Оглавление
Егор Мичурин. Чернорабочий
Предисловие
Предисловие
Часть I. В раю
Глава нулевая. Зов предков
Глава первая. К молочным рекам
Глава вторая. На кисельных берегах
Глава третья. Либо петь да плясать, либо…
Глава четвертая. Два пожара
Глава пятая. Марк-сизм
Перекур первый. О Чернорабочем
Глава шестая. Быт. Или не быт?
Глава седьмая. Быт. Или не быт? Продолжение
Глава восьмая. Первый блин клином
Глава девятая. Терпенье и труд
Глава десятая. Один в поле не ноет
Глава одиннадцатая. Делу время
Глава двенадцатая. Заросли былья
Глава тринадцатая. Лежачий камень
Глава четырнадцатая. Тяжело в учении, нелегко в бою
Перекур второй. Об иврите
Глава пятнадцатая. Сонная
Глава шестнадцатая. Лучший подарок
Глава семнадцатая. Кто прошлое помянет, тому и карты в руки
Часть II. В аду
Глава восемнадцатая. Э!
Глава девятнадцатая. Погружение…
Перекур третий. Об Израиле
Глава двадцатая. В речке мяч
Глава двадцать первая. Про это
Глава двадцать вторая. Дно
Глава двадцать третья. Под небом голубым
Глава двадцать четвертая. Чернь
Глава двадцать пятая. Шерше ле мизо
Глава двадцать шестая. Не отрекаются, любя
Глава двадцать седьмая. Над обрывом, по-над пропастью
Эпилог
Отрывок из книги
Простите, но ничего особенного я сказать в нем не хотел. Может быть, лишь то, что хоть книга и написана от первого лица, но это вовсе не значит, что автор и главный герой – один и тот же человек, а «Чернорабочий» – автобиография. Вместе с тем я, безусловно, был главным героем, а главный герой нередко становился мной – а как же иначе? Не слишком часто окружающее нас сливается с тем, что происходит в нашей вымышеленной, нами самими придуманной жизни, в которой мы – добрые, отзывчивые, щедрые и не жалеющие о собственной щедрости, красивые не только внешне, но и внутренне, и все это с непременной приставкой в виде слова «самые». Поэтому время от времени книжные страницы будут сливаться с окружающей действительностью, которую большинству писателей приходится приукрашивать – иначе кто же будет читать их книги? Пожалуй, я все же останусь в меньшинстве, просто потому, что в один прекрасный день окажется, что…
все события, происходящие в романе, не вымышлены, все персонажи реальны, а совпадения отнюдь не случайны…
.....
Никто, в том числе, кажется, и сами Утки, уже не помнили, почему их прозвищем стали именно эти пернатые, но если вы хотели назвать всех троих обитателей комнаты номер 421 одним словом – обязательно вспоминали перепончатолапых птиц. По отдельности их звали Юра, Вова и Кирилл, причем, если разговор шел о большой компании, практиковались уточнения, вроде «…там еще были Вова, Игорь, Вова-Утка, Саша…». Эта троица – все худые, загорелые, всем около тридцати или немного за – жила в общежитии с незапамятных времен, что, в общем-то, не поощрялось высоким министерским начальством. Наоборот, регулярно проводились проверки с многостраничными отчетностями и перетряхиванием огромных папок, в которых хранились дела новых репатриантов, в прошлом и настоящем общажных жителей. Существовал какой-то определенный срок, после которого репатрианту настоятельно рекомендовалось устроиться на работу и найти себе съемную квартиру, либо поступить в университет и перейти жить в общежитие при нем, либо… В общем, что-то сделать со своей жизнью. При этом предлагалась помощь (например, министерство абсорбции активно сотрудничало с биржей труда), практиковались различные консультации, встречи и собеседования. Нас активно пытались не забыть. Нам активно пытались помочь. Иногда чересчур активно, иногда чуть напоказ, но, тем не менее, старались не бросать. По крайней мере, на этом этапе.
Но все это проходило мимо Уток. Их дела терялись, перепутывались друг с другом и с делами остальных жильцов, про них забывали, потом, вспомнив, забывали снова, и так тянулось и тянулось. А Утки продолжали жить в комнате номер 421 (среди наших шепотом передавались различные цифры, от трех до шести лет), которую за длительный срок своего пребывания в сих гостеприимных стенах они обустроили на славу. Вот последнее обстоятельство и побудило меня поздним вечером подняться на четвертый этаж и робко постучать в дверь Утиного жилища. Дело в том, что Юра был счастливым обладателем вполне приличного компьютера, с пишущим дисководом и объемным жестким диском, причем его ПК, опять-таки в обход всех правил, был (уж не знаю, как Уткам это удалось!) подключен к интернету. Последнее благо цивилизации в общежитии, между прочим, было, но только в определенные часы, отнюдь не каждый день и в специальном помещении с десятью компьютерами и установленной на них Windows 95 (на дворе был, напомню, 2004 год). Когда мы пытались выяснить, почему в довольно развитой стране пользуются такими архаизмами, и даже предлагали собственноручно установить систему посвежее, нам разъяснили, что Израиль – страна законопослушная, софт здесь исключительно покупается, особенно в учреждениях, но теоретически проверить копию твоей системы на подлинность могут и у тебя дома. А менять «винду» на десяти компьютерах – деньги для общежития довольно серьезные. Так что незачем.
.....
