Читать книгу Окончательный диагноз - Анна Китаева - Страница 1

В пятницу я приперся домой с работы в девять вечера, голодный и злой. Ну, почему злой, это понятно. Начальник созвал нас на совещание за полчаса до конца рабочего дня, а затянулось оно на два с лишним часа. А почему голодный… Так по той же причине и голодный! Вообще-то наш маразматик со стажем так поступает три дня из пяти, Генка об этом прекрасно знает и ждет меня с горячим ужином.

Генка – это мой бойфренд, мы уже скоро год вместе. Кстати, надо не пропустить дату, купить ему что-нибудь подходящее – ну, серьгу там со стразиками или абонемент в салон красоты… Хотя нет, абонемент я ему вроде бы недавно дарил – в феврале, на день влюбленных. Или не дарил? Паршивая штука избирательная амнезия, надо бы ее скорректировать, только что мне достанется взамен?

Лифт со скрежетом раздвинул двери. Нашаривая ключ, я привычно потянул носом, пытаясь еще на лестничной площадке распознать, что у нас на ужин. Облом. Воняло горелой изоляцией, да еще как воняло! Стараясь больше не вдыхать, я торопливо отпер дверь, толкнул ее… и вот это номер! Дверь была закрыта изнутри на цепочку, и я как дурак ткнулся в нее лбом.

Я сразу понял, что дело плохо. Но не сразу понял, насколько.

– Генка! – крикнул я. – Ты чего чудишь? Открывай, это я! Быстрее открывай давай, фиг ли ты вообще закрылся? Эй, эге-гей, ау, ты где?

Мой бойфренд не спешил на зов, и мне пришлось дышать чем дают, то есть горелой вонью. Между прочим, ничем съедобным изнутри квартиры в дверную щель не пахло. Не ждал он меня, что ли? А может… Меня обожгло безумной догадкой: а если у него там любовник?!

Я взревел раненым слоном. Ну, или буйволом, не знаю. Во мне проснулась ревность – само собой, патологическая – и вытеснила все остальные чувства с рассудком заодно. Я попытался сорвать цепочку или выломать дверь, расшиб плечо и стал бешено оглядываться в поисках орудий взлома. Тут подлец Генка соизволил прибыть к двери. Он был в костюме, при галстуке и мрачно-решителен. Кажется, адюльтера в квартире не совершалось.

– Впусти! – тяжело дыша, потребовал я.

– Сначала пообещай, – мрачно сказал Генка. – А лучше поклянись.

– Чего-о? – возмутился я.

– Обещай, что меня не побьешь, – гнул свою линию Генка. – Тогда впущу.

– Да что случилось?!

Вообще-то я уже понял, что случилось. Но не хотел верить.

– А хотя ладно, бей, – безнадежно махнул рукой Генка. – Только не по лицу, Вадик, я тебя прошу.

Он откинул цепочку, распахнул дверь и попятился в глубь коридора. Я переступил порог, клацнул выключателем, шагнул к бойфренду – и лишь теперь, на свету, разглядел его опухшие от слез глаза в потеках туши и покрасневший нос.

Понимание обрушилось на меня, недвусмысленное, как кирпич.

– Ты от меня уходишь?

Генка всхлипнул и кивнул. Прозрачная слеза выкатилась у него из уголка глаза, скатилась по переносице и неэстетично повисла на кончике носа.

Противоречивые чувства боролись во мне. Хотелось одновременно избить гаденыша, прижать к своей груди жестом утешения, растерзать в клочья и серьезно, взвешенно поговорить за жизнь.

– А чего пожрать у нас есть? – спросил я, и попал в точку.

В болевую.

Генка истерически разрыдался и с криком: «Тебе бы только жрать! Ты меня не любишь! Ты меня никогда не любил! Пельмени возьми в морозилке!» ломанулся в ванную.

Я вздохнул. Ну да, не люблю и не любил, это правда, чего уж там.

Пельмени шкворчали на сковородке, кухонный телевизор с отключенным звуком показывал на канале «Все краски радуги» попеременно то рожи, то жопы, а по бульканью воды в трубах было понятно, что Генка принимает ванну – надо полагать, со своей любимой лавандовой пеной.

Отвратительно.

То есть к лаванде у меня как раз претензий не было. Да и к Генке до сих пор тоже. Он меня в высшей степени устраивал как партнер. Отвратительно то, что теперь мне придется все менять.

Где я еще такого найду? Идеальный бойфренд. В квартире всегда тихо и чисто, на кухне порядок и вкусная еда… А главное, Генка стопроцентный гей, но притом импотент. А? В том-то и фишка! Ни баб он в дом не водил, ни мужиков, ни ко мне не приставал. Ну, там, обнять-поцеловать, утешить-приласкать – это от меня требовалось, но никаких постельных поползновений. Мы даже спали в разных комнатах, Генка – чтобы не расстраиваться, а я… ну, по большому счету, тоже чтобы не расстраиваться, хотя и в другом смысле, да.

И в социальной карточке у меня почти год был полный порядок – так, мол, и так, мазохист-романтик, проживает в однополом гражданском браке.

Все, накрылась наша идиллия.

Ах ты ж, крысу им в шлем!

Я вовремя спас пельмени от сожжения, выбросил в ведро пяток серьезно подгоревших, а остальные честно разделил на две порции. Настроение у меня было – хуже некуда. Сейчас бы пойти в кабак и надраться до лохматых чертей. Но алкоголизм мне скорректировали еще в начале зимы. И приступы немотивированной агрессии тоже сняли. А жаль. Взять бы да зарядить кому в рыло! Первому попавшемуся! А кто не спрятался, как говорится, я не терапевт. М-да, отличный вариант, но мне сейчас недоступен.

– Иди сюда, – позвал я Генку, который успел выбраться из ванной и мялся в коридоре. – Не буду я тебя бить. Да когда я тебя бил вообще? В декабре? Так это когда было!

– Давно… – мечтательно вздохнул Генка. – Хорошие были времена, да, Вадик?