Читать книгу Комбинация Лаврова - Роман Казимирский - Страница 1

Роман

Что-то было не так. Патологически, пугающе. Марк нахмурился и поднялся с кровати, которая предательски скрипнула под ним. Тревожно оглянувшись на заворочавшегося соседа, мужчина некоторое время простоял на месте: проснется ли? – но Пукан, как его прозвали знакомые, продолжал мирно сопеть. Его покрытый густой растительностью живот вывалился из майки и существовал как бы отдельно от хозяина, который, раскидав щеки по подушке, издавал какие-то то ли булькающие, то ли причмокивающие звуки. Да, ему не повезло с напарником, с таким в разведку не пойдешь. Почесав подбородок, Марк подумал, что не мешало бы побриться – то, что еще недавно выглядело как брутальная щетина, превратилось в неряшливую бороду, которой сложно было гордиться. Как назло, бритье ему не грозило, как минимум, еще неделю. Ну, да черт с ним. Сделав несколько шагов по направлению к двери, мужчина почувствовал себя крайне неуютно и снова замер на месте, стараясь определить источник неприятных ощущений. Резко обернувшись, он бросил взгляд на зарешеченное окно, ожидая увидеть в нем чужое лицо. Но нет – там никого не было. Не мудрено, напомнил себя Марк, все-таки третий этаж. Что же тогда? Наклонившись, он заглянул сначала под свою кровать, потом – под кровать соседа. Тоже никого. Откуда же это беспокойство, словно все в этом мире пошло не так? Закрыв на несколько секунд глаза, мужчина прислушался к ощущениям и, наконец, понял, в чем дело. Взглянув на свои ноги, он увидел, что на них не было тапок. Как он мог быть таким забывчивым?! Встав на цыпочки, Марк проскакал мимо своей кровати и, остановившись в трех шагах от пары стоптанных тапок, принялся раскачивать руками вперед-назад, готовясь к прыжку.

– Ты чего это?

Вопрос застал Марка в полете, и он, вздрогнув, на мгновение отвлекся от своей цели. Казалось бы, что значит мгновение на фоне целой жизни? Так, узелок на память, не более. Такие завязывают, когда идут в магазин за кефиром. Понимая, что вот-вот может произойти непоправимое, мужчина попытался восстановить потерянное равновесие, отчаянно выгнувшись и машинально растопырив пальцы на ногах, будто пытался ими зацепиться за тапки. Последнее явно было ошибкой – мизинец левой ноги, которым он так и не научился управлять, подогнулся под стопу, когда она, наконец, уже готова была нырнуть в спасительное укрытие, и Марк, взвыв от боли, обрушился на пол, зацепив по пути настольную лампу, до этого мирно стоявшую на тумбочке.

– Пукан, сука… – он пробормотал это сквозь зубы, катаясь по полу и сжимая обеими руками покалеченную ногу.

– А? – отозвался тот, позевывая.

Судя по его реакции, все происходящее не произвело на него никакого впечатления. Не обращая на корчащегося соседа внимания, он поднялся с кровати и, потянувшись, прошел к столику, который стоял в углу. Налив в одноразовый стаканчик воды из графина, он осушил его в три глотка, поставил на место, налил снова, выпил, повторил еще раз, расплющил о лоб – и только после этого обратился к Марку:

– Больно?

Вместо ответа тот только яростно сверкнул на него глазами и, сжав челюсть, тихо застонал, показывая всем своим видом, что испытывает страшные муки.

– Мизинчик? – сочувствующе покачал головой Пукан.

Марк, отняв руки от ноги, осуждающе посмотрел на палец и осторожно пошевелил им. Нога не болела, и это было странно. Возможно, он повредил нервные окончания, и теперь навсегда утратил способность испытывать боль. Подумав так, он прикусил себя язык и успокоился: с болевыми ощущениями было все в порядке. Однако все могло закончиться не так хорошо, и Пукан должен был это понимать! Состроив страдальческую физиономию, он поднялся и, показательно припадая на одну ногу, проковылял к своей кровати.

– Это совершенно недопустимо! – голосом телевизионного диктора, говорящего о внешней политике США, заявил он. – Подобное поведение не делает тебе чести.

– Извини.

