Оглавление
Сергей Шевченко. Надежда обретенная и изобретенная. Эпистемология добродетелей и гуманитарная экспертиза биотехнологий
Предисловие
1. Надежда обретенная. Эпистемология исследования и коллективные интеллектуальные добродетели
Глава 1. Надежда на помощь вирусов. Фаговая терапия
Расцвет и несостоявшийся упадок фаговой терапии
Изменчивость бактерий и нестабильное положение эпидемиологии
Вспышки эпидемий и «экология» бактериофага[15]
Орудуя неизвестным: вирусная природа бактериофага как технологическое и медицинское допущение
Выздоровевшие чудом: механизмы действия фаготерапии
Итоги
Глава 2. Эпистемические добродетели, научное исследование и технический прогресс
Эпистемология добродетелей и трюки окружающей действительности
Познание как спортивная стрельба и как охота
Эпистемология исследования Кристофера Хуквея
Эпистемические пороки по Кассиму Кассаму
Аарон Кобб: сообщества исследователей и эпистемология надежды
«Кофейный» аргумент Загзебски и ценность исследовательских результатов
«Расширенная эпистемология» и значение прогресса в науке и технике
Итоги
Глава 3. Надежда на других и надежда с другими. Коллективные исследовательские добродетели
Введение
Погибшие исследователи севера: попытка натурализации общего знания
Продуктивное высокомерие математиков: обретенная и изобретенная надежда
Эпистемический вклад и эпистемическая заслуга
Материальность без поворота к материальному
Различая надеющееся сообщество и коллективный субъект познания
Типология эпистемических коллективов и надеющееся сообщество[132]
Коллективные и индивидуальные убеждения и надежды
Итоги
Глава 4. Справляясь с нестабильностями. Надежда и способности других
Надежда на что или на кого?
Возможности, заключенные в понятии возможности (capacity)
Юмовская причинность и приговоры исследователям бактериофага
Приложение к первой части. Контрфактуалы. Опыт аналитики и метафизики надежды
Представляя надеющуюся собаку
Как пьют кофе в комедиях
Логическое вычитание и вынесение за скобки
Тождество и различие
Если бы я знал прикуп – кто жил бы в Сочи?
Контрфактуалы: условия возможности (поиска) условий возможности
2. Надежда изобретенная. Как экспертизе стать гуманитарной?
Глава 5. Экспертиза как опыт пребывания с проблемой
«Обживание» новых технологий
Возможность экологического взгляда и пребывание с проблемой
Глава 6. Экспертиза для надежды[196]
Измерения «медицинской» надежды
Качество жизни
Данные о страдающих телах
Данные о клинической и экономической эффективности лекарств
Регуляторная стабилизация факта и признание надежды
Групповые убеждения и допущения
Экспертные добродетели и допущение надежды
Глава 7. Экспертиза против надежды[225]
Спор об эквивалентности в суде
Публичные и профессиональные дискуссии о дженериках
Легитимация и воспроизводство применения технологического артефакта
Корабль Тесея, первичные и вторичные интенсионалы
Иерархия онтологий
Экспертное знание и разделение лингвистического труда
Экспертиза в биомедицине и эпистемические добродетели
Приложения ко второй части. Опыты надежды в самоизоляции
Опыт 1. Разрыв между определяемым и действующим
Клинамен надежды
Две надежды философов в заключении
Проблема ложной надежды
К самим вещам
Опыт 2. Надежда на технологию и феноменология не-одиночества
Различая рай и ад
Два маршрута феноменологического исследования надежды
Надеясь вопреки
Осмысливая катастрофу
Список литературы
Благодарности
Об авторе
Отрывок из книги
Слово «надежда» имеет множество значений, но в этой книге я остановлюсь только на двух, которые называю «обретенной надеждой» и «изобретенной надеждой». Оба эти значения связаны с важными направлениями развития двух философских традиций: эпистемологии добродетелей и философии гуманитарной экспертизы. Следуя этим традициям, я пишу о главной проблеме книги – о роли надежды в научнотехническом исследовании и в оценке результатов такого исследования. Надежда, обретенная учеными, занимавшимися созданием антибактериальных средств на основе вирусов-бактериофагов в первой половине XX века, позволила этой линии развития биомедицинских технологий преодолеть внешние вызовы и справиться с нестабильным характером самих вирусов. Созданные в результате технологии стали источниками надежд для многих больных тяжелыми бактериальными инфекциями. Надежды на нестабильно работающие технологии могут стать – и зачастую уже становятся – столь же важным аспектом экспертной оценки технологий, как и связанные с их применением риски. Ни одна из этих составляющих не может быть сброшена со счетов, и ни одна из них не отрицает другую.
Сегодня тематика надежд на технологию в условиях нестабильности биологических или экологических систем – одна из наиболее обсуждаемых в мире. В этой связи философское исследование этих вопросов кажется особенно актуальным.
.....
В чем суть обоих воззрений? Авторитет Роберта Коха и его школы позволял в течение 20–30 лет отметать все сомнения в том, что виды патогенных бактерий представляют собой стабильные формы, мало чем отличающиеся в этом смысле от макроскопических многоклеточных организмов. Бактерии могут меняться, но медленно и незначительно – все остальные мнения могут быть маркированы как «ламаркизм» и благодаря этому маргинализованы. Но в конце 1910-х начинают проводиться эксперименты, демонстрирующие изменения бактериальных колоний – исследования этих нестабильностей во многом сделали Амстердамску значимой фигурой в истории науки. По ее словам, за период с 1918 по 1934 год в шести ведущих микробиологических и медицинских англоязычных журналах («Journal of Bacteriology», «Journal of Infectious Disease» и т. д.) появилось 28 публикаций, описывающих достаточно скоротечные изменения в форме и структуре бактерий и в их обмене веществ. Статей, опровергавших эти «циклогенетические» представления, в тех же изданиях вышло всего 18[11]. Эти быстрые и радикальные изменения зачастую мыслились как нормальный ход смены бактериальных поколений, «природное» свойство микроорганизмов, которого достаточно для объяснения вспышек эпидемий. Интересно, что в специальной англоязычной литературе крайне редко ставился вопрос о различении «естественных циклов» жизни бактерий и их адаптации к условиям роста в питательной среде чашки Петри. Есть предположения о том, что ясно проводить различие между мутациями и приспособлением микробиологи стали лишь в 1940-х годах[12].
Уже упоминавшаяся статья Гриффита была одной из опорных точек спора об изменчивости. Имея за плечами опыт изучения возбудителей туберкулеза, Гриффит настаивал, что потеря вирулентности связана с естественной утратой бактериями полисахаридной оболочки в череде поколений. Колонии таких утративших опасность пневмококков он описывал как шероховатые (или грубые, rough), вирулентные же колонии оставались гладкими (smooth). Это чередование шероховатых и гладких форм Гриффит счел достаточным для объяснения эпидемических вспышек[13]. Поэтому считается, что в «пограничном конфликте» между эпидемиологами и бактериологами он выступил на стороне последних.
.....
