Но Чахлаш так просто не сдавался, он выбрал левый глаз в качестве ответчика и решил сверлить его до потери пульса. Минут через пятнадцать потерялся периферийный фон, вместе с ним исчезло время и исказилось пространство восприятия. – Что, экспериментируешь? – Да нет… – Ищешь вчерашний день? Ну чего ты мечешься, как тигр в клетке… успокойся, дружище, все должно получиться хорошо… – Как я, – говорит Чахлаш, – успокоюсь, когда ничего не понятно. Ну, скажи мне – кто я такой, чтобы успокоиться?
Оглавление
Алексей Астафьев. 9+1
Пролог
Часть первая. 9/1
9. Жизнь девятая. Франция, времена Людовика XIV. Мужчина
+1. Николай Боков
9. Жизнь вторая. Территория нынешнего Аравийского полуострова (тогда часть материка). Х век до н. э. Женщина
+1. Николай Боков
9. Жизнь третья. Территория нынешнего Вьетнама. III век до н. э. Женщина
+1. Николай Боков
9. Жизнь четвертая. Русь Киевская. Х-ХIвв. Мужчина
+1. Николай Боков
9. Жизнь шестая. Япония 1349—1401 гг. Женщина
+1. Николай Боков
9. Жизнь седьмая. Россия 1500—1560 гг. Мужчина
+1. Николай Боков
9. Жизнь восьмая. Россия 1608—1632 гг. Мужчина
+1. Николай Боков
9. Жизнь первая. Территория нынешней Голландии. Житель-островитянин. ХII – XI вв. до н. э. Мужчина
+1. Николай Боков
9. Жизнь пятая. Южная Америка. Мужчина
Часть вторая. +1. Чахлаш БУТЫРНИК
Четверг
Немного фактов Чахлаша о Чахлаше
Факт 1. Качели и Робин
Факт 2. Говно, Вовчик Цой и цветной телевизор
Факт 3. Бабуся
Факт 4. Второй «Д»
Факт 5. Лотерея
Пятница
Письмо счастья
Пятница продолжается
Суббота
Воскресенье
Воскресенье продолжается
Понедельник
Понедельник продолжается
Длинный понедельник продолжается
Четверг
Суббота
Трудная суббота продолжается
Воскресенье
Восресенье продолжается
Все еще воскресенье
Поди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что27
Сектор Я (фундаментальный)
Сектор Й (паровой удар)
Сектор Х (провокация)
1816—1879 гг. Россия. Женщина
Тело синхронизации
Наум
Денис Анатольевич
Егорыч
Все «наши»
Алексия
Мьонг Гонг Суним
Глухомань
9. Жизнь пятая. Южная Америка. Мужчина
+1. Чахлаш Бутырник. Глухомань так и есть
Эпилог
Отрывок из книги
В последнее время я все чаще чувствую себя странно. Будто бы всматриваюсь в себя со стороны. Всматриваюсь-всматриваюсь, вслушиваюсь, смотрю в зеркало, не просто так, а во все глаза смотрю и… не узнаю. Я совершенно теряюсь в такие моменты. Не то чтобы становится страшно… скорее любопытно. Что можно ожидать от этого человека? Кто он такой? Кто задает эти вопросы? И куда подевался тот я, что никогда не впадал в такие странности?
По мере движения времени эти состояния приняли более устойчивые формы. Так, словно во мне начало расти что-то новое. Какой-то новый воспринимающий орган. Он все ставит под сомнение. И вместе с тем не вносит ни беспокойства, ни разделения. Будто бы сомневаться во всем вполне естественно. Память при этом стала регулярно вытаскивать на поверхность картинки далекого детства и позабытых времен юности. А еще запахи. Например, как пахнут руки, после помывки в дворовой луже. Или острый уксусный аромат ржаного хлеба, открывающий себя при повышенной температуре тела. Разные вещи являлись и исчезали. Никакой специальной причины для их возникновения не находилось. Они не имели ни системы, ни понятной классификации, ни видимых оснований. Порой я пытался хоть как-то осмыслить это. Получалось редко. Чаще всего мысли разбегались как тараканы на включенный свет. И я, сквозь едва приоткрытые глаза, лишь констатировал их хаотичное бегство, не в силах ухватить хоть сколь существенный контекст. В лучшем случае удавалось перекинуть шаткий мостик через ущелье сознания в неизвестную, пульсирующую в темных тонах шарообразную структуру. Она надвигалась на меня, увеличиваясь в геометрической прогрессии с гулким, нарастающим монотонным звуком, который в своей заключительной стадии становился устрашающим и жутким. Так я вспомнил свои детские кошмарные сны. Я забыл про них уже давным-давно, где-то с начала подключения памяти. Как будто их и не было. А теперь вспомнил. А ведь они преследовали меня не один год. Животный ужас, которому я подвергался под их воздействием, был такой исключительной силы, что я орал и дергался как при акте экзорцизма, а биение сердца походило на пулеметную очередь. Самое странное в них то, что как бы я не пыжился – мне не удается описать их понятнее. Они неимоверно реалистичные и вместе с тем почти беспредметные. Я думаю, они ближе к тому месту, из которого мы вышли и куда со временем вернемся. Это некая граница миров. Трудности перехода.
.....
– Да ты… Как ты можешь предлагать мне такое?
– Я обязан тебе жизнью, Сэидо. Я искал выход уже давно. Мне больше ничего не приходит на ум.
