Читать книгу Влюбленные в жизнь - Аэлита Шагжиевна Галсанова - Страница 1

На окраине Осаки очень милые маленькие отели. В одном из них я и проснулась ранним мартовским утром. За два дня, проведенных в чужой стране, довольно сложно освоиться, почувствовать местный ритм, расслабиться. Я так давно мечтала попасть в Японию и не поверила своим ушам, когда руководитель назвал мое имя в числе трех счастливчиков, назначенных сопровождать его в поездке в Страну Восходящего Солнца. У Босса – одна половина сотрудников компании его обожала, а вторая ненавидела – были азиатские корни, поэтому он был суров, порой мог довести кого-нибудь из новеньких до истерики, но при этом всегда безупречно вежлив, отменно учтив с клиентами, зато безобразно невежлив с сотрудниками его собственной компании. Для него мы были мусор, клоака, что угодно, только не люди. Он мог не ответить на вопрос, если считал его несущественным, а за три глупых вопроса полагалось увольнение. С выплатой выходного пособия, к счастью.

Я считалась уже не из новичков, но и к «старичкам» еще примкнуть не успела. Да и не хотела. «Старички» были сплошь холодные, как айсберги в Ледовитом океане, надменные женщины неопределённого возраста, что-то между 40 и 45 годами. На вид каждой было не дать больше 35. Все высокие, ухоженные, скуластые, на высоких и острых, как лезвие ножа, шпильках. Заговорить хоть с одной было ошибкой, сравнимой лишь с неумением пользоваться офисной кофе-машиной. Мне повезло, я была от природы молчалива, поэтому меня, так сказать, пронесло. Говорят, что карьера особенно удается тем, кому не везет в личной жизни. Я не могла сказать о себе ничего подобного, потому что в любви мне так же катастрофически не везло, как любой среднестатистической офисной мышке. Да, я тоже была серой мышкой, глупо отрицать очевидное.

Поначалу я, как и все офисные дурочки, заглядывалась на клиентов, которые приезжали к Боссу на переговоры и наивысшим счастьем было поймать дружелюбный взгляд гостя, не говоря уже о заинтересованном. Честь разносить кофе выпала мне лишь на 4 месяца, после меня повысили до менеджера, и чаи стала подавать Ленка-коленка, высокая и статная, надо признать, секретарша Босса. Та еще стерва, добавлю от себя. Моим самым любимым клиентом (какое дурацкое, заезженное, но необходимое слово, ибо иного еще не придумали) был постоянный партнер Босса. Он был атлетически сложенным брюнетом с неизменной короткой, но очень стильной стрижкой, загадочной белозубой улыбкой и умопомрачительными бицепсами. Все девчонки в компании были влюблены в него, но, увы, тот был окончательно и бесповоротно женат. Лишь однажды я видела его в гневе, когда сорвалась безумно дорогая сделка, которая стоила нашему Боссу кучу потраченных нервов и денег, но и тогда – прости, Господи! – он был прекрасен.

Очень скоро я поняла, что отчаянные поползновения новеньких секретарш поймать и женить на себе мало-мальски обеспеченного клиента компании обречены на неминуемый, а порой и позорный провал. За все 10 лет максимум, на что могла сподобиться очередная смазливая девчонка, так это на совместный уход с веселой вечеринки, за которым следовало незамедлительное увольнение с суровым штампом «за нарушение корпоративной этики». Отсрочку мог дать только хоть немного затянувшийся роман с клиентом, но ни одна из интрижек не протянула больше 2-3 месяцев. Пяток секретарш на таком точно погорели.

Наблюдения за романтическими фиаско на службе заставили меня стать еще более осторожной, поэтому Босс и был ко мне более-менее благосклонен, потому что точно знал, что ни в одной зарубежной стране я не опозорю его компании, повесившись на шею очередного мачо. Итак, я попала в Японию. Где-то в этом отеле, в апартаментах класса люкс, храпел мой любимый шеф. У нас было всего два дня на переговоры и заключение контракта. Я люблю путешествия, но пока мало где побывала, так, стандартный набор из Турции и Египта. А Япония не была бы мне по карману, будь я обычным туристом. Слава богу, о тратах я могла не думать, так как за все платил щедрый Босс.

Долго думать, мечтать и строить планы мне не пришлось. В номер, как всегда почти без стука, ворвался Босс. Хорошо, что я с утра уже умылась, оделась и почистила зубы. За границей, особенно в служебной командировке, надо быть готовой к любому повороту событий.

– Так, Мышь, звони в гонг, буди Рому и Анюту, едем, машина будет здесь через 10 минут! – с этими словами Босс унесся так же стремительно, как и прилетел.

Ну вот. С Боссом не соскучишься. Рома, конечно, спит крепким сном. Все девчонки в офисе были в курсе его личной жизни. Одна залетная девица из ночного клуба, пользуясь случаем, утащила дорогие часы Ролекс из его квартиры. А нефиг спать, когда в твоем доме малознакомые люди. В полиции она заявила, что часов на нем не было, мол, по пьяни потерял. На том и разошлись. Рома – переводчик Босса, шеф на него периодически ругается, но терпит, так как такого талантливого словоплета еще поискать. Японский тот знает так себе, поэтому Босс заказал себе еще одного, но уже местного переводчика. Анюта – а точнее Анна Михайловна – самая-самая из «старичков», надменная, но иногда весьма кокетливая (это по настроению), уже сидела в холле, с кипой папок в руках. Идеальный маникюр и замысловатая прическа, как всегда, прилагались. И когда она успела это накрутить? Не иначе как два часа просидела в салоне за углом. Рома успел привести себя в порядок в самую последнюю минуту и прибежал, когда Босс уже выходил из лифта. Этот шельмец знает, что делает. Босс в такие дни и секунды опоздания не простит.

Переговоры были как всегда предельно скучные, все подписали быстро. Японцы, ухоженные донельзя, были довольны не меньше нашего. До чего милая нация!

