Читать книгу Обрывки страниц летят быстрее осенних листьев - Кирилл Евгеньевич Ответчиков - Страница 1

Часть первая

Глава первая

Август. Последний месяц каникул, после которого снова нужно идти на учебу. Последний, успешно законченный, класс старшей школы. Затем, взрослая жизнь, девушка, доля в бизнесе отца. Кажется, будто даже во сне он видит, как я, словно мой брат Алекс, сижу за своим рабочим столом, подписываю разные документы, разгребаю горы ценных бумаг…

Бррр, куда это меня понесло?! Никогда не понимал людей, которые целиком и полностью посвящают себя какому-то определенному делу. Такая серьезная жизненная философия точно не была близка моему сердцу, впрочем, и никакая другая тоже. У меня было что-то свое, что-то совершенно иное. Хотя изгоем я бы себя тоже не назвал. Друзей у меня было навалом, товарищей и полезных знакомых тоже. Проблема заключалась лишь в том, что некий душевный импульс, источник эмоций и переживаний бил ключом лишь в одном направлении. Видимо, моя душа настолько сложна в понимании, что всем моим товарищам и знакомым проще сдаться перед невыполнимой задачей, чем убить на ее решение остатки своей, и без того напряженной, жизни. Винить их в этом было бы глупо. Наоборот, такой нормальный, хоть и не всегда правильный, человеческий инстинкт, и такой ненормальный, в человеческом понимании, я.

В последнее время в мою голову все чаще и чаще приходили разнообразные идеи и мысли. В общем, мой мозг всегда был загружен чем-то интересным и познавательным. Вот и сейчас я расположился в кресле на веранде, из которой открывается прекрасный вид на наш яблоневый сад. Мои размышления прервал громкий голос моей любимой няни Мэри.

– Молодой человек, вы что, собираетесь просидеть в этом кресле целый день?

– Конечно же, нет! Я прекрасно помню и про сегодняшний вечер, и про планы с Алексом.

На моем лице промелькнула еле заметная улыбка. Сидя в этом кресле, я совсем забыл обо всех важных делах и поручениях.

Я очень люблю Мэри. Она заменила мне маму, бабушку, она была мне лучшим другом и просто человеком, который готов поддержать меня в трудную минуту. Мэри была не просто няней, каких нанимают по контракту на определенный срок, она была частью нашей семьи. Мэри воспитала Алекса, положительно повлияла на отца. Благодаря ей он все-таки смог побороть свою самую пагубную привычку – курение. Вот и сейчас Мэри снова напоминала мне о том, что она является одним из тех людей, судьба которых мне не безразлична.

Я взглянул на часы. Они показывали ровно два часа дня. Я встал и направился в комнату Алекса. На время обеда у нас была запланирована поездка по магазинам, так как вечером у отца очередное деловое мероприятие и нам, ну обязательно, нужно появиться на нем в новых костюмах. Я поднялся на второй этаж и вошел в кабинет Алекса. Он сидел за столом и что-то яростно обсуждал по мобильному телефону. Я прождал еще пару минут, прежде чем он закончил разговор и положил трубку.

– А вот и ты,– бодро начал он,– неужели все-таки сам вспомнил, или без напоминания Мэри и на этот раз не обошлось?

– Прекрати ,– не оценив его язвительной шутки, ответил я ,– давай лучше займемся нашими планами. Опять убьем уйму времени, чтобы подобрать тот самый, единственный и неповторимый балахон?

– А ты, как всегда, догадлив! Сегодня пройдет очередной благотворительный вечер, а твой парадный костюм уже давно пора порвать на тряпки, поэтому, сейчас мы выдвигаемся в один из лучших бутиков нашего района.

По правде говоря, поездка по магазинам находилась на самом последнем месте в списке дел, которые могли меня заинтересовать. Однако спорить с братом мне хотелось еще меньше. Алекс дал мне десять минут, а сам спустился вниз и выгнал свой автомобиль. Хоть у него и был личный водитель, возможность прокатиться по городу с ветерком никогда не ускользала из его рук.

Я зашел в свою комнату и быстро нацепил то, что попалось под руку. На такие мероприятия я всегда старался одеваться невзрачно, не привлекая лишнего внимания, чего нельзя было сказать об Алексе. Втянут в деловые вечера и рабочие посиделки отца он был еще с самого детства.

Алекс – мой родной брат, старше меня на тринадцать лет. Несмотря на свой сидячий образ жизни, Алекс находился в довольно неплохой форме, чего нельзя было сказать о его коллегах по цеху. Зачастую любой работник в компании отца вместе с новой должностью планомерно набирал пару лишних килограмм. Отец успел посвятить Алекса во все свои дела еще до моего рождения. Я же появился на свет настолько поздно, что период, когда ты хочешь поделиться со своим отпрыском всеми своими вкусами и интересами, был им пережит. Конечно, в его планах я был неким заместителем Алекса, неким духовным помощником и опорой для него, но энтузиазм и огонь в глазах отца угасли сразу после нескольких неудачных попыток вовлечь меня в эту авантюру. Я ясно дал понять, что у меня совсем другой жизненный путь.

