Махабхарата

Оглавление

Эпосы легенды и сказания. Махабхарата

Великий эпос Индии

Махабхарата

[Сказание о сыне реки, о рыбачке Сатья́вати и царе ШантÁну] Ади парва (книга первая) главы 91–100

[Обещание Ганги]

[Рождение Шантану]

[Сыновья Ганги и Шантану]

[Проступок восьми васу]

[Шантану находит своего восьмого сына]

[Шантану женится на рыбачке Сатьявати]

[Бхишма похищает девушек]

[Женитьба и смерть Вичитравирьи]

[Совет Бхишмы]

[Сатьявати с помощью мысли призывает перворожденного сына]

[Дети Кришны от двух цариц и рабыни]

[Скитания пандавов]

[Сказание о Савитри́ – о жене преданной и любящей] Араньяка Парва (Книга третья, «Лесная») Главы 277–283

[Царевна Савитри отправляется на поиски жениха]

[Савитри выходит замуж за Сатья́вана]

[Сатьяван и Савитри уходят в лес]

[Дары бога смерти]

[Бог смерти возвращает Сатьявану жизнь]

[Возвращение Савитри и Сатьявана]

[О богатыре Карне]

[Сказание о чудесных серьгах и панцире] Араньяка Парва (Книга третья, «Лесная») Главы 284–294

[Бог Солнца является Карнé в облике брахмана]

[Брахман дарит царевне Кунти заклинание]

[Кунти соединяется с богом Солнца]

[Возничий и его жена находят корзину с ребенком]

[Карна отсекает от своего тела серьги и панцирь]

[Сказание о приключениях пяти братьев и их жены́] Вирата парва (Книга четвертая) Главы 1–23

[Пандавы скрывают свой истинный облик]

[Наставления жреца Дхáумьи]

[Пандавы вступают в страну Вираты]

[Драупади становится служанкой царицы Судешны]

[Три брата Юдхиштхиры приходят к царю Вирате]

[Занятия пандавов при дворе Вираты]

[Военачальник Ки́чака Сутапу́тра оскорбляет жену пандавов]

[Драупади просит Бхимасену отомстить за нее]

[Бхимасена решает убить Кичаку]

[Смерть Кичаки Сутапутры]

[Победа Бхимасены]

Сказание о сражении на поле кауравов

Бхагавадгита – божественная песнь

[Смерть Бхишмы]

[Рассказ возничего Санджайи слепому царю Дхритараштре] [Бхишма открывает тайну своей смерти]

[Арджуна сражается с Бхишмой, прикрываясь Шикхандином]

[Воины прощаются с Бхишмой]

[Последнее слово Бхишмы]

[Книга Карны]

[Бхимасена убивает младшего из кауравов – Духшасану]

[Поединок великих лучников]

[Гибель Карны от руки Арджуны]

[Поединок Бхимасены с Дуръйодханой]

[Месть Ашваттхамана]

[Смерть Дуръйодханы]

[Сожжение Змей]

[Вступление]

[Проступок Индры Громовержца]

[Кадру обращает Винату в рабство]

[О том, как добыли а́мриту]

[Гаруда решает похитить амриту]

[Гаруда освобождает. Винату от рабства]

[Юноша Шринги́н проклинает царя Пари́кшита]

[Преступление змея Такшаки]

[Три ученика мудрого старца]

[Приключения Уттáнки, ученика Веды]

[Совет змей]

[Подвижник Джараткáру и его предки]

[Джараткару-подвижник и Джараткару-змея]

[Áстика Дваждырожденный]

[О добрых змеях]

[Великое жертвоприношение]

[Подвиг астики]

