Отрывок из книги
Выступление ансамбля «Цветы Востока» продолжался второй час. Концерт проходил в красивом, заново отреставрированном здании в стиле модерн, произведении известного в городе архитектора девятнадцатого века. Когда-то здание было «Домом Архитекторов», оно собственно и сейчас так называлось, но теперь сдавало площади всем подряд. В центральном самом красивом зале, с лепными потолками и огромной хрустальной люстрой обычно проходили концерты ансамбля «Цветы Востока». Алексей Тимофеевич сидел во втором ряду, и ему это всё уже порядком надоело. Сколько можно смотреть даже самые красивые танцы. С другой стороны смотрят же часами бессмысленные передачи по телевизору. Хотя надо сказать зрелище на сцене было весьма занимательным. Каждый танец претендовал на оригинальность, а многие действительно были достаточно самобытны и прекрасно поставлены. Он, конечно, ничего не понимал в технике танца. Но, слушая характерный ритм восточной музыки, он начинал понимать, что танец это действительно способ медитации и вхождения в транс, хотя, конечно, много раз слышал об этом и раньше. Следующим номером должна была выступать его приёмная дочка Нина. Но почему-то был объявлен танец «Фея ночи» и на сцену вышла другая девушка. Иногда посещая подобные концерты, Алексей Тимофеевич уже мог кое о чём судить, хотя бы по дилетантски. Нина не раз повторяла со слов руководительницы ансамбля, что хороший костюм – это половина танца. Глядя на девушку на сцене, Алексей Тимофеевич видел, что это действительно так. Костюм девушки был сделан с большой выдумкой. Он, действительно, ассоциировался с тёмной звёздной ночью. Чёрное прозрачное покрывало, пронизанное золотыми и серебряными зигзагами, очень подходило к тёмным, почти чёрным волосам девушки. Впрочем, по своим наблюдениям Алексей Тимофеевич сделал вывод, что костюм для восточных танцев идет всем, во всяком случае, почти всем. Бандан, ну этот пояс со звенящими монетами, блестящая повязка вокруг головы, большие блестящие серьги, либо подвески, создавали неуловимое впечатление неги и женственности. Девушка на сцене кружилась, разворачивая и снова сворачивая звёздное покрывало. Алексей Тимофеевич украдкой посмотрел на часы. Он собственно думал уйти сразу после выступления Нины и совершенно не рассчитывал, что Нина будет выступать в самом конце. Значит, он битых два часа здесь просидел. Хотя надеялся сегодня вечером, ещё кое-куда заскочить. Но сейчас конечно уже поздно. Фея ночи в последний раз взмахнула чёрным прозрачным крылом. И, под старательные аплодисменты, уже несколько уставших зрителей, упорхнула со сцены. Наконец, Алексей Тимофеевич услышал знакомую музыку, и на сцену вышла его приёмная дочь Нина. Уж если кто и не был создан для восточных танцев так это она. В свои четырнадцать лет Нина имела угловатую фигуру подростка, и никакой костюм никакие звенящие пояса, не в силах были превратить её в пышнотелую восточную красавицу. Почему она выбрала именно восточные танцы. Трудно сказать. Может быть по контрасту. Она пошла туда вместе с подружкой, но подружке это быстро надоело, а Нина упорно продолжала посещать занятия ансамбля «Цветы Востока», хотя ей, конечно же больше бы подошли спортивные танцы. Вообще то фигура, подходящая для восточных танцев сейчас не в моде, а сами танцы становятся всё более модными. Парадокс. Но, конечно, не самый большой парадокс в нашей жизни. Подготовить Нину для сцены с исполнением восточного танца, конечно, задача не из лёгких. Но руководительница ансамбля «Цветы Востока» понимала, что сохранить контингент, посещающих занятия, от которого зависел её заработок, можно только в том случае, если выступать будут все желающие и надо отдать должное, ей это удавалось. Номер Нины назывался «Танец Змеи». Алексей Тимофеевич видел, как Нина репетировала дома, наблюдал за изготовлением костюма и даже помогал советами. Но сейчас выход Нины произвёл на него впечатление. И не на него одного. Зал зашевелился, и установилась относительная тишина. Танец, конечно, с большой степенью условности можно было назвать восточным, но для Нины он подходил как нельзя лучше. Её тоненькая фигура с узкими бёдрами маленькой грудью, обтянутая блестящей зелёно-золотой тканью была настоящей змеиной. Нина лежала на полу, свернувшись в клубок. И под звуки музыки, навевавшей мысли о дудочке факира, она начала медленно разворачиваться красиво извиваясь всем телом. Темп музыки нарастал и вот змея уже поднялась в полный рост и хищно раскачивается во все стороны. Алексею Тимофеевичу даже на мгновение показалось, что он увидел змеиное жало. Но музыка вдруг резко оборвалась и возобновилась резким и повелительным звуком, змея внезапно чего-то испугавшись начала сворачиваться. Она сворачивалась медленно и неохотно, но музыка настаивала и угрожала и змея как бы против воли снова свернулась в блестящий клубок, замерев при последних тактах. Раздались вполне искренние аплодисменты. Лицо Нины сияло счастьем, когда она поклонилась публике, Алексей Тимофеевич конечно был доволен, что ей хорошо, но считал, что главная заслуга принадлежит постановщику танца – руководительнице ансамбля. Когда объявили следующий номер, Алексей Тимофеевич решил, что теперь пожалуй можно уйти. Мать Нины, его жена Лёля не смогла прийти на концерт она готовила годовой отчёт в фирме, в которой подрабатывала, и он честно посмотрел выступление. Начался следующий танец, но Алексей Тимофеевич уже не глядел на сцену. Пока он раздумывал как лучше, никого не тревожа, пробраться к выходу танец закончился и оказался последним. Вот теперь точно можно уйти. После концерта руководительница устроит, скорее всего, разбор полётов и это может затянуться надолго. Зайти он уже никуда не успеет, но можно дома ещё поработать, пока никого нет. Публика потянулась к выходу. Алексей Тимофеевич остался сидеть на своём месте, не желая толкаться в толпе, и вдруг он увидел, что к нему, протискиваясь между кресел направляется художественный руководитель ансамбля, «Цветы Востока» Надежда Александровна Соколова. Алексей Тимофеевич знал, что ей уже за пятьдесят, да это собственно было видно. Но, несмотря на возраст и довольно пышные формы во всём облике Надежды Александровны присутствовало что-то юное даже подростковое. На ней было длинное белое платье, и множество украшений, при каждом движении серебряные браслеты и длинные серьги с бирюзой мелодично позвякивали. Весь её облик и костюм были несколько театральными. Но Алексей Тимофеевич считал, что в данном случае это вполне к месту и ко времени. И с его точки зрения, Надежда Александровна, несмотря на свой возраст, была женщиной очень привлекательной. Он с удовольствием вдохнул запах её тяжёлых тёрпких духов, когда она села с ним рядом. Алексей Тимофеевич счёл нужным сказать ей комплимент по поводу постановки танца змеи, который она выслушала довольно равнодушно, и рассеянно кивнула в ответ. То ли похвалы непрофессионала она не считала ценными, то ли была озабочена другим.
– У меня к Вам профессиональный вопрос, – сказала Надежда Александровна без предисловий, и поскольку Алексей Тимофеевич ничего не ответил, спросила, – Вы можете сказать по фотографии, жив человек или мёртв?
.....
– Интересно, – одобрил Алексей Тимофеевич вполне искренне.
– Вот именно, – повторила она, слегка понизив голос, – представляете ритуальные танцы разных времён и народов, театр ритуальных танцев.
.....