Алекс, наверное, уже заждался. Мои мысли снова тормозят все мои дела. Может, стоит меньше думать и больше действовать? – сказал я сам себе и направился к выходу.

Палящий зной на улице сменился прохладным ветром и кучными белыми облаками.

Никогда не любил лето. Из всех времен года оно, почему-то, казалось мне самым бесполезным. А вот что по-настоящему грело мою душу, так это осень! Всегда нравилось посидеть под дождем, поразмышлять над своими поступками, над своим будущим. Или просто шагать вперед, не задавая при этом никакой определенной цели, просто смотреть на небо, любоваться звездами, промораживать себя до мозга костей.

Мои вновь затянувшиеся размышления прервал гудок автомобиля. Если сам я мог погружаться в свои мысли хоть на целую вечность, то время вечно занятого Алекса было, как раз таки, ограничено. Я подбежал к автомобилю и запрыгнул внутрь. Мы тронулись в путь.

Поначалу наше недолгое путешествие проходило в спокойной обстановке. Лишь пение птиц и монотонный рев мотора пронзали в тишину. Свежая струя воздуха пробивалась сквозь чуть приоткрытое окно и попадала к нам в салон. Внезапно мне захотелось полностью высунуться наружу, и нестись, нестись навстречу ветру, людям, городам и селам, навстречу планетам и галактикам. Странно все это. Никогда не испытывал подобного чувства.

Пытаясь разгадать тайну своих бурных эмоций, я погрузился в мыслительный процесс настолько глубоко, что и не заметил, как в салоне заиграла музыка. Услышав ее, я рефлекторно пустил нервный смешок.

– Да прекратишь ты, хоть когда-нибудь насмехаться над этими шедеврами?

– Прости, Алекс, не хотел обидеть твой, как его там, кантри-рок? – в этот раз я полностью залился смехом.

– Ничего смешного! Рокабилли, между прочим, классика пятидесятых годов, знаешь ли.

Серьезное выражение лица Алекса явно дало мне понять, что дальнейшие попытки вывести его из себя могут привести к плачевному исходу. Все-таки у него и так нервная работа, море подчиненных, которыми приходится управлять, кроме того, беготню с кучей бумаг тоже никто не отменял.

Я полностью опустил стекло и пристально уставился в окно. Мимо моих глаз пролетали дома, автомобили, люди, осмелившиеся бросить вызов самой природе и выйти на прогулку в столь переменчивый день.

Спустя пару минут нам пришлось проехать через район, который оставил на моей памяти неисправимые впечатления. Он был небольшим, несколько сотен домов. Люди здесь были ничуть не хуже, а то и лучше «наших». Только вот дома не отличались особым ремонтом, а дороги и инфраструктура и вовсе оставляли желать лучшего. Будто большой город, растерявший все лавры величия и превратившийся в маленькую пост-апокалиптическую деревеньку.

Вскоре цель нашего послеобеденного путешествия была достигнута. Осталось лишь зайти в магазин и приобрести этот глупый костюм, который, впрочем, как и все предыдущие, все остальное время проваляется в шкафу.

Войдя внутрь, меня как всегда ожидала приятная встреча. София, в первую очередь, любимая девушка Алекса, а уж потом его личный стилист. София всегда вызывала во мне огромную симпатию. Позитивная, симпатичная, доброжелательная и в меру начитанная девушка – такими характеристиками можно было ее описать. Порой, холодными зимними вечерами, когда отец и Алекс засиживались на работе допоздна, именно она протягивала мне руку поддержки и помощи, помогала с уроками и другими идеями, которые возникали в моей голове благодаря тогда еще детскому задору и неугомонности.

– Добрый день! Приветствую вас в нашем магазине! У нас самый большой ассортимент одежды бизнес класса. Могу я чем-нибудь помочь?

– Добрый день, Софи. Сегодня состоится очередной благотворительный театральный вечер, поэтому моему дорогому братцу не помешало бы подобрать очередной костюмчик.

– Не волнуйся, подберем что-нибудь. Ну, а ты пока можешь пройти в комнату отдыха.

– Теперь ты так называешь свой личный кабинет?

Алекс улыбнулся и направился в кабинет Софии. Ну, а сама София подошла ко мне и тихо спросила: «Опять заставляют идти на эти нудные мероприятия?». Я удовлетворительно кивнул головой. Софи была одним из немногих людей, которым я точно мог доверять в любой ситуации, будь то гражданская война или шпионский фильм, в котором на каждом шагу встречаются двойные агенты или борцы за идеологию.

