Оглавление
С. Б. Бураго. Набег язычества на рубеже веков
Предисловие
С верой, надеждой, любовью
Статьи разных лет
Человек, язык, культура: становление смысла[1]
Принцип выгоды и сущность культуры[2]
Жизненная установка человека и цивилизационный процесс[3]
Набег язычества на рубеж веков[4]
Понимание литературы и объективность филологического анализа[5]
Диалектика романтизма[6]
Рихард Вагнер и Александр Блок[7]
Страница русской жизни (Александр Блок и Леонид Семенов)[8]
О смысле поэзии[9]
Размышления о верлибре[10]
Живой смысл в поэзии Элисео Диего[11]
Поэзия и позиция*
Пушкинская юбилейная конференция в Киеве[12]
Мелодия стиха[13]
Предисловие
Глава I. Человек и его язык
§ 1. Два принципа
§ 2. Истоки противостояния
§ 3. Диалектика романтизма
§ 4. Язык и нравственность
§ 5. Феномен Сайма
§ 6. О возможности и смысле филологического анализа
Глава II. Поэтическая речь и ее мелодия
§ 1. О смысле филологического анализа художественной литературы
§ 2. О понимании поэзии и объективности филологического анализа стихотворной речи
§ 3. Звук и ритм
§ 4. Мелодия
§ 5. Музыка и смысл лирического стихотворения
Глава III. Смыслообразующая функция мелодии стиха и «большая форма» в поэзии
§ 1. Мелодия, композиция и смысл поэмы А. С. Пушкина «Медный всадник»
§ 2. «Двенадцать» А. А. Блока: музыка стиха, истоки и природа жанра
Заключение
Из устных выступлений С. Б. Бураго
К 200-летию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина[28]
Поэт и чернь[29]
Пушкин и наше все[31]
Проблема времени как мировоззрение человека[32]
Испания, Америка, мир[33]
Животные и люди[34]
Истоки универсализма философии Н. А. Бердяева[35]
О Сергее Борисовиче Бураго
Не миф, а жестокая реальность
Постигая время…
Вспоминая Сергея Борисовича Бураго
В поисках истины (Идейно-ценностные основания творчества С. Б. Бураго в контексте социокультурных коллизий XX века)[38]
Мир Сергея Бураго: философские аспекты творчества
Вірш як діалектика: його мелодія і смисл[39]
О крымских встречах с Сергеем Бураго. Фрагменты воспоминаний[41]
«Томов премногих тяжелей» (Предисловие ко второму изданию «Александр Блок»)
«И свет во тьме светит…» (Предисловие к книге С. Б. Бураго «Мелодия стиха»)
Он остается с нами
О Сергее Борисовиче Бураго
«Утро туманное, утро седое…»
«Отрок, чистый сердцем» – Парсифаль
Высокое небо юности
Две встречи: пространство судьбы
Из нашей четвертой группы
Он был человеком во всем этом большом. И непонятном мире
Память как реальность
Истинный интеллигент
Сергею Борисовичу Бураго
У вічні світи
Жизнь как теплоотдача
Теплый запах акации
Специфика художественного слова в трудах С.Б. Бураго
Январские стихи. Памяти отца
Отрывок из книги
Общественность Украины отмечает памятную дату со дня рождения известного украинского литературоведа, глубокого исследователя украинской и русской поэзии начала XX века, доктора филологических наук, профессора Сергея Борисовича Бураго. Уже свыше двадцати лет назад он ушел из жизни.
Практически вся его филологическая деятельность была связана с Киевским университетом. После защиты кандидатской диссертации «Стиль художньо-філософського мислення і позиція Олександра Блока» («Стиль художественно-философского мышления и позиция Александра Блока») (в 1981 г. вышло её дополненное монографическое издание) Сергей Бураго возглавил кафедру русского языка для иностранцев на подготовительном факультете Киевского госуниверситета. В 1990 г. перешел в Институт международных отношений, где работал заведующим кафедры украинского и русского языков до конца жизни. Его докторская диссертация на тему «Діалектика мови і літературознавчий аналіз мелодії поетичної мови» («Диалектика языка и литературоведческий анализ мелодии поэтической речи») стала существенным вкладом в развитие отечественной научной поэтики и стиховедения. Он был одним из активных членов специализированных советов по зарубежной литературе и компаративистике Института литературы им. Т. Г. Шевченко НАН Украины.
.....
Здесь следует прямо сказать, что такое решение вопроса о понимании устной ли, письменной ли речи представляется вполне убедительным. В самом деле, если исходить из принципа связи всех элементов мира (диалектика), а не их внешнего и механического соединения (скептицизм) – а я исхожу именно из принципа связи, – то для меня так же, как и для Шлейермахера, очевидно, что «каждый носит в себе минимум каждого». А раз так, то и понимание другого есть в большой степени понимание себя, и наоборот. И конечно, когда речь заходит о том, что читатель может понять произведение лучше, чем его автор, из этого следует только то, что процесс восприятия отличается от процесса создания большей степенью аналитичности, хотя и это читательское восприятие не сводится и не может сводиться к чистому рассудочному анализу. Филологический анализ художественного текста не должен отрываться от его эмоционального переживания, и, во всяком случае, должен учитывать это переживание как критерий верности самого анализа. Филологический субъективизм рождается именно тогда, когда умозрительное «схемостроительство» (П. А. Флоренский10) признается истиннее непосредственного переживания словесного творчества, хотя именно филология и призвана скорректировать то эмоциональное читательское восприятие, которое может быть основано и на неверном понимании текста, то есть на недоразумении. Функция филологии, таким образом, по сути, смыкается с задачами герменевтики, поскольку, как говорил Шлейермахер, герменевтика – это, прежде всего, «искусство избегать недоразумения»11.
Для немецкого мыслителя, таким образом, любой продуктивный диалог, в том числе и диалог автора художественного произведения и его читателя, должен быть герменевтически обусловлен, что и является необходимым основанием познания смысла произведения. У Шлейермахера сам смысл текста принципиально не существует где-то в стороне от личности его автора и личности его читателя, но может существовать лишь в сфере того общего, надындивидуального в личности, которое и дает возможность подлинной связи и взаимного понимания между людьми.
.....
