Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
О Борисе Карловиче Шуберте и его воспоминаниях
Новое о войне. Воспоминания о морских походах 1904–1905 годов
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
Х
XI
XII
XIII
XIV
XV
Приложение 1
Приложение 2
Иллюстрации
Очередная книга серии «Помни войну» также посвящена Цусиме. Но не только. Основную ее часть составили мемуары Бориса Карловича Шуберта, описавшего как поход эскадры Рожественского и сражение с японским флотом, так и ряд очень интересных эпизодов – плавание по штормовой Атлантике на старом крейсере II ранга «Крейсер» в январе – феврале 1904 г., отношение к России и ее морякам жителей Канарских островов и Дании, «сонное царство» в порту Императора Александра III в марте – апреле 1904 г., ночной «визит» к аванпорту неизвестных миноносцев. И, наконец, – крейсерство бывших пароходов Добровольного флота «Смоленск» и «Петербург» в Красном море, о котором написано столь немного.
Борис Карлович Шуберт родился 10 мая 1880 г. в Санкт-Петербурге. Нам не удалось точно установить первоначальное гражданство его отца, Карла Карловича. Известно лишь, что в 1866 г. он окончил петербургское училище Св. Анны, после чего высочайше утвержденным 5 июня 1866 г. предложением Комитета министров ему дозволено было вступить в подданство России и определиться на гражданскую службу. После двухгодичной работы в Одесской пограничной портовой конторе К. К. Шуберт перевелся в столичный Почтамт, где с марта 1874 г. занимал должность младшего цензора, проверяя отправления на иностранных языках. 2 июня 1880 г., всего через три недели после рождения Бориса, коллежский советник Карл Карлович Шуберт скончался в возрасте 39 лет. Его вдова, Пелагея Александровна (урожденная Пономарева, дочь потомственного почетного гражданина), осталась с тремя сыновьями на руках (старший, Константин, родился 9 декабря 1876 г., а Александр – 4 октября 1878 г.)1. В таких условиях, с минимумом средств к существованию, имелась лишь одна возможность дать детям хорошее образование – определить их в училища «на казенный кошт». В 1889 г., не достигнув и 13 лет, поступил в Морское училище Константин. Избравший тот же жизненный путь Борис подал документы в то же заведение (в 1891 г. переименованное в Морской кадетский корпус) в более зрелом возрасте – почти в семнадцать. 6 мая 1901 г. он надел погоны мичмана, став в списках личного состава флота Шубертом 2-м (1-й номер носил брат, окончивший учебу в 1896 г.)2.
.....
В виду всего этого решено было избрать первый путь, и вечером 24-го, пользуясь некоторым затишьем, мы легли на север. Действительно, на вторые сутки оправдались и обещанный ветер, и течение, а, кроме того, благодаря действию последнего, потеплело в воздухе и настала прекрасная погода. Теперь мы шли под парами и парусами, 12–13 узлов, и утром 28-го уже вышли в Немецкое море, пройдя между северной оконечностью Шотландской группы и островом Fair. Негостеприимно встретило нас Немецкое море! Не прошло и двух часов, что крейсер вышел из теплых вод Гольфстрима, как температура понизилась на 12 градусов; к ночи нашел туман, скрывающий от глаз маяки Норвежского берега, и термометр упал ниже нуля. Мы шли ощупью, и, не имея возможности что-либо различить во мгле, должно быть, прошли Христианзанд. Наконец, 1 марта, подойдя близко к датскому берегу и считая дальнейшее движение вперед не безопасным, в 1 ч дня отдали якорь на 10-саженной глубине, по счислению, вблизи мыса Скаген. И действительно, когда через три часа прояснилось, мы увидели Скагенский маяк в 5 милях от якорного места. В полночь снялись с якоря и в 4 ч дня 2 марта пришли в Копенгаген.
Мы привыкли считать датчан если не нашими союзниками, то, во всяком случае, друзьями. В самом деле, эта маленькая страна видела немало добра от России, не говоря уж о тех родственных связях, которые существуют между Дворами нашим и датским. Идя по улицам Копенгагена, вы то и дело встречаете простолюдина с русской медалью, или интеллигента с розеткой русского ордена; лоцмана и купцы здесь с гордостью показывают вам часы, украшенные русским двуглавым орлом, – словом, масса народа так или иначе облагодетельствованы нашим правительством. И, тем не менее, я не только не видел от датчан никакого проявления симпатии по отношению к нам, а скорее наоборот, и так как люди познаются лучше всего по тому, как они к нам относятся в годину бедствия, то это более чем холодное отношение датчан к русским во время несчастия последних, может служить правильной иллюстрацией к тому, какие чувства питает к нам этот народ.
.....