Русская Швейцария

Оглавление

Михаил Шишкин. Русская Швейцария

I. Вместо предисловия. Урок швейцарского

II. Русская столица Швейцарии. Женева

III. «Швейцария – самая революционная страна в мире…» Цюрих

IV. «Бернские мишки и медведь из Санкт-Петербурга». Берн

V. Город Гольбейна и Белого. Базель

VI. «Рейнский водопад достоин своей славы…» Рейнский водопад и Шафхаузен

VII. «Горная философия» в краю Телля. От Сен-Готарда до Риги

VIII. «В этом глупом Швейцерхофе…» Люцерн

IX. К вечным снегам Юнгфрау… Бернский Оберланд

X. На курортах «светоносной страны». На востоке Швейцарии

XI. Пушкинский профиль Маттерхорна. Валлис

XII. За рвом «Рёштиграбен». На западе Швейцарии

XIII. В поисках «Горы правды». Тессин

XIV. «Когда судьба велит вам быть в Лозанне…» Лозанна

XV. В сторону Набокова. От Лозанны до Шильона

XVI. «Насыщайся, мое зрение…» От Лозанны до Женевы

XVII. Вместо послесловия. Швейцарские стихи русских поэтов

Гаврила Державин

Алексей Хомяков

Александр Одоевский

Константин Аксаков

Петр Вяземский

Яков Полонский

Аполлон Майков

Каролина Павлова

Федор Тютчев

Константин Случевский

Дмитрий Мережковский

Максимилиан Волошин

Иван Бунин

Вячеслав Иванов

Константин Бальмонт

Валерий Брюсов

Марина Цветаева

Борис Пастернак

Андрей Белый

Осип Мандельштам

Игорь Северянин

Анатолий Штейгер

Владимир Набоков

Отрывок из книги

Рай и скука. Между двумя этими полюсами раскинулся мир, в котором что-то не так.

Странно все здесь русскому путешественнику.

.....

Примеров обратного духовного переворота, обращения в «швейцарскую» систему ценностей совсем немного, тем они интересней. Лев Тихомиров – один из лидеров «Народной воли». В своих мемуарах он вспоминает долгие прогулки с беременной женой по окрестностям Женевы. Революционерам-народникам, посвятившим свою жизнь счастью русских крестьян, жизнь крестьянина швейцарского кажется диковинкой. «Это огромное количество труда меня поразило. Смотришь деревенские дома. Каменные, многосотлетние. Смотришь поля. Каждый клочок огорожен толстейшей, высокой стеной, склоны гор обделаны террасами, и вся страна разбита на клочки, огорожена камнем… Я сначала не понимал загадки, которую мне всё это ставило, пока, наконец, для меня не стало уясняться, что это собственность, это “капитал”, миллиарды миллиардов, в сравнении с которыми ничтожество наличный труд поколения. Что такое у нас, в России, прошлый труд? Дичь, гладь, ничего нет, деревянная дрянь, никто не живет в доме деда, потому что он еще при самом деде два-три раза сгорел. Что осталось от деда? Платье? Корова? Да ведь и платье истрепалось давно, и корова издохла. А здесь это прошлое охватывает всего человека. Куда ни повернись, везде прошлое, наследственное… И невольно назревала мысль: какая же революция сокрушит это каменное прошлое, всюду вросшее, в котором все живут, как моллюски в коралловом рифе?»

Тихомиров, не побоявшись проклятий бывших коллег по террору, напишет покаяние на имя царя и вернется в Россию. Остаток жизни он посвятит борьбе с русской революцией, будет неустанно писать, пытаться объяснить опасность ее, пока вдруг не замолчит накануне войны: «Господь закрыл очи царя, и никто не может изменить этого. Революция всё равно неизбежно придет, но я дал клятву Богу не принимать больше никакого участия в ней».

.....