Уже через пару минут моего пребывания в этом магазинчике, передо мной лежало три одеяния черной, синей и серой расцветок. По правде говоря, любой из этих цветов не был приятен моему глазу, хотя фасон, признаться честно, был подобран просто идеально. Еще с детства я примечал лишь очень яркие и токсичные цвета. Рубашка морковного цвета в первом классе, голубой галстук на любом школьном мероприятии, яркие аксессуары и очки с розовыми стеклами по окончанию средней школы. Но, если выбирать меньшее из зол, то темно-синий наряд идеально бы вписался в атмосферу предстоящего театрального вечера. Выбор был сделан. Я указал Софи на нужный размер и направился в примерочную. Несколько минут спустя я уже стоял перед зеркалом и усердно пытался повязать красный галстук. Кроме красного галстука я также прихватил классные запонки и очередные имиджевые очки. Все-таки даже такой нудный набор можно разнообразить различными атрибутами и аксессуарами. Закончив с марафетом, я представил себя немноголюдной публике. Все собравшиеся, а именно Алекс и Софи, остались довольны моим выбором. Даже мне самому затея с костюмом уже не казалась такой надоедливой и нудной. Наоборот, желание экспериментировать и перепробовать тысячи комбинаций брало верх над обыденным состоянием моей души.

Оплатив покупки, мы с Алексом направились к выходу. Не успел я приоткрыть входную дверь, как ощутил слабое дуновение прохладного ветра и услышал громкий треск расколотого пополам неба. Даже без дедуктивных способностей я смог догадаться, что, по началу, светлый и чистый день был омрачен сильным ливнем и грозовыми тучами, а мой позитивный настрой и желание участвовать в жизни нашего огромного мира снова ушли куда-то вглубь моего подсознания. Стараясь избегать крупных луж и участков скопления грязи, я все-таки добрался до автомобиля Алекса. Мы снова, как и пару часов ранее, двинулись в путь.

Глава вторая

На обратную дорогу у нас ушло гораздо больше времени. Если сложить воедино два факта, благодаря которым скорость нашего автомобиля была чуть быстрее садовой улитки, то все сразу становилось на свои места. Во-первых, на улице шел нескончаемый дождь, а во-вторых, большая стрелка часов уже давно пересекла пределы цифры пять, что означало, что многие люди закончили свой рабочий день и направились домой. Поэтому, прежде чем мы добрались до своего собственного жилища, мы успели и побывать в пробке, и стать свидетелями одной небольшой аварии. Хотя и аварией это сложно было назвать. Два неуклюжих создания на дорогих автомобилях просто не смогли поделить перекресток.

Время шло, а дождь и не думал прекращаться. Если все пойдет в таком же духе, то вечерние планы могут запросто сорваться. Лишь одно упоминание о такой возможности вызывало у меня широчайшую улыбку. С каждой новой секундой мы все ближе подбирались к дому. Огромные капли дождя падали на стекло и, преодолевая силу притяжения нашей могучей планеты, снова поднимались вверх. Вскоре я заметил, что шум барабанной дроби стал медленно затихать. Добравшись до дома я, наконец-то, смог покинуть этот полуторатонный движущийся кусок железа. Открыв дверь, я сразу же почувствовал приятный запах свежести. Почему-то именно сейчас у меня снова появилось то непреодолимое желание сорваться и куда-то убежать, бежать и не оглядываться, не задумываться, куда я бегу и для чего вообще все это нужно. Конечно, такие резкие порывы вызывали у меня кучу вопросов и недопонимания, недоверия к самому себе, но сейчас я был полностью уверен, что данная доза бурных эмоций и желаний вызвана лишь резким притоком кислорода в мозг. Взглянув на почти уже безоблачное небо, которое пыталось избавиться от последних капель дождя, я глубоко вздохнул и направился прямиком к входной двери моего обиталища. На секунду мне показалось, что сегодня я уж точно доберусь до дома без каких-либо помех и приключений, быстро поднимусь в свою комнату и продолжу спокойно прожигать оставшиеся часы очередного скучного дня. Однако сбыться настолько простой и беззаботной мечте было не суждено. Не пройдя и половины моего пути, я услышал громкий голос Алекса.

– Эй, Сорото, ничего не забыл?

– Точно, мой великолепный костюм и прекрасный и неповторимый вечер! – ответил саркастично я.

Хотя первая часть моего предложения не содержала и малейшей доли насмешки. София и вправду помогла подобрать мне лучший костюм.

Я забрал свой вечерний наряд и направился в свою комнату. Войдя в свою обитель, я повесил костюм в шкаф, а сам прилег на кровать, дабы поразмыслить над чем-то более глобальным, нежели сегодняшний вечер, и заодно скоротать пару-тройку часов, оставшихся у меня в запасе. Вынужден подчеркнуть, что сделал я это зря. Не успев даже прикоснуться к проблемам глобального кризиса, загрязнения окружающей среды или вымирания очередного редкого вида, я тут же провалился в сон.

Не помню, что мне снилось, да и снилось ли что-то вовсе, но вскоре мой спокойный отдых был чем-то прерван. По необъяснимой мне причине, я резко вскочил с кровати и взглянул на часы: «Черт!».

