Отрывок из книги
Господин Издатель, наш небольшой город основан в октябре 1945 года. Численность населения на данный момент – двести тысяч человек. Город находится на левом берегу Самаркандского водохранилища, правый берег – украшают внушительного вида сопки. Кроме замечательных сопок, мы имеем и другие достопримечательности: 1) гигантский металлургический комбинат; 2) зимой выпадает настоящий черный снег – комбинат-то находится в километре от города, дымит и дымит, проглотил небо с солнцем; 3) устаревший вид транспорта – трамвай, по ночам страшно гремит. Я сам родился здесь и никуда не собираюсь переезжать – черный снег, отравленный воздух стали мне как родные. Живу не бедно и не богато, в целом – нормально.
Господин Издатель, Вы держите в своих руках дневник моего знакомого – Паши Жигульского. С недавних пор он отказался вести ежедневные записи, причину просил не раскрывать. Передал тетради в мое полное распоряжение. Я прочитал первые несколько страниц, остальные наскоро пролистал – занимательного очень мало, в основном нудное описание душевных переживаний и пересказ бесед с подозрительными личностями, в том числе со мной. Есть пошлости и цитаты из классиков. Вы спросите: любовная интрига, вздохи под луной встречаются в тексте? Не знаю точно, повторяю, читал вскользь, попадались женские имена, еще натолкнулся на эротический кусок, где автор глазами долго раздевает красивую девицу. Зато автор точно не любит сытых, довольных жизнью сограждан, он бы Вас господином не стал называть. Думаю, люди с иным вкусом поспорят со мной, если будут иметь возможность ознакомиться с содержанием дневника. И тут следует рассчитывать на Ваш приговор: выпустить в свет это довольно противоречивое творение либо оставить как есть – в рамках сугубо интимных записей, которые под конец жизни следует поглубже закопать в саду. Если Вы сочтете, что последний вариант более предпочтительный, тогда прошу Вас, господин Издатель, переслать дневник мне обратно. Надеюсь на Вашу порядочность.
.....
Деловая беседа прервалась. Последовал звук резко выливаемой жидкости. Забеспокоились стулья, звонко ударяли копытцами о керамический пол. Судя по другим, теперь глухим звукам, происходило избиение столовыми ложками и подносами, затрещал чей-то лоб, завизжала распоротая губа. Чувство жалости заставило меня вновь оглянуться. Расправа в разгаре! Пятеро извергов топили в залившем стол соке мордочку щуплого, похожего на сломанную швабру паренька. Несмотря на бедственное положение, он не просил о пощаде, наоборот, дерзко фыркал, воинственно встряхивал длинными черными волосами. Длиннее моих, по самые плечи, чем спешили воспользоваться противники, вцепились, рвали прическу в клочья. Когда уборка стола была завершена, несчастного сбросили на пол. Он довольно бодро встал с колен, внимательно осмотрел доведенный до полного беспорядка костюм – пригладил, вытянул вдоль фигуры; направил мокрые кудри в единый поток. На розовом лбу ярче разгорались следы, оставленные кухонными приборами, а он, забыв о публичном унижении, летел ко мне.
– Ты – Паша, я – Ринат, нас уже познакомили приятели! Наконец-то и у меня появился мальчик для битья, ты скоро пожалеешь, что связался со мной. Пойдем в пневмокомнату, там я сплю с женщинами, когда женщин нет – дрочу на портрет директора, короче, помогаю нашему заводу всем, чем могу.
.....
