Отрывок из книги
Элис поправила прическу и накрасила губы ярко-красной помадой. Обычно она не красила губы – Альберт говорил, что это вульгарно, – но в тот день ей почему-то захотелось почувствовать себя свободной. Волосы, которые Элис чаще всего собирала в низкий пучок, рассыпались по плечам густым каштановым водопадом. Она накинула на плечи легкий бежевый плащ, прихватила зонт и в нетерпении выбежала на улицу.
Почти все свое время Элис проводила дома, поэтому каждый выход за пределы двухэтажного особняка – как любил называть их крохотный домик Альберт – автоматически становился для нее поводом принарядиться. И неважно, шла она за продуктами, в химчистку или, как в тот дождливый день, в гости к Лауре. Она еще с вечера решила, что наденет лаковые туфли и черное платье с кокетливым вырезом на спине, подаренное Альбертом на прошлую годовщину. Но с утра, как назло, зарядил дождь, нарушив все ее планы. Перед тем как уйти на работу, Альберт заботливо сказал Элис, чтобы она надела резиновые сапоги. Элис согласно кивнула, но стоило Альберту скрыться за дверью, как она торопливо натянула туфли, подкрасила губы и выскользнула прочь из дома.
.....
Элис хорошо помнила, как положила телефон на стол и схватила себя за голову, тяжело дыша и отказываясь верить в происходящее. Жуан не раз говорил ей, что семейная жизнь – не для него, что он хочет до старости колесить по миру, и дети не входят в его планы. Элис же с детства мечтала о ребенке, но любовь к Жуану оказалась сильнее, и в конце концов она как-то смирилась с тем, что никогда не узнает, каково это – стать матерью.
В ней кипела жгучая, душераздирающая ненависть. Вперемешку с обидой она сводила Элис с ума. Когда Жуан вернулся домой и как ни в чем не бывало поцеловал ее в губы, она набросилась на него и в слепом отчаянии била его по лицу, яростно крича и плача от бессильной злобы. Жуан пытался сопротивляться, хотел поговорить с ней и все объяснить, но в итоге обмяк и сдался, в глубине души понимая, что он это заслужил.
.....