Я помчался в ванную и, добравшись до нее, сразу же принялся приводить себя в порядок. Душ, прическа, парфюмерия – именно такому плану я следовал в этот вечер. Закончив со всеми пунктами, я преобразился из гадкого, но такого настоящего, утенка, в прекрасного, но такого фальшивого и напыщенного, лебедя. Никогда не любил дорогие и вызывающие наряды. Как по мне, они так и кричат: «Смотрите, у этого парня есть деньги, у этого парня есть связи, у этого парня есть возможности! Посмотрите, какой у него дорогой костюм! Видимо, очередной избалованный и капризный папенькин сынок ». И ты снова ловишь эти взгляды, эту неподготовленную и основанную лишь на эмоциях и инстинктах, критику. Каждый из тех, кто считает нужным пообсуждать тебя за твой же спиной, думает, что он разбирается в тебе и в твоей личной жизни гораздо лучше, нежели ты сам. Ему лучше видно, где ты сделал правильный выбор, а где допустил ужасную, неисправимую ошибку. Поэтому я не особо любил все эти светские вечера, эти посиделки кожаных мешков, набитых деньгами. Там нет правды, нет искренних эмоций, люди говорят не то, что думают о тебе, а то, что выгоднее или правильнее преподнести в той или иной ситуации. Снова погрузившись в свои размышления, я и не заметил, как время плавно подошло к мероприятию. Кажется, я бы и дальше продолжал стоять около зеркала, как вдруг, в моей груди, будто что-то защемило. Какое-то до боли знакомое чувство стремительно охватило всю внутреннюю часть моей грудной клетки. Я не понимал, почему оно мне так знакомо. Я знал, что испытывал его когда-то в прошлом, но почему-то этот момент плавно ускользал из моей памяти. Пару мгновений спустя боль утихла. Я не придал этому большое значение и спустился вниз. Дойдя до коридора, я встретил на себе недовольные взгляды отца, Алекса и даже Мэри. Я сделал вид, будто все идет как надо, и поспешил направиться в прекрасный, ожидающий у ворот, автомобиль. Конечно, в любой другой ситуации я бы не торопясь прошелся по саду, под предлогом забытого и «очень важного» аксессуара, вернулся бы домой, но раз уж даже Мэри «оценила» мое опоздание, значит, я действительно сильно задержался. Не долго думая, у полностью укомплектовал собою нашу семью. Мы медленно поплелись по широким улицам. От этой плавной и монотонной поездки меня начало клонить в сон. К счастью, продолжалось это недолго. Не прошло и часу, как я снова, стоя у входа в театр, ощутил на себе вспышки фотокамер и пристальные взгляды папарацци. Противясь всего происходящего вокруг, я мигом проскользнул сквозь эту кровожадную толпу и оказался внутри. Хотя к подобным сходкам у меня было особое отношение, к самому театру и другим подобным развлекательным и духовно-нравственным заведениям у меня претензий не было. Миновав все, равномерно распределенные по холлу, группы людей, я зашел в зрительный зал и занял свое место. До представления оставалось еще несколько минут, поэтому я позволил себе откинуться на кресло и немного отдохнуть. Я прикрыл глаза и погрузился в мир грёз. Сначала меня заливало потоком мыслей, которые, зачастую, не имели между собой ничего общего. Потом за дело принялись личные размышления и переживания. В этот самый момент звук скрипки, по поводу того, что это была именно скрипка, я не был уверен, скорее наоборот, это был какой-то незнакомый мне доселе струнный инструмент, начинал усиливаться. Он становился все громче и громче, пока окончательно не занял всё пространство театра.

Мрак, затем неразборчивые звуки, чем-то напоминающие звуки дождя, серые фигуры, постепенно обретающие цвет и форму. Бесконечная пустота сменилась осенним вечером. В нашем доме горит камин, а около него сидит моя мама. Она спокойно и беззаботно читает книгу. На секунду мне показалось, что наш дом снова ожил. Но где же я? Почему я не с ними? Почему я не с ней?

Именно в этот момент я осознал, что меня нет в том доме лишь потому, что это сон, а сам я уже на протяжении нескольких минут, стою на улице и жадно впитываю всем своим телом холодные капли дождя. Я не являюсь центром моего сна. Я – лишь наблюдатель. Стоило мне лишь прикоснуться к окну, как всё вокруг, включая мебель, людей и сам дом, превратилось в разноцветную дымку. Бесконечный дождь сменился грозой. Яркие молнии осветили небо. Они становились все ярче и ярче, пока не заставили меня проснуться.