Самолет домой вылетал поздно вечером. Я, Босс, Рома и Анюта прилетели в Шереметьево, получили багаж и разъехались по домам. Самодур укатил к себе на Фрунзенскую, Анюта в Коньково, Рома к бабуле в Домодедово, а я – на любимую Павелецкую. Мои коллеги меня часто подкалывали, как это я умудрилась забуриться в самый центр, хотя доходы чуть больше барышей церковной мыши. Я обычно на такие шутки отмалчивалась, так как полемизировать на эту тему бесполезно. Я давно заметила, что если озорнику не отвечать на его плоские шутки, то тот быстро сдуется и будет впредь реже выбирать тебя объектом замечаний. Дома меня ждал любимый серый кот по имени Муся, присмотреть за ним на время моей отлучки я попросила соседку, бабу Катю. Муся встретил меня истошным мяуканьем. Соскучился, родимый! Покормив и обласкав кота, я провалилась в долгий тягучий сон.

Утро следующего дня встретило меня ярким, не по-московски ласковым солнцем. Босс дал один день на то, чтобы отоспаться, а затем велел явиться в офис, чтобы сдать отчеты, по которым мы должны были отчитаться еще на прошлой неделе. Целый день! В нашей жестокой круговерти улучить целый день на то, чтобы поваляться в постели – немыслимая роскошь. Наши замужние и с детьми коллеги об этом и мечтать не могли. Суббота и воскресенье были посвящены выгулу детей, за целую неделю утомленных детскими садами, школами и прочими учебно-просветительскими учреждениями. Но я была свободна, словно северный ветер, ни детей, ни мужа у меня не имелось.

Окончательно проснуться меня вынудил требовательный телефонный звонок. Это была Лола, моя давняя знакомая, скандалистка и выскочка, впрочем, безмерно мною любимая. У нее накопилась за время командировки масса новостей, которую надо было немедленно вывалить на мою несчастную голову. Вовик, ее бойфренд, опять флиртовал в ночном клубе с какой-то на редкость страшной пигалицей, за что получили по морде и сам мачо, и его страхолюдина. К тому же, ее любимая розовая машинка бесповоротно сломалась, причем причину поломки Лоле не мог объяснить ни один столичный механик. Про себя я подозревала, что настоящей причиной отказа было нежелание автослесарей попасть на очередной судебный иск. Просто моя подружка очень любила в частном разговоре прихвастнуть своими достижениями в области юриспруденции, чего, на мой обывательский взгляд, в некоторых случаях делать не стоило. Но в целом моя подруга была просто сгустком энергии, умела поднять настроение одним словом и никогда не впадала в отчаяние. С удовольствием обсудив все последние новости и сплетни, вешаю трубку. Взбираюсь на диван, ложусь на спину, рассматриваю свой потолок, изученный уже до малейших трещинок. Вот он, истинный отдых – лежать без движения и ничего не делать. Ни о чем не думать. Просто лежать, рассматривать тени на потолке, слышать звуки, доносящиеся с улицы и… всё. Лежать, молчать, ничего не делать. Так незаметно я провалилась в сон.

Проснулась ночью, больше не спалось. Зная, что попытки уснуть теперь бесполезны, полночи просидела, перебирая старые записи. Ближе к утру мне удалось заснуть ненадолго, часа на 2-3. Этого, впрочем, вполне хватило, чтобы выспаться и чувствовать себя вполне прилично. Утро обещало стать не таким уж добрым, потому что именно на сегодня Босс обещал назначить совещание.

Ближе к 11 утра в зал переговоров стянулась большая часть руководящего состава компании, включая Рому. Босс явился последним. Как всегда, все пристально всматривались в лицо шефа, пытаясь угадать его сегодняшнее настроение. Хорошее – значит, совещание пройдет более или менее гладко. Плохое – пиши пропало, босс разнесет всех в пух и прах, припомнит все былые и нынешние ошибки. Но на этот раз все прошло гладко. Шеф явно раздобрился, сделка с японцами прошла удачно, настроение руководителя было отличным. После совещания все дружно перебежали в курилку, обменяться последними новостями. Я, к сожалению, не курила, поэтому львиная доля сплетен пролетала мимо моих ушей. Конец рабочего дня прошел под эгидой рассказов Анны Михайловны о Японии и японской косметике. После работы я решила отвести душу, пробежавшись по книжным магазинам. Набрав приличное количество книжек, я вернулась домой, довольная и счастливая. Любой книжный червь поймет меня с полувзгляда. Книги – вот альфа и омега моей одинокой жизни, источник радости и вдохновения. Бальзак и Диккенс, Теккерей и Достоевский – вот люди, которые помогали мне раскрашивать рутину жизни время от времени в яркие краски.

Следующие два рабочих месяца пролетели как два дня. Все с нетерпением ждали майских праздников, строили на них прямо-таки грандиозные планы. Я терпеливо ждала, когда будет принято итоговое решение. И оно не заставило себя долго ждать. Решено было выехать на природу, в мини-отель «Гаэстра». Владелец отеля был близким другом Босса, еще со школьной скамьи, было бы странно, если он выбрал другой отель. Добирались мы до отеля своим ходом. Мне, безлошадной, пришлось бы туго, но юрист Паша, высокий, очень симпатичный брюнет выручил меня, предложив забрать меня по пути. Рано утром 30 апреля у подъезда меня ждал шикарный «Инфинити». Паша любезно прихватил не только меня, но и Веру из финансового отдела, Катю из отдела кадров и Машутку, нового секретаря. Паша был холост, чем очень привлекал девушек самых разных социальных слоев, но попасть в шорт-лист кандидаток на роль невесты было посложнее, чем найти свое имя в списке журнала «Forbes».

«Гаэстра», уютный мини-отель, расположившийся возле природного озера, представлял собой оазис спокойствия и умиротворения. То, что надо после шумного и полного стрессов мегаполиса. Нас встретил очень приветливый персонал, разместили по номерам быстро, после чего мы всей дружной компанией вышли пройтись по территории, обследовать, так сказать, окрестности. И тут я увидела Его. Босса, подъехавшего по традиции позже всех, вышел встречать лично владелец «Гаэстры». И это был Он. Высокий, худощавый, подтянутый – все эти характеристики идеально подходили самому харизматичному из присутствующих. Босса и владельца отеля тут же облепили со всех сторон сотрудники нашей компании, пока персонал вежливо держался поодаль. Я не стала пытаться присоединиться к общей сутолоке, предпочитая держаться чуть в стороне. Веселая беседа, общий смех – пока взгляд гостеприимного хозяина не упал на меня.

