Отрывок из книги
Надеюсь, ты простишь меня, что так давно тебе не писал, не отвечал на твое последнее письмо. Меня извиняет то, что я находился в разъездах, и только что вернулся из благородного Брюсселя.
Спасибо тебе за совет, я им воспользовался. Впрочем, подозреваю, ты уже забыл, о чем речь. Но все равно спасибо. Однажды после тренировки ты задал мне вопрос, зачем вообще хотеть жить? Я в последние недели отчего-то часто размышляю над твоим вопросом, а ведь тогда он показался мне подростковым, максималистским, не мудрым. Теперь я сам иначе, чем тогда, смотрю на жизнь, на ее философскую начинку.
.....
Потому сижу в президиуме, а счастья нет. По большому счету, хочется жить для того, чтобы быть услышанным. Затем возникает потребность быть понятым. И так, ступенька за ступенькой, ты поднимаешься к тому, что недостижимо. Ты на чердаке, над тобой небо, но тебе оттуда только вниз. Я написал книгу, которая многое объясняет, но она никому не нужна. Ни тем, ни этим.
Можно сосредоточиться на личном, что я и постараюсь сделать. Слава богу, тут тоже достаточно проблем. Ты о них знаешь. К слову: получил подробное письмо от моей Марии. Она пишет, что не только не думает о разводе, но к Новому году собирается посетить нас с Артуром. Вена ей нравится по-прежнему больше Цюриха, (не говоря уже о Кельне), но Мария не уверена, что долго сможет там еще пробыть. Судя по тому, как она пишет, в Вене, в отличие от Брюсселя, без стеснения говорят открытым текстом об истинной ситуации в Европе. Венцы называют себя южным бастионом христианской цивилизации и очень гордятся тем, что сумели отстоять в своем парламенте пакет законов, который в Брюсселе уже заклеймили как дискриминационный. Об одном и вы на вашем одерском востоке не могли не услышать, и, как я полагаю, тебе он должен был прийтись по душе. Это запрет на конвертацию в ислам без согласия родителей до 25 лет. Там еще закон о трудовых мигрантах, черта оседлости для переселенцев (причем черта в прямом географическом значении, поскольку венцы не побоялись указать на условную черту между «пара-исламской» и «пара-христианской» Европами, и это в толковании закона! Бургомистр Вены не стесняясь, употребляет в речи словосочетание «обратные мигранты» и «обратные переселенцы» – это про таких, как ты, Ханс! Представляю себе лица европарламентариев, все знающих о демократии в Китае и Непале. Кстати, тут отчасти ответ на твой вопрос, кому принадлежит изобретение самого термина «пара-исламская Европа». Это венцы виноваты. Венцы тянут линию через себя, через Север Италии, Венгрию, выше по Швейцарии, югу Германии на ее Восток, как раз к тебе, на Одер, и потом в Польшу и на Север, в Балтику. И учитывают анклавы Севера Франции, севера Испании, севера Германии, бельгийский Брабант и часть Голландии. Кельна в анклавах нет, так что мы с Артуром и наш с тобой добрый костолом Аксель не имеем больше шансов поселиться в самой Вене и севернее ее. Тебя позабавит, что Марии этот пакет законов пришелся по душе. Как я ее понял, Вена кокетничает своей ролью пограничного города и старается изо всех сил дразнить тем Брюссель. В 60 километрах южнее начинаются поселения румын, цыган, хорватов и турок, но в самой Вене «Альбертина» ломится от очередей на экспозицию Моне и Ренуара, выставка мастеров Возрождения в музее Марии-Терезы молодежью посещается так, как не бывало за последние 40 лет, а Моцарт и Бетховен снова популярны почти как Фалько с его «Амадеусом». Сам Фалько переживает второе рождение в Австрии. Самые высокие конкурсы – на германистику и европейское римское право! И самое смешное – Мария пишет, что у них в Вене среди молодых повальное увлечение – не поверишь! – снова останавливаться на красный свет, не обгонять по правому ряду, пропускать на зебрах. Вот такой у них там гэк. Причем и на четырех, и на двух колесах. Как у вас, на Одере, уступают на зебре? И если да, то еще или уже?
.....