Я открыл глаза. Обстановка вокруг ничуть не изменилась, разве что стала намного темнее, а сцену осветили яркие прожекторы. Справа от меня сидели Алекс и Софи, слева же расположились Мэри и отец. Несколько минут спустя актеры ушли на антракт. Люди вокруг оживились. Кто-то сразу же побежал в буфет, кто-то принялся обсуждать блестящую игру актеров и прекрасную работу режиссера. Прошло пару минут, и сцена вновь погрузилась в атмосферу суеты. Честно говоря, сам спектакль вызывал у меня гораздо больше симпатии и интереса, чем сам вечер в целом. Хотя, если признаться самому себе, даже среди этого испорченного и пропитанного напыщенностью и деньгами, общества, можно встретить порядочного человека, этакого нетронутого и невинного цветка.

Действия спектакля постепенно подходили к концу. Некоторые люди, не дожидаясь финала, постепенно покидали зал. Возможно, у кого-то были настолько «важные» дела, что ждать окончания спектакля, у них просто не было времени. Оно и понятно: «Какие здесь спектакли, какие представления, если за пять минут мы сможем заработать еще пару тысяч долларов!». Видимо, такой логике здесь придерживались многие. Спектакль подошел к своему логическому завершению, а актеры получили цветы и благодарности от настоящих ценителей этого сложного искусства. Зал постепенно начинал пустеть. Я и моя любимая семья последовали примеру остальных и спешно покинули здание. Выйдя на улицу, я ощутил свежий запах свежести, который, видимо, остался после вечернего дождя. Дождавшись остальных, я уж было направился к автомобилю, как моё внимание привлек отец, который стоял, опершись на трость, и жадно глотал большие порции свежего воздуха. Я обернулся. Отец, видимо, заметив мою настороженность, легонько улыбнулся и сказал: «Ничего, Сорото, все в порядке, просто в последнее время докучают приступы тошноты и головокружение. Эта работа меня точно доведет».

Отец всегда старался скрывать свой измученный вид и усталость. В любой, даже самый тяжелый, день, он всегда был готов отдать всего себя для счастья своих сыновей. То же самое происходило и сейчас.

Я подал ему руку, и мы вместе добрались до автомобиля. Присев внутрь нам снова пришлось проехать через те же кварталы и улицы, какими мы добирались до этого театра пару часов назад. В скором времени, мы уже сидели на диване, попивали горячий зеленый чай и обсуждали события прошедшего дня. Сегодня, за этим теплым и, впервые за долгое время, по-настоящему семейным вечером, я ощутил давно забытое чувство. Чувство живости, чувство присутствия семейного духа в нашем доме. Да, конечно, сейчас за этим столом находилось на одного человека меньше, чем тогда. Но всё же, сейчас мне казалось, что мама также была рядом. В эту же минуту я почувствовал, как слёзы, игнорируя все вокруг, вот-вот хлынут ручьем.

-Извините, я отлучусь на минуту,– сказал я, спешно надевая свой пиджак и стремясь к двери, что ведет на задний двор.

-Ты куда, Сорото?-спросил меня отец.

-Я на минуту, сегодня такое чистое небо, не хочу упустить возможность вновь полюбоваться прекрасными созвездиями.-сказал я.

Действительно, ночное небо было и вправду чище некуда. Если рассматривать все эти звезды по отдельности, то не было ни грамма красоты. Просто огромные куски газа, которые вертятся по вселенной. Манили же меня именно те самые кучки, выстроенные в определенные фигуры, именуемые созвездиями. Что может одна звезда? Но созвездия! Сами звезды, находясь в десятках, сотнях, а то и тысячах световых лет друг от друга создают некую симфонию.

Они будто гипнотизировали меня и заставляли приходить на задний двор снова и снова. Вот и сейчас я прилёг на газон и пустил свой взор куда-то вдаль. Я осмотрелся. Огни в моем доме уже были погашены. Видимо, все пошли спать. Действительно, после столь тяжелого дня я и сам был бы не прочь уснуть прямо на этом газоне. Но красота, что находилась вокруг, меня никак не отпускала. Казалось, я мог бы прождать здесь и до утра, спохватившись лишь тогда, когда солнце окончательно бы отогнало все звезды. Однако каковы бы сладки не были мечты, реальность оставалась все такой же жестокой и холодной.

Теплая кровать уже встречала меня с распростертыми объятиями. Прокрутив в голове картину прошедшего дня, я закрыл глаза и утонул в глубоком сне.

Глава третья

Громкий звук будильника пробирался в мои уши. Не знаю, почему я до сих пор не избавился от этого пережитка прошлого. Видимо, есть в нем что-то действительно особенное. Возможно, как раз таки тот неповторимый, может быть даже живой, звук дребезжащего колокольчика.

Я проснулся, открыл глаза и первым же делом взглянул на часы. Их стрелки показывали ровно шесть часов утра. В последнее время я старался вставать как можно раньше, чтобы восстановить, сбитый за каникулы, режим. Я повернулся на бок. Мои всё еще сонные глаза уставились в окно. Солнце, которое встало совсем недавно, находилось прямо над горизонтом. В голове зародилась отличная идея. Уже буквально через каких-то пять минут я закрыл за собой входную дверь и, в полном обмундировании, отправился на утреннюю прогулку.

