Оглавление
С. В. Гальперин. Алексей Лосев и разгадка двадцатого века
От автора
Часть первая
Уроки монаха Андроника
«Не появись этой страшной бездны…»
У истоков лосевского мировоззрения
О судьбе, об истории, о Божьем Промысле
В борьбе за смысл
Тайна опального профессора
Притча о стоптанных галошах
«Каков он, этот мир? Вот он каков…»
Первые старты
Сквозь строй рационалистического воинства
Разум на пороге символической реальности
Переступив порог…
Часть вторая
Вера начинается в мыслях
Православные начала научного мировоззрения
Что в имени тебе моём?
Личность: лицом к лицу
Животворная стихия мифологии
Подчиняясь неодолимой силе выражения
Жизнь – это становление…
Вокруг бесконечности
Точка, точка, запятая…
Потревоженная вечность
Сложность сложения и простота соединения
Этот сплошь противоречивый мир
Часть третья
Возвращаясь к абсолютной мифологии
О полезности личных местоимений
В нашем доме
Куда направило разум католическое Средневековье?
Будни и праздники новоевропейского духа
Не осознавая символической реальности
Что обнаружил разум в себе самóм?
Непреодолимые соблазны механизма
Понять – значит поверить
Вверх по лестнице, ведущей вниз
За незнание надо платить!
Время посева и время жатвы
Часть четвертая
Мы в прошлом или прошлое в нас?
Творчество – продолжение миротворения
Устами младенца…
Корни цельного знания
Как разделяли науку?
Услышать ЗОВ жизни
Повторное открытие Америки
О Родине, о жертве, о любви…
Россия: саморазвитие исторической идеи
Трудное пробуждение
Логоцентризм – просветление общественной воли
«И не сообразуйтесь с веком сим…»
Отрывок из книги
Настоящая книга могла быть опубликована ещё на пороге наступившего века, но этого не случилось. Вдаваться в подробности причин столь значительной задержки я здесь не стану, зато готов поделиться воспоминаниями о событиях, предшествующих рождению самόй книги.
Всё началось с того, что летним утром 1996 года (дело было накануне «Дня независимости») я услышал обращённое к слушателям предложение «Радио России» принять участие в проекте «Двадцатый век: Люди. События. Идеи». Для этого достаточно было найти подходящее слово для оценки века уходящего, а также назвать Человека двадцатого века. Когда, дождавшись назначенного часа, я с трудом дозвонился до редакции, меня попросили быть предельно кратким. Поэтому я просто назвал двадцатый век «веком отчуждения» для западной цивилизации и «веком пробуждения» для России. Второй ответ я всё же посчитал необходимым слегка развернуть и потому сказал следующее: «Человеком двадцатого века является Алексей Фёдорович Лосев. Он осуществил ещё в тридцатые годы прорыв в новую реальность, реализовав цели „серебряного века“ и проявив на религиозно-философском уровне тайну смысла, тайну имени, тайну истории. Чтобы освоить лосевское наследие до конца века, необходимо немедленное проявление общественной воли».
.....
Но миром идей великий философ не ограничивается. Платон первым в античности выдвигает категорию Единого, в котором воплощено абсолютное единство всего на свете. Лосев и тут старается облегчить нам с вами понимание. Всякая вещь, разъясняет он, имеет множество свойств и признаков, но всегда выше их. Дерево мы сперва понимаем как дерево, а лишь потом получаем возможность приписывать ему те или иные признаки. Но ведь то же относится и к миру в целом. Он выше всяких признаков и свойств, выше всяких идей и, по Платону, выше всего отдельного, будь то бытие, сущность, познание. Познавать – значит сравнивать. Но поскольку миру уже всё приписано, сравнивать его просто не с чем. Стало быть, он оказывается тем, что превыше всего. Этому и соответствует непознаваемое Единое, которое, впрочем, так и осталось у Платона лишь в виде категории.
Вот теперь можно вместе с Лосевым перейти и непосредственно к неоплатонизму. Его основатель Плотин через шесть столетий после Платона разработал учение о Едином как охвате всего существующего в одной неделимой точке, которая предшествует всякому бытию. Оно может восприниматься человеком лишь в нерасчленённо-восторженном состоянии – сверхумном экстазе. По Плотину, приблизиться к Единому (созерцать его) можно, если «самому отрешиться от чувственных предметов, которые являются последними из всех и перейти к предметам первичным; нужно быть свободным от всех пороков, ибо мы стремимся к Благу; нужно вернуться к своему внутреннему началу, и вместо того, чтобы быть множественным, стать единым существом». Свой экстаз Плотин определяет как απλώσις («упрощение»), в котором бытие сводится к абсолютной простоте.
.....
