Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
От переводчика
Русское окно. Роман-омнибус
Записки из жизни провинциала
Поезда
Жить незаметно
Алиса
А ведь могло быть и так
Она и Он
Мама
Отец
Отложив в сторону прочее
«Империал»
«Зингер»
«Я вырос в маленьком городе»
«Это прошлое существует только в твоей голове»
«За нас решают несущественные на первый взгляд вещи»
«Не надо волноваться, вы ведь только начинаете»
Все так, как только и могло быть
Из окон выглядывали тесные комнаты
Вокзал Келети
Эдина
Сапожник с улицы Кирайи
Каждый шаг настоящий
Необозримый город
«Никогда не угадаешь, как сложится твоя история»
Соня
Все где-то оседает, и все мы там будем
Время императоров
Еще один трамвай в ночи
«А сейчас мы разъедемся, каждый в свою сторону»
Тянулись пустые и бесцветные дни
Сербская Касабланка
Время больших перемен
Константин
За ночь свернули цирковой шатер
Ты все уже видел
Он уже был там, куда следовало прибыть
Еще одно начало
Все дороги принадлежат ему
Адреса, события
Город на краю небытия
Руди отказывается от актера в себе
Улица Серебряного мешка
И пропущенное тоже составляет биографию
Мелике
Зверь в ночной пустыне
Наконец поймать собственный шаг
«У веселого сапожника»
Ворпсведе
Арно
«Парадизо»
От «Парадизо» до квартиры, от квартиры до «Парадизо»
Ходи, Руди, ты только ходи
Только прямо, на Репербан
Алиса, во второй раз
Что-то снилось, где-то был
Карусель
Не плыви чужим курсом
«Невидимый мир»
В поезде с Мазурски
Кое-какие другие рассказы
Богдан Тонтич
Мама
Богдан Тонтич
Константин Иванич
Марианна
Герман Фогель
Мария Лехоткай
Рыжеволосая
Ирена
Рыжеволосая
Эдина
Соня
Мама
Ирена
Радое Лалович
Ирена
Отец
Фабиан Мазурски
Тибор Толди
Марлиз Шварц
Незнакомец
Константин Иванич
Мелике
Отец
Даниэль
Она
Он
Русское окошко… Меня как переводчика мучило это название: это ведь просто, как говорится и как видно из повествования, просто форточка! Отверстие в большом окне, которое при желании всегда можно прикрыть! Для нас, русских людей, дело привычное – проветрить комнату, чтобы не задыхаться от жары, и так далее. Но здесь, в романе Великича, это не совсем понятное для европейского и балканского читателя «русское окно», или просто «форточка», приобретает особый смысл. Оно, это окно, позволяет взглянуть из несущегося в будущую жизнь поезда (или, если хотите, из любого «средства передвижения в грядущее время») на пройденный путь и найти – возможно, я на этом не настаиваю! – точку опоры, оттолкнувшись от которой можно отправиться в какой-то иной, отличный от нашего мир – или в прошлое – как вам заблагорассудится. И мне, человеку несколько знакомому с современной живописью, видится Марк Шагал, та возникшая на его глазах Россия, которая сумела принять в себя представителей разных народов, но не смогла обеспечить им такое будущее, о котором они мечтали и на которое надеялись. Но вернемся к книге.
Страна распадается: одна за другой от бывшей Югославии отходят союзные республики, начинается жесткое сведение счетов, разгорается гражданская война, усугубленная бесчеловечными бомбежками сил НАТО. Герой романа, убегая от нарастающей трагедии национального раскола и войны, пытается найти себя в соседней Венгрии (его родная Воеводина некогда была составной частью Австро-Венгерской империи), но и там он сталкивается не просто с любовью к милой девушке, а с отголосками конфликта конца сороковых, который не на одно десятилетие разъединил братские славянские народы. Отыскивая в Германии следы художника, некогда посвятившего себя России, он встречается с мертвыми телами, которые – в буквальном смысле – перегораживают ему путь туда, куда ведет его воображаемый поезд с «русскими окошками» – форточками, сквозь которые видно не только прошлое, но и – возможно! – будущее. Но это не данс макабр, танец мертвецов, а попытка вырваться из окружающего мира в мир настоящий, обрести себя вне этого вымышленного, театрального, надуманного мира. И силы ему дает только возвращение на Родину – именно так, с большой буквы.
.....
Известное равновесие в восприятии времени как враждебной категории, которую исповедовала моя мама, сохранял Миодраг, мой дед со стороны отца. В отличие от мамы, всю свою жизнь боровшейся против категории времени, как будто время было врагом, которого непременно следует победить, дедушка Миодраг жил в вечности. По профессии он был диспетчером на железной дороге, но после возвращения из тюрьмы, куда он попал во время ссоры Тито со Сталиным, его разжаловали, и несколько лет он работал обходчиком на дистанции Сичево – Острвица. Где посередине этого пути стоял домик, в котором он жил с моей бабушкой Даницей.
Летом мы отправлялись поездом на другой край земли, пересаживались в Белграде и Нише, после чего «рабочим в три ноль-ноль» добирались до станции Сичево, где на перроне нас встречал дед Миодраг. Каждое утро, до рассвета, он брал фонарь и отправлялся на обход своей дистанции. Он был высоким и без всяких усилий перешагивал со шпалы на шпалу.
.....