Пустые широкие улицы всегда были для меня чем-то обыденным. Конечно, так было не всегда. Процентов восемьдесят, или даже девяносто, всего своего весеннего, летнего и зимнего свободного времени я проводил в своем доме или саду. Все три времени года казались для меня чем-то совершенно чужим и непонятным. Однако, среди всех двенадцати месяцев, которые своими днями заполняют большой отрывной календарь, висящий на стене, находилось и пару-тройку, которыми я был доволен. Да, речь идет именно об осени. Честно говоря, полностью весь я, мой талант и потенциал, раскрывались именно в это время года. Осенью я часто любил гулять по соседним районам, впитывать в себя мелкие капли дождя. Но самым любимым моим занятием я считал прогулку под звездным небом. Я мог наблюдать за этими далекими огоньками, и, надев лишь свою любимую кожаную куртку, промораживать себя до мозга костей. Когда тебе никто не мешает, когда ты остаешься наедине со всем миром и вселенной, ты не ощущаешь этого холода, наоборот, он становится для тебя чем-то по-настоящему приятным. Ещё осенью я часто испытывал вдохновенье. Мелкие стишки, по началу, казались мне новыми шедеврами, а затем постепенно теряли свое значение и смысл. Осенью я пишу так часто и много, что большинство моих произведений давно утеряны где-то глубоко в моём подсознании. Я не считаю нужным выкладывать их куда-то или записывать в большую и толстую тетрадь. Обычно все мои мысли в стихотворной форме переносятся на ненужные бумажки или даже обрывки страниц. Я пишу не потому, что хочу писать для кого-то, я пишу, потому что этого хочет моё сердце.

Громкий собачий лай неожиданно вернул меня в реальность. Полностью погрузившись в свои размышления, я и не заметил, как постепенно добрел до соседнего района. Мне всегда нравилось этакое полусонное состояние транса, задумчивости, когда ты погружаешься в свои мысли и просто бредешь и бредешь по улицам. Ты не смотришь на дорогу и не задумываешься, с какой скоростью и куда ты идешь, но при этом ты всегда приходишь туда, куда нужно. И без всяких серьезных происшествий! Погружаться в страну грёз и мечтаний я любил тогда, когда моя прогулка не имела никаких целей или наоборот, мне была поставлена четкая задача и, дабы хоть как-то развлечь себя, мне приходилось погружаться в философские вопросы, придумывать и разбирать теории заговора или просто прокручивать в голове разные моменты своей жизни. Из всего вышеперечисленного можно сделать вывод, что в таком состоянии я находился практически всегда. Из-за такой вот задумчивости у окружающих меня людей сложись впечатление, что я постоянно в печали и храню в своем сердце тяжелые психологические проблемы. Истинного меня, со всем моим внутренним миром, понимаем окружающей действительности и именно моими собственными тараканами в голове, знали лишь близкие и родные для меня люди. То есть люди, которых можно пересчитать по пальцам одной руки. И самым главным было то, что под словом «родные» я не подразумевал кровных родственников. Грэг, мой лучший и единственный друг, София, Алекс, Отец и Мэри – всем им «посчастливилось» попасть в этот скромный список.

