Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Выбранные места из переписки с друзьями
Предисловие
I. Завещание
II. Женщина в свете (Письмо к….ой)
III. Значение болезней (Из письма к гр. А. П. T…му)
IV. О том, что такое слово
V. Чтения русских поэтов перед публикою (Письмо к Л**)
VI. О помощи бедным (Из письма к А. О. С…ой)
VII. Об Одиссее, переводимой Жуковским (Письмо к Н. М. Я…ву)
VIII. Несколько слов о нашей церкви и духовенстве (Из письма к гр. А. П. Т…..му)
IX. О том же (Из письма к гр. А. П. Т…..му)
X. О лиризме наших поэтов (Письмо к В. А. Ж…..му)
XI. Споры (Из письма к Л***)
XII. Христианин идет вперед (Письмо к Щ…..ву)
XIII. Карамзин (Из письма к Н. М. Я…ву)
XIV. О театре, об одностороннем взгляде на театр и вообще об односторонности (Письмо к гр. А. П. Т…..му)
XV. Предметы для лирического поэта в нынешнее время (Два письма к Η. М. Я…..у)
XVI. Советы (Письмо к Щ…..ву)
XVII. Просвещение (Письмо к В. А. Ж…..му)
XVIII. Четыре письма к разным лицам по поводу «Мертвых душ»
XIX. Нужно любить Россию (Из письма к гр. А. П. Т……му)
XX. Нужно проездиться по России (Из письма к гр. А. П. Т……му)
XXI. Что такое губернаторша (Письмо к А. О. С…ой)
XXII. Русской помещик (Письмо к Б. Н. Б……му)
XXIII. Исторический живописец Иванов (Письмо к гр. Матв. Ю. В…..му)
XXIV. Чем может быть жена для мужа в простом домашнем быту, при нынешнем порядке вещей в России
XXV. Сельский суд и расправа (Из письма к М.)
XXVI. Страхи и ужасы России (Письмо к графине…….ой)
XXVII. Близорукому приятелю
XXVIII. Занимающему важное место
XXIX. Чей удел на земле выше (Из письма к У……му)
XXX. Напутствие
XXXI. В чем же наконец существо русской поэзии и в чем ее особенность
XXXII. Светлое воскресенье
Авторская исповедь
Размышления о Божественной Литургии
Предисловие
Вступление
Проскомидия
Литургия оглашенных
Литургия верных
Заключение
Правило жития в мире
Я был тяжело болен; смерть уже была близко. Собравши остаток сил своих и воспользовавшись первой минутой полной трезвости моего ума, я написал духовное завещание, в котором, между прочим, возлагаю обязанность на друзей моих издать, после моей смерти, некоторые из моих писем. Мне хотелось хотя сим искупить бесполезность всего, доселе мною напечатанного, потому что в письмах моих, по признанию тех, к которым они были писаны, находится более нужного для человека, нежели в моих сочинениях. Небесная милость Божия отвела от меня руку смерти. Я почти выздоровел; мне стало легче. Но, чувствуя, однако, слабость сил моих, которая возвещает мне ежеминутно, что жизнь моя на волоске и приготовляясь к отдаленному путешествию к Святым Местам, необходимому душе моей, во время которого может все случиться, я захотел оставить при расставанье что-нибудь от себя моим соотечественникам. Выбираю сам из моих последних писем, которые мне удалось получить назад, все, что более относится к вопросам, занимающим ныне общество, отстранивши все, что может получить смысл только после моей смерти, с исключеньем всего, что могло иметь значенье только для немногих. Прибавляю две-три статьи литературные и, наконец, прилагаю самое завещание, с тем чтобы в случае моей смерти, если бы она застигла меня на пути моем, возымело оно тотчас свою законную силу, как засвидетельствованное всеми моими читателями.
Сердце мое говорит, что книга моя нужна и что она может быть полезна. Я думаю так не потому, что имел высокое о себе понятие и надеялся на уменье свое быть полезным, но потому, что никогда еще доселе не питал такого сильного желанья быть полезным. От нас уже довольно бывает протянуть руку с тем, чтобы помочь, помогаем же не мы, помогает Бог, ниспосылая силу слову бессильному. Итак, сколь бы ни была моя книга незначительна и ничтожна, но я позволяю себе издать ее в свет и прошу моих соотечественников прочитать ее несколько раз; в то же время прошу тех из них, которые имеют достаток, купить несколько ее экземпляров и раздать тем, которые сами купить не могут, уведомляя их при этом случае, что все деньги, какие перевысят издержки на предстоящее мне путешествие, будут обращены, с одной стороны, в подкрепление тем, которые, подобно мне, почувствуют потребность внутреннюю отправиться к наступающему Великому Посту во Святую Землю и не будут иметь возможности совершить его одними собственными средствами, с другой стороны – в пособие тем, которых я встречу на пути уже туда идущих и которые все помолятся у Гроба Господня за моих читателей, своих благотворителей.
.....
Это строгое почитание обычаев, это благоговейное уважение власти и начальников, несмотря на ограниченные пределы самой власти, эта девственная стыдливость юношей, эта благость и благодушное безгневие старцев, это радушное гостеприимство, это уважение и почти благоговение к человеку, как представителю образа Божия, это верование, что ни одна благая мысль не зарождается в голове его без верховной воли высшего нас существа и что ничего не может он сделать своими собственными силами, словом – все, всякая малейшая черта в «Одиссее» говорит о внутреннем желании поэта всех поэтов оставить древнему человеку живую и полную книгу законодательства в то время, когда еще не было ни законодателей, ни учредителей порядков, когда еще никакими гражданскими и письменными постановленьями не были определены отношения людей, когда люди еще многого не ведали и даже не предчувствовали и когда один только божественный старец все видел, слышал, соображал и предчувствовал, слепец, лишенный зрения, общего всем людям, и вооруженный тем внутренним оком, которого не имеют люди!
И как искусно сокрыт весь труд многолетних обдумываний под простотой самого простодушнейшего повествования! Кажется, как бы собрав весь люд в одну семью и усевшись среди них сам, как дед среди внуков, готовый даже с ними ребячиться, ведет он добродушный рассказ свой и только заботится о том, чтобы не утомить никого, не запугать неуместной длиннотой поученья, но развеять и разнести его невидимо по всему творению, чтобы, играя, набрались все того, что дано не на игрушку человеку, и незаметно бы надыхались тем, что знал он и видел лучшего на своем веку и в своем веке. Можно бы почесть все за изливающуюся без приготовления сказку, если бы по внимательном рассмотрении уже потом не открывалась удивительная постройка всего целого и порознь каждой песни. Как глупы немецкие умники, выдумавшие, будто Гомер – миф, а все творения его – народные песни и рапсодии!
.....