Читать книгу Вызовите шерифа - А. М. Серегова, Эллисон Майклс - Страница 1

Особняк ограбили ночью, приблизительно в 2:15, пока весь Бейквелл спал.

Инспектор Мартин почесал подбородок и оглядел перевёрнутую комнату. Кто-то изрядно над ней потрудился. Шкаф для документов был перевёрнут и выпотрошен, как куропатка в руках местной поварихи. Добротный дубовый стол с резными углами по-прежнему выглядел солидно, невзирая на исцарапанную поверхность благородного дерева и пустующие ячейки от шуфляд. Они валялись здесь же, под сломанным стулом, в ворохе изорванных бумаг, которые теперь годятся разве что для топки. Бесчестный вор не пощадил даже мягкие занавески – теперь они разлетелись на мелкие части и совсем не защищали от яркого утреннего солнца.

– Здесь явно что-то искали… – сделал вывод инспектор, прохаживаясь вдоль сломанной мебели, обрывков бумаг и мелочей, усыпавших дорогой персидский ковёр.

Двое полицейских стояли в дверном проёме, молча сливаясь с обстановкой кабинета. Они не смели вмешиваться в привычный монолог старшего офицера и представляли собой скорее непоколебимых стражников, которые ограждали проход на место преступления от любителей свежих сплетен.

Гарри Роузвуд Мартин, более известный в этих краях, как инспектор Мартин, знал своё дело. Будучи лучшим сыщиком Бейквелла, он нередко становился ведущим следователем по всем мелким и не очень делам городка. Несмотря на то, что самым крупным нарушением правопорядка за последний месяц был угон двух коров с пастбища и пьяный наезд на велосипеде на мисс Марту – 90-летнюю любительницу быть втянутой в любые дрязги.

Сейчас всё внимание сыщика было приковано к створкам окна. Июнь выдался особенно жарким, поэтому не удивительно, что они были распахнуты настежь. Или это происки воришки? Инспектор натянул перчатки, чтобы не стереть улики, и аккуратно осмотрел раму. На взлом непохоже. Третий этаж, никаких труб или вьющихся деревьев по соседству, никакой возможности пробраться внутрь. Если только преступник – не опытный скалолаз, попасть в кабинет ему пришлось другим способом.

Под окном раскинулась буйная клумба розовых пионов, вечером шёл дождь, земля до сих пор была сырая. Даже если вора не испугала высота, он бы явно оставил множество следов на подоконнике и мягком ковре. Но здесь ничего. Осталось проверить ещё одну вещь – и можно вычёркивать окно из списка возможных путей проникновения.

– Эдвардс! – скомандовал инспектор одному из полицейских. – Снять отпечатки пальцев с каждого дюйма этого окна.

– Да, сэр!

– Вряд ли грабитель проник в дом этим путём, но ничего нельзя сбрасывать со счетов. Майлстоун, – Гарри кивнул второму подчинённому, – на вас двери внизу. Осмотрите на наличие взлома, снимите отпечатки, осмотритесь. Как только закончите, приведите ко мне хозяина кабинета.

Раздав поручения ещё «зелёным» хранителям закона, инспектор Мартин погряз в болоте своих рассуждений на месте преступления.

Ограбление выглядит небрежно. Даже в спешке вор мог действовать аккуратней, а тут он не побоялся наделать шума, раскидал мебель, перевернул шкаф и массивное кресло у рабочего стола. Очень странно, что этого не услышали жильцы особняка в убаюкивающей тишине июньской ночи. Значит, он сделал это умышленно. Но зачем?

– Замести улики? Сбить со следа? – Размышлял Гарри вслух, почёсывая подбородок. Это было его укоренившейся привычкой за все годы службы – так ему легче думалось. – По словам хозяина, была украдена коллекция ценных слонов в количестве 12 штук. Пять из них – статуэтки из белого мрамора с вкраплениями золота и серебра. Ещё две фигуры, вылитые из бронзы, украшали ряды драгоценных камней. Венцом коллекции был слон из чистого золота, на попоне которого красовались три рубина и изумруд. Их стоимость оценивалась в несколько сотен тысяч фунтов стерлингов, но особую ценность для владельца составляли четыре почти неприметных мраморных слона с парой-тройкой полудрагоценных камней. Едва ли они были спрятаны подальше от глаз, поэтому такой тщательный обыск не имеет смысла. Всё это сделано напоказ, чтобы создать видимость крупного ограбления и отвести взгляд с явных улик.

Но глаза сыщика были внимательны и ничего не упускали. Инспектор присел перед выдернутыми шуфлядками и осмотрел их содержимое. Счета, накладные, опять счета, контракты, договоры купли/продажи участков, зданий, целых компаний. Хозяин особняка времени даром не терял и искал любую возможность, куда бы вложить лишнюю монету.

Бегло просмотрев кипу бумажек, представляющих ценность для денежного магната, но не для него, инспектор наткнулся на очень интересный документ. Не успев как следует разглядеть его, инспектор услышал приближение тяжёлых шагов.

– А-а-а, мистер Шоу, я как раз вас очень жду, – поднимаясь с колен, салютовал Мартин.

В дверях возник грозного вида мужчина с внушительной шириной плеч, на фоне которых констебль Майлстон казался мальчишкой. Эдвард Шоу, владелец ограбленного особняка, трёх крупных автомобильных компании и с десяток мелких, обладатель многомиллионного состояния и миниатюрной жены, вошёл в кабинет так, что даже неопытный сыщик смог бы определить, кто здесь хозяин. Высокий, статный, с ободком густых, но уже седеющих усов, он внушал уважение и трепет даже у самых непоколебимых. При этом, мало кто знал о ранимой душе мистера Шоу, который играл на рояле, читал поэзию среди аромата пионов и души не чаял в своей капризной жене.

Эдварду Шоу было 53 года, 10 из которых он успешно управлял бизнесом из столицы, после чего сбежал в самую глушь Бейквелла и обосновался в трёхэтажном особняке вместе со своей женой Лилиан, младшим сыном Фредом и его невестой, Анной. Его покорила тишина и покой здешних полей, а большая дистанция, отделяющая от прибыльной корпорации, не мешала вести дела прямо из этого самого кабинета. Но даже забравшись так далеко от кишащего города, Эдвард Шоу не смог уберечь своё ценное состояние от цепких лап грабителя.

– Инспектор, – послышался уверенный баритон вошедшего хозяина, – вы нашли хоть что-нибудь?

– Пока рано делать какие-либо выводы, мистер Шоу. Вор не оставил «пальчиков» и других видимых улик. Пока констебли продолжают поиск, я хотел бы задать вам пару вопросов, если позволите. Где ваша супруга?

– Она очень расстроена, – переживания Эдварда Шоу исказили его лицо, как только он заговорил о любимой жене, – надеюсь, разговор с ней может подождать хотя бы несколько часов. А пока, я полностью в вашем распоряжении.

– Что ж, тогда приступим.

Гарри Мартин вновь тронул подбородок и продолжил осматривать перевернутую комнату, попутно обращаясь к её хозяину:

– В котором часу вы и ваша жена отправились вчера спать?

– Около 10. Я заканчивал кое-какие дела, у меня состоялся важный звонок в Лондон. Лилиан не ложилась, пока я не вошёл в спальню, читала какой-то роман. Она никогда не засыпает без меня, считает, что это сплачивает брак.

– Похоже на то. А ваш сын, невестка?

– Фред никогда не ложится раньше 11, но вчера они с Анной отправились в комнату часов в 9, и я не видел, чтобы кто-то из них выходил.

– Вот как? – Инспектор обшарил глазами сдвинутую вбок картину, ещё раз осмотрел ковёр на наличие следов от ботинок или других примет. Ничего.

– Я полагаю, дети устали после дороги домой. Они только вернулись из города, ездили поглазеть на скачки. Целый день в жаре, а потом долгое путешествие на поезде. Наверняка их вымотал столь насыщенный день.

– Наверняка. – Неоднозначно отозвался сыщик. – Что насчёт украденных предметов? Вы уверены, что в кабинете или в доме больше ничего не пропало?

– Совершенно точно, инспектор. Только коллекция моих дорогих слонов, которую я собирал последний год. Каждый из них – особая ценность для меня.

– Сколько же вор сможет выручить за них? – Полюбопытствовал Гарри, не сомневаясь, что на эту сумму можно было бы выкупить пол-Бейквелла.

– Триста шестьдесят с половиной тысяч фунтов стерлингов, сэр…

Констебль Майлстоун присвистнул за спиной мистера Шоу, полностью передав мысли начальника. Однако приличия требовали присягнуть подобное поведение, поэтому инспектор сурово взглянул на молодого полицейского и обратился к хозяину дома:

– Извините… Так на чём мы?.. Ах, да! Триста шестьдесят тысяч. Сумма внушительная и явно стоит того, чтобы пробраться в дом. Кто-то, кроме ваших домашних, знал о том, что в особняке хранится такое состояние?

– По моим сведениям, никто.

– Вам угрожали?

Эдвард Шоу остался непоколебим, хотя его левое плечо слегка дёрнулось от такого страшного предположения.

– Ну что вы! Нет!

– Предлагали выкупить вашу коллекцию?

– Нет. – Но вопрос заставил хозяина задуматься. – Хотя погодите. Вся эта ситуация выбила меня из колеи и я совершенно запамятовал. С месяц назад со мной связался какой-то коллекционер из Бирмингема. Представился… как же его… мистером Донеллом и предлагал обменять всех слонов, уже и не припомню на что.

– Как я понимаю, вы ему отказали.

– И речи быть не могло о том, чтобы променять моих слонов на что бы то ни было. Я год потратил на то, чтобы отыскать их в разных уголках мира. Когда я отказал этому Донеллу в обмене, он предложил мне солидную сумму, явно больше их настоящей стоимости. Предложение оценивалось в полмиллиона.

– Но оно не показалось вам интересным, – вновь утвердительно подытожил инспектор.

– Верно. – Кивнул мистер Шоу. – Я сказал, что меня не интересует продажа. Донелл явно расстроился и повесил трубку.

– Больше он с вами не связывался?

– Насколько помнится, нет. – Тут Эдвард на секунду задумался. В его памяти наверняка всплывали какие-то эпизоды прошлого. – Хотя, погодите. Ваши вопросы заставляют меня вспомнить ещё кое-что.

Эдвард Шоу кинулся к столу и протянулся к ручке, забыв, что там не хватает шуфлядок. Опомнившись, он обернулся и наклонился к одной из них, валявшейся на полу, достав из-под стопки прочего уже хлама несколько листков.