– А это кто? – прозвучал вопрос.

Босс оглянулся и подозвал меня.

– Позвольте представить, мой помощник, вела сделку с партнерами из Японии. (Я скорее почувствовала, чем увидела, как где-то сбоку еле заметно нахмурилась Анна Михайловна.) Тихий, скромный, но незаменимый человек. Зовут Даша.

– Очень приятно. – Моя ладонь ощутила твердое, но в тоже время ласковое рукопожатие, в воздухе так и веяло силой и уверенностью в себе.

Я поспешила скрыться за спинами присутствующих. Руку жгло. Это было настоящим потрясением: после стольких лет аскетизма и осознанного отказа от плотских желаний вновь ощутить себя в ореоле тепла незнакомого человека.

Вечер прошел феерично. Девчонки, визжа, спрыгивали в бассейн с бортиков, наплевав на запрещающую табличку, Босс и общий новый любимец в укромном уголке потягивали ледяное шампанское. Его звали Марк. Такое новое, интересное, завораживающее имя. И оно вообще не сочеталось с моим. Марк и Дарья – не звучит. Марк и Саванна – «да», Марк и Виола – «да», Марк и Даша – категорическое «нет». У нас в компании было много молодых и относительно симпатичных мужчин, но у Марка было что-то еще, чему я не могла подобрать точное название. Обаяние? Харизма? Ощущение надежного плеча? Понимание, что я себя точно выдам, если буду весь вечер пристально разглядывать Босса и его друга, заставило меня уйти в другие помещения и бродить задумчиво, оглядывая изысканные интерьеры «Гаэстры». Все было подобрано идеально, со вкусом, было отчетливо видно, что руку тут приложил опытный и очень модный дизайнер. Внезапно я уловила шорох за спиной и резко обернулась. Позади стоял Он. Улыбка, хитрый прищур серых глаз. Вокруг не было видно ни души. От неожиданности я растерялась и некоторое время не могла вымолвить ни слова. И куда подевалась моя обычная говорливость?

– Здесь чудесный сад. Вы уже успели осмотреться? – прервал неловкое молчание мой собеседник.

Я с трудом заставила себя открыть рот. И откуда у меня появляется эта невыносимая манера впадать в ступор в самый неподходящий момент?

– Сад и вправду невероятен. – Услышала я свой голос как будто со стороны. – И интерьер отеля поражает своей изысканностью. Вы сами руководили отделочными работами?

– Да, конечно. Я пригласил N (прозвучала известная фамилия), тут все его задумка, ну и пара моих личных штрихов.

– Вам самому можно было стать дизайнером. У вас прекрасный вкус.

– О, нет, упаси Боже. Я часто размышлял на досуге, почему судьба повела меня именно этой дорогой. Почему именно бизнес, почему не политика, не искусство. А потом понял: каждому нужна именно своя дорога, куда ведет, туда и иди. Вряд ли ошибешься. А вот в личной жизни по-другому все: тут надо играть, как на минном поле. Нарвешься на роковую красотку, попортит тебе нервы, отсудит половину недвижимости и еще имя твое с грязью смешает. Знали бы вы, сколько моих друзей на этом погорело…

– Это значит, что у вас нет девушки?

Как же я боялась, что меня выдаст дрогнувший голос! Но нет, пронесло… Опять этот заманчивый смех…

– Нет, я холост, если вы об этом. Иногда мне кажется, что вот-вот это случится, раз – и опять обман. Думаешь, вот она, моя нимфа – ан нет, опять злая ведьма. Но иногда думается, что я вот-вот найду…

Он неожиданно коснулся локона моих волос. Что это со мной? Щеки горят, руки не знают, куда себя деть.

– Ах вот вы где! А мы вас везде ищем!

Это Вера и Катя, финансовый отдел и отдел кадров. По его лицу как будто пробежала легкая тень досады. Но она тут же исчезла, вот он уже улыбается тем же прищуром серых глаз им, моим коллегам. Никогда раньше не замечала, что у Веры такие длинные стройные ноги, а у Кати, чтоб ее, очень красиво очерчен рот.

Вместе идем назад на веранду, он подает мне руку, чтобы я не поскользнулась на ступеньках. И не отпускает чуть дольше, чем позволяют приличия. Что со мной? Шум толпы разъединяет нас, я выпиваю бокал вина и ухожу в свой номер. Нет, нет, нет, нельзя. Ты просто повторишь судьбу пятерых секретарш. Это эфемерность ночи, ее обман. А утром ты снова станешь Золушкой в перепачканном платье, перед камином, полным золы… С этими мыслями засыпаю.

Утром вся наша веселая компания собирается домой. У Босса похмелье, но он не подает вида. Паша снова везет меня, Веру, Катю и Машутку.

Вера, весьма довольная, поворачивается ко мне и говорит:

– Ну Дашка, ну и серая мышка! А Марк Борисович запал вчера на Дашку, заметили? О чем он тебе вчера песенки пел, в саду, где темно и никто не видит?

– О своей невесте, она у него в Америке доучивается, через полгода вернется и свадьбу сыграют.

Никогда не думала, что у меня может прорезаться такой ледяной голос. И что я умею так лихо врать.

Вера в шоке.

– Да? Ну надо же… Ну понятно, такой красавчик. Черт, и почему все красавчики вечно заняты? А, Паш?

Паша молчит.

Градус веселья в автомобиле сменяется атмосферой общего разочарования. Верино лицо становится грустным, она смотрит в окно, я тоже не поддерживаю диалог. До Москвы едем молча.

Дома проверяю почтовый ящик. Что это? В ящике уведомление. Вскрываю его. Ну надо же. В письме говорится, что умерла моя дальняя родственница, а ее дом в деревне теперь мой. Надо только правильно оформить документы. Дом я могу продать, там будет приличная сумма денег.