Словарь имен собственных

Отрывок из книги

Известны слова Гете, сказанные им в начале позапрошлого века: «Сейчас мы вступаем в эпоху мировой литературы». Гете имел при этом в виду процесс сближения и даже частичного синтеза западной и восточной литературных традиций, у истоков которого стоял он сам и который, неуклонно расширяясь и углубляясь, продолжается в наши дни. Но слова его в первую очередь были связаны с тем знаменательным в истории литературы фактом, что на рубеже XVIII и XIX веков европейскому читателю стали впервые доступны в переводах многие замечательные произведения восточной классики. Среди них были и древнеиндийские эпические поэмы «Махабхарата» и «Рамаяна», которые у нас в стране, по мере того как растет – особенно за последние два десятилетия – число переложений и переводов из них на русский язык, завоевывают все большую известность и признание. Чтобы литературное произведение пробудило читательский интерес, оно должно обладать двумя на первый взгляд противоположными, но на самом деле дополняющими друг друга качествами: заключать в себе что-то так или иначе знакомое и вместе с тем открывать нечто доселе неизвестное. Если мы не находим в нем ничего нового, необычного, если оно только «повторяет пройденное», то неизбежно покажется нам тривиальным и потому скучным. Если же, с другой стороны, оно никак не соотносится с нашим предшествующим литературным, да и просто человеческим опытом, то психологически и эстетически остается нам чуждым, какими бы объективными достоинствами оно ни обладало. Ввиду этого не случайно, что именно сейчас «Махабхарата» и «Рамаяна» полноправно входят в круг нашего чтения, став для нас словно бы знакомыми незнакомцами. Обе поэмы были созданы около двух тысячелетий тому назад, на санскрите – языке давно уже мертвом, в лоне культуры, отошедшей в далекое прошлое, и, казалось бы, разрыв между нами и тем читателем, кому они предназначались, слишком велик. Таковым он и был долгое время, проявляя себя то в снисходительной трактовке Индии как страны примитивной и полуварварской, то в не менее распространенном, но столь же отстраненном восхищении ее мистической, якобы непостижимой для нас мудростью. Однако в наши дни ситуация резко меняется, Индия перестает быть загадочной страной «чудес и тайн». Мы гораздо лучше узнали Индию современную, а через нее и Индию древнюю. Мы оказались свидетелями крупнейших исторических и археологических открытий в Азии, обогатили свой кругозор памятниками индийской философской и литературной классики, и все это заметно сократило дистанцию между нами и древней цивилизацией Индии, сделало ее для нас понятней и доступней.

В большей или меньшей степени те же изменения происходят в нашем восприятии других стран Востока. Можно сказать, что если в эпоху Возрождения европейцы почувствовали себя наследниками и восприемниками греко-римской античности, то теперь интегральной частью нашей культуры становится духовное наследие уже не только западного, но и восточного континента. Тем самым мировая литература из понятия в известной мере умозрительного и условного превращается в явление естественное и реальное, и среди наиболее выдающихся памятников мировой литературы по праву занимают место «Махабхарата» и «Рамаяна».

.....

Своеволие, гнев, неукротимая гордость Ахилла оказываются к концу «Илиады» сломленными ударами рока, и, как бы подводя моральный итог своей борьбе, он говорит о неотвратимости судьбы, бессмысленности сопротивления и ропота: «Сердца крушительный плач ни к чему человеку не служит». Элегический мотив всевластия судьбы – «листьям в дубравах древесных подобны сыны человеков» – постоянно звучит в «Илиаде», но, тем не менее, герои поэмы – и в этом их эпическое величие – практически пренебрегают велениями судьбы, живут так, как подсказывают им их чувство чести, мужество, решительность.

«Махабхарату», так же как «Илиаду», как большинство других эпосов, пронизывают сентенции о призрачности успеха, бренности жизни. Как в «Илиаде» битва под Троей, предопределена в «Махабхарате» битва на поле Куру и ее исход. Арджуна должен сразить Карну, Бхима – Дуръйодхану, это знают заранее и победители и побежденные, но сражаются, не считаясь с предопределением, предпочитают «смерть со славой» бесславной жизни. Однако при всем том в попытке показать назначение человека, установить границы его возможностей и стремлений «Махабхарата» идет особым путем. Опираясь на религиозно-философские доктрины, которые были распространены в Индии в пору ее создания, «Махабхарата» выдвигает собственную этическую концепцию, концепцию нравственного выбора и сверхличного долга, которая стала этической доминантой эпоса.

.....