Пукан подошел к соседу и примирительно похлопал его по плечу. Потом подумал и похлопал еще раз. Когда он уже хотел повторить свой странный ритуал в третий раз, Марк вдруг вскипел и оттолкнул протянутую руку:

– Ты прекратишь или нет?!

– Так, это… Ну…

Толстяк как-то странно дернулся и попытался еще раз прикоснуться к нему, однако мужчина был готов к такому повороту и отклонился, продемонстрировав соседу кулак.

– Только попробуй!

– Ну, пожалуйста! – по телу Пукана прошла дрожь, и весь он словно уменьшился в размерах – вжав голову в плечи, отчего и так не слишком явно выраженная шея практически исчезла, он бросил на соседа умоляющий взгляд.

Взглянув на трясущегося, как в припадке, толстяка, Марк вздохнул и сел прямо:

– Ну, ладно. Черт с тобой. Но только один раз!

– Спасибо, спасибо! – обрадовался Пукан и, высунув от напряжения язык, в третий раз прикоснулся к плечу собеседника.

– Все, отвали, – прикрикнул Марк на соседа, с брезгливостью глядя на влажный след, оставшийся на сорочке.

– Уф… Близко было на этот раз, – вздохнул тот с облегчением и, довольно рассмеявшись, плюхнулся всем весом на свою кровать, которая заметно прогнулась под ним.

– Ты пахнешь, Пукан, – Марк принюхался и зажал нос ладонью. – Как можно так вонять? Ты же хуже скунса!

– А нечего было надо мной издеваться, – беззаботным тоном отозвался толстяк, с улыбкой глядя в потолок. – Ты же знаешь, что нельзя так со мной обращаться.

– Все, это уже ни в какие рамки не лезет, – мужчина зарылся лицом в подушку и уже оттуда прокричал. – Как у тебя это получается? Ты везде! Открой окошко, скотина, мы же задохнемся здесь!

– Сам скотина, – отозвался Пукан, поднимаясь и подходя к окну. – Обычный здоровый метеоризм.

С трудом просунув пухлую руку сквозь прутья решетки, он распахнул окно и поморщился – снаружи было достаточно прохладно. Ночью прошел дождь, и до сих пор с крыши периодически падали крупные капли мутноватой воды.

– Замерзнем, простудимся, у нас поднимется температура, и нам будут делать уколы. Ты любишь уколы? Я не люблю. У меня капилляры находятся слишком близко к поверхности кожи, после каждой процедуры остаются большущие синяки и потом долго не проходят. А у тебя как с капиллярами?

– Завтрак в семь тридцать, ну, куда это годится? – отозвался Марк, отнимая лицо от подушки и принюхиваясь. – Как вам это нравится? А если я сова?

– Ты не сова, – возразил Пукан. – Даже совсем наоборот.

– Сова наоборот?

Мужчина представил себе вывернутую наизнанку сову и подумал, что тогда ей пришлось бы глотать мелкие камешки и песок, как курицам, чтобы перетирать поступающую пищу. И следы – следы повсюду она будет оставлять, если ее сделать наоборот.

– Пари? – Марк, прищурившись, хитро взглянул на соседа, но тот только усмехнулся в ответ:

– Опять проиграешь.

– А вот и нет. У меня предчувствие.

– Ну, давай. Итак, твоя версия.

– А почему это я первый?

– Могу и я, – пожал плечами толстяк. – Но тогда тебе нельзя говорить то же, помнишь?

– Хорошо, я начну.

Марк поднялся с кровати, сунул ноги в тапки и встал в центре комнаты, закрыв глаза и расставив руки в разные стороны. Простояв так почти минуту, он взглянул на собеседника и с видом человека, который зрит в будущее, заявил:

– Яичница, сосиски, булочки с маслом. Чай. Или компот? Нет, четко вижу чай.

Снова закрыв глаза, он прислонил ладонь тыльной стороной ко лбу и, пробормотав что-то неразборчивое, наконец, добавил:

– Кетчупа не будет. Все, больше ничего не скажу.

Шумно выдохнув воздух, словно только что занимался тяжелым физическим трудом, Марк в изнеможении опустился на кровать.

– Ну, а теперь я, – Пукан встал на освободившееся место и так же, как и сосед только что, закрыл глаза, при этом его лицо сразу приобрело мечтательное выражение.