– Этот Донелл больше не звонил мне, но с тех пор начали поступать письма и звонки от других. Взгляните.

Хозяин протянул заинтересованному сыщику шесть вскрытых писем и небольшую заметку на оторванной от газеты странице.

– Прошу извинить мою беспечность, инспектор, – виноватым тоном проговорил Эдвард Шоу. – Всё это совершенно вылетело из головы, как только я сегодня открыл дверь кабинета и увидел весь этот ужас.

– Могу представить! – Инспектор Мартин посвятил всё своё внимание полученным материалам.

Одно письмо было подписано неким мистером Аркеттом из Блумсбери. Тот предлагал весомый куш в 400 тысяч фунтов за 12 слонов мистера Шоу. На втором конверте числилось имя Брэдли Хамстедер из ещё одного района Лондона – Ковент Гардена. Обращался он всё с той же просьбой – продать бесценную коллекцию. Несложно было определить, с какой целью были присланы последующие письма от джентльменов из Ливерпуля, Шотландии и даже далёкой романтической Франции. Автор последнего изъяснялся на ломаном английском, хоть и весьма доходчиво.

– Эти письма начали приходить как раз после разговора с Донеллом, через неделю или около того. Помню, меня разозлила такая настойчивость, особенно учитывая тот факт, что я никому не сообщал о том, что собираю фигурки слонов. Совершенно немыслимо… – вздохнул раздосадованный хозяин утраченной коллекции и отошёл в сторону, чтобы прийти в себя.

Инспектор повертел последний листок в руке. Это был оторванный уголок пятничной местной газеты, на котором остались обрывки какой-то новости про соревнования по конному спорту. Но не это бросилось в глаза молодому сыщику, а строчки, написанные от руки уверенным размашистым почерком.

– Анита Чезвик, – прочитал себе под нос Гарри, – 1,5 миллиона фунтов, 14 июня, 12:00, вокзал Паддингтона…

Инспектор вопросительно взглянул на стоящего поодаль хозяина.

– Ещё один потенциальный покупатель? – уточнил он.

– Она позвонила, когда я уже и думать забыл про все эти предложения скупщиков. Свалилась как снег на голову и предложила самую высокую цену…

– Полтора миллиона…

– Да, на моих счетах и в недвижимость вложено гораздо больше, но…

– Это предложение вас заинтересовало, – отметил сыщик.

Эдвард Шоу неохотно кивнул в ответ.

– Несмотря на то, что дела по-прежнему идут хорошо, в моём возрасте начинаешь думать о будущем. В один момент можно всё потерять, целое состояние, нажитое годами. Не единожды я видел, как мои приятели лишались всего по нелепой случайности или из-за неудачной сделки. Автомобильный бизнес – прибыльное предприятие, но далеко не стабильное. Я хотел обеспечить своей семье хорошее будущее, если меня не станет или если я потеряю всё.

– И вы решили продать коллекцию этой загадочной мисс Чезвик?

– Вы как всегда правы, инспектор. – Эдвард Шоу на секунду прикрыл глаза и заговорил более тихим и подавленным голосом. – Сначала я категорически отверг предложение незнакомки, но через неделю моя компания лишилась сразу 3 крупных покупателей, мы расторгли контракт с производителем, и я начал задумываться о том, что всё летит псу под хвост. Как бы я не ценил красивые вещи, в душе я больше бизнесмен, а не коллекционер. Я позвонил по телефону, который Анита Чезвик оставила и принял её условия. Полтора миллиона – сумма в 3 раза превышающая то, что я потратил на этих слонов. Пришлось бы отрывать коллекцию от сердца, но, признаюсь, как бизнесмен, сделка того стоила.

– И вы назначили встречу с покупательницей 14 июня, в 12 пополудни…

– На вокзале Паддингтона в Лондоне, всё верно.

– Но встреча так и не состоялась. И теперь слоны украдены… – пробормотал себе под нос инспектор Мартин. – Почему сделка оборвалась?

– Мисс Чезвик не явилась к назначенному времени, и я уехал.

А вот и мотив. По каким-то причинам покупательница осталась без слонов и решила раздобыть их другим способом. Первый подозреваемый, вернее подозреваемая, взята на мушку. Инспектор записал имя Аниты Чезвик в свою записную книжку в коричневой кожаной обложке и пометил жирным знаком вопроса. Улик найти не удалось, но зацепка появилась, и, как надеялся Гарри, если за неё потянуть, она приведёт, куда надо.

– Вы можете быть свободны, мистер Шоу, – сочувственно кивнул инспектор. – У меня ещё будут вопросы к вам и вашей семье, но позже. Пока я опечатаю кабинет и попрошу не входить сюда до моих прямых распоряжений. Мы продолжим изучать улики и будем вводить вас в курс дела по мере обнаружения новой информации.

Эдвард Шоу ещё с секунду постоял, осматривая свой рабочий уголок огромного особняка, где он проводил долгие часы, заключая и расторгая сделки, участвуя в многомиллионных торгах, скупая прибыльные акции. Здесь он чувствовал себя значимым, пока на его укромный угол не посягнул наглый грабитель. Теперь в этих стенах навсегда залегла тень преступления, а на сердце остался осадок.

Когда хозяин кабинета развернул свои массивные плечи, как крейсер рассекает глубокие воды океана, инспектор окликнул его.

– Неужели они настолько ценные? – Эдвард Шоу остановился, но не оглянулся, и Гарри почувствовал, что затронул особенно тонко натянутые струны его души.

Не оборачиваясь, мистер Шоу ответил:

– Я очень сильно люблю свою жену, инспектор. Ни разу в жизни я не помышлял о том, чтобы обмануть её с другой женщиной, но война решила иначе. Это случилось в 43-м, когда наш батальон отступал от немцев в южной части Франции. Почти все мои товарищи были перебиты, я и не думал, что сам выживу. Чуть живой я стучал во все двери, пока мне не открыла испуганная француженка, которая и спрятала у себя. Её звали Жозель, она была младше меня на 20 лет. Она спасла не только мою жизнь, но и мою израненную душу. Я смог вернуться домой, к Лилиан, хотя и не помышлял об этом. О Жозель я не слышал на протяжении 19 лет и не услышал бы, если бы однажды не пришло письмо. Оказывается, там, во Франции у меня осталась дочь, инспектор, которую я видел только на детской фотографии: черноволосая девчушка 10 лет, которой достались мои глаза…

– Она связывалась с вами?

– Нет. Я никогда не общался с дочерью. Решил, так будет лучше для неё и для моей семьи. Узнай Лилиан о том, что у меня есть второй ребёнок от другой женщины, она бы этого не перенесла. Я сделал этот выбор, чтобы не бередить раны. Мне написала сама Жозель около 3 лет назад. Извинялась, что не рассказывала раньше. Она не собиралась писать, но ей была нужна помощь с деньгами – дочь хотела учиться на скульптора, связать себя с искусством, открыть свою галерею. Неделю я пребывал в полнейшем шоке, думал мчаться во Францию и найти свою уже немаленькую девочку. Но Жозель ясно дала понять, что не желает нашей встречи. Я остался для родной дочери тенью из прошлого, героем рассказа, не более. И она хотела, чтобы так оставалось. Кто я такой, чтобы оспаривать желание женщины, которая 18 лет воспитывала нашего общего ребёнка.

– Вы выслали деньги?

– Сумму, которая покрывала все расходы обучения, и дополнительно за каждый год, который меня не было рядом. Следующее письмо пришло только через несколько месяцев. Жозель благодарила меня за деньги, сообщила, что дочь Жасмин зачислена в университет. В конверте оказалось не только её письмо, но и часть денег, которые им были не нужны. Жозель настаивала на том, чтобы заботиться о ребёнке самой, но вот исполнить мечту дочери об университете она не могла. Она приняла часть денег на обучение, остальное вернула. Сколько я не посылал деньги, они всегда возвращались вновь.

– Она очень сильная женщина. – Уважительно заметил Мартин.

– И очень упрямая. – Улыбнулся Шоу.

– Так почему же слоны? – Наконец спросил он.

– Что? – Эдвард будто только что пришёл в себя. – Ах, да! Слоны. Дело в том, что в детстве моя дочь очень любила индийские сказки. Сейчас ей 22, она закончила университет, стала талантливым скульптором и мечтает открыть своё дело. Но любовь к слонам не прошла. Она вылепливает их из гипса и мрамора и хранит самодельную коллекцию в своей комнате. Однажды я снова пытался прислать им деньги, на открытие галереи, но они вновь вернулись обратно. Поэтому, путешествуя по Индии по делам, я наткнулся на четыре чудесные статуэтки мраморных слонов. Они были идеальны своей простотой и подбросили мне идею. Раз дочь не принимает денег от меня, возможно, она сможет принять их от анонимного коллекционера в качестве инвестиции.

– Инвестиции?

– За всю жизнь моя дочь ни в чём не нуждалась… только в своём отце. Я купил этих мраморных слонов за сущие копейки, после чего мой знакомый ювелир украсил их драгоценными камнями. Фигурки стали ещё красивее, а, главное, ещё дороже. Со временем я собрал целую коллекцию, чтобы отослать дочери во Францию, а она могла бы распорядиться ими по своему желанию. От денег она отмахнулась бы, а от любимых слонов, кто знает… Продав их, она обеспечила бы себе, матери и своим детям безбедное будущее, а Лилиан я бы сказал, что коллекцию продал. Вот и вся моя инвестиция, инспектор. Звучит глупо, но жаль, что я не смог воплотить этот глупый план в жизнь.

Эдвард тяжело вздохнул и двинулся к двери.

– Могу я просить вас не разглашать эту историю и не сообщать моей дорогой жене о том, что во Франции живёт ещё одно моё дитя?

Печальный рассказ этого, казалось бы, непоколебимого исполина и денежного магната не могла не трогать даже такого беспристрастного детектива, как Гарри Мартин. Он бы ни за что не стал делиться такими откровениями с кем бы то ни было, но вместо этого решил дать профессиональный ответ:

– Можете быть уверены, что тайна следствия не предполагает никаких разглашений информации третьим лицам. – Чуть смягчившись, инспектор подошёл к собеседнику и тронул его могучее плечо. – Ваш секрет в надёжных руках, сэр.

Когда мистер Шоу в растроганных чувствах покинул комнату, инспектор Мартин вновь прошёлся по ней взглядом и приказал одному из подчинённых:

– Эдвардс! Пора всерьёз приниматься за работу. Вызывайте Шерифа.

