Грубиянские годы: биография. Том I

Оглавление

Жан-Поль. Грубиянские годы: биография. Том I

Первая книжечка

№ 1. Свинцовый блеск. Завещание. – Слезный дом

№ 2. Кошачье серебро из Тюрингии. Письмо И. П. Ф. Р. членам городского совета

№ 3. Terra Miraculosa Saxoniae. Резервные наследники. – Шведский пастор

№ 4. Кость мамонта из Астрахани. Волшебная призма

№ 5. Фогтландский мрамор с прожилками бледно-мышиного цвета. Предыстория

№ 6. Медный никель. Quod Deus Vultiana

№ 7. Фиалковый камень. Сельцо детства. – Великий человек

№ 8. Кобальтовые цветы. Экзамен на звание нотариуса

№ 9. Серный цвет. Длинностишия

№ 10. Зловонное дерево. Поединок каплунов-прозаистов

№ 11. Желтинник. Радостный хаос

№ 12. Ложная винтовая лестница. Конный портрет

№ 13. Берлинский мрамор с блестящими пятнами. Путаница и узнавание

№ 14. Модель акушерского кресла. Проект эфирной мельницы. – Волшебный вечер

№ 15. Гигантская раковина. Город. – Chambre garnie

№ 16. Пещерный натёк. Воскресенье поэта

№ 17. Розовое дерево. Долина роз

Вторая книжечка

№ 18. Эхинит. Худодум

№ 19. Мергелевый камень. Летняя пора. – Охота на Клотара

№ 20. Ливанский кедр. Настройка роялей

№ 21. «Большая глотка», или Wydmonder. Перспективы

№ 22. Сассафрас. День рождения Петера Нойпетера

№ 23. Конгломераты мышино-бледных кошачьих хвостов. Застольные речи Клотара и Гланца

№ 24. Антрацит. Парк. – Письмо

№ 25. Изумрудный поток. Музыка музыки

№ 26. Изящный пектункул и турбинит. Неблагозвучные созвучия

№ 27. Друза шпата со снежной горы. Беседа

№ 28. Морской заяц. Новые обстоятельства

№ 29. Грубозернистый свинцовый блеск. Дарение

№ 30. Миспикель из Саксонии. Разговор о дворянстве

№ 31. Мукомольный камень. Проект

№ 32. Геллер в желудке страуса. Ненависть к людям и раскаяние

Третья книжечка

№ 33. Лучистая слюда. Братья. – Вина

№ 34. Крустифицированные репьи. Час копировальных работ

№ 35. Хризопраз. Грёзы. – Пение. – Молитва. – Грёзы

№ 36. Раковина «компас» Сны, возникающие из снов

№ 37. Изысканная коллекционная друза. Новое завещание

№ 38. Стекло Марии. Рафаэла

№ 39. «Бумажный кораблик» Начало путешествия

№ 40. Cedo Nulli. Трактиры. – Путевые забавы

№ 41. Улитка-старьевщица. Клюка нищего

№ 42. Переливчатый шпат. Жизнь

№ 43. Отполированный янтарный стерженек. Актеры. – Господин в маске. – Яичный танец. – Покупательница

№ 44. Кошачье золото из Саксонии. Приключение

№ 45. Кошачий глаз. Пари между едоками. – Девушка

№ 46. Благородный гранат. Бодрящий день

№ 47. Титан. Картезия фантазии. – Bonmots

№ 48. Лучистый колчедан. Ночь в Розенхофе

№ 49. Листоватая руда. Завершение путешествия

№ 50. Половина камня из мочевого пузыря барсучьей собаки. Письмо И. П. Ф. Р. членам Хаслауского городского совета

Отрывок из книги

Никто не припомнит, чтобы с тех пор, как Хаслау стал резиденцией, там ждали чего-то – за исключением рождения наследного принца – с таким нетерпением, с каким теперь ожидали обнародования ван-дер-кабелевского завещания. Ван дер Кабель мог бы зваться Крёзом из Хаслау, а его жизнь – нумизматической забавой, или промывкой золота под золотым дождем, или как-то иначе, по желанию остроумцев. Семеро еще здравствующих дальних родственников семерых уже умерших дальних родственников Кабеля хотя и питали еще некоторую надежду на то, что их упомянули в завещании, поскольку наш Крёз поклялся о них не забыть; однако надежды оставались блеклыми, ибо никто ему особо не верил: ведь он не только вел свои хозяйственные дела уныло-нравственно и бескорыстно – а в сфере нравственности семеро его родственников были еще новичками, – но и с самими родственниками обращался настолько насмешливо, с сердцем, столь переполненным всяческими выходками и ловушками, что полагаться на него не стоило. Сияющая улыбка до ушей, оттопыренные губы, а также ехидный фальцет ослабляли то приятное впечатление, которое производили благородной лепки лицо и большие ладони, из которых каждодневно сыпались и новогодние подарки, и бенефисные комедии, и чаевые; а потому наши перелетные птицы считали Кабеля – это живое рябиновое дерево, на котором они и питались, и гнездились, – замаскированной птичьей ловушкой и не видели зримых ягод за незримыми волосяными петлями.

В промежутке между двумя апоплексическими ударами ван дер Кабель составил завещание и передал его в магистрат. Но даже на смертном одре, вручая семерым предполагаемым наследникам сохранную квитанцию, он сказал прежним тоном: он, мол, не хочет надеяться, что этот знак его прощания с жизнью огорчит достойных мужей, которых ему гораздо приятнее представлять себе как смеющихся наследников, чем как плачущих; и только один из присутствующих, холодный насмешник, полицейский инспектор Харпрехт, ответил насмешнику теплому: их совокупная реакция на такую потерю не будет зависеть от их воли.

.....

Экзаменуемый, правда, перечислил самое необходимое, но не упомянул случай с обвинением в непослушании.

– Нет, сударь, тринадцать – о чем сказано даже в Volkmanno emendato Bieri, – раздраженно уточнил пфальцграф.

.....