Наблюдая за тем, как толстяк поворачивает голову то в одну, то в другую сторону, будто старался поймать некую столовскую радиоволну, Марк скрестил пальцы на руках и ногах и не несколько секунд задержал дыхание. Наконец, Пукан открыл глаза и улыбнулся:

– Компот будет. И гренки.

– А сосиски? – надменно поднял бровь Марк.

– Сосиски каждое утро подают, – отозвался толстяк. – Мы же договаривались, что их не будем пророчить. Похоже, их как закупили однажды, так они до сих пор и не закончатся никак, как Дункан Маклауд.

– Ничего не каждое утро, – возразил мужчина. – Помнишь, летом их однажды не подали?

– Да, жуткое время…

Соседи дружно вздохнули, сокрушенно покачали головами и поцокали языками, вспоминая голодный период своей жизни. Наконец, толстяк хлопнул себя по ляжкам и кивнул в сторону двери.

– Пойдем, что ли? Пора уже.

– Пойдем. Кто первый? Давай теперь ты, а?

– Нет! – Пукан испуганно округлил глаза. – Нет, нет, нет… Ты же знаешь, мне никак нельзя. Иди лучше ты вперед, а я – за тобой.

– Чтобы ты опять меня мацал всю дорогу? – возмутился Марк. – Иди к черту!

– Я совсем чуть-чуть, – неожиданно плаксивым голосом протянул толстяк, складывая ладошки вместе и с такой мольбой глядя на соседа, что тот, наконец, не выдержал и махнул на него рукой:

– Ладно, хрен с тобой, жиртрест. Только если опять начнешь меня перед всеми позорить, сам пойдешь, понял?

– Понял, понял, – забормотал Пукан, пристраиваясь позади напарника. – Я тихонько, ты даже не заметишь.

Марк обреченно вздохнул и, встав перед дверью, стал ждать. Через минуту-другую он услышал, как щелкнул автоматический замок, и шагнул из комнаты. Слушая, как за спиной бормочет что-то Пукан, который, оказавшись снаружи, опять сжался, словно старался стать меньше, превратившись в комок больничной одежды с ножками. Идя по коридору, мужчина наблюдал за тем, как из остальных комнат выходили его соседи. Некоторые из них были заспанными и едва передвигали ногами, другие же, напротив, словно и не спали вовсе – подпрыгивая от нетерпения, они то и дело подбегали к идущим на завтрак и передразнивали их неторопливую походку.

– Пинк, – один из таких живчиков подбежал к Марку и ткнул в него пальцем. – Ты водишь!

– Отстань, – огрызнулся тот. – Не видишь, я занят.

– Тогда ты водишь, Пукан! – неугомонный человечек попытался ткнуть толстяка, но Марк успел в последний момент оттолкнуть его руку.

– Ты дурак, что ли?! Хочешь, чтобы мы голодными остались? Или забыл, чем все в прошлый раз закончилось?

Пукан тем временем одной рукой держался за плечо Марка, а другой то и дело прикасался то к его спине, то к ягодицам и бормотал про себя «раз-два-три-раз-два-три-раз-два-три». Создавалось впечатление, что он не видел и не слышал ничего, кроме своего ритуального действа. Наконец, когда он, увлекшись, начал тыкать не туда, куда нужно, его гид недовольно дернулся и прикрикнул на толстяка:

– Но-но, полегче! Сейчас получишь!

– Раз-два-три, – извиняющимся тоном отозвался Пукан.

– Вот, так уже лучше.

Убедившись в том, что его спутник больше не покушается на его честь и достоинство, Марк успокоился, и остаток пути они проделали без приключений. Оказавшись в столовой, толстяк выглянул из-за спины своего живого щита и, осмотревшись, расслабился. Бросив взгляд на столики, он победно вскрикнул:

– Компот!

– Да, я уже заметил, – недовольно проворчал Марк, усаживаясь на свое место. – Тебе повезло. Опять.

– Это не везение, – возразил Пукан и плюхнулся на стул рядом. – Это дар предвидения и предзнания, и еще кое-что.

– Скажи просто, что унюхал.