Шериф появился в кабинете в сопровождении констебля Эдвардса, повёл своими густыми усами и сразу принялся за дело. У него был природный нюх ищейки, зоркий глаз и цепкая хватка. Он двигался по помещению совершенно беззвучно, заглядывая в самые узкие щели и под самые низкие шкафы.

Шерифу потребовалось около 5 минут, чтобы полностью обследовать всю комнату и найти кое-что интересное.

– Ну ка, посмотрим, что здесь, – пробормотал Мартин и поднял с ковра почти незаметную маленькую пуговку.

Повертев её в руках, Гарри заметил отчётливую букву «Ф», выгравированную посередине.

– Молодчина, Шериф! – Похвалил инспектор и потрепал своего помощника за ухо, в ответ на что раздался звонкий лай.

Шериф был самодостаточным и весьма разумным биглем в самом расцвете сил. Хотя его возраст давно перевалил за семилетнюю черту, а на завтрак, обед и ужин он любил побаловать себя вафлями, сырными деликатесами и миской жирных сливок, Шерифу удалось сохранить природную стройность. Многочисленные задержания и погони за преступниками помогали ему держать себя в форме, а постоянные распутывания загадок и поиск улик тренировали его хваткий ум не хуже, чем мускулистое тело.

Три года назад этого несчастного пса подобрали под дверями полицейского участка. Он забрёл сюда под проливным ливнем, вымок до нитки и оголодал. По доброте душевной инспектор Мартин пустил его внутрь переночевать, но уже спустя неделю Шериф стал полноценным сотрудником правоохранительных органов Бейквелла и ценным помощником главного сыщика. В первый же день он раскрыл исчезновение куропатки из курятника миссис Хейз и распознал мошенника в странствующем проповеднике, за что был награждён целой миской мясного бульона и почётным именем Шериф.

– Добавим твою находку к уликам, дружок, – радостно проговорил Мартин и поместил пуговицу в пакет, в то время как бигль уже принялся обнюхивать дубовый стол.

Пустующие ниши под шуфлядки не вызвали интереса у проницательного пса, а вот ворох бумаг показался ему привлекательным. Несколько раз Шериф прошёлся по стопкам листков мокрым носом, пока не нашёл тот единственный, который был ему нужен. Оповестив начальника об очередной находке, ушастый констебль с довольным видом уселся в сторонке. Его работа была выполнена.

Вытянув указанный лист бумаги, инспектор прочитал:

– Завещание. – Снизу стояло две подписи, а также жирная печать нотариуса, возвещавшая, что сделка имеет юридическую силу.

Приглядевшись повнимательнее, Гарри понял, что это та самая бумага, которая попалась ему на глаза и которую он почти взял в руки перед тем, как Майлстоун привёл мистера Шоу на место преступления. А ведь он мог попросту упустить столь ценную улику по делу, если бы не Шериф. В который раз.

– Ну что ж, – провозгласил инспектор, складывая найденное завещание под жилет, – Эдвардс, закрой кабинет и опроси соседей, может кто что видел. Майлстоун, ещё раз потолкуй с мистером Шоу, его супругой, а также сыном и невесткой. Пройдись по старым вопросам, уточни о том, не замечали ли они чего-то необычного, не поступали ли им предложения или угрозы, наподобие мистера Шоу.

Надев свою любимую летнюю шляпу, до сих пор покоившуюся на его изящной спине, инспектор Мартин поправил свой извечно выбивающийся курчавый чуб, пригладил усы и присвистнул Шерифу.

– Жду вас в участке с полным отчётом. – Провозгласил он своим подчинённым, двигаясь в сторону двери. – Мы обязаны вернуть слонов мистеру Шоу.

Позже, сидя за своим рабочим столом, Гарри Роузвуд Мартин поглядывал на деревянную доску на стене, вглядываясь в свой еле разборчивый почерк. Он расписал её всеми данными, которые уже имелись по делу, и вопросами, которые следовало прояснить.

Пока его подопечные прорабатывали потенциальных свидетелей, опрашивали членов семьи Шоу и соседей, главный сыщик Бейквела связался с коллегами из Лондона, Шотландии и даже далёкой Франции, чтобы установить личности всех звонивших коллекционеров. Они попадали в список подозреваемых первыми, так как каждый из них имел веский мотив.

На проверку ушло немало времени, но через час у инспектора Мартина на руках уже имелся подробный список с биографическими данными, выписки со счетов и даже доскональное алиби на момент ограбления.

Мистер Донелл, первый звонивший, в это время был в длительном отъезде в штатах. Тому было веское подтверждение – он был запечатлён на снимке одной из передовых газет Америки с пометкой «Самая крупная сделка этого года». Коллекционер даром времени не терял и, получив отказ в покупке слонов, отправился на другой континент, чтобы приобрести набор холодного оружия времён Гражданской войны за не менее впечатляющую сумму.

Мистер Аркетт и Хамстедер, отправившие письма с предложением о продаже слонов, также не могли участвовать в ограблении. Первый с неделю назад попал в больницу с переломанной ногой, второй посещал спектакль, который закончился в 11:30. Даже будучи самым лучшим умельцем, едва ли он смог бы проехаться в Бейквелл, совершить налёт на имущество мистера Шоу и обернуться назад всего за несколько чесов. А в 7 утра он уже проводил деловую встречу в своём офисе.

Остальные настырные покупатели также отпали, так как были заняты чем-то более важным, чем кражей слонов. Один даже успел загреметь в тюрьму, а ещё один – отдать концы.

Конечно, все они имели «полные трюмы» денег и возможность нанять самых лучших взломщиков. Но инспектор был уверен, что ни один из них не причастен. Называйте это интуицией, хорошим нюхом или чем-то ещё.

Но вот мадам Анита Чезвик вызывала у Мартина особые подозрения. Тайная перекупщица была готова выложить баснословную сумму за статуэтки, которые стоят втрое дешевле. Связавшись с участком в Лондоне, детектив заставил работать шестерёнки огромного столичного механизма и запросил данные об этой таинственной богачке.

Уже через час ему перезвонил главный инспектор лондонского отделения полиции и сообщил, что за номером телефона, который получил Шоу, зарегистрирован немощный старик девяносто пяти лет, который и говорить-то не в состоянии. Дочерей, внучек и даже правнучек, тем более с таким именем, у него нет. Есть лишь такая же дряхлая кошка сомнительной породы, но вряд ли звонок поступил от неё.

Жительниц Лондона с таким именем нашлось всего четыре. Инспектор давно уже проверил каждую Анну Чезвик, но ни одна из существующих не подошла ни под описание звонившей, ни под интуитивный образ, сложившийся в голове инспектора. А он своему чутью доверял не хуже, чем нюху Шерифа.

Клубок начал постепенно распутываться, но ниточка, ведущая к мисс Чезвик, пока что затянулась в узел. «Наверняка это она» – пронеслось в голове у детектива, но он приказал себе не спешить с выводами. Стоит отработать другие версии и потянуть за другие ниточки.

Когда стрелка часов начала постепенно приближаться к 3 часам дня, констебли Майлстоун и Эдвардс закончили с поручениями и явились с рапортом. Мартину нужна была полная картина, которая пока что представляла собой несовместимые куски. Шериф мирно посапывал в углу, свесив язык от июньского зноя, но в любой момент готовый отправится по следам преступника.

– Как вам показался Фред Шоу, Майлстоун? – Обратился инспектор к одному из констеблей.

– Порядочный молодой человек, сэр. – Как прилежный ученик, констебль поправил свою густую рыжую шевелюру, достал небольшой блокнотик и, откашлявшись, начал зачитывать свои записи. – Фред Шоу, 26 лет, работает в одной из компаний отца. Живёт в Лондоне вместе со своей невестой, Анной, 25 лет. В данный момент проживает в особняке родителей в Бейквелле, находясь в летнем отпуске. Обеспечен, умён, вежлив. В ночь ограбления находился в своей спальне. Спать отправился до 9:00, не вставал, из комнаты не выходил, проникновения или другого подозрительного шума не слышал.

Констебль Майлстоун был переведён в помощники Гарри из соседнего городка всего год назад, но уже завоевал расположение главного следователя. В отличие от медлительного и неопытного Эдвардса, Питер Майлстоун относился к работе ответственно, чаще молчал, что Мартин приписывал к исключительным достоинствам.

– Отлично, Майлстон. А что насчёт его невесты?

– Анна Честертон, уроженка Ирландии, из весьма обеспеченной семьи. Всё детство увлекалась конным спортом, фехтованием, стрельбой и даже борьбой. В страну переехала всего год назад. Отец разорился, поэтому дочери пришлось затянуть пояс. Сразу же влилась в лондонскую элиту, стала посещать званые обеды и выставки, на одной из которых и подцепила молодого Шоу. Через полгода знакомства они объявили о помолвке и съехались. Вчера ночью мисс Честертон отправилась отдыхать вместе с женихом. Как и мистер Шоу младший, из спальни «носу не высовывала»… – дословно прочитал Майлстоун.

– Это факты. – Согласился инспектор. – Но в нашем деле не всегда нужно полагаться только на них, а брать в расчёт ещё и инстинкты. Что говорят ваши личные ощущения?

Констебль замялся, потупил взгляд и всячески старался сохранить лицо, но было видно, что ему неловко говорить о собственных предубеждениях касательно мисс Честертон.

– Прошу извинить мою наглость, но она вывала во мне крайнее неудовольствие.

– Хм, – только и ответил Мартин, хотя удовлетворение было написано на его лице так же явно, как у кота, измазанного в сметане. – Это всё?

– Мисс Честертон показалась мне наглой, самовлюблённой и пустой. Скользкой, с вашего позволения. А вот актриса из неё хорошая. Притворяется милой, вежливой и стеснительной, словно кролик, хотя за всем этим скрывается дикая пантера, готовая перегрызть глотку за собственный интерес.

– Браво, Майлстон. Да вам романы нужно писать с таким слогом.

Несмотря на саркастический тон, инспектор остался доволен анализом, который проделал молодой констебль. От слов начальника тот только покраснел пуще прежнего.

– Я также вне всякого сомнения уверен в том, что она собирается замуж не за Фреда Шоу.

– А за кого же?

– За его деньги, сэр. Богатство – вот её трофей, но никак не любовь. Я не увидел теплоты, с которой невеста должна относится к будущему супругу. Когда я собирался жениться, моя дорогая Элиза светилась счастьем. Мисс Честертон светится лишь желанием набить карманы, сэр.

