Оглавление
Андрей Зорин. Появление героя. Из истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века
От автора
Введение. Индивидуальное переживание как проблема истории культуры
1
2
3
4
5
6
Глава первая. Персонажи августейшего театра
Новая порода людей
Воспитание чувств
Редкая вещь
Избранный круг
Шаман под караулом
Внесценические эффекты
Глава вторая. Наука расставанья
Победитель
Импорт чувств
Услуга нежности
Два комплекта писем
Катон и Беверлей
Глава третья. Блудный сын
Не боясь ничьей критики
Роза и змея
В поисках разгадки
Отдаленное созерцание
Грезы русского путешественника
Грехопадение
Потерянный рай
Лед и пламень
Глава четвертая. Три сестры
Побег
Дни ангелов
Соблазнение à la Сен-Пре
Старая Элоиза
Почти окончательное решение
Глава пятая. Новый Абеляр
Эпоха славы
Испытание
Картина сладострастия
Милая Фанни
Последняя весна
Побочная линия
Глава шестая. Непройденный путь
Охлаждение
Развязка
Руины
Заключение
Список сокращений
Список архивных источников
Литература
Иллюстрации
Отрывок из книги
В записной книжке 1933–1935 годов Лидия Гинзбург говорила об «однородности» задач «историка» и «романиста», призванных «объяснять одни и те же факты, только взятые в разных масштабах». Она искала метод исторического анализа, который позволил бы двигаться «от рассмотрения огромных массовых движений до все умельчающихся групповых формаций; и вплоть до отдельного человека», включая самые интимные стороны его внутренней жизни (ОР РНБ. Ф. 1377. Записная книжка VIII-2. Л. 37–38; цит. по: Van Buskirk 2012: 161). Сразу после этого рассуждения в записной книжке помещено эссе под названием «Стадии любви» (Гинзбург 2002: 34).
Гинзбург сама назвала свои требования к исторической науке эксцентричными. Конечно, историки, в особенности работавшие в биографическом жанре, и раньше нередко рассуждали о побуждениях и мотивах своих героев, и все же на такого рода догадках неизбежно лежало подозрение в недостаточной научности или даже беллетристичности – изображение переживаний давно умерших людей традиционно составляло прерогативу изящной словесности. Еще Ницше в «Веселой науке» сокрушался, что «все то, что придавало красочность бытию, не имеет еще истории: разве существует история любви, алчности, зависти, совести, благочестия, жестокости?» (Ницше 2003: 173). Именно в 1930-х годах, когда Гинзбург формулировала свои идеи, европейские историки начали закладывать основы новой дисциплины.
.....
Центральный кейс, который мы наиболее подробно рассматриваем в этой книге, – это три с половиной года жизни Андрея Ивановича Тургенева, начиная с ноября 1799 года, когда он начал вести систематический дневник, и до его смерти в июле 1803-го. Чтобы проследить историю переживаний Андрея Тургенева, нужно восстановить его постоянно обновлявшийся эмоциональный репертуар, увидеть, как составлявшие его матрицы взаимодействовали друг с другом, определяя прихотливую, а порой и загадочную логику его решений, оценок и настроений.
Более полувека назад американский социолог Дэвид Ризман разработал историческую типологию социальных характеров, согласно которой на пороге Нового времени тип «традиционно ориентированной» (tradition-oriented) личности, усваивающей ценности и правила поведения из этикета, ритуала и житейских практик старших поколений, сменяется «внутренне ориентированным» (inner-oriented) типом, стремящимся в различных жизненных ситуациях следовать единым, выработанным в юности, принципам. Метафорой такого социального характера для социолога служит гироскоп – прибор, позволяющий при любых внешних помехах выдерживать избранное направление движения (см.: Riesman 2001).
.....