Отпросившись у Босса, еду в деревню улаживать дела. Остановилась я у бабы Нади, она соседка моей родственницы. На всякий случай спрашивает, не планирую ли я жить в деревне. Получив отрицательный ответ, понимающе кивает головой. Я живу у гостеприимной хозяйки неделю, и все это время не могу отделаться от ощущения нереальности происходящего. Я в деревне никогда не жила. И воспоминания о гламурной Москве кажутся здесь чем-то нереальным. Был ли в моей жизни красивый недоступный бизнесмен или мне пригрезилось, примерещилось?

Через два дня баба Надя послала меня за солью в местный магазин. Вчера лил дождь, дорогу развезло, грязища просто непролазная. Я в резиновых сапогах, ненакрашенная, бреду еле-еле, приволакиваю ноги. И внезапно понимаю, что одна нога накрепко завязла в грязи. Судорожно пытаюсь ее вытащить, вязну и второй ногой. Теряю равновесие и сажусь на пятую точку прямо в месиво. Сижу и не знаю, плакать мне или смеяться. Внезапно ощущаю, как чьи-то сильные руки хватают меня под мышки сзади и поднимают с земли. Оборачиваюсь. Парень. Молодой, симпатичный. Еле сдерживает смех.

– Ты кто такая?

Доверчиво протягиваю руку спасителю.

– Я – Даша. Приятно познакомиться. Спасибо, что выручили.

– А меня Мишей зовут. Это о тебе вся деревня гуторит? Ты с Москвы?

– Ага. Документы оформлю и уеду.

– Ясно. Хошь, провожу?

– Ну давай.

Плетемся вместе по грязи, болтаем и хохочем. Баба Надя стоит у изгороди и одобрительно качает головой. Мол, оставайся, выйдешь замуж, будешь жить тут у нас невесткой. Но я не могу. Не могу вот так. У меня в Москве квартира. И… Марк Борисович. И все равно каждый вечер приходит Миша, мы болтаем, иногда он приносит мне гостинцев, которые вместе и съедаем. Нам хорошо. Но мне стыдно сказать бабе Наде, что никакой свадьбы не будет и я, скорее всего, больше никогда в жизни не появлюсь в этой деревне. И вот сельский автобус увозит меня в ближайший городок. Оттуда дорога поездом до белокаменной. Дома встречает меня голодный и радостный Муся.

В офисе я изо всех сил пытаюсь услышать хоть что-нибудь о Марке Борисовиче. Захожу на сайт «Гаэстры» в надежде увидеть его фотографию. Но там только вид на отель с дороги, интерьеры, фото меню.

Вечером в отеле была назначена очередная конференция, никто из «старичков» не пожелал ехать, поэтому пришлось ехать мне. Слава, водитель компании, довез меня до места назначения и уехал. Я в шикарном платье и на каблуках поковыляла ко входу. На пороге я поскользнулась и едва не упала. Меня подхватила приятного вида блондинка лет 50-ти.

– Ой, милочка, знали бы вы, сколько женщин тут ноги себе повыворачивали. Аккуратней надо.

Я с благодарностью взглянула на собеседницу. Красивый костюм, ухоженная прическа.

– Вы тоже на конференцию?

Я кивнула.

– И вы тоже одни? Давайте держаться вместе. Ну и скукота же тут. Надеюсь, шампанского нальют? Меня зовут Нина, я риэлтор, если есть необходимость продать или обменять недвижимость, вот мой телефончик.

«Как вовремя!» – подумала я, вспомнив про себя свое нежданно свалившееся наследство.

– Какая красотка, вы поглядите на нее! И какого хахаля отхватила, батюшки! Ну, я побежала, звоните, если что.

Голос моей собеседницы заставил меня отвлечься от своих мыслей. Я глянула вправо и еле удержалась на ногах. Там был Марк. И он был не один. За его руку цеплялась невероятно стройная, на нереально тонких шпильках надменная брюнетка. Ее взгляд быстро пробежал по всем присутствующим особам женского пола, после чего незнакомка с явным облегчением выдохнула – никого столь же привлекательного и достойного составить ей конкуренцию не было. Выносить этот вечер было больше не в моих силах. Я стояла словно оглушенная, на своих 12-сантиметровых шпильках. Это была не я. Это другая девушка держала в руках бокал шампанского, обменивалась краткими приветствиями с окружающими и отвечала на вопросы. Мое тело было здесь, но мой ум лихорадочно соображал, пытаясь найти ответ на волнующий меня вопрос. И тут я решилась. Выбравшись в холл отеля, я набрала номер телефона и решительно сказала новой знакомой, что продаю новоприобретенную недвижимость. Мне нужны деньги, и немедленно.

На следующий день утром я дождалась приезда в офис Босса и зашла в его кабинет почти сразу же за ним. Я теперь уже не старалась уловить, каково его настроение и стоит ли его сейчас беспокоить.

Босс стоял ко мне спиной и повернулся, стоило мне позвать его по имени.

– Чего тебе?

Настроение шефа явно не было радужным, но время выслушать меня у него было.

– Сергей Владиславович, я приняла решение уволиться. Прошу вас подписать мое заявление.

Взгляд Босса изменился. За несколько секунд он стал осмысленным, он смотрел на меня глазами человека, который вдруг увидел во мне личность, а не робота, способного только подносить бумажки.

– Так. Сядь. Давай поговорим.

Я покорно села на краешек стула. У Босса всегда был тон, которому просто невозможно было противоречить. Годы власти и умения убеждать людей сделали из него несгибаемого лидера. Даже сейчас, когда я была полна решимости изменить свою жизнь, противостоять обаянию человека, которому я посвятила годы самозабвенного служения, было очень сложно.

– С чего такая поспешность? Тебе не нравится работа? Ты устала? Перегорела? Так съезди, передохни. Я дам тебе внеплановый отпуск.

– Нет, Сергей Владиславович. Я приняла окончательное решение и пересмотру оно не подлежит. Я продала дачу, сдала квартиру и на эти деньги собираюсь некоторое время пожить за границей. Мне это жизненно необходимо.

Босс плюхнулся в свое мягкое кресло. Некоторое время он смотрел в окно и как будто забыл о моем существовании. Наконец он со вздохом повернулся и взглянул мне прямо в глаза.

– Хорошо. Я подпишу твое заявление. Но помни, когда твой дауншфтинг закончится, мы всегда будем рады принять тебя обратно. Иди.

