Отрывок из книги
«Видите вы эту яблоню, – говорит Рудин, – она сломилась от тяжести и множества своих собственных плодов. Верная эмблема гения»… Это изречение особенно справедливо в применении к Бомарше. Он именно подавлен избытком своих сил. Писатель, он постоянно рвется на арену кипучей деятельности в совершенно противоположной сфере и даже разом в нескольких сферах. Что ни задумывает, он постоянно задумывает широко, музыка теснится в его драме, драма – в музыке, и везде звучит и блещет у него что-нибудь новое, неожиданное, оригинальное или, лучше, вспыхивает ярко, ослепительно, чтобы смениться чем-нибудь столь же ярким и ослепительным. Он, как Петр Великий в определении Пушкина, —
Но не только здесь кроется причина «подавленности» Бомарше. Подобно яблоне, обремененной плодами, он согнулся и сломан, но не одни плоды пригибают его долу… Как ни высоко стоит гений над толпою, он все-таки сын этой толпы, дитя одной с ней эпохи. Он отмечен не только ярким светом тысячи благородных искр, чуть заметно тлеющих в сердцах его современников, но в то же время носит на себе и язвы этих последних. Автор «Женитьбы Фигаро», смелый обличитель всякой неправды, защитник угнетенных, он очень часто оказывается совсем не на той дороге, куда призывает других. Он пробирается иными путями. Он знает, что эти пути некрасивы, но, кроме идеи, его влечет еще жажда жизни, сытой, спокойной, и он смело заносит свою ногу в топкое болото, потому что вдали, по ту сторону, виднеется тихая пристань довольства. В конце концов он почти потерял из виду ту цель, к которой стремился в своих произведениях, и когда нация напрягала все силы над новым зданием общественной жизни, ее глашатай ломал свою голову над украшением пышного жилища сибарита. Свободолюбивый Фигаро, от долгого общения с графом Альмавивой и его гостями, он, как старый лакей, потерял свое лицо и стал ужасно походить на барина, которому служил. «В одну ночь, – говорит об этом Берне, – Бомарше сделался дураком, в одну ночь потерял всю свою благородную отвагу, свой ум, свою ловкость, свою прежде несокрушимую твердость»… Это было накануне разрушения Бастилии.
.....
О жене Карона можно сказать, что она была домовитая, добрая женщина, но руководящая роль в воспитании детей принадлежала не ей, а мужу.
Картину детства будущего знаменитого писателя сохранила потомству сестра Мария-Юлия в плоховато написанной поэме на манер «Энеиды» и «Генриады» со знаменитым началом «пою». Бомарше – главный герой этой поэмы и предмет восторгов ее автора. Член многочисленного семейства, он то и дело ускользает от родительской опеки. Он целый день на улице, во главе многочисленной банды девчонок и мальчишек, таких же сорванцов, как и он. Кухарка Марго напрасно защищает от них кладовую, а мирные обыватели улицы Сен-Дени – места рождения Бомарше – тщетно пытаются уснуть под оглушительный хохот и крики многочисленных спутников юного Карона. Во всех играх и затеях детворы сын часовщика оказывается на первом месте. Он любил, между прочим, разыгрывать судью и, заседая в кресле, в самодельном костюме представителя право судия, разбирал жалобы истцов, своих сверстников, причем всегда вел дело таким образом, что и правые, и виноватые одинаково получали от него обильные колотушки. В своих играх дети обыкновенно подражают старшим, копируют виденное и слышанное. Пройдет воинский отряд с музыкантами впереди, и смотришь, – толпа мальчишек, вооружившись палками, уже марширует на какой-нибудь площадке. Религиозная процессия нарушила обычное движение улицы, – и те же мальчишки со всякою всячиной в руках, в слабом подобии священнического облачения, копируют виденное ими религиозное шествие. Такого же, вероятно, происхождения была игра Бомарше в судью. Шарж, с которым он разыгрывал эту роль, заставляет думать, что комический судья, любитель заушения, перенесен им в детские забавы с подмостков какого-нибудь балагана. С другой стороны, в семейном архиве Каронов сохранился так называемый мемуар, откуда видно, что отцу Бомарше случалось встречаться с представителями правосудия. Очень может быть, что отцовские рассказы о судебной процедуре, пересыпанные едкими замечаниями, во вкусе знакомого ему Рабле, то о том, то о другом участнике процесса, послужили темою для судебных игр Бомарше.
.....
