Отрывок из книги
С чего бы начать свой рассказ? Даже не знаю. Затруднение заключается в том, что, на мой взгляд, моя жизнь была настолько однообразна всегда, что я не могу выделить определенного момента, этапа. Хотя, впрочем, почему же… Среди одиноких, отвергнутых дней, которые шли со мной под руку со дня рождения – дни непонимания, дни, пропитанные бесконечным количеством риторических вопросов, дни поиска правды и своего места в этой правде, дни тяжелых размышлений – именно в один из таких дней я встретил Ее. Хочется сразу же сделать ремарку, дабы не вводить намеренно в заблуждение: детство мое – крайне счастливая и безмятежная пора. Родительские любовь и забота находились со мной ежедневно, не лишая внимания ни на минуту. Но и в то прекрасное, беззаботное время я уже начал пристальнее, внимательнее, с интересом смотреть по сторонам и наблюдать за людьми. Я смотрел жадно, стараясь не упускать сути. И уже тогда, в своем нежном возрасте, я заметил, насколько окружающие и просто проходящие мимо меня люди разные. Насколько они требовательны к остальным. Насколько они одиноки и несчастны в своих исканиях. С годами я понял, что их несчастья порождают озлобленность, именно эти господа создают ярлыки и штампы. Возможно, вечерами, такие люди сидели вместе на чьей-то кухне, находясь в вечном поиске или обвиняя кого-то в своих маленьких и больших промахах, усердно трудясь над новым шаблонным видением, которое, по факту готовности, с почетом ставилось на полочку. Как они передавали друг другу плоды своей деятельности для меня остается загадкой. Возможно, обстоятельства наталкивают их на одинаковые мысли и затем объединяют в стаи, только находясь в этой стае, коллективе, не принимающих и отвергающих, осуждающих, они, как бы слаженно не направлялась их работа на окружающих, даже в группе, с притворной любезностью к коллегам, осуждают за спинами друг друга. И тогда я понял, что это несчастные, глубоко одинокие люди, которые облают огромной силой и властью – подвергают несчастью мир вокруг. И, несмотря на то что мой дом – предел гармонии и счастья, большую часть времени, как и любой школьник, а затем и студент, я проводил вне родительских стен. Там понимания было гораздо меньше. С открытым сердцем, взглядом, с чистой совестью я всегда стремился вперед, навстречу, на помощь. Но помощь лишь высмеивалась, воспринималась как глупость или слабость. «Твое мнение нас не интересует!» – слышал я неоднократно в детстве, в связи с чем все больше молчал. «Твое мнение нас не интересует, но мы охотно поделимся своим, мы сделаем все, чтобы ты поверил!» – понимал я уже в более старшем возрасте. Все меньше я проявлял участие, оставляя мнимых нуждающихся рассчитывать на свои силы. Именно это и мучило меня, я не хотел уходить или закрывать глаза, но мне приходилось. Я никогда не просил никого о помощи, даже когда остро нуждался в ней, не приходил к кому-то за советом, даже когда он был необходим. Мне навязывали помощь и советы. Только, знаете, чем отличалось мое стремление помочь кому-то или поддержать советом? Я никогда не просил ничего за это, считая это абсолютно естественной вещью в мире людей. Не могу сказать также о многих, кто стремился что-то сделать для меня. Своим вмешательством они пытались обрести власть надо мной, власть над духом, действиями, решениями. Поэтому теперь я всячески избегаю малейшее вторжение, чтобы не расплачиваться за него вдвойне. Все больше я становлюсь просто наблюдателем, который делит мир надвое: свой и других.
Меня всегда окружали люди, которые не стремились что-либо менять в своей жизни, не имели на нее никаких планов. Четкие рамки, четкое понимание действительности. Узкое. Я никогда не понимал смысла их существования: в чем мотивация пробуждаться по утрам, если вечер обречен быть провальным? Провальным, в моем понимании, он был по той причине, что не нес за собой рождения чего-то большего, чем последующее переваривание употребляемой пищи. Или, чего хуже, погрязнуть в пошлых бытовых вопросах. Всю жизнь я был бельмом в глазах серого большинства, привыкшего мыслить предложенными шаблонами. Но, что делать: если в детстве я не хотел походить на отца, закопавшегося в вечернем кресле, оставившего возможности реализации, продав себя хладнокровным 5/2, то во время учебы в художественном ВУЗе, стремился уйти от нищеты, на которую себя обрекали однокурсники. Я точно не такой, точно не буду таким. Где бы я ни был, я буду и должен отличаться. Оставив ВУЗ после пары курсов, я на время, непродолжительное, всего-то каких-то лет 8, отправился посмотреть на эти пресловутые 5/2, чем они хороши. Точнее для того, чтобы убедиться, что ничего хорошего в них точно нет. Но это ненадолго, это на время, ведь у меня есть свои планы и мечты на эту прекрасную, богатую на возможности жизнь. Так думал я первые пару лет, перемещая переработанную древесину между кабинетами. Затем, получив должность и необъективную самоуверенность, которая держалась за кресло всеми силами и даже начала врастать в него, я на время, дабы не потерять, запер ее в верхнем ящике стола, вместе с документами о назначении. Спустя пару лет ящик, словно пробудился от долгого сна: начал греметь, дергаться, пару раз даже пытался убежать. Внутри него велась какая-то неистовая борьба: борьба листа бумаги и кисти. Знали бы Вы, как я презирал коллег за то, что мне приходится находиться с ними, ненавидел проклятый офис, который отбирает мое время и не оставляет выбора. А главное, я испытывал отвращение к людям за то, что не мог озвучить им своих переживаний. Но все это я понял позже, гораздо позже…
.....
– То есть, Вы хотите сказать, что любой художник или писатель, если не получил популярность, то только из-за своей же лени?
– Не совсем. Я говорю о тех, кто остановился на половине пути, громко крича «Обстоятельства», о тех, кто гордо несет это над собой, о тех, кто приложил минимум, рассчитывая получить максимум. Вы еще не встали на этот путь, Вам пока нечего бояться. Но предательское слово вычеркните из своего лексикона.
.....
