Божьи куклы
Описание книги
«Божьи куклы» Ирины Горюновой – книга больших и маленьких историй про людей, которые могли бы быть счастливы, родись и живи они в идеальном мире. Без предательств и ошибок, без насилия и страха. Но они – марионетки в опытных руках Кукловода, зачастую лишенные свободы выбора.
Стать счастливым в неидеальном мире гораздо сложнее, и оттого это счастье – живое, настоящее, непридуманное.
Чужой жених и чужая невеста, случайно встретившиеся на собственных свадьбах и оставшиеся вместе, мать, едва не потерявшая сына, гениальный танцовщик, буквально отдавший жизнь за свою одноклассницу и получивший взамен славу мирового масштаба и совсем иную судьбу, чем ему было предначертано… Все эти истории как будто подслушаны у прохожих на улице, предельно реалистичны и в то же время невероятны.
Читая «Божьих кукол», начинаешь по-другому оценивать неудачи – как возможности. А успехи – как запоздалые порой предостережения…
Оглавление
Ирина Горюнова. Божьи куклы
Божьи куклы
Реанимация
Кукла
Внутренние монологи. Ольга
Матронушка
Николай
Внутренние монологи. Николай
Внутренние монологи. Антон Лупарин
Бестиарий
А из нашего окна…
Отец
Замужество
Внутренние монологи. Клавдия
Обида
Бестиарий. Помпа
Новый год
Внутренние монологи. Ольга
Времена города
Серафима
Ветер
Север-ь-Ян
Зимбабве на Рождество
О-zero
Сердика
Первый встречный муж
Фамилия
Блинчики
Переплет
«Черный воронок» и другие прелести жизни
Пани Ганевская
Маэстро, черепаха. и музыкальный критик
Рококо
Страдивари в авоське
Игра
Доню
Странные истории
Мечта
Львиная страсть
Последний подарок
Как делаются воргушонки
Соловьиный Бог
Принц-лягушка, или Превращения
Камасутра для страуса
Бабочка и скорпион
Заячья душа
Звездный дождь
Снеговик
Шарманщик
Луковка
Любовь к людям
Мастер Света
Ада
Почти рождественская история
Игрушка
Много миллионов лет назад…
Благое дело
Безусловность любви
Чужое гнездо
Голубок
Вероломство
Потерянные для общества люди
Устами младенца
Свободная любовь
Отрывок из книги
В воздухе стоял тошнотворный запах отчаяния, боли и близкой смерти. Пять стоящих у облупленной стены стульев зияли черными сиденьями, словно космическими дырами. В Бермудском треугольнике реанимации толклись несколько человек, судорожно сжимая кулаки. Когда дверь врачебного кабинета приоткрывалась, люди со свистом вздыхали, а медбрат в белом халате, никого не видя, проходил мимо.
Дверь снова приотворилась, и зычный голос выкрикнул: «Лупарина!»
.....
Зияющее «окно», в которое быстро и неловко опустили гроб на веревках… потом глухо стучавшие о крышку гроба комья черной жирной земли – и вот уже вырос холмик, на который кто-то водрузил кричаще-аляповатый пластмассово-бумажный венок с вычурными и пошлыми розами, бесстыдно-грубыми и неуместными, как сочетание понятий «буффонада» и «смерть».
«И это все? – думала Ольга. – Неужели вот так просто, быстро, нелепо кончается человеческая жизнь? Я представляла себе это несколько по-другому, более торжественно, более печально и благородно, а тут… все какое-то стыдное, спешное, неуклюжее… Словно и не было ничего, никогда. Не жил человек, не творил добра, не пел песен, не шутил, не целовал жену, детей, не мечтал о чем-то… Даже если ты и не был атеистом, то поневоле им станешь, когда увидишь церемонию погребения. Переход в другой мир должен быть иным, не таким прозаичным, холодным… Да и где справедливость? Уходят люди, которые тебе очень нужны, дороги, уходят раньше срока, а другие коптят небо до глубокой старости…»
.....