– И унюхал, – согласился толстяк. – Но у нас были одинаковые условия, разве нет? Если бы ты захотел… Раз-два-три…

Один из проходящих мимо толкнул Пукана под руку, и тот, дернувшись, словно его окатили кипятком, отключился от реальности, снова и снова пересчитывая пластиковые ножи и вилки, стаканчики, сосиски и все, что попадало в его поле зрения. Марк сначала хотел остановить его – для этого достаточно было только отвлечь толстяка, но, подумав, предпочел не вмешиваться. Иногда он хотел отдохнуть от общества своего соседа, и подобные приступы давали ему прекрасную возможность отвлечься. Отодвинувшись от Пукана, чтобы тот, чего доброго, не стал снова тыкать в него пальцем, он заглянул в свою тарелку и недовольно скривился – гренки опять были слишком сильно промаслены. Что за существа занимались их приготовлением, если за все это время им так и не удалось научиться делать все правильно? Неужели это так сложно? Если бы его пустили на кухню, он бы показал этим недоумкам, как нужно жарить хлеб. Во-первых, резать его следует тоньше, во-вторых, для лучшего вкуса необходимо макать кусочки в яичную массу, а не заливать уже по факту. Подавать необходимо с соусом, желательно сметанным. А если натереть хлеб предварительно чесноком… Представляя себя в роли повара, Марк не заметил, как съел весь завтрак и уже потянулся за гренками своего соседа, но Пукан неожиданно пришел в себя и накрыл руками свою тарелку.

– Нельзя, моё, – безапелляционным тоном заявил он.

– Так я только помочь тебе хотел, – попытался оправдаться Марк.

– Как это?

– У тебя на тарелке четыре гренки, а нужно три.

– Я с этим как-нибудь разберусь, – усмехнулся толстяк, разломив один из хлебцев на три части и сложив их в центре. – Видишь, теперь все так, как должно быть.

– Ну, и ладно, я хотел как лучше, – проворчал Марк и обиженно отвернулся.

Чтобы не видеть, как Пукан ест, он принялся рассматривать людей за соседними столиками. Здесь были только мужчины, но самых разных возрастов. Заметив, как один из них – тот самый, который пытался «пинкнуть» их по пути в столовую – вывалил свой завтрак на пол и теперь исполняет вокруг него какой-то дикий танец собственного сочинения, Марк вздохнул: такое поведение не могло остаться незамеченным. И верно – тут же к весельчаку подошли двое крепких мужчин и взяли его под руки. Тот дернулся пару раз и безвольно повис, подогнув ноги под себя. Проследив за тем, как нарушителя спокойствия вынесли из столовой, Марк усмехнулся и повернулся к Пукану – тот уже успел доесть все и теперь собирал крошки, группируя их в кучки по три. Наконец, когда в середине тарелки остались лежать только две крошки, он замер, нерешительно глядя на них. Понимая, что это может привести к очередной панической атаке, мужчина вздохнул и, протянув руку, прижал их пальцем так, что они пристали к нему.

– Вот.

– Спасибо, – толстяк вздохнул с облегчением и отодвинул от себя тарелку.

Завтрак подошел к концу, и теперь перед ними должен был появиться Лысый, чтобы они могли сказать ему хором «спасибо». Однако время шло, а это все никак не происходило, и Марк уже начал беспокоиться, как вдруг в столовую вышла женщина в юбке чуть ниже колена и в очках. Она была не лысая, и не мужчина, что само по себе уже было чем-то из ряда вон выходящим. Лет сорок – сорок пять, стройная, но не тощая, в очках, волосы собраны в хвост, среднего роста. Марк попытался определить, была ли женщина замужем, но она держала руки за спиной, и, соответственно, обручальное кольцо, если оно и было, оказалось скрытым. Незнакомка имела озабоченный вид – по всему было понятно, что подобная роль была ей или непривычна, или неприятна. А может, и то, и другое. Откашлявшись, она достаточно громко, чтобы все ее слышали, объявила:

– Сегодня во всех помещениях проводится дезинфекция. Поэтому сейчас мы все дружно поднимемся и пройдем в комнату отдыха. Стойте, куда это вы?

Увидев, как все послушно поднялись и направились в сторону выхода, она вытянула вперед руки, и Марк, наконец, с удовольствием заметил, что на них не было кольца.

– А «спасибо» где? – женщина удивленно подняла брови.

– Спа-си-бо, – ответ прозвучал не слишком дружно.

– Вот, так-то лучше.

