Читать книгу Никогда не сдаваться - Елена Лозко - Страница 1

Всем женщинам-деятелям посвящается

Никогда не сдаваться:

Личные истории женщин, которые осуществили свою мечту

Быть женщиной и делать своё дело – задача трудная. Не потому, что в России, как и во всём мире, существуют тысячи предрассудков по поводу женщин, а потому, что мы все боимся говорить о том, чего хотим достичь. Мы боимся своих желаний, боимся, что недостаточно сильны, храбры, умны, что не сможем быть одновременно и мамами, и деятелями, и женами, и друзьями. А структура общества поддерживает эти страхи.

Книга «Никогда не сдаваться» написаан самими героинями, которые прошли свой путь по достижению мечты. Они боролись, проигрывали и побеждали, но никогда не опускали руки. В одной из этих историй, вы, возможно, узнаете себя и поймете, что нужно всегда идти вперёд и никогда не сдаваться.

Вместо предисловия

Татьяна Покопцева – основатель благотворительного издательства, создатель проекта о людях России «ТВОЯ ИСТОРИЯ», основатель первого гуманитарного женского саммита в России.

Никогда не сдаваться

Каждый отрезок пути казался финальным, но следующий поворот всегда открывал новые горизонты. Хватаясь за свет, ведущий к мечте, я шла и шла, а когда свет гас, я закрывала глаза и шла по памяти, веря, что свет вот-вот снова появится. И он появлялся.

Мы – дети, рожденные в восьмидесятых – познали очереди в магазинах, одежду из появившихся «секонд-хэндов» и полное отсутствие кукол Барби. Однако мы все до одного были тогда счастливыми. Мы жили в военном общежитии, и я прекрасно помню веселые встречи Нового года, когда все собирались большой компанией, пели песни и водили хороводы под Софию Ротару.

Мои родители смогли внушить мне, что нужно идти вперед. Что бы я ни выбирала, они крепко поддерживали меня. «Не можешь возглавить, подчинись», – говорил мой отец. Множество раз событиям в жизни приходилось подчиняться, но если был хоть один шанс из ста возглавить, я рвалась вперед с шашкой наголо и кричала: «В атаку!».

Первым боем стал выигранный грант на обучение и поездка в Италию. В двадцать лет я впервые оказалась за границей совершенно одна, отправившись на учёбу в Scuola Dante Alighieri на три недели. Это стало маленькой жизнью внутри большой. Всё удивляло. Даже апельсины, растущие на римских улицах 20 сентября. Время и жизнь показывает, что умение удивляться, искать, находить и воспринимать новые знания – обогащает фантазию, индивидуальную культуру, трансформирует сознание. Не об этом ли упоминал легендарный Стив Джобс в своей речи “Connecting the dots”: Stay hungry, stay foolish. Будь голодным до знаний, будь глупцом. Нужно уметь удивляться, постоянно быть открытым к новому. Только в таком состоянии преодоление трудностей станет не проблемой, а вызовом, опытом, который только обогащает.

Следующей битвой стало участие в конкурсе красоты. Мой рост – всего 163 см. Конечно, на кастинге пришлось сказать, что 167. Но моей целью была не победа в конкурсе, хотя в итоге я вошла в Топ-5 финалисток. Я хотела вдохновить своим примером других девушек, которые не обладали высоким ростом. Красота не зависит от сантиметров. Красота вообще ни от чего и ни от кого не зависит. Она существует априори, вне наших рассуждений о ней.

Свобода от мнения чужих, от стереотипов, от рамочных суждений о том, что лучше, – туфли с острым носом или с тупым, от закрепощение всей женской сущности. Наслаждение своим существом, благодарность за то, что имеешь, понимание своей индивидуальности и внутренняя свобода от чужого мнения – это укрепляет силы в борьбе с трудностями и в поиске своего пути.

В 26 лет я ушла с работы по найму, чтобы начать свое дело. «Ты что?! С ума сошла?» – все критиковали мой поступок и говорили, что это безрассудство, что нужно устроиться и работать, как все. Возглавить или подчиниться. Этот бой мне дался с большим трудом. Многие друзья от меня отвернулись. Мне не позвонил никто из тех, кто меня использовал, как ресурс, и позвонили те, кто ценил меня, как личность. С последними я и иду дальше.