– Спасибо!

Когда все проволочки с документами были позади, я тепло попрощалась с командой, к которой, оказывается, так приросла всей душой. Как же все-таки странно устроен человек: когда его привязывают к чему-нибудь или к кому-нибудь обязательствами или чем-то еще, он ноет, стонет, плачет и стремится освободиться; но стоит оковам спасть, так он тут же в ужасе старается снова надеть на себя ярмо, теперь уже добровольно и осознанно. Такого сорта людям легче жить в общем ярме, да и командой существенного результата добиться намного проще. Один в поле редко когда воин.

На следующий день я уже радостно паковала вещи. Речи о том, чтобы поехать к бабе Наде, и быть не могло. Я решила поехать на Гоа. Пожить пока там, а потом, если хватит денег, переехать в Таиланд.

Индия встретила меня ласковым солнцем, вежливый таксист довез до отеля. И вот я на пляже, наслаждаюсь океаном и не могу понять свои мысли и чувства. Что я наделала? Верно ли поступила? Три дня живу в отеле, потом решаю снять дом. Так дешевле. Заплатив хозяину, вежливому, сладостно-приторно улыбающемуся индусу за месяц вперед, снова иду на пляж. Трех дней хватило, чтобы эйфория прошла и в душе поселилась тревога.

Закат четвертого дня. Стою на берегу, любуюсь видом и вдруг слышу за спиной знакомый голос:

– Привет, беглянка!

Не верю своим ушам, поворачиваюсь… Марк Борисович! Не осознавая своих действий, срываюсь с места и бегу к нему. Он, по-моему, и сам не ожидал такого поворота событий. Наверно, это жаркая Индия подействовала на меня, что я так раскрепостилась. Очутившись в его объятиях, внезапно понимаю опрометчивость своих действий, пытаюсь высвободиться, но уже поздно. Его губы приближаются к моим, и вырваться уже не получится. Мимо идут местные, смеются, показывают пальцем, некоторые даже фотографируют нас на телефон.

Я замираю, каждой клеточкой тела впитываю в себя силу его объятий, запах его кожи… Он такой родной, такой безмерно любимый! Марк внезапно отпускает меня, берет за руку, идем к лежакам, где он оплачивает мой счет, и мы направляемся в мой арендованный дом. Там он находит мальчишку-слугу, вызванивает хозяина, платит ему за те три месяца, что я обещала прожить у него, собирает мои вещи и вызывает такси.

Мы приезжаем в его отель. По дороге он всем, начиная от хозяина моего арендованного дома и заканчивая персоналом отеля, где остановился сам, рассказывает, что я его невеста, которая приехала набраться сил перед свадьбой. Все улыбаются, восторгаются и поздравляют нас с грядущим событием. Только я говорю всем по-английски «спасибо» и в то же время не верю своим ушам. Я – его невеста? Не может быть! Кто тогда ему та брюнетка с надменным лицом?

Но самое интересное началось, когда за нами закрылась дверь его номера. В номер он внес меня на руках, бросил на кровать, а сам пошел запирать дверь на замок и зашторивать окна. Проделав это, он встал передо мной и завел следующую гневную тираду:

– Скажи, ты отдаешь себе отчет, что ты делаешь? Приехать сюда одна! Без подруги, без провожатого! Я, пока летел сюда, чуть локти себе от страха не отгрыз. Когда Серега позвонил и рассказал, что ты отчебучила, я чуть сознание не потерял. Ты хоть понимаешь, что могла пропасть и никто бы тебя не нашел.

С ужасом осознаю, что мои глаза наполняются слезами. И вижу, как мрачное лицо любимого проясняется и становится нежным.

– Не плачь… Ну ты и вправду, что ли, не понимаешь, что нельзя ездить по миру одной? Безопасность превыше всего, тебя этому не учили?

– Меня учили доверять миру. – Голос еще предательски дрожит. – И как ты относишься к миру, так и он к тебе.

Марк долго молчит, потом наклоняется ко мне и нас обоих проглатывает и уносит за собой самая сладостная нега.

Утром следующего дня меня ждёт сюрприз. После завтрака мы едем выбирать бриллиант для обручального кольца. Марк Борисович сказал, что оправу ему подгонит знакомый ювелир, уже дома, в Москве. Но в последний момент меняет решение и бриллиант получает оправу тут же, у местного мастера.

– Какая в конце концов разница? Ведь это не последний твой бриллиант… -бормочет как бы между делом Марк.

Как-то не верится: кольцо, бриллиант… Это у нас дело движется к свадьбе? Придется знакомиться с родителями. При мысли о том, что мне предстоит познакомиться с богатой и, скорее всего, чопорной семьей Марка, мне становится дурно.

Домой мы летим через два дня, и я ощущаю себя так спокойно и комфортно, как никогда в жизни себя не чувствовала. Путь от аэропорта до дома мы преодолели быстро. Такси подъехало к подъезду моего дома, и тут я увидела… Мишу! Он стоял бледный, с гневным лицом и ждал, пока я выберусь из такси. Я хотела обнять его, но тут из авто вылез Марк. Я в детстве представляла, как было бы здорово, если кто-то из мальчишек подрался бы за меня. Но я повзрослела и поняла, что это плохая идея. И тут я стою и вижу, как в замедленной съемке, что Миша поднимает руку и наносит Марку снизу удар в челюсть. Тут уже Марк ответил ему профессиональным хуком справа. И вот оба моих мужчины, жених и друг, катаются по земле, награждая друг друга увесистыми тычками и зуботычинами.

– Стойте! Прекратите!

Мой голос звучит странно, пискливо и сдавленно. Таксист вылез из машины и не без удовольствия наблюдает за потасовкой.

Наконец силы у обоих закончились, к моему невероятному облегчению. У Миши кровоподтек на скуле, у Марка белоснежная рубашка вся в грязных пятнах. Разошлись, как два боксера на ринге, но смотрят друг на друга исподлобья, как будто хотят продолжить бой. Затем они оба смотрят на меня, как будто я королева рыцарского турнира и должна выбрать победителя. Поворачиваюсь к обоим спиной и ухожу в подъезд, волоча за собой чемодан. Я в ярости и не собираюсь пояснять этим двум дуракам, что нельзя вести себя подобно двум подросткам.