Марк, заинтересовавшись происходящим, поднялся со всеми и уже двинулся за толпой, как вдруг почувствовал, как кто-то ухватил его сзади за рубашку. Оглянувшись, он заметил, как Пукан, глядя на него щенячьими глазами, опять упаковался и теперь с извиняющейся улыбкой снова прячется за его спиной. Вздохнув, он махнул рукой и кивнул ему:

– Ладно уж, пошли.

Расставив руки в стороны, чтобы никому не пришло в голову прикасаться к его спутнику, мужчина провел толстяка по коридору и, только когда они оказались в просторном помещении, дернул плечом.

– Все, отпускай уже.

Усадив Пукана на стул, стоявший в самом углу, он подошел к небольшой группе мужчин, которые шумно обсуждали что-то, активно жестикулируя при этом.

– Я же говорю, – утверждал один из них, субтильный очкарик средних лет с нервно дергающимся лицом, – случилось что-то ужасное и непоправимое. Лысый ни разу не пропускал завтрак за все эти годы. Вы этого не можете помнить, но я точно знаю – вот ни разу такого не было. Вообще никогда.

– Ты о чем это, Вася? – обратился к нему Марк.

– Я Петя, – обиженно воскликнул тот.

– Не важно.

– Важно.

– Не важно, говорю.

– Важно.

– Не важно, не важно.

– Хорошо, не важно.

То ли Вася, то ли Петя как-то сразу сник и теперь грустно смотрел себе под ноги. Победно взглянув на остальных, Марк с видом великодушного хозяина похлопал бывшего оратора по плечу и попросил:

– А теперь продолжай, пожалуйста. О чем ты там говорил? Чего такого важного и непоправимого нам ждать, по-твоему?

– Лысого нет, – встрепенулся очкарик, но теперь уже с оглядкой на новоявленного лидера.

– И что?

– Странно, по-моему. Разве нет?

– Нет. Заболел, наверное. Бывает.

– Доктор – и заболел? – с чувством собственного превосходства рассмеялся говоривший. – Не смешите меня.

– Обоснуй.

– Доктора и врачи только делают вид, что болеют, когда им нужно получить выходной. На самом деле они только изображают недомогание, потому что я вчера видел, как нам вместо синих таблеток давали зеленые. Как вам такое?

– Логично, – нахмурился Марк, отбивая ногой мелодию задумчивости.

– Я и говорю.

– Хорошо. Будешь моим Уотсоном.

– Кем? – не понял очкарик.

– Пятницей.

– А… Тогда ладно. Кем?

– Помогать мне будешь, дурак.

– Так бы сразу и сказал, зачем обзываться?

Марк вдруг почувствовал такой прилив сил, что с трудом заставил себя стоять на месте – если бы не нога, которой он настукивал такой бит, что ему позавидовали бы ребята из Riverdance, то это у него вряд ли получилось бы. Мысли работали, как крысы, бегущие по лабиринту на запах съестного. Глаза бешено… Марк не успел описать, что именно делали его глаза, потому что в этот момент почувствовал, как кто-то тянет его за рукав сорочки.

– Что?! – он так яростно глянул на хнычущего Пукана, что тот присел от страха, и в следующий момент окружающие попятились от него, зажимая носы.

– О! Гадость какая! – очкарик сдернул с лица очки, словно боялся, что они треснут от вони, и побежал прочь, забыв о роли помощника, которая была ему отведена.

Меньше всего атака толстяка, если не считать его самого, подействовала на Марка, который был уже привычным к подобным проявлениям своего соседа по комнате. Тем не менее, даже он сморщился и постарался отойти от Пукана подальше, а когда заметил, что тот, размазывая по физиономии слезы раскаяния, тащится за ним следом, и вовсе пустился наутек, перепрыгивая через стулья и сшибая зазевавшихся.

– Марк, прости! Прости меня, Марк! – орал на всю комнату Пукан, но мужчина уже вошел в раж и не был готов останавливаться.

В конце концов, увлекшись своим неистовым забегом, он не заметил, как в помещение вошла та самая женщина, и налетел на нее со всей дури. В ту же секунду на него навалились с нескольких сторон. Все произошло так неожиданно, что Марк ничего не успел понять – кто его скрутил, за что и почему. Единственное, что он почувствовал, был укол шприца, который кто-то всадил ему с такой силой, что чуть не проткнул на сквозь. Даже боевой вопль Пукана, когда он всей своей тушей налетел на тех, кто держал его соседа – даже его Марк уже не услышал. В то время, когда охранники безуспешно пытались угомонить взбесившегося толстяка, Марк уже погрузился в глубокий сон.