Я остановился, посмотрел в сторону и увидел первое осеннее дерево. Оно так выделялось среди деревьев с, пока еще, зеленой листвой. Внезапно я почувствовал легкое дуновение ветра. Подобравшись поближе к дереву, он схватил несколько оранжевых листьев и повел их за собой. Они пролетели прямо надо мной и тем самым заставили меня обратить свой взор к небу. Несколько небольших туч появились на, еще чистом поутру, небе. Я понял, что, если так пойдет и дальше, то возвращаться домой мне придется в полностью промокшей одежде. Я достал телефон, включил громкую музыку и побежал до дома, почти не останавливаясь. Такая бешеная пробежка помогала мне не только взбодриться, но и держать себя в форме. Через пару десятков минут я добрался до дома, отдышался и принял холодный душ. Затем я заскочил на семейный завтрак. За столом все было как обычно: Отец, вечно занятый своими делами и между ними переключавшийся лишь на газету и кофе и, ни на что не отвлекавшийся, Алекс, который считал завтрак главным приемом пищи. Стараясь никого не отвлекать от своих приоритетных дел, я заварил себе кофе и присел за стол. Полнейшая тишина, которую лишь изредка нарушало шуршание ложки по дну стакана, воцарилась вокруг. Окончив свою трапезу, я встал, прибрал за собой со стола и, было уж, направился в сад, как вдруг за спиной послышался звук разбившейся чашки. Я обернулся и увидел лежащего на полу отца. Алекс сидел рядом с ним, и, одной рукой набирал скорую помощь, а второй проверял его пульс. В глазах сразу же помутнело, а всё тело сковали невидимые цепи. В ту же минуту ко мне подбежала Мэри, схватила меня за плечо и быстрыми шагами повела в другую комнату. Пребывая в полнейшем шоке, я повалился на диван. Казалось, что от всего количество всплывшей сейчас информации мою черепную коробку вот-вот разорвет на части. На мгновение я выпал из нашей реальности и перестал понимать, что здесь вообще происходит. Я знал, что произошло что-то неладное, но не мог или просто не хотел в это верить. Я пытался найти хоть какие-то оправдания, хоть какие-то причины для того, чтобы поверить в позитивный исход. В этот же момент ко мне пришло осознание. То чувство, то жжение в груди, которое я испытал прямо перед походом на благотворительный вечер, оно уже беспокоило меня тогда, когда я в последний раз видел свою маму. Когда я в последний раз увидел её искреннюю улыбку и в последний раз ощутил её горячие губы на своём холодном лбу. Оно, это чувство, настигло меня именно тогда и вернулось за мною вновь. Внезапно воздух рассек звук сирены. Это была скорая помощь, подоспевшая к нашему дому. Несколько человек спешно забежали в дом и сразу же дали Алексу и Мэри какие-то указания. Затем, они, всё также спешно, водрузили отца на носилки и скрылись за пределами моего понимания. Хотя, на данный момент я находился в таком состоянии, что моё понимание ограничивалось лишь стеной, на которую был направлен мой взор, и некоторыми тихими звуками, доносившимися откуда-то из-за спины. С каждой секундой они приближались и становились всё громче и чётче. В конце концов, я осознал, что инициатором этих звуков являлся один из работников бригады врачей. Он подошёл ко мне, осмотрел меня, открыл свой футляр и достал оттуда что-то шуршащее. В его руках находился наполненный шприц. Резким движением руки он сделал мне безболезненный укол, от которого я немного расслабился и погрузился в полусонное состояние. Я прекрасно понимал, что происходило вокруг, но различить фантазии, которые выдавал мой, пораженный суровой реальностью, мозг, от этой самой реальности я не мог. Я не мог сказать, сколько времени я, как овощ, пролежал на диване. Через какое-то время от лекарства не осталось и следа. Я встал, взглянул в окно и заметил, что солнце давно уже скрыто за горизонтом. На улице царила ночь. Мое притупленное внимание привлек включенный на кухне свет. Все тайны и догадки были разрушены тогда, как только моя нога переступила ее порог. За столом сидела Мэри и ложкой помешивала давно остывший чай. Я подошел ближе и присел рядом. Ее красные, заплаканные глаза будто смотрели мне в душу. Казалось, они тоже не понимали всего происходящего, пытались ответить на вопросы, у которых не было ответа.

Мэри – человек, который всегда был с отцом, всегда разделял с ним радость и горе, взлёты и падения. Отец часто говорил, что, как и в случае с нашей матерью, их с Мэри может разлучить лишь смерть – и при этом неизвестно, кто кого переживёт – добавлял он, посмеиваясь. Никогда бы не подумал, что день их разлуки может наступить так быстро. По моей щеке покатились слёзы. Чтобы хоть как-то утихомирить боль внутри, я обнял Мэри.

–Все ведь будет хорошо, правда? – спросил я её сквозь слёзы.

–Конечно, Сорото, твой папа сильный, он выкарабкается – ответила Мэри.

Это была самая искренняя ложь, которую я когда-либо слышал. Тем не менее, мне так хотелось в нее верить. Просто слепо верить. Яркий свет фар промелькнул через окно. Видимо, Алекс, наконец-то, вернулся из больницы. Входная дверь распахнулась. Повесив на крючок своё пальто, он, без лишних слов, прошел в кабинет отца. Мэри, видимо, поняла его намёк и последовала за ним. Моё сердце забилось быстрее.

Как можно аккуратнее, стараясь ничего не задеть и не издать ни единого лишнего звука, я встал из-за стола и направился в сторону кабинета. Добравшись до цели, я прислонил ухо к двери и начал свои шпионские делишки. Конечно, не такому учила меня мама, но когда дело стоит между жизнью и смертью еще одного, родного для меня, человека…

В комнате постоянно раздавался стук мужского каблука по деревянному полу. Видимо, Алекс очень сильно нервничал и никак не мог найти себе места.

– Они сказали, осталось немного. Как он довел себя до такого состояния?! Как он это допустил?! – Алекс чуть было не перешел на крик, но, подумав, что я могу все услышать, вовремя остановился – Будь проклята эта, чертова, работа, эти чертовы нервы! Так происходит всегда, абсолютно всегда. Ты вкладываешь все в свою работу. Ты стараешься изо всех сил, чтобы те, кто тебе дорого, были по-настоящему счастливы и ни в чем не нуждались. А что в итоге? – он присел в отцовское кресло – А в итоге те, кто тебе по-настоящему дорог, испытывают самые настоящие муки. Ведь истинное счастье для них – это ты сам, живой и здоровый !

