Оглавление
А. Т. Урушадзе. Вольная вода. Истории борьбы за свободу на Дону
Введение
Глава 1. На чужих берегах, или Свобода выбора. Восстание донских казаков в 1792–1794 годах
Откуда казаки пришли. Поиски древнего казачества
Государственный порядок и казачий хаос
Как была устроена донская вольница?
Неправильная тема
Разные истории свободного времени
Как донцы оказались на кубани
Беглецы
Восстание пятидесяти станиц
На сунжу по жребию
Глава 2. Бунт одиночки, или Свобода личности. Дело Евграфа Грузинова
Слово
На север
Гатчина и гатчинцы
Новое царствование
Две коронации и одни похороны
Неудавшийся помещик и первая опала
Брат Петр
Выбор
Затворничество
Дон в неволе
Евграф грузинов против «лытства»
«Две зловредные бумаги»
Был ли бунтарь безумцем?
Конец истории
Глава 3. Война за волю, или Свобода от помещика. Крестьянская война на Дону в 1820 году
Откуда на Дону крестьяне
Казачье-крестьянские конфликты: начало
Крестьянская жизнь
Жалобы на помещиков, надежды на царя
Военные поселения и донские казаки
Почему Чернышев?
Воля?
1820 год
Иллюзия смирения
Глава 4. «Раскольники», или Свобода совести. Старообрядчество и сектантство на Дону в XIX веке
Собор борьбы
Митрофан
Библейское общество
Донские духоносцы
Оставленные
Глава 5. Братство станка, или Свобода от капитала. Ростовская стачка 1902 года
Освобождение крестьян и промышленный переворот
Ростов железнодорожный
Как жили и трудились ростовские рабочие
Мы – люди
Трагедия казаков
Восстание рабочих в казачьей столице
Заключение
Благодарности
Исторические источники и краткая библиография
Отрывок из книги
«А нас на Руси не почитают и за пса смердящего. Отбегаем мы из того государьства Московскаго из работы вечныя, ис холопства неволнаго, от бояр и от дворян государевых, да зде прибегли и вселились в пустыне непроходней…» – так о происхождении донского казачества писал в 1642 году есаул Федор Порошин в «Повести об азовском осадном сидении Донских казаков». Писалось это вполне официально и обращено было к Земскому собору Московской Руси, у которой донцы просили помощи в неравной борьбе с турками. Стало быть, донское казачество появилось в результате бегства обездоленных и недовольных, утекавших на опасный, но свободный юг. Так, но не совсем. Историки-казаковеды на протяжении многих лет выдвигали различные теории происхождения донского казачества. Сама эта проблема превратилась в основной вопрос казаковедения, стала предметом не только научного интереса, но и идеологических спекуляций. Попробуем разобраться в разноречивости версий и весомости их аргументов.
Что не устраивало историков в «автобиографической» версии происхождения донских казаков, приведенной выше? Многое. Во-первых, было непонятно, как вчерашние беглые холопы и крестьяне стали вдруг искусными воинами, доставлявшими массу беспокойств могущественному османскому султану. Во-вторых, трудно было объяснить, почему привыкшие к земледельческому труду крестьяне вдруг забывают свой modus vivendi и живут военно-походным промыслом. В-третьих, историкам не давал покоя вопрос о том, как переселенцы смогли выжить в новых природно-климатических условиях, в окружении совсем не мирных соседей. Напомню, что Дон в те времена – территория со славой весьма зловещей, называли ее Диким полем. Здесь всегда было небезопасно. Внезапным огненным смерчем могли нагрянуть крымские татары и ногайцы. Отнимали они или жизнь, или свободу, а уцелевшим оставалось только разоренное хозяйство.
.....
Влияние Карамзина на исторические взгляды и общественное мнение первой половины XIX столетия было огромно. Именно его обидная оценка, выданная казачеству, стала причиной общего негативного отношения к казакам в российском читающем обществе. Настроение это только закрепилось после публикации монументальной «Истории России с древнейших времен» (29 томов в первом издании) Сергея Соловьева, который упорно и неустанно писал свое сочинение целых 30 лет. Он считал казаков силой антигосударственной и даже антиобщественной. Согласно Соловьеву, казаки были «людьми безземельными, бродячими, людьми, которые разрознили свои интересы с интересами общества, которые хотели жить за счет общества, жить чужими трудами». Соловьев убеждал читателя во вредности казачества, которое шло против государства, а значит, и против разумного развития: «…Казак, разумеется, не мог согласовать своих интересов с интересами государства, беспрестанно действовал вопреки последним». По мнению Соловьева, казачество «усиливалось за счет государства, вытягивая из последнего служебные и производительные силы». Получалось, что казаки-разбойники стояли на пути государства как единственного в России европейца, стремившегося приучить народ к порядку и благоустройству. Стоит ли говорить, что Соловьев полностью одобрял государственную политику по полному подчинению вольного Дона.
Близка соловьевской по смыслу и звучанию версия происхождения донского казачества, предложенная Василием Ключевским. Это неудивительно, ведь Ключевский был учеником Соловьева. Начало казачества Василий Осипович видел в слое «людей без определенных занятий и постоянного местожительства», который появляется в XV веке и оседает в пограничных со степью городах. Слабость Орды, распавшейся на несколько независимых ханств, позволила этим вагабондам (бродягам, проходимцам) выбраться «с оружием в руках… в степь для рыбного и звериного промысла». Они объединялись в артели для совместного промысла и поселялись на Верхнем Дону. Так, по мнению Ключевского, человек с ружьем стал вольным донским казаком.
.....
