Оглавление
А. В. Гапоненко. Люди греха и удерживающие
Введение
Глава I. Детство
Семья
Под защитой Ивана-царевича
Калим-бам-ба и прочие «слоны»
Октябрятская звездочка
Пионер – всем ребятам пример
Детские проказы
Первое знакомство с удерживающими
Глава II. Отрочество
Отроческие развлечения
Советские праздники
Школьный комсомол
Физкультура и спорт
Опыт борьбы за человеческое достоинство
Стихийный атеист
Офицерские дети
Глава III. Выбор пути
Как я решил стать профессором
Начало трудовой биографии
На страже Родины
Все тайное когда-то становится явным
Студенческая вольница
Лучше гор могут быть только горы
Игры в диссидентство
Постижение свободных искусств
Студенческие отряды
Глава IV. Академическая карьера
Молодой ученый
Научное Предание
Коллеги по научному цеху
Академическая среда
На отдыхе
Мечты о профессорстве почти сбываются
Благословение
Глава V. По плодам узнаете их
Коммунистическая доктрина: явная и тайная
Экскурс в раннюю латвийскую этническую историю
Титульные против нетитульных
Производственные достижения социализма
Рог изобилия для всех
Квартирный вопрос
Сфера услуг: достижения и упущения
Социальная справедливость: истинная и ложная
Глава VI. Партийная служба: традиции
Как я стал аппаратчиком
Этнические и социальные расклады
Люди во власти
Партийная работа: взгляд изнутри
Оперируя символами и мифами
Номенклатурные традиции
Дыхание частной собственности
Глава VII. Партийная служба: перестройка
Ускорение через хозрасчет и аренду
Кооперативы и рыночная стихия
Перестройка и гласность
Национал-коммунистическое пробуждение
Как национал-коммунисты ящик Пандоры открывали
Оборонительные бои интернационалистов
Глава VIII. Упущенная альтернатива
Пробуждение русской общественной жизни
Русская демократическая альтернатива
Бои в Рижском горсовете
Двоевластие
Простаки и шулеры
Попытка спасти социализм
Глава IX. На переломе эпох
Заочное знакомство с новым гроссмейстером
Война войной, а обед по расписанию
Январские события
ГКЧП и крах «красного» проекта
В. Илюхин и другие удерживающие
«Белый» переворот в Латвии
Глава X. «Бело-коричневый» проект
«Белая гвардия, черный барон…»
Вы здесь никто и звать вас никак
Чиновничье иго
Волки-оборотни
Дикий капитализм
Бандиты с большой дороги
Алчность власть имущих
Русская духовная жизнь 90-х гг
Клуб Splendid palace
Газета «Завтра» и другие
Глава XI. Общество зрелой этнократии
Купец
Откуда есть пошли латвийские олигархи
Пожиратели собственных детей
Под железной пятой
Святая гора Афон
Балтийский русский институт
Штаб защиты русских школ
Становление русской общины
Рижский бизнес-клуб
«Сироты»
Глава XII. Змей, пожирающий сам себя
Шахматная партия: бюрократы против олигархов
Уроборос
Как я был «согласистом»
Референдум за русский язык: стена встречного огня
Референдум за русский язык: рижское осадное сидение
Подражая вещему Бояну
Как Николая Константиновича Рериха на цепь посадили
Конгресс неграждан и Парламент непредставленных
Глава XIII. Борьба с коричневым проектом
Нацизм на марше
Мир без нацизма
Бессмертный полк
В окружении цепных псов
По стопам Георгия Димитрова
Заключение
Отрывок из книги
Апостол Павел
Две тысячи лет тому назад могущественная Римская империя столкнулась с сильнейшим этническим кризисом. Основавшие империю латинские народности не могли больше удерживать силой оружия в повиновении огромные массы покоренных ими инородцев. Постепенно инородцам представляли равные с латинянами права, но они продолжали бунтовать, отстаивая свои собственные духовные ценности, носителями которых были их языческие жрецы – волхвы по-русски. Возникла настоятельная потребность в выработке общей для всех подданных Римской империи системы духовных ценностей, которая носила бы надэтнический характер. Такой общей для всех системой ценностей стало христианство, основанное на любви к другим людям, независимо от их этнического происхождения, на человеколюбии в широком смысле этого слова.
.....
До школы было достаточно далеко, и первые полгода меня водили за руку на учебу мама или сестра. С нового года ходить в школу пришлось уже самому. В ту зиму стояли ужасные холода, но занятия в младших классах отменяли, только если было больше 20 градусов мороза. Ходить за три километра в школу по 19-градусному морозу тоже было малоприятно, но меня простимулировала сестра. Она рассказала, как помор Михайло Ломоносов в детстве бегал в школу по 30-градусному морозу за 10 километров и выучился, всем непогодам назло, на академика. Я тогда твердо решил, что нельзя отставать от того упертого помора, и, сопя от усердия, тащился утром с тяжелым ранцем за спиной по глубокому снегу в школу. Пешеходные дорожки тем детям, кто учился в первую смену, приходилось протаптывать самим.
Школа была начальная, двухпоточная – русско-латышская. Латышский язык мы учили со второго класса, но то учительница болела, то была в декрете, то вообще не могли найти преподавателя в нашу школу. Из-за плохого знания языка русские дети мало общались с латышскими детьми. В нашем классе свободно по-латышски говорил только Володя Сеньков, который жил и общался с латышами где-то в начале Московской улицы.
.....
