Действие романа разворачивается в древнем польском городе Сандомеже, жемчужине архитектуры, не тронутой даже войной, где под развалинами старой крепости обнаружены обескровленный труп и вблизи него – нож для кошерного убоя скота. Как легенды прошлого и непростая история послевоенных польско-еврейских отношений связаны с этим убийством? Есть ли в этих легендах доля правды? В этом предстоит разобраться герою книги прокурору Теодору Щацкому.
За серию романов с этим героем Зигмунт Милошевский (р. 1976) удостоен премии «Большого калибра», учрежденной Сообществом любителей детективов и Польским институтом книги.
Оглавление
Зигмунт Милошевский. Доля правды
Глава первая. среда, 15 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
Глава вторая. четверг, 16 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
7
8
Глава третья. пятница, 17 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
Глава четвертая. суббота, 18 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
7
8
Глава пятая. воскресенье, 19 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
7
8
Глава шестая. понедельник, 20 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
7
8
Глава седьмая. вторник, 21 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
7
Глава восьмая. среда, 22 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
11
Глава девятая. четверг, 23 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
7
Глава десятая. пятница, 24 апреля 2009 года
1
2
3
4
5
6
Глава одиннадцатая. суббота, 25 апреля 2009 года
1
2
Глава двенадцатая. воскресенье, 26 апреля 2009 года
Глава тринадцатая. понедельник, 27 апреля 2009 года
1
2
3
Глава четырнадцатая. пятница, 8 мая 2009 года
От автора
Отрывок из книги
Нет, духи не приходят в полночь. В полночь еще показывают по телевизору фильмы, подростки иступленно мечтают о своих учительницах, любовники набирают силы для следующего раза, старики супруги озабоченно толкуют о том, куда идут деньги, примерные жены вытаскивают из духовки пироги, а достойные порицания мужья не дают детям спать, пытаясь по пьянке открыть дверь квартиры. В полночь жизнь по-прежнему бурлит, и духам умерших нелегко произвести подобающий эффект. Другое дело перед рассветом, когда вздремнет даже служитель автозаправки, а мутная зорька мало-помалу извлечет из полумрака существа и предметы, о существовании которых мы и не подозревали.
Время близилось к четырем, солнце встанет через час, а в читальне Государственного архива в Сандомеже Роман Мышинский в окружении почивших в бозе боролся с одолевающим сном. Горы приходских книг XIX века источали удушливый запах смерти, хотя в них преобладали записи, касающиеся скорее радостных событий – крестин и венчаний. Просто трудно было избавиться от мысли, что все эти новорожденные и новобрачные уже не один десяток лет гниют в могиле, а все эти редко раскрываемые книги, по которым, дай-то Бог, раз в год прохаживался пылесос, являют собой единственное свидетельство их существования. Этим и так посчастливилось, если принять в расчет, как с польскими архивами обошлась война.
.....
– Дорогие мои, грызней займетесь потом. А сейчас я вам скажу…
Соберай вздрогнула и застрекотала. Сколько таких вот невротичных красоток видел Шацкий в своей жизни? Легион.