– Давно вы женаты с мисс Элизой? – Внезапно послышался вопрос не по существу.

– Уже как год, инспектор.

– Год брака – внушительный опыт, поэтому я склонен поверить вам на слово и согласиться с вашим мнением об Анне Честертон. Весьма скользкая особа. Была бы хоть малейшая улика против неё, я бы уже мчался обратно в особняк Шоу с наручниками. Но одного скверного чувства мало.

Опрос прислуги, а также соседей и миссис Шоу не дал абсолютно ничего, кроме ахов и вздохов. Клубок продолжал раскручиваться, но так никуда и не вёл.

– Наверняка это она, – буркнул Эдвардс, намекая на невестку мистера Шоу.

– Не спешите с выводами. – Сказал инспектор, прохаживаясь по своей коморке и то и дело почёсывая подбородок для ясности мысли. – Что мы имеем? Кабинет ограбили быстро, неаккуратно, но при этом практически незаметно – ни свидетелей, ни звука в уснувшем доме. По словам всех обитателей особняка, никто ничего не слышал и не знает. Вам есть, что дополнить, господа?

Он остановился и бросил пытливый взгляд на подчинённых, давая им шанс блеснуть своей сообразительностью. Но Эдвардс только уставился в ответ, а Шериф почесал за ухом, поэтому раздался голос уже успевшего отличиться Майлстоуна.

– Чтобы перевернуть мебель, тем более почти неслышно, нужна неслабая сила, сэр. Из этого можно сделать вывод, что вор – скорее всего мужчина. Взлома не выявлено. Это значит, что он воспользовался ключом, который украл или…

– Который у него уже есть. – Хлопнул в ладоши инспектор. – И снова очко в твою пользу, Питер!

Не обращая внимания на вновь покрасневшие щёки констебля, которые уже начали походить на сочный персик, Гарри Мартин продолжал развивать свою теорию:

– Всем нам нужно брать пример с нашего самого ценного сотрудника, Шерифа. – В ответ раздался лишь собачий хрип. – Именно он нашёл вещественное доказательство – пуговицу, которая наверняка отвалилась от мужского жилета или пиджака. Почему мужского, спросите вы.

Сыщик поиграл коричневой пуговицей в руках.

– Женские выглядят иначе, сэр. – Наконец-то подал голос Эдвардс. – Ну, я так думаю…

– Решили реабилитироваться, Шон? – Усмехнулся его наставник. – Тут вы правы. Ни разу не видел женской пуговицы похожей на эту. Из всего вышесказанного вердикт напрашивается сам собой: грабитель – сильный мужчина, который имел доступ в дом. И я даже могу назвать вам его имя…

Шериф навострил уши, а заинтригованные констебли чуть подались вперёд, чем вызвали несказанное удовольствие молодого инспектора.

– Наш вор – Фред Шоу.

– Не может быть! – Выдохнул Эдвардс. – Но откуда у вас такая уверенность?

– Всё очень просто, мой дорогой друг. – Парировал Мартин. – Под наше описание попадает только два человека, сам мистер Шоу и его сын, так как ни прислуги мужского пола, ни близких друзей, которые бы могли открыть дверь ключом, не обнаружено. Но моя полная уверенность объясняется ещё двумя железобетонными доказательствами. Первое – всё та же самая пуговица.

Инспектор подбросил улику в сторону констеблей. Проворный Майлстоун опередил напарника и ухватил пуговицу, сразу же принявшись разглядывать её со всех сторон.

– Что вы видите, констебль?

– Буква Ф, сэр.

– В точку. Обладая такими деньжищами, как Шоу, я возможно бы и сам покупал себе жилеты на заказ, – он пригладил свою поношенную льняную безрукавку, – и заказывал именные пуговицы у лучших кутюрье. Я более, чем уверен, что «Ф» – это Фред.

– А второе доказательство? – Спросил Эдвардс, когда молчание затянулось.

– Благодаря всё тому же Шерифу я обнаружил преинтереснейший документ. – Мартин вытянул сложенный пополам листок и протянул своим подопечным.

– Это завещание, сэр…

– Не зря я вас терплю, Эдвардс, – пошутил инспектор, пристыдив молодого полицейского, – читать вы умеете. Поэтому, как вы можете прочитать ниже, завещание составлено по всем правилам и подписано обоими сторонами – мистером Шоу и нотариусом, поэтому оно имеет законную силу. В завещании говорится о том, что в случае смерти Эдварда Шоу, всё имущество будет распределено поровну… между его женой и благотворительными фондами солдатам и жертвам войны. О сыне ни слова. Вот и мотив, джентльмены. Причём, мотив очень веский, насколько я могу судить. Наверняка, у Шоу младшего припасена солидная сумма на чёрный день, но, когда любимый отец лишает тебя наследства, кто тут останется доволен.

Постоянно нахмуренное лицо Эдвардса разгладилось и даже просияло, когда его наконец озарила умная мысль.

– Поэтому он решил украсть коллекцию в отместку отцу! – Воскликнул он, даже вскочив со стула. – Он сможет продать слонов за сотни тысяч фунтов и не останется у разбитого корыта.

– Мне нравится ваш пыл, Эдвардс! – Похвалил ободрившегося констебля инспектор. – Поздравляю, господа. Мы раскрыли преступление за… – он взглянул на свои часы на цепочке и постучал по подбородку. – За каких-то шесть часов. И то, пришлось потратить их на обзвон коллег из других городов.

– Помнится, корову миссис Дженкинс мы искали дольше. – Заметил Эдвардс.

Мартин победоносно потряс пальцем у него перед носом.

– Пожалуй, рано распивать шампанское, но я уже чувствую его игривые пузырьки у себя во рту. Эдвардс, звоните-ка этому Шоу, раз уж вы так способствовали раскрытию преступления, и вызовите к нам в участок. Не говорите ничего о наших догадках или обвинении. Пускай явится, скажем… для дачи свидетельских показаний.

Когда констебли покинули кабинет, чтобы связаться с Фредом Шоу, Гарри Мартин присел за свой стол, который был в разы меньше и в сотни раз скромнее рабочего стола в кабинете Эдварда Шоу. Здесь лежали стопки раскрытых дел, сводки по преступникам из других городов, стояли несколько фотографий – инспектор верхом на лошади, инспектор принимает похвалу от мэра, инспектор и бигль у входа в полицейский участок. Мартин достал сигаретку и закурил. Он старался не позволять себе такой вольности, но в такие триумфальные моменты, как этот, можно дать слабину.

Выпуская клубы дыма, словно дымоход в пекарном отделе, инспектор всё же почувствовал предательское чувство внутри – так его чутьё пыталось сказать что-то важное. Почему-то порядочный и добродушный Фред Шоу не тянул на преступника, готового обокрасть собственного отца, хоть улики и шептали об обратном. Шериф тоже предпочёл хранить молчание и никак не высказался по поводу выбранной кандидатуры в воры, хотя обычно пускается в лающий монолог, если чувствует негодяя.

Чтобы не терзаться просто так, инспектор Гарри Роузвуд Мартин выпустил ещё одно кольцо дыма, попутно навёл кое-какие справки о невесте Фреда Шоу и решил дождаться его самого. Только после разговора с ним в этом деле можно будет ставить точку, а пока приходилось мириться с многоточиями.

Фред Шоу не заставил себя ждать. Он явился в полицейский участок уже через полчаса, раскрасневшийся и немного сбитый с толку, словно провинившийся ребёнок. Торопливо влетев в кабинет главного следователя, он возбуждённо проговорил:

– Появились какие-то новые сведения, вы поэтому меня вызвали?

– Боюсь, что так, мистер Шоу. – Инспектор сохранял непоколебимое спокойствие и указал гостю на стул напротив.

– Надеюсь, что вора удастся вскоре задержать. Отец очень переживает. Вы бы видели его измученное лицо.

Чутьё прирождённого сыщика опять заиграло по нервам инспектора. По-настоящему опечаленное лицо Фреда и Шериф, положивший голову на его колени в качестве утешающего приза, никак не спасали ситуацию. А тут ещё и Эдвард Шоу появился в дверях в сопровождении констеблей.

– Мистер Шоу, – удивился инспектор, – мы ждали только вашего сына.

– Я не понимаю, почему вы вызвали его, если коллекция украдена у меня. – Суровая складка между кустистыми бровями могла кого угодно вогнать в страх, но уставшие глаза выдавали отчаяние и заставляли лишь посочувствовать этому статному мужчине.

– У нас появилось к нему несколько вопросов, сэр.

– Тогда задавайте их в моём присутствии. Я никуда не уйду. – И в подтверждение своих слов, массивная фигура заняла соседний стул напротив инспектора. Шериф так и остался сидеть у ног Фреда Шоу, как будто занимая его сторону в зале суда.

– Ну что ж, – почесал подбородок инспектор, – как вам будет угодно. Я бы хотел сообщить вам эту новость при других обстоятельствах, но…

– Вы нашли грабителя? – Луч надежды скользнул по красивому, загорелому лицу сына и испещрённому морщинами и самой жизнью лицу отца.

– К сожалению, да, господа.

– К сожалению? – Нахмурился Эдвард Шоу. – Но я не понимаю. Кто же он?

Вот и настал момент истины, когда инспектор Гарри Мартин навсегда изменит судьбы этих людей.

– Это ваш сын, сэр. – Объявил сыщик, медленно поднявшись над столом. – Фред Шоу, вы обвиняетесь в проникновении в кабинет вашего отца и краже коллекции слонов, которая оценивается в 360 000 фунтов стерлингов. Эдвардс, Майлстоун, принесите наручники.

Секундное недоумение, сковавшее обоих Шоу, бесследно улетучилось. Отец вскочил со стула, заслоняя своими благородными плечами сына от надвигающейся опасности в лице молодых констеблей с позвякивающими наручниками. Фред же, наоборот, поник и ссутулился, не в состоянии вымолвить ни слова. Шериф напрягся, но голоса не подал, будто не желая принимать ничью сторону и только вновь уткнулся мокрым носом в ладонь подозреваемого.

– Да как вы смеете! – Прозвучала буря в голосе Эдварда Шоу. Он начал размахивать руками, отбиваясь от констеблей, как от назойливых мух. – Мой сын никак не причастен к ограблению! Вы не имеете права арестовывать его! Я вызываю адвоката!

– Отец, поверь мне, я не крал слонов, я…

Инспектор остерегающе поднял ладонь, подавая знак, что с него довольно всяческих бурных сцен.