Дома выглядываю в окно. Таксиста отпустили, сами сидят прямо на траве у дома и разговаривают. Выглядываю еще через полчаса. Сидят. Еще через полчаса вижу опустевший тротуар: разъехались по домам. Сижу дома четыре дня, затем возвращаюсь в офис. Сергей Владиславович довольно хмыкает, косится на мое кольцо с бриллиантом, спрашивает:

– Ну что, чертовка, охомутала-таки Марка?

Даже не знаю, что ответить на такой вопрос. Пожимаю плечами.

– Кстати, Дашутка, тебя ждет повышение. Будешь у нас заместителем начальника отдела продаж. Марья Гавриловна ушла в декретный отпуск, заменить некем, остаешься только ты.

Какой хитрый подкат. Да ни в жизни бы не выросла выше менеджера, если бы не удачная помолвка. Сергей Владиславович на всех знаковых встречах будет знакомым как бы между делом сообщать, что на должности у него невеста Марка Борисовича. Прямо предвкушает бурную реакцию собеседников. Кто? Откуда? Почему она, а не дочка того-то или того-то? Бррр…

Неделя летела за неделей, мы с Марком готовились к свадьбе. Я по-прежнему ходила на работу, обрабатывала заказы, встречалась с клиентами. Марк нанял какого-то знаменитого устроителя свадеб, тот время от времени приносил мне каталоги невероятной толщины, на ушко рассказывал какие-то секреты закулисья, но я, если честно, с трудом могла сфокусироваться на чем-либо. Какого дизайна должны быть кольца? Какой рисунок будет выигрышнее смотреться на подвенечной вуали? Какого цвета должны быть платья подружек невесты? Нежно-голубого, пудрового или бледно-лилового? Вопросы без ответов вились вокруг меня, словно рои пчел. Мне на самом деле было все равно. Все равно, какое кольцо, какое платье, какой дизайн свадебного бала. Важно было только одно: я выхожу за мужчину своей мечты, я действительно невеста!

Особенно много хлопот мне доставил выбор свадебного платья. Это был сущий кошмар! Джонни – а именно так звали знаменитого устроителя свадеб – заставил меня перемерить едва ли не тысячу нарядов, неустанно повторяя, что когда я найду «свой» наряд, я должна почувствовать это сердцем. Но пока я ничего не ощущала. Ровным счетом ничего. Каждый день одно и то же: горы усыпанного стразами тюля, в котором я чувствовала себя коровой, и еще, и еще, и еще. Боже! Когда же эта пытка закончится? Туфли жмут, консультанты заглядывают в лицо, а я никак не могу выбрать то, что надо. Так проходит неделя, вторая, третья, четвертая, и я уже готова взмолиться и попросить Марка позволить мне выйти за него замуж в джинсах. И тут мне позвонила знакомая и предложила посетить салон ее подруги, который открылся буквально на днях. Из последних сил свалилась с кровати, доползла до ванной, накрасилась, оделась и доехала до салона.

Встретила меня сама хозяйка – очень милая и улыбчивая девушка Вера. У нее на пальце сверкало кольцо с внушительного размера бриллиантом. Мне предложили кофе, я не отказалась. Конечно, я бы предпочла здоровый сон, но время уже поджимает. Вера собственноручно вынесла мне 10 платьев. Надеваю первое… Боже! Кажется, это оно… Не может быть! Нереальные ощущения… Сидит как влитое. Боже, Боже, Боже!!! Если честно, в своей голове я держала несколько иной образ. Я думала, что оно будет закрытое, а оно на бретелях, я думала, что оно будет пышное, а оно достаточно закрытое. Кипенно-белое, в меру строгое, в меру милое. На всякий случай примеряю еще пять. Нет, все не то. Надеваю первое. Это оно! Платье мечты… Продавцы все уже взмыленные, красные, потные, но, кажется, я нашла то, что искала.

Трясущимися руками оплачиваю покупки, приобретаю все остальные недостающие мелочи – шпильки со стразами для волос, украшения на шею, серьги. Выбираем вуаль… Какую? Самую длинную, самую роскошную – в этот день не место полумерам!

В состоянии, близком к эйфории, вываливаюсь из бутика. В руках миллион шуршащих пакетов, такое ощущение, что я превратилось во что-то большое, похожее на связку огромных воздушных шаров. Вызываю такси. Водитель явно удивлен, но виду не подает. Помогает погрузить миллион пакетов и пакетиков в багажник, затем заботливо закрывает за мной дверь автомобиля. Все, теперь можно выдохнуть. Едем по вечерней Москве, сказочно красивой. Потихоньку в мое сознание начинает просачиваться мысль, которую я так долго задвигала в самый уголок мозга. Я – действительно невеста! Невеста! Я выхожу замуж! Еле сдерживаю радостный визг, не солидно ведь. Но глаза таксиста, время от времени поглядывающего на меня в зеркало заднего вида, говорят об обратном. Но я молчу. Боюсь расплескать свою радость, потерять хоть капельку. У меня есть будущий муж! Пускай только будущий. Но муж. М.У.Ж. Три буквы, три звука. Но как же много в этом слове для девушки, которая в первый раз в жизни собирается замуж! И плевать, что все три тети уже в разводе, что дядьки за стаканом горячительного язвят на все лады по поводу матримониальных отношений. Только ко мне эта вся белиберда отношения не имеет. Я выйду замуж и буду самой счастливой женой на этой планете!

– Удачный шопинг? – спрашивает таксист.

– Не то слово! – улыбаюсь в ответ.

Лед растоплен. Следующий час болтаем обо всем на свете: о моей свадьбе, о его жене и троих детях, о погоде, планах на будущий год. Время пролетает удивительно быстро. А вот и мой дом. Вылезаю из автомобиля, ставший уже родным таксист помогает мне донести покупки до двери квартиры. Фуф, вот я и дома. Без сил доползаю до дивана и валюсь на него. Как же хорошо на свете жить!

Лежу, лежу, уже проваливаюсь в сон… И вдруг… Телефон взрывается своей обычной руладой. Вздохнув – и кого это тут лешие носят? – поднимаю трубку.