Он оказался в лесу – но не дремучем, а каком-то диснеевском. Вокруг пели птички, белки скакали с ветки на ветку, под каждым деревом росли огромные грибы. Единственным персонажем, который никак не вписывался в эту идиллическую картину, был Лысый, который понуро сидел рядом с мелкой речушкой и с задумчивым видом ковырял в ней палкой, делая воду мутной. Заметив новоприбывшего, он лениво махнул ему рукой вместо приветствия и продолжил свое занятие. На нем была та же одежда, что и всегда, но Марк заметил, что она была похожа на его собственную – прежде ему и в голову не приходила мысль о том, что это, как минимум, странно.

– Спим? – скорее утвердительно, чем вопросительно кивнул он.

– Ага, – отозвался Лысый.

– Сяду?

– Садись.

Опустившись на мягкую траву, мужчина вдруг рассмеялся.

– Странно вот так тебя здесь встретить. Наши-то считают, что с тобой случилось несчастье.

– Надо же.

– И как?

– Что?

– Случилось – несчастье?

– Не знаю. Вроде пока все в порядке. Просто перевели в другой корпус.

– Зачем?

– Наверное, не оправдал ожиданий.

– Каких ожиданий? Чьих?

– Да твоих, твоих. Ты что, забыл, где находишься?

– На работе. Ответственное задание, я не могу с тобой его обсуждать. Очень важно.

– Ты не понимаешь. Понимаешь? Понимаете? Марк, вы понимаете, где находитесь?

Голос Лысого изменился – сначала интонации, а потом и тембр. Открыв глаза, мужчина увидел прямо перед собой женщину в белом халате и прищурился, чтобы отрегулировать резкость.

– Очнулись? Хорошо. Как вы себя чувствуете?

Увидев, что он постепенно приходит в себя, доктор поднялась и подошла к столу. Налив из кувшина воды в стакан, она вернулась к Марку и кивнула:

– Выпейте это, у вас обезвоживание.

Глядя на то, как мужчина несколькими глотками проглотил жидкость, она извиняющимся тоном произнесла:

– Я должна попросить прощения у вас за действия моих помощников. Мы просмотрели записи и обнаружили, что все произошло случайно, никакого нападения не было. Но тогда все выглядело иначе. Надеюсь, вы это понимаете.

– Безусловно.

Марк обвел помещение внимательным взглядом и насмешливо покачал головой.

– Выходит, меня раскрыли?

– Что?

– Только должен сразу сказать вам: все ваши попытки расколоть меня изначально обречены – я ничего не скажу.

– Так, – женщина снова села на стул и закинула ногу на ногу, одарив Марка очаровательной улыбкой, которая делала ее намного моложе. – Может быть, нам следует познакомиться перед тем, как продолжить беседу?

– Пожалуй, – отозвался Марк. – Мое имя, по всей видимости, вам известно?

– Конечно. А вот мое вам, судя по всему, нет. Меня зовут Изольда Федоровна. Можно просто Изольда.

– Не стану спрашивать, как вас зовут на самом деле. Да это, впрочем, и не важно.

– Согласна. Итак, вы, наверное, уже поняли, где оказались?

– Конечно, – кивнул мужчина.

– Поделитесь со мной своими соображениями, пожалуйста. Если это не противоречив вашей легенде.

Марк уже открыл было рот для того чтобы озвучить свои мысли по поводу всего, что происходит вокруг, но в этот момент вдруг осознал, что сказать ему, собственно, нечего. То, что еще недавно казалось ему понятным, при первой же попытке облечения в форму превратилось в какую-то несуразицу, и мужчина смутился на мгновение. Однако тут же тряхнул головой и с подозрением взглянул на собеседницу.

– Что это вы мне вкололи такое? Голова пустая совершенно, никак с мыслями не собраться.

– Обычный транквилизатор. Пустяки для такого опытного специалиста как вы.

Изольда явно не желала давать Марку подсказки, и он недовольно нахмурился. Но ничего, ему, скорее всего, и не из таких передряг приходилось раньше выбираться. Нужно просто следовать логике. Сегодня он проснулся с четким пониманием того, что не должен покидать своей комнаты раньше времени. К тому же Пукан… По сути, бесполезный, он, тем не менее, представлял для него какую-то ценность, а значит, был частью задания. Очкарик, Вася… Связной? Может быть. Значит, он тайный агент, которому было поручено расследовать… Что?