– Прошу всех сохранять спокойствие. В особенности вас, господин Шоу. – Голос Мартина оставался спокоен, но твёрд. – Давайте мы все присядем.

Уверенный голос убаюкивающе подействовал на старшего Шоу, он заметно успокоился и снова присел на стул. Всё своё негодование он собрал в кулак и хлопнул им по столу.

– Прошу вас объяснить мне, что здесь происходит, инспектор.

– С превеликим удовольствием, сэр. – Сказал Мартин и душой не покривил. – В ходе расследования всплыли неопровержимые улики против вашего сына.

– Абсурд!

– И всё же, я настаиваю, чтобы вы меня выслушали и только потом отвечу на ваши вопросы.

Рассказ инспектора был краток. Оба Шоу сдержали слово и не смели перебивать полицейского, пока тот озвучивал улики и доводы против Фреда. Тот сидел молча, будто смирившись с приговором, но в действительности просто не мог найти слов, чтобы заступиться за самого себя. Его отец, наоборот, был готов глотки перегрызть кому угодно, лишь бы защитить сына. Но этот пыл поугас и превратился в тень сомнения, сковавшую и без того убитое горем лицо Эдварда Шоу.

– Вы можете что-то сказать в своё оправдание? – Обратился инспектор к Фреду.

– Вы глубоко заблуждаетесь, если думаете, что я смог бы обокрасть собственного отца.

– Взлома не было, а у вас была возможность войти в кабинет и забрать слонов…

– Как и в любой другой день. – Парировал Фред.

– У вас хватило силы, чтобы бесшумно перевернуть мебель и также бесшумно скрыться.

– Как и у половины населения. К тому же, я не вижу логики в таком поступке. Зачем мне переворачивать кабинет вверх дном, если я знаю, где стоят слоны? Замести следы? Но какие, если больше ничего не пропало?

Теперь тень сомнения промелькнула и в глазах инспектора, но он продолжал нажимать на рычаги, чтобы выбить возможное признание.

– Вы специально отправились спать очень рано, чтобы создать иллюзию или, если хотите, алиби. А спальня ваша находится всего в двух комнатах от кабинета, поэтому вы не могли не услышать передвижения и уж тем более шума переворачиваемой мебели.

– Я выпил снотворного, потому что очень устал. Пластинка с таблетками до сих пор лежит на моей тумбочке, там не хватает одной капсулы, можете проверить. Без таблетки я бы не уснул, потому что от жары у меня началась мигрень. Так бывает, когда я длительное время нахожусь под палящим солнцем. Правда, папа?

– Абсолютно правильно, сынок. – Твёрдо ответил мистер Шоу, прогоняя нелепые мысли о виновности сына.

– Вы обронили пуговицу с выгравированной буквой «Ф». Помнится, никто в доме не носит имени с такими же инициалами.

– Эта пуговица оторвалась от моего жилета утром перед самой поездкой в город на скачки. Я отдал её своей невесте, чтобы она попросила нашу служанку Пегги её пришить. Видимо, пуговица затерялась и случайно угодила в кабинет к отцу.

Инспектор хмыкнул и отклонился на спинку стула.

– Очень удобно…

– Весьма неудобно, сэр, ходить без пуговицы, но мне пришлось сменить жилет.

Мартин начинал понимать, что его карта бита. Фред Шоу достал туза из рукава, тогда как он сам вытянул пару шестёрок. Его теория начала рушиться, как карточный домик. Такую линию обвинения не примет ни один судья – только посмеётся во весь голос. Но в полицейской академии его учили играть до конца.

– А что вы скажете на это… – Мартин достал из стопки самый ценный свой довод – подписанное завещание. – Вас вычеркнули из завещания, лишили наследства, пустили по миру, так сказать. По мне, так это самый что ни на есть мотив.

Не успел Фред взять протянутый листок, как его отец перехватил завещание и впился в него глазами.

– Но это старое завещание…

Триумфальная улыбка пропала с лица инспектора. Он готов был поклясться, что слышал, как его сердце рухнуло вниз.

– Боюсь, что теперь я вас не понимаю, сэр. – После секундного замешательства пролепетал он.

– Я составил этот документ около года назад, вот, – мистер Шоу указал на дату и подпись снизу. – В тот день мы крупно поссорились с Фредом из-за его будущего и денег. Тогда я решил отплатить ему и подписал завещание, чтобы хоть как-то вразумить и наставить на путь истинный. Тут вы правы, безденежье – отличная мотивация. Но только к работе, а не воровству, инспектор.

Наступило томительное молчание. Констебли переглянулись, Шериф жалобно взглянул на напарника, а сам инспектор выглядел так, будто его ударили обухом по голове.

– И вы не собирались лишать сына наследства?

– Ни в коем случае! – С жаром воскликнул Эдвард Шоу, бросив взгляд на горячо любимого сына, который до сих пор хранил молчание. – Это было показное. И, признаюсь честно, оно подействовало. Фред теперь ведёт дела моей компании, и делает это лучше, чем я мог бы себе представить.

Документ полетел на стол сыщика.

– А завещание я давно переписал. И Фредди об этом знает. Поэтому все ваши так называемые улики и яйца выеденного не стоят.

– Готов признать, что виноват перед вами, господа. – Со всей искренностью произнёс инспектор. – Приношу свои извинения, но следствие было введено в заблуждение. Мы действовали согласно обнаруженным доказательствам. Надеюсь на ваше понимание и прощение. Мистер Шоу, – он обратился к Фреду, – прошу извинить, с вас полностью снимаются все подозрения по этому делу. Вам не о чем беспокоится, вы можете вернуться к своим делам.

Гневная аура, витающая вокруг грозной фигуры Эдварда Шоу, рассеялась. Взор смягчился. Он был не из тех, кто долго держит обиду.

– Извинения приняты, инспектор. – Великодушно сказал он. – А теперь позвольте нам вернуться домой. Думаю, и вам пора возвращаться к работе. Найдите настоящего вора.

Последняя фраза прозвучала не как угроза, а как отчаянная мольба. Понимающие взгляды двух мужчин встретились и заключили негласную сделку. Они пожали друг другу руки и были готовы распрощаться, пока инспектор не окликнул обоих Шоу у самого выхода.

– Могу я узнать, что содержится в новом завещании?

– Я предпочёл бы не разглашать его. – Шоу многозначительно покосился на сына, но, чуть помедлив, добавил. – Если это может помочь следствию, думаю, не принесёт никакого вреда, если вы взгляните на него.

– Был бы очень благодарен.

– Копия находится в моём кабинете. В том ворохе, что вор оставил после себя. Если у вас не намечено допроса других подозреваемых, милости прошу с нами. Я припарковал автомобиль за углом.

Инспектор приказал констеблям оставаться в участке и заняться другими, менее важными проблемами Бейквелла, а сам схватил лёгкую шляпу от палящего солнца и присвистнул Шерифу, чтобы тот выдвигался вместе с ним.

В особняке Шоу царила уютная тишина, которая заставляла забыть о неприятном инциденте, случившемся ночью. Время перегнуло за пять часов, прислуга была отпущена домой, а женская половина семейства отдыхала в гостиной.

– Ну наконец-то вы вернулись! – Воскликнула миссис Шоу, захлопывая книгу и резво поднимаясь с софы навстречу мужу и сыну. – Мы уже начинали волноваться!

Анна Честертон, окутанная пышностью дорогого шёлкового платья, нехотя подняла глаза на вошедших мужчин и незваного гостя. Что-то промелькнуло в её жгучих, карих глазах. Недоумение, досада, даже капля злости, но никак не облегчение, с которым Лилиан Шоу кинулась встречать своих дорогих мужчин.

– Мы вас заждались. – Будто опомнившись о том, что маска всегда должна быть на лице, произнесла Анна ласковым голосом.

Фред принялся объяснять дамам, что произошло в полицейском участке, а Эдвард Шоу провёл гостя в кабинет.

– Согласно действующему завещанию, всё ваше состояние достаётся супруге и сыну, и небольшая часть по-прежнему отходит в военные фонды. – Констатировал сыщик.

– Всё верно.

– Какие чувства вы питаете к вашей невестке, господин Шоу? – Прогремел внезапный вопрос, на секунду удививший хозяина дома. – С первой частью завещания всё совершенно понятно. Но ниже стоит заметка, которую невозможно игнорировать. «В случае сочетания браком моего сына, Фреда Шоу, и мисс Анны Честертон, будущая супруга не имеет права распоряжаться ни центом из полученного состояния, а также не может претендовать на половину или часть от имущества в случае развода».

Мистер Шоу слегка понурил голову и слабо кивнул.

– Можете ли вы обещать, что всё, что я скажу, останется в этом кабинете?

– Видит Бог, этот кабинет знает уже очень многое. – Попытался пошутить сыщик, но выражение утомлённого лица собеседника заставило его стать серьёзным. – Безусловно, сэр. Я очень серьёзно отношусь к тайне следствия. И к тайне человеческой души.

– Мой сын повстречал Анну совершенно случайно. На благотворительном вечере в Лондоне чуть больше полугода назад. Он влюбился без памяти и позволяет всячески собой манипулировать. Если острый нюх вас не подвёл, вы не могли не заметить, как неестественно себя ведёт моя невестка. Лесть, мнимая доброта, лицемерие. Что только не скрывается за её маской невинности. Я больше десяти лет веду бизнес, инспектор, и научился различать, когда мне врут в лицо.

– И Анна вам врёт.

– Пускает пыль в глаза каждый день. Что добра ко мне, что заботится о нашем доме… что любит моего сына. Я наводил справки о ней. Из обеспеченной ирландской семьи, всю жизнь получала, что хотела. Пока её отец не разорился и не оставил семью без гроша. После этого она переехала в Англию, в поисках новой жизни. Или в поисках доверчивого юноши, которым оказался мой Фред. Уж больно стремительно развивались их отношения. И года не прошло, а через пару недель уже назначена дата свадьбы.

– Вы не говорили об этом с сыном?

– Пытался один раз. Но больше не посмею. Он очень обиделся на меня, а я не хочу терять связь со своим единственным сыном. Когда правда выплывет наружу, это разобьёт ему сердце.

– Пока вы не говорите ему о своих подозрениях, его сердце разбивается каждый день. – Произнёс инспектор, сочувственно сжав плечо собеседника. Какими бы разными они не были, он питал необъяснимую симпатию к этому мужчине.

– Я могу и ошибаться. А я не привык обвинять людей понапрасну, если вы понимаете, о чём я.

– Туше.