– Привет, – звучит приветливый голос. – Узнаешь?

– Мишка, ты? – чуть не свалилась с кровати я.

Мишка – наш балагур с филологического, умудрился получить два высших образования плюс степень МБА, укатил в Европу, сделал обалденную карьеру и катается по миру так, словно это Подмосковье, не больше.

Ой, то есть это давно уже не Мишка, а Михаил Александрович, единственный чувак на моей памяти, умудрившийся заслужить PHD.

– Миш, – сиплю я в трубку, – а ты на свадьбу ко мне приедешь?

– Мышь, ты что, замуж собралась? – радостно вопит в трубку Миша. – Ну ты самая хитрая на курсе была, так что я не сомневался, что ты удачно замуж выйдешь. Кто жених-то? Надеюсь, не дворник?

Теперь уже смеюсь я.

– Нет, не дворник, увы, – отвечаю. – Бизнесмен, причем крутой.

– А с криминальными структурами, надеюсь, не связан? – забеспокоился однокурсник. – А то мне сейчас, сама понимаешь, связи с такими не к лицу.

– Не боись, – отвечаю. – Мой чист как младенец.

– Тогда на свадьбе буду как штык, – смеется в трубку обладатель PHD. – Готовь Хенесси, да побольше. Кстати, я буду не один, а с двумя друзьями.

– И который из них твой? – спрашиваю.

– Ты вгоняешь меня в краску, – мурлычет мне в ухо трубка. – Мой покрасивее будет, зовут Ник. Второй натурал, его я для тебя припас, но раз ты замужем, то оставлю кому-нибудь.

– Круто! – отвечаю. – С меня три приглашения, с тебя имена и явки, для засыла, понял?

– Мышь, – смеется в трубку Миша, – а ты, чай, адвокатом заделалась? Явки, пароли, ну и лексикон у тебя.

Вешаю трубку по-английски.

Мишка вылез, надо еще прошерстить списки.

Опять звонит телефон. Да кто же это? Ой, любимый. Поднимаю трубку.

– Марк?

– Любимая, – слышу до боли волнующий голос. – Ты там как?

– Платье купила.

– Платье? Покажешь?

– До свадьбы нет. Плохая примета – показываться жениху до свадьбы в подвенечном платье, церемония не состоится.

– Ну у нас-то точно состоится. Ужинать будешь? Приглашаю тебя в ресторан, за тобой заедет мой водитель, будь готова к 19.00, ок?

– Слушаюсь и повинуюсь, мой господин.

– Всегда ты так, ершистая и непокорная.

Тепло прощаемся.

До назначенного времени всего ничего, два часа успею вздремнуть. Казалось, только закрыла глаза, открываю: елки-палки, кот на палке, без пятнадцати семь! Спешно в душ, потом платье, макияж на лету, на ходу надевая жакет и туфли одновременно, влетаю в лифт. Фух, успела! Сажусь в «Мерседес» Марка, краем глаза замечаю, что водитель как-то странно на меня смотрит. Наверно, новая моя помада произвела такой фурор.

Подъезжаем к ресторану, тот же странный взгляд у хостес. Официант едва не роняет поднос при виде меня. Что же меня сделало сегодня такой сногсшибательной? Приободрившись и задрав подбородок, иду за хостес к столу. Марк прихлебывает кофе, увидев меня, давится и проливает его на белоснежную манишку. Он учтиво встает из-за стола, целует меня в щеку и на ушко нежно шепчет:

– Дорогая, тебе не помешало бы посетить дамскую комнату, мне кажется.

Недоумевая, иду в туалет, подхожу к зеркалу… Мама дорогая! Один глаз у меня густо подведен черным, второй девственно чист. Как же так? Вспомнила! Накрасив один глаз, метнулась на кухню (вдруг там чайник горит?) В спешке забыла докрасить второй. Вздохнув, достаю салфетки из сумочки и стираю макияж полностью. Ну вот! Привет, бледная мышь! Выхожу из дамской комнаты, ловлю на себе неприязненные взгляды раскрашенных стервочек разных возрастов. «Вот кто в спутницах этого очаровательного брюнета, вот ведь гадина, отхватила!» – так и читается в глазах каждой второй.

Марк смотрит на меня и удовлетворенно кивает.

– Так тебе намного лучше, – мило улыбается он.

– Я с тобой согласна, – присаживаюсь за столик я.

Сидим, заказали равиоли с грибами, свежевыжатый апельсиновый сок. И тут за спиной раздается громогласное:

– Марк, дружище, привет!

Марк поворачивается, на его лице появляется непередаваемое выражение удивления и тайной неприязни. За его стулом стоит атлетически сложенный мужчина примерно нашего возраста в превосходно сидящем костюме, белозубая улыбка освещает едва ли не весь ресторан. Общий образ завершают пронзительные голубые глаза и светлые волосы того самого оттенка, которого так тщетно пытаются добиться в салоне московские блондинки.

– Александр! Сто лет, сто зим! Давно не виделись, – в голосе Марка я улавливаю новые нотки.

Раздражение?

– Познакомьтесь, это Дарья, моя невеста. Даша, это Александр, мой однокурсник, сейчас инвестиционный банкир.

– Невеста? – белозубая улыбка становится в два раза шире. – Ну надо же, наш закоренелый холостяк Марк решил все-таки дать опутать себя узами брака. Так-так.

Александр протягивает мне руку.

– Зовите меня просто Алекс.

У Марка на лице появляется выражение непроницаемой брони, которое я видела у него, когда он разговаривал по телефону с самыми непробиваемыми клиентами. Значит, все-таки скорее не друзья, чем наоборот.

Алекс берет стул, подсаживается ко мне, причем так близко, что я ощущаю запах его духов и жевательной резинки.

– Так, я себе тоже закажу… Нет, не фуа-гра, шучу. Севиче из лосося под соусом тар-тар, салат из зеленых овощей и зеленый чай с мятой. У них здесь подают восхитительную черную утку. Не пробовали? А вы что заказали? Равиоли? Марк, чем ты кормишь невесту?

