Отрывок из книги
Первым делом я решил заехать в Ворошилов. А всё потому, что поезд из Варфоломеевки приходил во Владивосток уже ночью, и болтаться до утра на вокзале просто не хотелось. А в Ворошилов поезд приходил под вечер, и можно было спокойно переночевать у ребят в общежитии. Так я и сделал.
Письмо моё до Никиты ещё не дошло, поэтому мой приезд был для него полной неожиданностью. Он обрадовался и сразу захлопотал с чаем. Оба Толика, Суслов и Гордиевский, ещё не пришли из института, но в комнате сидел Алик Смирнов: он с Никитой собирался сходить в кино. Пока пили чай, пришли и Толики, начались расспросы – что, куда и как. Но я не стал делиться своими планами с ребятами, отделывался шуточками и вообще уклонялся от какой-либо конкретики. Не стал говорить о том, куда и зачем я еду, так как и сам ещё толком не знал, куда меня прибьют житейские волны.
.....
Кстати, об этом парне, с которым мы провожали Ивана, у меня в памяти не сохранилось ни фамилии, ни имени его, но хорошо помню его рассказ об одном из фрагментов его фронтовой жизни. Ему было чуть больше тридцати лет, и он двадцатилетним участвовал в Великой Отечественной в воздушно-десантных войсках. На одном из перекуров он и рассказал, как участвовал в освобождении Киева. Массовый десант сбросили в окрестности столицы Украины, но, видимо, ошиблись в расчетах, и очень много бойцов не приземлились, а приводнились в холодный осенний Днепр, и они погибли в его ледяных уже водах. В официальной печати и даже в мемуарах наших полководцев, чтением которых я увлекался в зрелые годы, мне никогда не приходилось встречаться с подобными упоминаниями, не говоря уже в мои юные годы. А тогда, хотя меня глубоко и поразил этот рассказ, всё же в глубине души отнёсся к нему с большим сомнением. Конечно, я вслух его не высказал, но червячок недоверия к этому рассказчику сохранился надолго. И только уже в очень зрелые годы, когда мне пришлось редактировать и готовить к печати книгу воспоминаний одного хорошо и много лет знакомого рядового фронтовика-десантника, тоже участвовавшего в том десанте, я уже поколебался в своих былых сомнениях. И утвердился в мнении, что не могли говорить одинаковую неправду через многие десятилетия два абсолютно незнакомых человека, участвовавших в одном и том же трагическом событии, как тот мой случайный товарищ из бригады грузчиков на камчатском побережье и этот сельский учитель из глубинки дальневосточного Приморья, уважаемый человек не только мною, Иван Павлович Четверик, все послевоенные годы, вплоть до нулевых двухтысячных, проработавший практически в одной школе в пристанционном посёлке Губерово, что почти на самом восточном краешке великого нашего Транссиба.
Но это так, по случаю. А вот если продолжить рассказ о нашей бригаде грузчиков, то можно с полной уверенностью утверждать, что в её составе было совсем немало очень интересных людей – этакий характерный срез представителей той удивительной, в общем-то, послевоенной эпохи, которой, и в чём я совершенно уверен, нет аналогов ни в прошлые, а также и во все последующие времена. Вот, например, два молодых стройных, поджарых бывших лейтенанта Советской Армии, попавших под сокращение во время знаменитой кампании, оставшейся в памяти того поколения под названием «Миллион двести». Они казались несколько растерянными от случившегося с ними такого неожиданного поворота судьбы и в то же время серьёзно обиженными на власть, бесцеремонно лишившую их избранной ещё в юности профессии. У обоих остались где-то у родственников на материке жёны с маленькими детьми, а они сами приехали на этот краешек земли, чтобы найти хоть какое-то место для более приличной жизни или, на худой конец, попытаться хотя бы что-то заработать для поддержания своих семей. Но Камчатка, довольно щедрая на большие заработки в былые годы, теперь, при резком сокращении подхода лососёвых, тоже переживала тяжёлые времена. И ребята эти назло судьбе держались всё время вместе, несколько обособленно от всех других, но трудились на этой нелёгкой и не очень уж денежной работе на равных со всеми, порой казалось, что даже с каким-то настоящим исступлением обречённых.
.....