Внезапно скрипнула половица всего в нескольких метрах от кабинета. Инспектор с завидной резвостью выглянул в коридор и застал мисс Честертон у дверей своей спальни. Она попыталась сохранить невозмутимый вид, хотя тень страха на её лице не укрылась от внимания сыщика. Наверняка, молодая особа подслушивала и попыталась уйти незамеченной, пока её не застали с поличным.

– Мисс Честертон, – наигранно улыбнулся Мартин, приближаясь к девушке.

– А я как раз шла к себе…

Надо было отдать ей должное – голос не дрогнул. Для пущего убеждения девушка открыла дверь и вошла в комнату, продолжая удерживать непрошеных гостей в проёме. Инспектор завёл разговор о предыдущей ночи, стал задавать те же самые вопросы, чтобы создать иллюзию беседы. Сам же он в это время незаметно обшаривал комнату глазами в поисках интересных для следствия вещей. На полноценный обыск ему потребовался бы ордер. Но к чему официальная бумажка, если провести его можно, не заходя внутрь и не используя руки.

Вот оно! Деталь, за которую зацепился взгляд инспектора. Пластинка с пилюлями, как и говорил Фред, лежала на тумбочке около кровати. Она стояла прямо напротив входа, поэтому у сыщика открывался прекрасный обзор. Фред упомянул, что выпил всего одну таблетку снотворного, тогда как в упаковке не хватало целых три.

– Мисс Честертон, вы принимаете снотворное?

Вопрос вызвал странную реакцию у девушки: щёки тронул румянец, дыхание чуть участилось. Неопытный констебль, вроде Эдвардса, пропустил бы такой явный признак беспокойства, но не главный сыщик Бейквелла.

– Не понимаю, какое это имеет отношение к делу. – Надув губы, попыталась возмутиться Анна. – Такие вещи – личное дело каждого.

– Такие вещи перестают быть личными, когда речь заходит о преступлении. – Парировал инспектор. – Вчера вечером перед сном вы принимали снотворное?

Казалось, девушка никак не может решиться, какой ответ выбрать, чтобы он оказался правильным. Через несколько секунд полнейшего замешательства, мисс Честертон неуверенно покачала головой.

– Достаточно бурная реакция на невинный вопрос о снотворном. – Не мог не отметить Мартин.

– В чём дело, инспектор? Что здесь происходит? – Недоумевал стоящий рядом Эдвард Шоу.

Не обратив на него внимания, Мартин достал наручники.

– Я вынужден вас задержать, мисс Честертон, по подозрению в ограблении.

– Да как вы смеете!

– Вы с ума сошли?

Вокруг поднялся гвалт. Непроницаемая маска Анны дала трещину – под ней стали проявляться отчётливые признаки убийственного страха. Мистер Шоу начал размахивать руками и просить инспектора, объяснить этот абсурд.

– Всего за один час, инспектор, вы умудрились обвинить двух членов моей семьи в преступлении. Или вы объясняете мне, в чём дело, или я звоню вашему начальству.

– Я ничего не делала. – Дрогнувшим голосом отозвалась Анна и взглянула на будущего свёкра. – Поверьте мне, я и пальцем не касалась ваших слонов.

– Но вот улики говорят об обратном. – Перебил её сыщик. – Позвольте всё же я поясню.

Все трое зашли в спальню мисс Честертон, которая сразу же опустилась на край кровати, не сводя глаз с обвинителя, и прижала руки у груди. Мистер Шоу отошёл к окну и принялся сверлить взглядом инспектора в поиске адекватного ответа на все скопившиеся вопросы. Гарри Мартин тем временем самодовольно прохаживался по комнатке, покручивая наручники в руках.

– Давайте вернёмся к самому началу, – заговорил он, уверенный в том, что на сей раз его теория верна. – Семья мисс Честертон живёт, я бы сказал, в полном достатке, пока не теряет всё состояние. Я проверил факты вашей биографии, уж простите. Ваш отец, Альтон Уинтер Честертон становится банкротом, поэтому вы оставляете свой дом в Ирландии и приезжаете в Лондон. В поисках лучшей жизни, а точнее, денег. А как проще всего молодой, привлекательной девушке получить приличное состояние? Правильно. Удачно выйти замуж.

– Да как вы… – начало было Анна, но инспектор перебил её одним взмахом руки.

– Вы постоянно посещаете выставки, галереи, благотворительные мероприятия, на одном из которых, по словам мистера Шоу, вы и знакомитесь с его сыном. Не знаю, были вы заранее осведомлены о его обеспеченности или прознали в ходе беседы, но вы сделали правильный выбор. Ваши с Фредом отношения стремительно развиваются. Конечно, ведь вы хотите поскорее приложить свои прекрасные ручки к его деньгам…

Анна хотела было снова возразить, но достаточно было одного сурового взгляда детектива, чтобы она осталась хранить молчание.

– Через полгода вы уже помолвлены и живёте под одной крышей. Я бы сказал, под очень красивой и богатой крышей, мисс Честертон. Вам остаётся только пожениться, и вы могли бы получить половину состояния мужа сразу же после развода. Уж вы бы устроили его в скором времени после свадьбы. Такое состояние стоит потраченного времени и усилий, поэтому вы в течение более полугода притворяетесь любящей женой и примерной невесткой. Однако мистер Шоу не так доверчив, как его сын, поэтому решает защитить и Фреда, и его богатство. В завещании присутствует указание о том, что вы не должны получить ни фунта ни в случае свадьбы, ни тем более в случае развода. Думаю, для этого вас бы попросили поставить сразу две подписи в день бракосочетания – в свидетельстве и в брачном договоре. Всё верно, мистер Шоу?

Мартин остановил свои хождения взад-вперёд и оглянулся на внимательно слушающего хозяина дома. Тот утвердительно кивнул.

– Бумаги уже готовы.

– Вы как всегда предусмотрительны, сэр. – Похвалил его инспектор. – А вы как всегда хитры, – обратился он к Анне. – Вы прознали про завещание и про брачный договор, и испугались, что всё потраченное время было зря. Деньги вам не достанутся, придётся довольствоваться лишь общими с Фредом средствами. Но вам этого недостаточно. Возможно, в вас заговорила благородная натура и вы хотели вернуться домой, чтобы спасти родителей от нищеты. А возможно, вы просто хотели сбежать с набитыми чемоданами и жить припеваючи до конца вашей жизни, я прав?

Анна Честертон не ответила, но отпечаток досады залёг на её лице. В эту минуту она поняла – её песенка спета.

– Сперва вы планируете заполучить желанную коллекцию обманом. Распускаете слух о слонах в определённых кругах, чтобы ваш интерес не вызвал подозрений. Мистеру Шоу начинают поступать звонки с предложениями о продаже коллекции, а вы выжидаете определённого момента. В один прекрасный день вы звоните, представляетесь Анитой Чезвик и предлагаете самую высшую стоимость, от которой сложно отказаться даже такому обеспеченному человеку, как ваш свёкор.

– Так Анита Чезвик – это ты? – Изумился мистер Шоу. – Да как же ты могла, Анна…

– Он всё придумал, мистер Шоу, уверяю вас. Я не понимаю, о чём идёт речь, и кто такая эта Анита Че…

– Бросьте, мисс Честертон. – Инспектор заведомо пресёк поток вранья. – Вы даже имя подобрали схожее со своим. Анита Чезвик… Анна Честертон… догадаться не сложно.

Мартин самодовольно потёр подбородок, насладился заворожённым молчанием присутствующих и продолжил свой разоблачительный монолог:

– Вы получаете отказ, но через какое-то время мистер Шоу перезванивает вам и договаривается о встрече. Которой так и не суждено было состояться.

– Я прибыл к назначенному времени на вокзал Паддингтона, – пояснил Эдвард Шоу. – Я прождал около двух часов, ожидая женщину в белом платье и голубой шляпе. Именно так должна была одеться мисс Чезвик, чтобы я её узнал. Но она так и не пришла, поэтому я был вынужден вернуться домой ни с чем.

– Что-то пошло не так в вашем, признаюсь, неплохо продуманном плане. Вы не смогли приехать на вокзал вовремя и сцену пришлось переиграть. Только вы решили сделать всё намного проще и выкрасть слонов прямо из-под носа мистера Шоу. Вы ведь как раз собирались провести отпуск здесь, в Бейквелле, с родителями вашего жениха, я прав?

– Инспектор, это какой-то абсурд, я не делала ничего из того, что вы только что рассказали.

Если бы Гарри Мартин не был уверен в виновности девушки, он бы мог поверить ей на слово. Голос звучал до безобразия естественно, в глазах стояли слёзы, руки, сложенные на коленях, дрожали как осина на ветру. Но инспектор привык иметь дело с обманщиками и преступниками, поэтому вид несчастной молодой женщины не мог его разжалобить и сбить с пути.

– Готов биться об заклад, – не обращая внимания на мисс Честертон, продолжал он. – Что именно вы предложили Фреду приехать в Бейквелл, чтобы провести время вдали от города. А Фред был настолько очарован и влюблён, что несказанно польстился таким предложением.

– Он сам захотел провести время с родителями… – Начала было Анна, но тут же замолкла. Ни одно её слово сейчас не будет принято в расчёт.

– И вот вы здесь. А слоны исчезли. Вы всё неплохо провернули, мисс Честертон. Разузнав, где именно хранится коллекция, вам оставалось только её выкрасть без подозрений. Поэтому вы подстроили всё так, будто кабинет ограбили, иначе несложно было бы раскусить, что слонов забрал кто-то из своих.

– Я не…

Инспектор поднял руку.

– Утром, когда ваш жених одевался, он заметил оторванную пуговицу на своём жилете. Не знаю, оторвалась она случайно или вы заранее подрезали нитки, но результат один. Фред отдал жилет вам, чтобы вы попросили прислугу пришить пуговицу на место. И вот у вас в руках появилась замечательная возможность подставить мужчину, который вас любит, если что-то пойдёт не так. Затем вы вытянули Фреда на скачки, чтобы вымотать его по жаре. За полгода отношений вы успели разузнать, что от солнца у него развивается мигрень и перед сном он пьёт снотворное. Идеально для того, кто хочет выскользнуть из комнаты среди ночи. Вот только для пущей уверенности, что жених не проснётся, вы растворили не одну таблетку снотворного, а целых три.

Сыщик подошёл к прикроватному столику, аккуратно взял пластинку с шипучими таблетками снотворного и повертел в руках, чтобы Анна и мистер Шоу смогли увидеть улику. После этого он поместил пластинку в пакет и убрал в карман, чтобы приобщить к делу в качестве вещественного доказательства.

