Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
Предисловие к первому изданию
Предисловие ко второму изданию
Философия во время боя
Петр Яковлевич Чаадаев (1794–1856)
Алексей Степанович Хомяков (1804–1860)
Иван Сергеевич Аксаков (1823–1886)
Юрий Федорович Самарин (1819–1876)
Константин Николаевич Леонтьев (1831–1891)
Владимир Сергеевич Соловьев (1853–1900)
Первая Мировая война
Сергей Николаевич Трубецкой (1862–1905)
Евгений Николаевич Трубецкой (1863–1920)
Василий Васильевич Розанов (1856–1919)
Павел Александрович Флоренский (1882–1937)
Сергей Николаевич Булгаков (1871–1944)
Николай Александрович Бердяев (1874–1948)
Владимир Францевич Эрн (1882–1917)
Федор Августович Степун (1884–1965)
Иван Александрович Ильин (1883–1954)
Великая Отечественная война
Эвальд Васильевич Ильенков (1924–1979)
Арсений Владимирович Гулыга (1921–1996)
Александр Александрович Зиновьев (1922–2005)
Философская война за Донбасс
I
II
III
Философский штрих к портрету Александра Захарченко
Почему мы продолжаем уезжать в Донбасс (Опубликовано впервые на сайте «Okopka.ru»)
Война как упражнение в философии
Размах Империи. О книге Захара Прилепина «Взвод» (Впервые опубликовано в газете «Завтра»)
Невыносимая русскость бытия
В. Ю. Даренский. Рекомендация
А. А. Скворцов. Ратное дело философии
Z
Великое исправление имен
Философия общего дела
За онтологические доводы
Список литературы
Эта книга была написана мной с определенных историософских позиций, в убеждении, что грядет великая война. Это вовсе не означает, что я милитарист. Дело в том, что война грядет всегда, с того самого момента, как человек был изгнан из рая и началась история. История и есть непрекращающаяся война. И во время этой войны необходимо уметь не только воевать, но и философствовать.
Бытие, само по себе небезопасно, постоянно находится в опасности извне. Достоевский писал, бытие потому только и есть бытие, что ему постоянно грозит небытие. Главная наша война – это война за бытие, и ведется она на философском фронте. Вообще все главные битвы разворачиваются здесь.
.....
Говоря проще, столкновение с местным национализмом заставило проявиться в Самарине имперское чувство. Самарин не отвечает национализмом русским на национализм прибалтийский, он отвечает на местный национализм имперским универсализмом. Русским универсализмом, т. е. всечеловеческим.
Самарин в письмах друзьям в Россию пишет о характерной черте прибалтийского (и любого вообще) национализма: «… все здесь дышит ненавистью к нам, ненавистью слабого к сильному, облагодетельствованного к благодетелю и вместе гордым презрением выжившего из ума учителя к переросшему его ученику. Здесь все окружение таково, что ежеминутно сознаешь себя как русского и, как русский, оскорбляешься»[79].
.....