Оглавление
Группа авторов. Великий пост. Произведения русских писателей
Федор Достоевский (1821–1881)
Подросток (Отрывок)
Великий инквизитор (Отрывок из романа «Братья Карамазовы»)
Николай Лесков (1831–1895)
Страстная суббота в тюрьме
I
II
III
IV
Антон Чехов (1860–1904)
Накануне поста
На Страстной неделе
Лев Толстой (1828–1910)
После бала
Леонид Андреев (1871–1919)
Иуда Искариот
I
II
III
IV
V
VI
VII
VIII
IX
Иван Бунин (1870–1953)
Жизнь Арсеньева (Отрывок)
Чистый понедельник
Иван Шмелёв (1873–1950)
Лето Господне (Отрывок)
Великий пост. Чистый понедельник
Говенье
Крестопоклонная
Вербное воскресенье
Василий Никифоров-Волгин (1901–1941)
Великий пост
Исповедь
Преждеосвященная
Причащение
Двенадцать Евангелий
Плащаница
Канун Пасхи
Софья Снессорева (ум. 1904)
Земная жизнь Пресвятой Богородицы (Отрывок)
Матерь Божия при Кресте Сына и Бога Своего
Владимир Воропаев (р. 1950)
Жизнь и сочинения Николая Гоголя (Отрывок)
Последние дни
Лествица, возводящая на небо
Отрывок из книги
А было у нас в городе Афимьевском, скажу теперь, вот како чудо. Жил купец, Скотобойников прозывался, Максим Иванович, и не было его богаче по всей округе. Ситцевую фабрику построил и рабочих несколько сот содержал; и возмнил о себе безмерно. И надо так сказать, что уже все ходило по его знаку, и само начальство ни в чем не препятствовало, и архимандрит за ревность благодарил: много на монастырь жертвовал и, когда стих находил, очень о душе своей воздыхал и о будущем веке озабочен был немало. Вдов был и бездетен; про супругу-то его был слух, что усахарил он ее будто еще на первом году и что смолоду ручкам любил волю давать; только давно уж перед тем это было; снова же обязаться браком не захотел. Слаб был тоже и выпить, и, когда наступал ему срок, то хмельной по городу бежит нагишом и вопит; город не знатный, а все зазорно. Когда же переставал срок, становился сердит, и все, что он рассудит, то и хорошо, и все, что повелит, то и прекрасно. А народ рассчитывал произвольно; возьмет счеты, наденет очки: «Тебе, Фома, сколько?» – «С Рождества не брал, Максим Иванович, тридцать девять рублев моих есть». – «Ух сколько денег! Это много тебе; ты и весь таких денег не стоишь, совсем не к лицу тебе будет: десять рублей с костей долой, а двадцать девять получай». И молчит человек; да и никто не смеет пикнуть, все молчат.
«Я, говорит, знаю, сколько ему следует дать. С здешним народом по-другому нельзя. Здешний народ развратен; без меня б они все здесь с голоду перемерли, сколько их тут ни есть. Опять сказать, народ здешний – вор, на что взглянет, то и тянет, никакого в нем мужества нет. Опять взять и то, что он – пьяница; разочти его, он в кабак снесет, и сидит в кабаке наг – ни ниточки, выходит голешенек. Опять же он – и подлец: сядет супротив кабака на камушек и пошел причитать: „Матушка моя родимая, и зачем же ты меня, такого горького пьяницу, на свет произвела? А и лучше б ты меня, такого горького пьяницу, на роду придавила!“ Та к разве это – человек? Это – зверь, а не человек; его, перво-наперво, образить следует, а потом уж ему деньги давать. Я знаю, когда ему дать».
.....
– Потому что грех сей, самоубивство, есть самый великий из всех грехов. То как же ангели его будут стречать после такого греха?
– Да ведь он – младенец, ему не вменимо.
.....