Моё первое собственное дело – печатное издание о российской культуре «ТВОЯ ИСТОРИЯ», рассказывающее о талантливых людях нашей страны, о которых нужно знать. Это те, кто спасает храмы, сохраняет традиции (например, золотного шитья), те, кто преданно верит в нашу страну, сбивает пуанты в кровь на спектаклях, ночует в научных лабораториях, исследует русский язык.

В течение трёх лет работы журнала я боролась с рэкетом газетных киосков, которые выставляли счет на распространение журнала, в разы превышающий возможную прибыль; боролась с предвзятым отношением, с отсутствием профессиональных журналистов, с обманом и лестью, с нетерпением и предрассудками. Боролась, как дон Кихот с ветряными мельницами, а их не стоило побеждать.

Я не училась нигде ни бизнесу, ни редакторскому делу. Всё начинала сама с нуля, раскладывая прототипы страниц на полу кухни. Вместе с Юлей Ковтанюк, моей подругой ещё с первого класса школы (сегодня она – успешный графический дизайнер в Германии), мы лепили журнал так, как подсказывало сердце. И оно подсказывало верно: журнал за свою жизнь получил множество писем и грамот с благодарностью. Конечно, у меня были и ошибки. Производство приносило убытки, были неудачные встречи, отказы в сотрудничестве. Но любая сложность воспринималась как вызов для того, чтобы стать лучше самого себя и найти решение из, на первый взгляд, сложной ситуации.

В печатном виде проект «ТВОЯ ИСТОРИЯ» просуществовал 3 года. В 2015 году вышел последний номер, и мне пришлось приостановить печать из-за отсутствия бюджета. Рекламодатели все уходили в интернет. Но я не считаю бой проигранным. Именно этот проект дал толчок для работы первого благотворительного издательства в России как вида социального предпринимательства. Я потеряла возможность печатать журнал, но я приобрела опыт и новое занятие.

Никогда не останавливаться. Закончилось что-то одно, начнётся другое. Главное, – не давать проходить дню просто так. Мне никогда не была близка dolce vita. Прожив в Италии, бывая там часто, я ни раз удивлялась этому состоянию праздника, веселья, которое, порой, было очень утомительным. Смысл жизни не может быть в веселье, тогда с чем же мы все уйдем из неё? С воздушными шариками и бокалом шампанского?

Встречи, книги, размышления, советы, учёба, всё возможное, чтобы наполнить день смыслом. Наполняя день за днём смыслом, мы проживаем жизнь полноценно.

Для установки курса своей жизни, важно ответить для себя на вопрос – ПОЧЕМУ. Почему ты это делаешь или не делаешь? И, понимая свой ответ, или отсутствие такового, жизнь даёт свои координата для следования курсу.

Почему я это делаю? «Но та вера моя да довлеет вместо всех, та да отвещает, та да оправдит мя, та да покажет мя причастника славы Твоея вечныя». Ради Бога. Это моё обещание, моё служение людям и стране. Именно Православие научило меня правильно искать смыслы в своих поступках, раставлять приоритеты и находить силы для борьбы, а моя вера Богу дарует бесстрашие и силы никогда не сдаваться.

Ольга Шестакова – поэт и композитор

Сила любви – великая сила

Сегодня я рассказываю свою историю тем, кто думает, что жизнь безжалостна по отношению к ним, что все и всё против них, и ничего нельзя исправить. Это не так.

Сегодня, в преддверии своего тридцатипятилетия, я считаю себя абсолютно счастливым человеком. У меня есть дом, двое детей (дочь и сын), любимый муж, две собаки и кот, любимая работа, без которой не было бы даже половины того, что я имею сегодня. И это все неспроста. Законы Вселенной никто не отменял, и на сегодняшний день я абсолютно убеждена: сколько ты отдаешь, столько ты и получаешь. Главное – работать и никогда ничего не ожидать, все нужное случится вовремя.

Я выросла в простой семье метеорологов: двух честных трудолюбивых людей, которые всю жизнь сами зарабатывали себе на хлеб. Меня воспитывали с упором на то, что, что бы ни происходило в жизни, я в любой ситуации должна оставаться человеком.

В мои семнадцать лет маме поставили диагноз – рак груди. Красивая сильная женщина угасала на глазах. Мы с отцом по очереди кололи ей морфин, но его эффект спасал всего на несколько часов. Боли усиливались, временные промежутки между уколами уменьшались. Метастазы распространялись по всему телу, надежда о выздоровлении покидала нас, а врачам, конечно, был уже заведомо известен исход. Мы же просто пытались облегчить ее страдания.

