Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Младшие
Средние
В аудитории. Часть первая. Фантазия и танец
Средние (продолжение)
В аудитории. Часть вторая. Пространство и волшебство
Средние (продолжение)
В аудитории. Часть третья. Фаворитство и игры
Старшие
В аудитории. Часть четвертая. Генрих и Луиза
Старшие (продолжение)
Хорошая снежная битва была редкостью. Нечасто выйдешь из школы и увидишь весь класс, схлестнувшийся в смертельной схватке – девочки против мальчиков. В такие моменты не успеваешь скинуть портфель, ввязываясь в нее со ступенек – и так и носишься с ним по глупости, потея и теряя преимущество. Битва могла длиться долго – и разворачивалась на разных участках. Вначале – перед выходом, в огромном дворе. Линия кустов отгораживала его от участка перед забором, разделяя поле битвы на две больших половины, внутри которых были свои, вызванные условиями боя разделения. Хотя снежки летели градом, поначалу тебя не замечали – но лишь до первого выстрела, тут же причислявшего наглеца к одной из команд. Подразумевалось, что это – команда мальчишек, но у меня были свои предпочтения. Сама идея сделать все не по правилам настолько нравилась мне, что я нередко оказывался в стане противника сразу же, как только вступал в битву. Это злило мальчишек и удивляло девчонок – но ровно на это я и рассчитывал. Уже один эффект неожиданности оправдывал такой выбор – но произвести хотелось не только его. Речь шла о впечатлении, которое мой поступок должен был вызвать у девочек. Встав на их сторону, я показывал, что они мне этим симпатичнее и интереснее товарищей – слишком примитивных и грубоватых в своем желании разбить слабых девчонок. Но не менее часто я оказывался и на правильной – и тогда стремился поразить товарищей ловкостью и самоотверженностью, бросаясь под снежки и выбегая вперед, чтобы прикрыть своим телом наступление. В ход шли все средства. Самые подлые подбегали со спины – и огорошивали броском по голове или за шиворот. Иногда же валили на землю – и засыпали противницу с ног до головы. Находились сорвиголовы и среди девчонок – но в целом силы были неравны. Так или иначе, всем было весело – и отдельными компаниями сражение продлевали и дальше.
За территорией школы начинался особенный беспредел, устраиваемый обычно двумя хулиганами – Тимуром Довлатовым и Никитой Стрельниковым. Тимур считался моим другом, но в присутствии Никиты становился неуправляемым и злобным, так что мы нередко дрались – всерьез и до боли. С Никитой же дрались постоянно. Он находил особенное удовольствие в том, чтобы приставать ко мне и злить меня, издеваясь и постоянно высмеивая. Иногда ему подражал и Тимур. Я ненавидел Никиту и обижался на Тимура, прилюдно и в слезах заявляя, что он мне больше не друг. Через день все забывалось, но повторялось снова и снова – чаще, чем хотелось бы. В одной из таких схваток Никита разбил мой телефон – и вражда наша в тот момент достигла своего пика. У него был долгий разговор с моей мамой – но и после мы продолжали драться и срывать друг на друге злобу. Никита был сильнее и популярнее – и потому побеждал. Все закончилось в десятом классе. Мы неожиданно поладили. Никита оказался начитаннее всех наших одноклассников – и уж точно умнее большинства.
.....
В любом случае, есть снег казалось безумием. Но Дима ел его – и ехал потом на соревнования. Что-то в этом мире было не так, как я думал. Что-то запрещалось одним и дозволялось другим. Я причислял себя к первым. Почему-то так выходило всегда. Так, я никогда не ходил в бассейн. Считалось, что у меня аллергия на хлорку – и после единственного моего «погружения» тело мое покрылось пятнами. Из-за этого каждый год мне выписывали справки. У меня было освобождение. Поначалу объяснение это казалось мне правдивым. Каждому, кто меня спрашивал, я серьезно отвечал – у меня аллергия. Все, кто отлынивал от занятий, сидели в специальной каморке. Народу собиралось немало. Мы знали друг друга в лицо. Я был постоянным членом клуба – старейшим и почетным. Одни бывали у нас неделями – и затем исчезали. Другие приходили часто – но с перерывами. Третьи – на денек-другой. Я чувствовал заслуженность своего положения – но куда сильнее испытывал облегчение. Чем старше я становился, тем труднее было поверить, что я окажусь когда-нибудь в бассейне – и действительно буду плавать. Особенно страшным казалось то, что я жутко отстал – и уже никогда не нагоню остальных. С каждым годом чувство неловкости за свою «болезнь» становилось все сильнее – и все труднее было сохранять уверенность. Новые члены клуба смотрели на меня привычно – но с легким удивлением. Сколько же он будет сидеть тут? Вечность. За эту вечность мы перепробовали множество игр. Здесь рассказывались анекдоты. Здесь составлялись заговоры. Здесь мы дрались с Никитой. Здесь был разбит мой телефон. Меня впервые схватили за ухо и поставили в угол – тоже здесь. Здесь я провел десять лет.
Многое запоминается из-за влюбленности. История моей школьной жизни – история влюбленностей. Начальная школа – Рита Островская. Тогда чувство было неотчетливым и детским, выражаясь в желании видеть постоянно и быть поблизости. Позднее стало сильнее, но не серьезнее и глубже – грубее. Пятый класс – Лара Милюкова. Она перевелась к нам в тот год, на первых неделях сентября. Я, как и всегда, болел. Выход с больничного был тяжелым и мучительным временем. Мысли об отставании не отставали ни на минуту. Войдя утром в класс, я обнаружил там незнакомую девочку. Я был поражен. Как и все новички, она сидела сзади. Был урок литературы. Дома мы рисовали богатыря – былинного героя, придуманного самостоятельно. Рисунки спрашивали не со всех. Лариса Федоровна заставила нас голосовать. В числе победителей оказалась новенькая. Богатырь ее был великолепен. Так я понял, что Лара – особенная. Во время голосования ее называли по имени, ее фамилию знали – она училась не первый день. Это открытие поразило меня – уже второй раз. Стараясь отвлечься, я поглядывал на доску. Там висел богатырь. На длинной лошади и с длинным копьем, утонченная внешность Алеши, но по виду – Добрыня. Зеленый и в шлеме. Я голосовал за него. В воздухе нарастало что-то тяжелое, я чувствовал это. Тяжелело мое сердце, сжимавшееся при мысли о человеке, с которым я не был знаком – но с которым познакомиться требовалось. Я знал, что не решусь на это сразу, не подойду и не поздороваюсь на перемене. Буду оттягивать. Оттягивать, сколько возможно. Так, момент моего знакомства с Ларой камнем повис на душе, маяча в далекой и грозной перспективе. Но я не запомнил его. Я уже говорил ей Лара, а она мне – Астахов.
.....