Трубадур и Теодоро, или две двести до Бремена
Описание книги
Живет себе на побережье Майорки бывший москвич, наблюдательный человек по прозвищу Трубадур. Живет и не тужит, забавляясь в разношерстной компании, среди которой легко узнать персонажей «Бременских музыкантов». Он в меру попивает, в меру что-то пишет, в меру же тоскует и ностальгирует, хотя еще относительно молод, и не забывает влюбляться… А потом в мир Трубадура врывается пес Теодоро, переживший на своем недолгом собачьем веку столько приключений, что их с лихвой хватило бы на несколько жизней. Хитрец, интриган, мореплаватель, неутомимый борец за личное счастье. Откуда свалился он на голову Трубадура? И какое отношение ко всему этому имеют сомалийские пираты, русская мафия, король российской эстрады и король Испании, сидящий за соседним столиком? И, наконец, каким образом у Гамлета появился сын? Чтобы получить ответы на эти вопросы, надо непременно прочитать эту книжку – добрую, человеческую, местами забавную, местами печальную, но очень искреннюю историю, написанную так, что оторваться от чтения до самой последней страницы практически невозможно.
Отрывок из книги
Эта история была рассказана одному крайне невнимательному слушателю. Не мною и не мне. Ну, может быть, отчасти и мне тоже. Не Трубадуру и не Трубадуром. Впрочем, в каком-то смысле и Трубадуром. Все это выглядит весьма запутанно, но так уж распорядился Теодоро, а с Теодоро, как известно, не поспоришь. В общем, я только записывал, причем не подряд и не каждый раз, а уж в последний день получилось и вовсе не очень прилежно: какое тут прилежание, если вышло почти по два двести сангрии на душу. От всего сердца, заметьте, намешанной сангрии, с куражом. К жлобам и жуликам мы принципиально не заглядывали, разве только чтобы сообщить им, что они – жлобы и жулики, но это, сами понимаете, секундное дело: высказался от дверей и сразу на выход, в заведении никто ничего не понял, а у тебя самого грудь ломит от собственной необузданности. Иными словами, 2200 – серьезный вызов для престарелых позёров. 2200… Примерно столько до Бремена от тех мест, где, как настаивал рассказчик, всё происходило. В морских милях, разумеется. Очень, надо признать, символично. В совпадения, так уж совпало, я не верю. Допускаю, но не верю. Ну что, достаточно туману? Уверен, что так и есть. Теперь очередь за извинениями.
Заранее приношу искренние и глубочайшие извинения испанской прокуратуре, сомалийским пиратам, населению Польши и всем без исключения контрабасистам.
.....
«Жаловаться будем… Кому же мы будем жаловаться? А вот кому! Трепещите, нарушители тишины! Жаловаться мы будем самому прокурору… Самому главному прокурору… Карзону. Вот какому прокурору мы будем жаловаться».
Трубадур был доволен собой. Обычно с памятью на имена у него возникали почти неодолимые проблемы, отчего круг знакомых состоял, в основном, из людей незаурядных, запоминающихся хотя бы манерой одеваться, на худой конец заиканием, и обладателей неизбитых имен – Элеонора, Аристарх, Яков. Была среди них и Милада фон Топф, известная до недавнего времени как Людка Горшкова. Кстати сказать, с родным именем Трубадур тоже ее примечал, видимо, чувствовал потенциал.
.....