С.В. Васильевой

Сегодня ты сказала мне:

«Ну, не грусти же, дорогая!

Бывает даже к лучшему,

Когда родные покидают.

Когда родные покидают,

Освобождаясь от страдания.

Быть может, там, на небе лучше,

Где боли нет и сострадания.

Но ты не думай, я стараюсь,

Борюсь с болезнью тяжкой этой.

Ради тебя лишь и терплю,

Скрывая слезы боли эти.

Но, доченька, когда умру,

А это ведь случится с каждым,

Не плачь, покой я обрету,

Став хранителем твоим однажды.

Я знаю, слишком молода ты,

Нуждаешься в любви, совете.

Помни, что рядом я всегда,

Хотя не будет уж на свете.

И береги себя, родная,

Ведь сложно жить не нам одним.

Всем суждено терять любимых,

Тебе – меня, тебя – другим.

Ольга Шестакова, 2000 год

Когда количество ампул стало превышать норму, которую могли выдать на дом, нам предложили хоспис – сразу после моего восемнадцатилетия. Пролетел почти месяц. В то время я училась в педагогическом колледже по напутствию родителей. Там был вокально-инструментальный ансамбль, в котором я проводила все перемены, а порой и уроки, с которых меня отпрашивал руководитель ансамбля. Там я пела, выражая в музыке свое горе, находя в этом свое душевное спасение. И по сей день я живу музыкой.

25 октября 2000 года, солнечным осенним утром я, как всегда, собиралась ехать на учебу. Уже в дверях отец сказал мне, что поедет к маме завтра, так как сегодня ему обязательно надо быть на работе. Когда я подошла к колледжу, меня словно парализовало, и я в него даже не зашла. Резко развернувшись, синяя от дрожи, я поехала в хоспис, где лежала мама. Последней, кто видел ее, была я: последней, кто слышал ее голос и держал за руку.

Когда я подошла к ней, мама посмотрела на меня кристально чистыми глазами – такие глаза я видела у нее впервые. Она спросила меня: «Кто ты?», и я ответила: «Мамочка, это же я, твоя дочь!», на что она задумалась и очень спокойно сказала: «У меня никогда не было детей».

Я плакала, держала ее за руку и снова плакала, потому что в тот самый момент я поняла, что она даже не узнаёт меня. Прошло семнадцать лет, а я, как вчера, помню это старое деревянное строение в Ольгино, помню скрипучие деревянные полы, облупившуюся краску на оконных рамах, запах стен и маму. Маму, которая больше никогда не смогла меня обнять и прижать к себе. Я осиротела в ту самую секунду. Больше никто и никогда так не ждал меня, не целовал и не смотрел на меня так, как это делала она.

В шесть утра следующего дня раздался телефонный звонок. Я открыла глаза. Папа быстро вскочил с постели и побежал к телефону. Мы оба знали, кто и зачем нам звонит. Я лежала под одеялом тихо, как мышка, и боялась пошевелиться. Положив трубку, папа медленным шагом направился в свою комнату. Не вставая с кровати, я спросила его, кто звонил, и папа ответил: «Из хосписа», а после добавил: «Мамы больше нет».

25 октября наш дом опустел. Все держалось на ней, на одной хрупкой, но сильной женщине, которая была громоотводом для всех. Она всегда находила слова для меня, для отца, всегда подставляла себя под удар, лишь бы все было мирно. Она была именно тем связующим звеном, которое невозможно заменить. Когда его изъяли, все рассыпалось. Мы с папой остались вдвоем. Это было непривычно, странно, я не понимала, как начать разговор, когда лучше это сделать и стоит ли вообще его начинать? Я стала одинокой во всех смыслах этого слова. С мамой я была, как за каменной стеной: за меня думали, решали, но вот пришло время становиться совсем самостоятельной – хозяйкой в доме. Мир рухнул, но это было только начало всех моих испытаний.

С.В. Васильевой

Колокола звонят так грустно,

Так одиноко и так пусто,

Что замерзаешь от тепла,

С которым жил еще вчера.

В окне, как черно-белый сон,

Застыло все. Дыхание в нем

Остановилось, и смирение

Окутало, в глазах – смятение…

Не будет больше разговоров,

Непонимания, долгих споров.

