А. И. Лавинцев – один из более чем 50 псевдонимов Александра Ивановича Красницкого (1866–1917) – русского прозаика, журналиста, драматурга и стихотворца. Став профессиональным журналистом, он работал практически во всех санкт-петербургских газетах и журналах. В 1892 г. Красницкий стал сотрудником издательства А. А. Каспари «Родина». Бóльшая часть литературных работ писателя напечатана в изданиях Каспари и в приложениях к ним; кроме того, многие его произведения вышли отдельными изданиями у Сойкина, Девриена, Вольфа, Сытина. За весь период своего творчества Красницкий написал около 100 романов (в основном исторических), большое число рассказов, стихов, пьес, а также биографические очерки и примечания к полным собраниям сочинений Пушкина, Жуковского, Гоголя, Никитина.
Романы «Трон и любовь» и «На закате любви», публикуемые в данном томе, повествуют о страстях царя Петра, его верных и неверных женах, любовницах, интригах, изменах. Автор довольно свободно и субъективно трактует русскую историю тех далеких лет. Однако это не историческое исследование, а роман о любви и ненависти, о верности и ревности, где история – только фон, на котором разворачиваются интереснейшие, захватывающие события, полные драматизма. Это история Великой Любви Великого Человека.
Оглавление
А. И. Лавинцев. Трон и любовь. На закате любви
Трон и любовь
I. В царском кружале
II. Семейное дело
III. Стрельцы-молодцы
IV. Уголок Европы
V. На совещании
VI. Кукуевские замыслы
VII. В пасторском доме
VIII. Гость кукуевской слободы
IX. Боязливая голубка
X. За премудростью книжной
XI. Сюрприз
XII. Ночной переполох
XIII. Милославские и нарышкины
XIV. Робкое признание
XV. Из-за «оборотня»
XVI. Царевна-богатырша
XVII. На все готовый
XVIII. Надорванная мощь
XIX. Не разгоревшийся пожар
XX. Ночные гости
XXI. Смущенный царь
XXII. Бегство
XXIII. Потухший пожар
XXIV. Розыск с пристрастием
XXV. Допрос
XXVI. Дыба
XXVII. От ужаса к счастью
XXVIII. Среди сомнений
XXIX. На красной площади
XXX. Казнь души
XXXI. Неукротимые
XXXII. После кровавой вспышки
XXXIII. В старом по-новому
XXXIV. Новшества юного царя
XXXV. Кукуевские немчики
XXXVI. Прелестница кукуя
XXXVII. Брошенный вызов
XXXVIII. Москва в кукуе
XXXIX. Венценосный гость
XL. Москвичи и европейцы
XLI. Бок о бок
XLII. Грозная вспышка
XLIII. Нелюбимая жена
XLIV. Сестра-утешительница
XLV. Первые победы
XLVI. Неукротимая царевна
XLVII. Пламя под пеплом
XLVIII. Затушенный пожар
XLIX. После расправы
L. Расправа и с живыми, и с мертвыми
LI. За рубеж
LII. Милославское семя
LIII. Возвращение царя
LIV. Последняя беседа
LV. Разрыв
LVI. Кровавая заря
На закате любви
I. Полет событий
II. Друг другу равные
III. Мариенбургская невеста
IV. Овдовевшая новобрачная
V. Солдатская добыча
VI. На развалинах
VII. Старый знакомец
VIII. Новый властелин
IX. Высокий гость
X. С глазу на глаз
XI. Перекрещенка
XII. На пути к счастью
XIII. Тайные враги
XIV. По ступеням к выси
XV. Поиск на орешек
XVI. Под грохот пушек
XVII. Помраченная радость
XVIII. Удар в самое сердце
XIX. Возвращение царя
XX. Вино и женщины
XXI. Новая звезда
XXII. В трудах без отдыха
XXIII. Тайные думы фаворита
XXIV. Прусский посланник
XXV. Последняя вспышка
XXVI. Собирающиеся тучи
XXVII. «Матка катеринушка»
XXVIII. Бриллианты царицы
XXIX. Конец прелестницы кукуя
XXX. Отверженная жена
XXXI. Майор глебов
XXXII. Несчастный царевич
XXXIII. В своей крови
XXXIV. При дворе преобразователя
XXXV. Постоянно в страхе
XXXVI. На первых следах
XXXVII. Муки ревнивца
XXXVIII. Страшное дело
XXXIX. Ассамблея
XL. Коварная просьба
XLI. Тяжелое испытание
XLII. Налетевшая буря
XLIII. Во имя «справедливости»
XLIV. Неудачное покушение
XLV. Кровавый конец любви царя
XLVI. Нежданный гость
XLVII. Старые знакомцы
XLVIII. Друзья детства
XLIX. Отмщение
Отрывок из книги
В царском кружале, за отдельным столом в самом дальнем и темном углу, чинно и степенно, не притрагиваясь даже к жбану с пенной брагой, сидели два московских стрельца[1]. Оба – молодые парни; бороды у них были совсем маленькие, шелковистые, усы еще не щетинились; подстриженные «под горшки», в кружок, волосы на головах были мягки, хотя вряд ли имелся за ними какой-либо уход. Вообще не заметно было, чтобы эти молодцы обращали внимание на свою внешность. Их кафтаны были местами порваны, местами в заплатах, колпаки грязны и засалены; по лоснящимся полосам на них было видно, что они для своих хозяев частенько служили за трапезами утиральниками. Зато к своим завескам-пищалям[2] оба молодца относились с очевидной любовью и заботливостью. Пищали, скромно стоявшие теперь со своими сошниками в углу, были начищены, украшены нарезками; на берендейке всюду виднелись серебряные набивки, такие же набивки были и на кровельцах. Ножны кривых сабель были искусно и красиво разделаны, а на ядрах кистеней нанесены такие замысловатые узоры, что этим страшным оружием мог залюбоваться всякий любитель искусства.
Словом, у этих двух грязных нерях все щегольство было в их оружии, которым они, видимо, немало гордились.
.....
– А, ты молчишь! – выкрикнула Елена. – Ты сам не знаешь, что и сказать… Знаю я вас, московских озорников! Только в один свой кулак веруете… Кричит «люблю», а сам норовит кулаком в бок! Так мы здесь, в Немецкой слободе, не такие… Как ты смел только про меня дурное помыслить? Ваш царь молодой – у нас гость здесь, и мы как гостю рады ему… А ты ревновать… Да кто тебе на меня такое право дал?
Голос Елены перешел в крик, лицо раскраснелось, глаза так и сверкали.