– Фред засыпает крепким сном, а вам остаётся только ждать, и ждать приходится долго, так как ваш свёкор всё ещё работает в кабинете допоздна. Вы выжидаете ещё некоторое время, пока мистер и миссис Шоу не заснут, и выбираетесь из спальни незамеченной. Пробираетесь в кабинет, выкрадываете слонов и подбрасываете пуговицу Фреда. Вы устраиваете настоящий погром, чтобы создать полную картину ограбления. Я бы удивился, узнав, как такая хрупкая девушка могла бы перевернуть шкаф. Но, как я уже говорил, я проверил вашу биографию. Всё своё детство вы занимались конным и другими видами спорта, даже участвовали в борьбе, что удивительно, но весьма впечатляет. С такой физической подготовкой проделать такое с кабинетом свёкра не составило труда.

– Я не грабила вас, мистер Шоу… – Вновь взмолилась Анна, со слезами глядя на опечаленного Эдварда Шоу. – Я знаю, как это выглядит, но всё неправда.

– Да как ты смеешь… Хотела взвалить всё на моего бедного мальчика. Это его убьёт. Он тебя так любит.

Инспектор не дал разразится новой волне споров и продолжил развивать свою теорию:

– Во всей этой истории остаётся только два вопроса, которые не дают мне покоя. Почему ваша сделка на вокзале Паддингтона не состоялась? И где слоны?

– Я не могу ответить на ваши вопросы, потому что я не знаю!

Голос Анны сорвался на крик, на который сбежались миссис Шоу, сын и вся прислуга. Тихое спокойствие особняка превратилось в настоящий хаос, один Шериф хранил молчание и держал ситуацию под контролем.

Мистер Шоу принялся объяснять членам семьи, что происходит, а убитая горем мисс Честертон умоляла инспектора Мартина поверить в её невиновность, пока он уводил её в наручниках.

На следующее утро инспектор Гарри Мартин сидел за своим столом и размышлял. Анна Честертон провела ночь за решёткой, так как от неё не удалось ничего добиться. Она всё отрицала и заявляла, что произошла чудовищная ошибка. Она плакала, она угрожала, она умоляла. Но детектив был непреклонен – за воровство она должна была отплатить сполна.

Вся семья Шоу была в отчаянии, Фред – просто разбит. Он не мог до конца поверить, что его невеста способна на такое, приходил в участок и просил Анну сказать правду. В ответ девушка продолжала настаивать на своём: она и пальцем не касалась слонов и не грабила его отца. Она тянулась к Фреду – своей последней надежде на спасение, но тот больше не купился на уловки. Тогда мисс Честертон поняла, что это конец.

Она созналась. Однако созналась в том, что собиралась выйти замуж за Фреда из-за денег и только. О том, что увидела его на благотворительном вечере, когда одна милая девушка указала на него. О том, что завоевала расположение единственного сына богатейшего человека ради денег. В остальном она не виновата.

Гарри Мартин почёсывал подбородок, пытаясь унять вновь зародившееся в нём чувство – что-то здесь не так. Мисс Честертон была лживая, наглая и неприятная особа, которая вышла на охоту за семейным капиталом Шоу. Она почти сутки провела в камере, её судьба была предрешена, но она по-прежнему не сознавалась. Это было бессмысленно, учитывая, что надежды у неё не осталось.

– Тебе тоже не даёт покоя это дело? – Обратился Мартин к Шерифу. – Не нравится мне это…

Не успел он договорить, как в кабинет ворвался раскрасневшийся Эдвардс с газетой в руке.

– Инспектор! Взгляните!

Мартин развернул протянутую газету и взглянул на дату.

– Она ведь от 15 июня, это неделю назад…

– Это днём позже назначенной встречи мистера Шоу и мисс Чезвик. – Пояснил Эдвардс и увидел лёгкий проблеск понимания в глазах начальника. – Прочтите новость на странице 8.

– «Вчера днём полиция задержала молодую женщину за превышение скорости. Имя задержанной остаётся неизвестным. По словам женщины, она опаздывала на деловую встречу и направлялась в сторону вокзала Паддингтон. Нарушительница провела около трёх часов в полицейском участке, после чего её было решено отпустить без привлечения к ответственности. Женщина заплатила штраф и смогла отправиться на свою встречу».

– Только вот на встречу она уже опоздала, – заметил инспектор. – Отличная работа, Эдвардс! Это ведь и есть наша таинственная Анита Чезвик, она же Анна Честертон…

– Инспектор!

На сей раз в комнату ворвался Майлстоун, ведя за собой миссис Шоу. Хрупкая, бледная, но по-настоящему красивая женщина впархнула в кабинет и неуверенной походкой приблизилась к столу.

– Я знаю, кто украл слонов, инспектор. – Тихим, но уверенным голосом произнесла Лилиан Шоу.

– Я тоже, мадам. – Ответил Мартин и предложил гостье сесть. – Сейчас она сидит за решёткой.

– Сейчас она пытается скрыться со слонами в неизвестном направлении.

Инспектор почесал подбородок и попытался собраться с мыслями.

– Вы меня совершенно запутали…

– Анна – не та, кто вам нужен. Она не крала слонов…

– Миссис Шоу, если вы таким образом хотите выгородить свою невестку…

– Нет. – Отрезала женщина в ответ. – Она больше не моя невестка, и я очень этому рада. Фред пребывает в полном отчаянии. Она растоптала его своей тягой к деньгам. Но он оправится. Была бы моя воля, я бы с радостью засадила мисс Честертон за решётку. Но не в моём характере обвинять невиновных. Надеюсь, что и не в вашем.

Инспектор почесал подбородок и решил, что хуже не будет, если он выслушает очередную версию происходящего.

– Тогда кто же украл слонов, по вашему мнению?

– Дочь мистера Шоу…

Если бы миссис Шоу назвала имя мэра Бейквелла, инспектор удивился бы меньше.

– Откуда вы знаете о дочери супруга?

– Она приходила ко мне на днях.

Лицо бедной миссис Шоу исказила боль, которую она всячески пыталась скрыть за своей отлично вылепленной маской. Такие женщины умели держать чувства при себе и не бросаться ими, как семенами при посадке.

– Я уже ничего не понимаю. – Инспектор пригладил свои курчавые волосы. – Теперь давайте всё по порядку.

– Четыре дня назад в дверь нашего дома постучали. – Начала свой рассказ миссис Шоу. – На пороге стояла молодая женщина с длинными тёмными волосами и миловидным лицом. Я сразу поняла, что она француженка. И сразу поняла, что сейчас моё сердце разобьётся. Девушка попросила разрешения войти и поговорить. Признаться, сперва я решила, что это любовница моего дорогого Эдварда. Мы прошли в гостиную и за чашкой чая Жасмин, так её зовут, рассказала мне историю своей жизни. О том, как росла с матерью без отца. О том, как месяц назад её мама умерла от сердечного приступа, а она нашла связку писем от какого-то мужчины. Этим мужчиной оказался мой Эдвард, её отец…

Тут душа ранимой миссис Шоу дала слабину, и несколько слезинок скатились по уже немолодой щеке.

– Майлстоун, принеси воды этой чудесной женщине! – Приказал Мартин.

– Нет-нет, всё в порядке. Спасибо, – она отхлебнула из протянутого стакана и продолжила. – Мать никогда не рассказывала этой бедной девушке об отце. Из писем она поняла, что Жозель, её мать, спасла моего мужа во время войны, но, когда он вернулся обратно ко мне, не сказала о ребёнке и растила девочку сама. Это дитя показалось мне крайне несчастным. Жасмин приехала в Бейквелл специально, повидаться с отцом, который так и не связался с ней, хоть и оплатил её обучение в университете. В тот день Эдвард отъехал по делам, его не было целый день, поэтому он не знает о нашем разговоре. Мне было горько, мне было больно, но я решила не говорить супругу о том, что узнала.

– Вы очень сильная женщина, миссис Шоу. – Подбодрил её инспектор, на что та улыбнулась сквозь слёзы.

– Это случилось почти двадцать лет назад, инспектор, во время войны. Думаю, тогда Эдвард и не надеялся вернуться домой, поэтому так случилось. Все эти годы он хранил мне верность, в этом я уверена. Жасмин просила о встрече с отцом. Просила поговорить с ним и убедить в том, чтобы он впустил дочь в свою жизнь. Мой ответ был непреклонен: если Эдвард не захотел, чтобы их дороги пересекались, значит так и должно быть.

– И что она сделала? – Осведомился инспектор. – Разозлилась? Стала кричать? Угрожала?

– Нет. Она просто ушла.

– Так с чего вы решили, что она причастна к похищению?

– Сегодня утром прислуга обнаружила пропажу запасного ключа от входной двери. Мы храним его в коморке между кухней и гостиной. У меня нет прямых доказательств, но я сердцем чую, что это она стянула ключ. – Для пущей убедительности миссис Шоу легонько ударила себя по груди. – К тому же, перед уходом Жасмин попросилась в уборную. Я проводила её наверх и попутно рассказала о том, где чья спальня находится, в какой комнате что хранится. И теперь чувствую, что это была моя ошибка. Я спустилась вниз и стала ожидать гостью, но она задержалась достаточно долго. Тогда я решила, что бедная девочка расстроена. Но после всего случившегося, не могу не подозревать её.

Теория не идеальная, но её тоже нужно проверить.

– Почему же вы не рассказали всё ещё вчера?

Миссис Шоу опустила глаза, как стыдливая девчонка, которую споймали с поличным, когда она красила губы маминой помадой.

–После ограбления я пребывала в полнейшем шоке и забыла об этой встрече. На подобную мысль меня натолкнула пропажа ключа. К тому же, я дала себе слово ничего не рассказывать Эдварду, чтобы не огорчать его. Как я уже говорила, если он пожелал разорвать связь с прошлым, кто я такая, чтобы напоминать ему.

– Но вы поступили правильно, придя сегодня сюда.

Инспектор встал, схватил шляпу и уверенно направился к двери.

– Мы сейчас же проверим вашу теорию, миссис Шоу. Где остановилась Жасмин?

– Она мне не сообщала.

– Вот чёрт… – выругался себе под нос инспектор, а затем спохватился. – Прошу прощения. Это усложняет задачу.

– Прошу вас, найдите её! – Взмолилась миссис Шоу.

Мартин взглянул на карманные часы – 7:49.

– Эдвардс, Майлстоун, это может занять целый день, но нужно разделиться и обойти все гостиницы и гостевые дома. В одном из них должна была остановиться наша возможная воровка.