Тебе – небесные просторы,

А мне – людей слова и взоры.

Теперь с холодною душою

Смотрю на все, и сердце воет.

Как одинокий волк в лесу,

Скитаясь, кров себе ищу.

Ольга Шестакова, 2012 год

На 39-й день после похорон я поехала к маминому отцу, моему деду. Он не был на похоронах, так как лежал в военном госпитале, и я давно его не видела. Приехав к нему, я стала рассказывать, как все прошло. Он плакал. Потом мы прошли на кухню, он предложил мне чай. Жена деда (после смерти бабушки дед официально женился), которая была младше моей мамы на два года, вступила в беседу. Она абсолютно равнодушно смотрела на меня, ей не было меня жаль – скорее, она ждала, когда же я уйду. Обратившись к деду, она спросила, знаю ли я, что я не родная? Деду сразу стало плохо, он стал кричать на нее – зачем она лезет не в свое дело? Потом он начал оправдываться, говорить, что она что-то напутала, но я уже не могла уйти просто так, ничего не узнав.

Мы сели в отдельной комнате, и я потребовала объяснений, после чего ему пришлось во всем сознаться. После нашего разговора я молча встала и проследовала в коридор и вышла из квартиры. Деда я больше никогда не видела. Он скончался через полгода после мамы. Спускаясь со ступенек вниз я плакала, – «Такого не может быть». Все время задавалась одним и тем же вопросом: «Мы же так похожи… У нас с мамой одинаковые подбородки, родинки, фаланги пальцев, размер ноги. Как же так?».

Я приехала домой. На следующий день было 40 дней со смерти мамы. Полный дом народа, подготовка к последнему тяжелому дню. Поздоровавшись, я тихо прошла в свою комнату. Все стали спрашивать у моего отца, что со мной, чем я так расстроена. Я тихонечко подкралась к кухне, где все находились. Мне было хорошо слышно разговор. Подруга моей мамы спросила, где я была, и папа ответил: «У деда». Она предположила, что, может быть, дед мне все рассказал, на что отец ответил: «Скорее всего». Дальше не было никакого смысла слушать: я поняла, что дед сказал правду. Меня действительно взяли из детского дома, когда мне было полтора года.

Я никогда в жизни не испытывала такой головной боли, как в тот вечер. Я все время плакала. Дом моих родителей, который был для меня таким родным, в одночасье стал чужим и холодным. Мало того, что не стало мамы, так еще и не стало меня. Я потеряла на какое-то время понимание того, что происходит со мной, с моей семьей, кто мы друг другу, и как мы будем жить дальше.

На следующий день все, кто пришел почтить память моей мамы, заметили, что со мной что-то не так. Я сидела у могилы и не могла осознать все до конца. Как же меня мог так сильно любить человек, который не был мне родным по крови? Кто я, кто те люди, что родили меня? Мне не давал покоя этот вопрос. Почему моя биологическая мать оставила меня? Вернувшись домой, проводив гостей, я набралась мужества и поговорила с папой, сказав, что я знаю, что они с мамой – не мои биологические родители.

Реакция моего отца стала для меня неожиданностью. Он закрылся, испугавшись дальнейшего развития событий. Я попросила его, чтобы информация об удочерении осталась между нами двумя, сказала, что для меня этот факт не имеет значения. Я говорила, что не важно, кто меня родил, важно, кто меня вырастил, но папа выбрал другой путь. Он всем рассказал правду. Мы стали очень далеки, наши отношения летели в пропасть, разбиваясь по дороге о препятствия. Так я осталась совсем одна. Рядом со мной долгое время была мамина подруга и больше никого. Все люди, присутствовавшие на похоронах, произносившие громкие слова соболезнования, исчезли из моей жизни навсегда.

Наша жизнь с папой становилась невыносимой. Обстановка накалялась еще больше. Я понимала, что мне необходимо стать независимой и зарабатывать самостоятельно. У меня не было образования, я ничего не умела делать. Раньше у меня была мама, которая все могла решить, теперь же мне приходилось решать все самой. И я решила. Я бросила колледж, взяла все золото мамы и бабушки, кроме обручальных колец родителей, и заложила в ломбард. К сожалению, выкупить я его потом не смогла. На полученные деньги я привела себя в порядок и нашла работу в качестве певицы в баре.