– Да уж – подхватила Мэри – сколько сил он вложил в свою компанию. Сколько благотворительных вечеров провел лично он сам. Скольким людям помог… Это требовало неимоверных усилий – она тяжело вздохнула – И как нам сообщить эту новость Сорото?

– Не беспокойся, Мэри, эту заботу я возьму на себя. Хотя это и было сложно, но, за немалый, прожитый период моей жизни, я, как мне кажется, хотя-бы чуть-чуть, научился понимать своего брата. – он встал и направился в сторону двери – Но обо всем этом мы поговорим завтра, сейчас, все-таки, ночь на дворе.

Едва заслышав приближающиеся шаги Алекса, я отскочил в сторону и, не замечая ничего вокруг, побежал в свою комнату. Добравшись до комнаты, я мигом разделся, прыгнул в свою кровать и притворился, будто давно уже сплю. Однако ко мне никто не зашел. Алекс лишь еще раз прошелся по всему дому и вернулся в свою обитель.

Вообще, у него давно появилась своя квартира, как-никак не последний человек в компании нашего отца. Но в последнее время он все чаще оставался у нас. Возможно, он тоже предчувствовал что-то нехорошее.

Глава четвертая

Легкая головная боль стала причиной моего позднего пробуждения. В этот раз открыть глаза и поднять свое тяжеленое бренное тело с кровати, было намного труднее. Видимо, перенервничав вчера, я и не заметил, как лег в свою кровать только тогда, когда время стремительными темпами приближалось к раннему утру. Судя по тени дерева, которое росло в саду, сейчас я уже должен был приступать к обеденной трапезе, а не блуждать по коротким коридорам в поисках вчерашнего бутерброда или остывшего кофе. На секунду я даже подумал, что пропустить завтрак – не такая уж и плохая идея. Однако восстановить силы мне все же не помешало бы. День, определенно, будет паршивым.

Я добрался до кухни и поставил чайник. Порывшись в холодильнике, я достал неимоверное количество еды. Но желание ею полакомиться так и не пришло ко мне. Дело было даже не в физическом желании. Будь у меня настроение, я бы с радостью умял первое и второе блюдо, парочку салатов и даже легкие закуски. Дело заключалось, скорее, в психологическом барьере, который рьяно блокировал доступ еды к моему желудку. Собравшись с силами, я все-таки смог запихнуть в себя минимальный необходимый набор белков, жиров и углеводов. Лишь после того, как я покончил с завтраком и еще пару раз прошелся по всему дому, я смог заметить, что нахожусь здесь один. Данный факт не сильно меня огорчил. Я зашел в гостиную и плюхнулся на диван. Перещелкав большинство из тех каналов, которые мне по-настоящему симпатизировали, я не нашел ничего интересного и пришел к выводу, что пользы от телевизора ровно столько, сколько от бабочки махаона. Бросив пульт куда-то вглубь комнаты, я полностью отстранился от мира сего. Углубляясь все дальше и дальше в свое подсознание, я и не заметил, как почти полностью закрыл глаза и был готов снова погрузиться, на этот раз уже в обеденный, сон. Внезапно раздался шум дверного звонка. Не знаю, кто находится снаружи, но, я был бы не против, если бы этот кто-то прямо сейчас составил мне компанию. Я встал с дивана и направился в сторону двери. За ней я увидел всю ту же знакомую, вечно довольную, рожицу.

– Привет, Сорото! Как поживаешь? – с легкой улыбкой на лице произнес Грэг.

– Ну, здравствуй. Я бы сказал, где-то в среднем положении.

– Да, я слышал, что произошло с твоим отцом. Надеюсь, ничего серьезного?

– Хотел бы я знать,– ненадолго в нашем разговоре наступила мертвая тишина.– Слушай, а ты когда успел вернуться то, ты же собирался свалить из этой страны до конца летних каникул?

– А, надоело. Я, конечно, люблю свою бабушку, но разгадывать кроссворды и смотреть старые, забытые временем телевизионные передачи – не лучший способ скоротать деньки.

– Ну, ладно, проходи!

– Будто при других обстоятельствах ты бы меня не пустил?– на его лице снова промелькнула довольно знакомая мне улыбка.

Грэг зашел внутрь и плюхнулся на диван. Я же поставил чайник и принес ему его любимые печенья. Иногда мне казалось, что мы покупаем их исключительно ради него. Почему мне так казалось? Да потому что после визита Грэга их у нас совсем не оставалось и приходилось покупать новые, затем снова приходил Грэг, и все начиналось сначала.

– Сорото, давно хотел тебя спросить, – промямлил с набитым ртом, Грэг,– почему у тебя такое странное имя?

– Ну, что же, Грэг, теперь я готов поведать тебе эту тайну,– я подвинулся ближе к нему,– видишь-ли все дело в том,– я поднял голову и сделал вид, будто оглядываюсь по сторонам в поисках посторонних ушей, – дело в том, что моя мать была попросту помешана на Японской культуре!

-И всё, в этом и есть весь секрет?-на лице Грэга появились нотки недовольства.