– Погодите!

Трое полицейских и собака обернулись на оклик миссис Шоу.

– Кажется, я знаю, где она может быть…

Перрон был окутан утренним туманом, который смешивался с клубами отходящего паровоза. Прохлада рассеивалась под бледными лучами солнца, впуская июньскую жару в Бейквелл. Часы только пробили восемь часов, но суета уже начала зарождаться на городском вокзале.

Послышался протяжный гудок, и поезд тронулся с платформы номер три, к которой спешил целый «отряд быстрого реагирования». Их шаги создавали целую какофонию звуков. Грозная поступь широких туфель мистера Шоу смешивалась с лёгким скрипящим шагом полицейских ботинок, звонким цоканьем женских каблуков и еле уловимым шорохом собачьих лап. Их возглавлял всем известный инспектор Гарри Мартин, который спешил на раскрытие очередного преступления.

– Нежели опоздали? – Ужаснулась миссис Шоу, глядя на отходящий поезд. Её голос слышался где-то позади, она еле поспевала за остальными.

– Вы точно уверены, что она на вокзале?

Поезд покинул перрон и стал постепенно удаляться от города. Отряд остановился посередине платформы, не обращая внимания на любопытные взгляды прохожих.

– Жасмин сказала, что собирается уезжать 21 июня в Лондон, откуда направится сразу домой. Вокзал – единственный способ добраться до столицы.

– Инспектор! – Послышался голос Эдвардса, спешащего из дальнего конца вокзала. – Всё в порядке! Это был состав на Ливерпуль. Я уточнил время отправления поезда на Лондон. До него ещё четыре с половиной часа.

– Молодчина, Эдвардс.

– Что же нам делать? – Спросил мистер Шоу, с надеждой глядя на сыщиков.

– Нам остаётся ждать. Мадам, как вы смотрите на то, чтобы немного посидеть в засаде?

Спустя четыре часа вокзал заполнился людьми. Одни спешили на работу в Честерфилд, Дерби и другие крупные города по соседству. Другие ехали отдохнуть к морю. Третьи пребывали в городок, возвращаясь от любимых родственников или из командировок.

Мистер и миссис Шоу разместились на пешеходном мостике, откуда открывался отличный обзор на весь вокзал. Детективы уже разузнали, в каком поезде, вагоне и даже на какое место выкуплен билет на имя Жасмин Дюпрэ, но миссис Шоу была единственной, кто знал, как она выглядит. Она заняла самое выгодное положение, чтобы не упустить возможную воровку из вида. Полицейские разгруппировались по всему вокзалу и аккуратно разглядывали лица проходящих женщин, чтобы ничего не упустить.

Мистер Шоу пытался подбодрить супругу, всячески извинялся перед ней за эпизод прошлого, но серьёзные беседы было решено отложить на потом. Сейчас самое важное – раскрыть преступление и вернуть слонов.

Когда до отправления поезда на Лондон осталось всего пять минут, волнение охватило всех участников операции. Неужели они ошиблись, и преступница так и уедет безнаказанной, да ещё и с полными карманами денег.

Голос объявил о завершении посадки и скором отправлении состава.

– Майлстоун! – Окликнул инспектор Мартин стоящего по другую сторону платформы помощника. – Ты кого-нибудь видел?

– Нет, сэр!

Сыщик вопросительно посмотрел на констебля Эдвардса у билетных касс и чету Шоу, ведущих наблюдение с мостика. Но все дружно покачали головами. Жасмин Дюпрэ так и не появилась.

– Ладно, дружок. – Мартин встал на колено перед Шерифом и заглянул ему в глаза. – Пора уже найти этого наглого вора. Возьми след, и ты получишь целую миску венских вафель, идёт?

Молодая девушка заняла место под номером 23А в третьем вагоне. Она сняла шляпку, кинула на соседнее сидение и поставила тяжёлую сумку около своих ног, обутых в изящные красные туфельки.

Раскрыв утреннюю газету Бейквелла в разделе криминальной хроники, она отыскала заметку с кричащим заголовком: «Вор пойман! Но где же слоны?» Пробежавшись жгучими глазами по тексту, девушка удовлетворённо улыбнулась. «Вчера главному инспектору и его помощнику, Шерифу, удалось раскрыть запутанное дело об ограблении особняка Шоу. Преступницей оказалась 24-летняя невестка, которая занимала особое положение в обществе Лондона, теперь занимает тюремную камеру… Однако она так и не сознаётся, где спрятала дорогую коллекцию слонов, украденную из…»

У неё получилось! Она обвела всех вокруг пальца и подставила эту аферистку Честертон. Пускай начальной целью был её брат Фред, но и это сгодится. Главное, что она облапошила всех игроков и забрала куш себе.

Пока пассажиры занимали соседние места, девушка расслабилась и перелистнула газету на раздел искусства. Она продаст слонов, на вырученные деньги откроет собственную галерею и её имя тоже появится в этом разделе. И не нужен ей богатый папочка, который не пожелал знать её. Она всего добьётся сама и…

Тут она услышала шорох и почувствовала, как что-то трётся о её ногу. Опустив уголок газеты, она увидела бигля, который вцепился зубами в её сумку.

– Уберите собаку! – Воскликнула она и попыталась прогнать её газетой.

Вскочив с места, девушка стала отбиваться от назойливого пса, который ожесточённо потрошил уголок сумки.

– Помогите! Кто-нибудь, вызовите полицию!

– Он и есть полиция, мисс.

Перед девушкой возник инспектор Гарри Мартин.

– Вы? – Она узнала его красивое, но строгое лицо. Удивительно, как она не упала, ведь её сердце многотонным грузом провалилось в пятки.

– Ты? – Глаза девушки стали ещё шире, когда за спиной инспектора появился подоспевший мистер Шоу с женой и двумя констеблями.

Вот она и увидела отца вживую. Он был красив, высок и благороден, как она себе и представляла. Вблизи его фигура казалась ещё более грозной, чем силуэт, который она видела издали, когда наблюдала за особняком Шоу пару дней назад. Но вот глаза… глаза отца были наполнены тоской, от которой даже её чёрствое сердце не удержалось от жалости.

– Здравствуй, Жасмин…

– Отец…

– Жасмин Дюпрэ, – во всеуслышание провозгласил инспектор Мартин. – Я вынужден просить вас сойти с поезда и отправиться со мной в участок для выяснения кое-каких обстоятельств.

– На каком основании? – Деловитость снова вернулась к девушке. Ещё секунду назад она выглядела беззащитным маленьким пуделем, но теперь была готова превратиться в кровожадного питбуля, защищающего свою территорию. – Я не сделала абсолютно ничего незаконного.

– Вы подозреваетесь в краже коллекции дорогих слонов из дома мистера Шоу, стоимостью в 360 тысяч фунтов.

– Что за нелепость!

Но ехидный смешок Жасмин Дюпрэ рассеялся как дым от сигареты, когда бигль у её ног истошно залаял. Шериф расправился с сумкой и опрокинул её на пол, явив всему вагону неопровержимые улики.

Послышались вздохи и шепотки с десятка пассажиров, которые разглядывали сверкающие изумруды и рубины на спине золотых слонов.

– Мадам Дюпрэ, – инспектор достал из пиджака наручники. – Я настаиваю, чтобы вы сошли с поезда. Вы арестованы.

– Триста шестьдесят тысяч фунтов… – Мечтательно протянул инспектор Мартин.

Он сидел в тишине своего кабинета, по привычке закинув ноги на стол. Перед ним стояли двенадцать слонов, один краше другого. Статуэтки переливались волшебным свечением, отражая заходящее солнце, забравшееся в открытое окно.

Дело закрыто. Все фигуры оказались на своих местах. Анна Честертон была освобождена из-за решётки и умчалась искать наживы где-нибудь в другом месте, оставив своего жениха с разбитым сердцем. За него инспектор не переживал – раны на молодом теле затягиваются быстро. Гораздо сильнее его беспокоило сердце старшего мистера Шоу, разлетевшееся на множество осколков.

Будущая дочь Эдварда Шоу оказалась жалкой аферисткой, а кровная – настоящей воровкой. Обе мечтали о его деньгах, хотя он был готов предложить свою любовь.

Жасмин Дюпрэ не была несчастной девочкой, которая росла без отца. Она спланировала свою месть ещё несколько месяцев назад. Всё началось с того самого благотворительного вечера в Лондоне. Жасмин прознала, что её брат от потерянного отца будет на вечере. Именно Жасмин и указала Анне Честертон на Фреда Шоу и его несметные богатства. Уж она-то знала, что эта охотница за деньгами не упустит такой шанс. А потом она случайно подслушала их разговор: Фред упомянул о папиной коллекции слонов, которая ему очень дорога. А лучшая месть – отнять то, что дорого.

План похищения родился не сразу, но Жасмин продумала каждую мелочь. Именно она распустила слух о слонах среди коллекционеров, именно она представилась Анитой Чезвик, именно она украла ключ от дома во время разговора с Лилиан Шоу и обшарила все комнаты в поисках слонов, пока отлучалась в уборную. Именно она увидела жакет Фреда в гостиной и рядом лежащую пуговицу, которую прислуга собиралась пришить, захватила её с собой и подкинула на всякий случай, чтобы запутать следствие. Но вот снотворное сбило с толку детектива – две лишние таблетки позаимствовала миссис Шоу с утра, чем завела следствие в ещё большие дебри.

Именно Жасмин прокралась ночью в дом, перевернула всё в кабинете и украла слонов. Несмотря на хрупкую фигуру, сил у неё было предостаточно. Она выросла без отца и привыкла всё делать сама. Всё детство девушка помогала матери таскать мешки с мукой и сахаром, передвигать мебель в квартире, делать мужскую работу по дому. К тяжёлому труду она была приучена. Единственное, к чему не привыкла Жасмин Дюпрэ, – это любить.

Мистер Шоу был крайне раздосадован случившимся, но подумывал о том, чтобы не выдвигать обвинений против дочери. Всё же, частично он сам виноват в том, какой она выросла. Но как там сложится, это уже не дело полиции. Свою работу они сделали.

– Триста шестьдесят тысяч фунтов… – Повторил инспектор Мартин, выпуская кольцо дыма. – Ты представляешь, Шериф? С такими деньгами можно было бы не работать до самой старости…

Но Шериф был не согласен, поэтому молча поедал миску обещанных венских вафель. Ему нравилось быть на службе в полиции. Ведь здесь чертовски вкусно кормят.