– Так что? – женщина с улыбкой наблюдала за мимикой собеседника, пока он вел с собой внутренний разговор.

– Минутку, я думаю.

– Хорошо, я подожду, не торопитесь.

Торопиться? Он и не думал торопиться. Разве профессионалы торопятся? Нет, это исключено. Однако неплохо его отделали, раз он не может вспомнить ничего из своей прошлой жизни. Нужно не подавать вида, что ему известно так мало. Собраться с мыслями, смотреть и слушать – только так можно будет выйти победителем из этой схватки.

– С вами все в порядке? – заметив, что мужчина так увлекся, что перестал дышать и теперь сидел красный, как рак, Изольда наклонилась вперед и тронула его за плечо.

– Без сомнения, – выдохнул Марк и взглянул на нее с чувством собственного превосходства. – Это практика йоги – кислородное голодание помогает нормализировать работу мозга.

– Правда? Впервые слышу об этом, – подняла брови Изольда. – Возможно, это и так, но… Как бы сказать… В общем, препарат, который мы вам ввели, может вызвать необратимые последствия, если вы будете и впредь экспериментировать с дыханием, так что я бы не советовала вам делать этого впредь.

– Очень благородно с вашей стороны предупредить меня об этом, – с благодарностью кивнул Марк и активно задышал.

– Да, мы стараемся работать в соответствии с установленными международными нормами, – отозвалась женщина. – То есть вам пока не удалось вспомнить, где именно вы находитесь и как сюда попали, я правильно вас поняла?

– Это дело времени, дорогуша.

Марк прищурился улыбнулся а-ля Кларк Гейбл, тут же пожалев о том, что не носит усов. Однако Изольда, похоже, не обратила никакого внимания на эту его вольность. Женщина смотрела на него, размышляя о чем-то своем, и, казалось, пыталась принять какое-то решение. Наконец, ей удалось сделать это, и она поднялась.

– Думаю, на сегодня достаточно. Через несколько минут вас выпустят из этой комнаты – и вы сможете вернуться к себе.

– То есть вы не скажете мне, куда я попал? И каковы, собственно, условия моего освобождения? Вам должно быть известно, что меня будут искать, и если не найдут, то возможны самые серьезные последствия вплоть до международного скандала. У нас длинные руки. Клинки наши остры, пули быстры и метки, а… ээ…

Запутавшись в словоблудии, Марк смутился и замолчал.

– Мы примем это к сведению, – улыбнулась Изольда. – А место, где вы оказались, тайной не является. Это частная психиатрическая лечебница закрытого типа. Видите – я откровенна с вами. Надеюсь, что и вы ответите мне тем же и не станете предпринимать попыток к бегству. Мы понимаем друг друга?

– О, да, – Марк снова прищурился и выпятил подбородок, чтобы показать, что уж кто-то, а он точно все понял.

– Подождите минутку, я сейчас вернусь, – с этими словами женщина поднялась и вышла, оставив своего гостя одного.

Это было опрометчиво! Она должна была понимать, с кем имеет дело. Как только дверь закрылась, Марк на цыпочках подкрался к ней, однако тут же вернулся, чтобы надеть тапки – несмотря на то, что пол в помещении был достаточно теплым, ему не хотелось оставлять здесь свои следы. Следы! Все-таки он еще не конца пришел в себя, раз забыл о такой важной составляющей своей работы. Сняв с себя рубаху, он старательно протер те места, на которые только что ступал, а затем достал из мусорного ведра пластиковый стакан и также стер с него свои отпечатки. С сомнением взглянув на кровать, на которой только что очнулся, он подумал, что вряд ли кто-то станет искать там его ДНК, но на всякий случай перевернул матрац другой стороной и накинул сверху покрывало, чтобы никто ни о чем не догадался. Отступив на пару шагов, Марк быстро осмотрел плоды своего труда и остался доволен результатом. Надев рубашку, он застегнул ее на все пуговицы и хотел уже вернуться к двери, но в этот момент она открылась – в проеме опять показались две знакомые мужские фигуры. Санитары, конечно, были подсадными – в этом он нисколько не сомневался.