Оглавление
Сергей Абашин. Советский кишлак. Между колониализмом и модернизацией
Введение. В ПОИСКАХ ОБЪЯСНЕНИЯ
Очерк первый. ТРИ ВЗГЛЯДА НА ЗАВОЕВАНИЕ109
События осени 1875 года
Имперский нарратив
Донесение Пичугина
Пересказ Серебренникова
«История завоевания Средней Азии» Терентьева
Национальный нарратив
Участники и свидетели
Интерпретация Абдуллаева
Подмена и забывчивость
Несколько слов о таджикском нарративе и узбекском меньшинстве
Локальный нарратив
Есть ли другие голоса?
Гегемония нарративов
История кишлака
Завоевание Ошобы в местной версии
Очерк второй. КУРБАШИ
Очерк третий. ИМПЕРИЯ
Империя собирает сведения
Пути
Территория
Налоги
Экспликация на дачу
Собственность
Люди
Империя ведет следствие
Управление
Событие 1892 года370
Попытки категоризации
Попытки манипулирования
Чего российская власть не увидела?
Очерк четвертый. МАЛЕНЬКИЙ СТАЛИН
Аксакал
Местная элита
Активисты
Учителя
Председатели колхозов
Семейные связи и родство
Конфликт
Очерк пятый. СКАЧОК В СОЦИАЛИЗМ499
От досоветской экономики к колхозу
Преодоление кризиса
Накануне Великого перелома
Доколхозная социальная структура
Сталинские колхозы
Колхозная экономика
Экономика колхозников
Идеальный колхоз
Колхоз эпохи развитого социализма
Укрупнение
Раис
Большой Ашт
Новое пространство Ошобы
«Калинин»
Хлопководство
Садоводство
Животноводство
Управление
Подряд
Аренда
Приватизация
Колхозники
Зарплата
Домашнее хозяйство
Миграции
Очерк шестой. РОЖДЕНИЕ ОШОБИНСКОЙ БОЛЬНИЦЫ
Больница как социальный институт
Учреждение
Социальная сеть
Хозяйство
Корпорация
Больница как инструмент классификации
Лечение и льготы
Локальная медицина
«Я верю»
Очерк седьмой. МАХАЛЛЯ
Махалля в Ошобе
Махалля-туй
Организация туя
Угощение и дары
За кулисами махалли
Махалля и государство
Трансформации махалли
Политика и махалля в Узбекистане
Махалля в Таджикистане
Очерк восьмой. ПРАКТИЧЕСКАЯ ЛОГИКА ИСЛАМА735
Очерк девятый. БРАК ПО-КОМСОМОЛЬСКИ
Очерк десятый. ОШОБИНСКИЕ АЛЬБОМЫ900
Заключение. ИЗВНЕ И ИЗНУТРИ936
Начало
Вхождение в поле
Как выбрать кишлак?
Как закрепиться в кишлаке?
В поле
Наблюдение или участие?
Наблюдение за наблюдающим
Оптика
Карта
Как не навредить?
Выход из поля
Пора домой?
Что еще осталось неизученным?
Иллюстрации
Список иллюстраций
Иллюстрации в тексте
Отрывок из книги
Один из наиболее активных представителей постколониальных исследований, Гиян Пракаш, анализируя индийскую историографию, выделил несколько этапов изучения региона и несколько разных типов научного дискурса, связанных с осмыслением его истории и культуры110.
Первым из них был ориентализм111. Он являлся «европейским предприятием», создававшимся европейцами для европейской аудитории. Ориенталисты, пишет Пракаш, рисовали в своем воображении Индию как сущность, отдельную от Европы. Это был взгляд извне, который конструировал Индию в качестве другого, полностью противоположного западному миру112. Такое видение Индии было эссенциалистским, то есть придавало изучаемому и конструируемому в процессе изучения объекту целостный, гомогенный, неизменный характер, наделяло его постоянными характеристиками, отличными от характеристик Запада (если Запад – рациональный, то Индия – иррациональная, если Запад материалистичен, то Индия духовна, если Европа находится в движении, то Индия спит, и так далее). Это было не просто знание, но знание, которое оправдывало имперское доминирование Европы над Индией, представляло его неизбежностью и закономерностью, вытекающими из сущностных черт индийского общества. Пракаш оговаривается, что ориентализм не оставался одним и тем же на протяжении десятилетий, он накапливал информацию, а представления ориенталистов об Индии уточнялись и корректировались, но прежняя, созданная ими линия размежевания между Индией и Европой и подчиненное положение индийской культуры по отношению к западной все так же оставались основными особенностями такого рода научных рассуждений.
.....
16 ноября российские солдаты, выйдя из Ак-джара, достигли Камыш-кургана и там переночевали, на следующий день они прибыли в Шайдан, где полковник Пичугин велел наказать перед народом двух старшин, которых обвинял наиб Мирза-Абдулла и упоминал в своем донесении месячной давности Ястржемский138. После этого отряд направился в Бабадархан, где население не сопротивлялось и выполняло все требования – предоставляло продукты и информацию139. Вечером, далее по пути в Пангаз, Пичугин получил известие, что крупная «шайка» Танаберды и Батыркула предприняла нападение на Шайдан, а потом направилась к Ошобе. Он без промедления, в полдвенадцатого ночи поднял свой отряд и двинулся в направлении Ошобы, где утром 18 ноября состоялось ожесточенное сражение. Разгромив неприятеля и разрушив кишлак, российские военные не стали задерживаться, опасаясь нападения по-прежнему численно превосходившего их противника, и продолжили карательную операцию – вошли в Гудас, жители которого изъявили полную покорность140. 19 ноября отряд Пичугина вышел к Ашту, а вечером того же дня возвратился на позицию у Акджарской переправы. Получив от Пичугина информацию о результатах похода, Кауфман выразил ему, офицерам и низшим чинам «искреннюю благодарность за лихое движение»141.
В донесении подчеркивались все атрибуты победы – потери врага, умелые и самоотверженные действия российских военных, достигнутый результат. Пичугин персонализировал победу, указывая имена героев и жертв с российской стороны – все они должны были быть вознаграждены славой и посмертной памятью. Разумеется, жанр военного донесения предполагал также ответное восхваление и вознаграждение самого Пичугина. Противник же был, напротив, представлен непонятной и безымянной массой, за исключением имен двух главных предводителей, которые, впрочем, не являлись субъектами повествования. Пичугин с некоторым удивлением говорил о яростном сопротивлении, оказанном в Ошобе, о меткости стрелков, о женщинах, участвующих в бою. Но в этом удивлении сквозили, с одной стороны, намек на варварство врага, который идет на бессмысленное самоубийство, а с другой стороны, желание еще раз отметить значение одержанной над столь упорным врагом победы.
.....