Я начинаю всерьез опасаться, что Марк сейчас встанет, отодвинет свой стул и в этом благопристойном заведении начнется жестокая потасовка. Но мой жених, очевидно, выкован из железа и стали. Он не моргнул и глазом, только на скулах едва заметно заиграли желваки.

– Вы не ходили на концерт Muse? – спешно пытаюсь я разрядить обстановку. – Говорят, атмосфера там была просто потрясающей.

– Вы разбираетесь в музыке? – заговорщически наклоняется ко мне Алекс.

– Скорее нет, чем да, – отвечаю я. – Но иногда необходимо уметь правильно расслабляться. При нашем ритме жизни, полном стресса, по-другому никак.

Алекс задумчиво смотрит на мой профиль, неспешно потирая подбородок, затем поворачивается к Марку.

– Марк, дружище, и где ты находишь такие редкие экземпляры девушек… – на полуслове он обрывает себя, очевидно опасаясь сказать что-то неуместное.

Мы оба поняли, что он имел в виду.

– Малыш, нам надо будет с тобой съездить на какой-нибудь хороший концерт, – Марк протягивает руку и проводит ею по моим волосам.

Алекс некоторое время молча смотрит на нас обоих.

– Ну на свадьбу-то меня пригласите?

Марк молчит.

– Ну конечно, – слышу я свой собственный голос. – Я пришлю вам приглашение.

Алекс улыбается.

– Знатная будет тусовка. У Марка столько влиятельных родственников и друзей. Вам не страшно, ведь в таком кругу надо быть очень осмотрительной? Не лучше бы выбрать какого-нибудь рубаху-парня вроде меня? Я ведь ничуть не хуже его.

Неловкая пауза.

– Не переживайте так за меня, – отвечаю я, пристально вглядываясь в бездонные голубые глаза. – Я большая девочка, справлюсь как-нибудь сама.

Остаток обеда проходит в тишине, прерываемой только несколькими репликами. Оплатив счет, выходим из ресторана. Алекс подходит к роскошному «Бентли».

– Не хотите прокатиться, сладкая парочка?

– Нет, спасибо, как-нибудь в другой раз. – Марк сжимает мою ладонь в своей. Боже, какая каменная рука!

– Ну как хотите. Поеду, прокачу цыпочек. – Ослепительный блондин садится в шикарную машину и уезжает.

Марк поднимает трубку и вызывает своего водителя. Наш «Мерседес» намного скромнее «Бентли» Алекса, но он такой милый сердцу и комфортный, что я явно предпочла бы его.

В машине Марк довольно долго молчит, потом кладет руку на мое колено.

– В университете Алекс увел мою девушку. Я ею очень дорожил. Мы тогда крепко сцепились. Яна была самой красивой на курсе, аж ноги подкашивались при виде такой красоты. Длинная шея, как у лебедя, волоокие глаза, гордая, недоступная. Сама понимаешь, я на автомате включился в борьбу. Я ухаживал, дарил огромные букеты, подарки, она довольно быстро сдалась. Я только потом понял, что она любому согласилась бы подарить свою благосклонность, лишь бы он был богат. А потом появился Алекс. Он скорее насолить мне хотел, нежели получить именно Яну. Мне быстро донесли. Когда я узнал о них, я был в такой ярости! Я боялся убить кого-нибудь из них. Я встретил их на вечеринке, Яна, увидев меня, испугалась, столько гнева во мне тогда было! Мы сцепились, переломали кучу мебели, посуда поразбивалась, нас еле растащили. Я потом ездил извиняться перед владельцем заведения, к счастью, он оказался мужик что надо. Я оплатил ему счет за разбитую обстановку, выпили с ним, поговорили.

Надо сказать, Алекс бросил ее очень быстро, буквально через несколько месяцев. Иначе и быть не могло. Яна приехала ко мне, у нее был комплект ключей от моей квартиры, валялась в ногах, рыдала, умоляла простить. Но я не мог ее простить. Этого ощущения омерзения я не забуду никогда. Замки в дверях мне пришлось поменять. Яна пошла по рукам. В последний раз ее видели с каким-то омерзительным жирным старым мудаком. Поэтому я не был рад видеть его сегодня. А ты…

Тут Марк замолчал.

В зеркале заднего вида вижу преисполненные сочувствия глаза водителя. Он, судя по всему, возит Марка уже тысячу лет. Мы молчим, Марк проводит рукой по моему лицу и вдруг наклоняется, чтобы поцеловать меня. Я уклоняюсь – мы ведь еще не одни.

У подъезда моего дома Марк отпускает водителя и поднимается вслед за мной на 6-й этаж. В квартире я успеваю только сбросить туфли и положить клатч на тумбочку, как любимый сгребает меня в охапку и уносит в спальню.

Утром следующего дня я просыпаюсь от восхитительного запаха кофе. Через минуту в дверь просовывается довольное лицо моего жениха.

– Тарам-парам, мадемуазель, завтрак в постель!

Марк приносит поднос, на подносе круассаны (и когда успел купить?), 2 чашки капучино, апельсины, тосты, ветчина, вареные в мешочек яйца. Мой любимый присаживается на краешек кровати и помогает мне утолить голод.

– Моя мама всегда запрещала мне есть в кровати, – бубню сквозь набитый рот.

– А мама не учила тебя не болтать во время еды? – парирует с усмешкой Марк. – Не беда, это твоя кровать, мамы рядом нет, так что можешь делать, что хочется.

Утро выходного дня – именно то, что надо влюбленной паре.

– До свадьбы осталось меньше месяца, – говорю Марку и чувствую, что готова впасть в панику.

– Не переживай, все под контролем.

Звонок в дверь прерывает нашу милую беседу.

– Кто это?

Марк идет к двери, открывает ее и в квартиру врывается вихрь. Джонни! Наш знаменитый устроитель свадеб. Джонни не совсем натурал, но поскольку мы с Марком ни разу не гомофобы, нам с ним очень комфортно.

– Я скоро сойду с ума! – вопит Джонни и картинно заламывает руки. – Времени ноль, мастера косорукие, грузчики тупые, я так больше не могу!!!

– Ничего, – доносится с кухни голос Марка, – Джонни, милый, я забронирую тебе местечко в самой уютной психоневрологической больнице, какую только можно найти в Москве.

– Ну не душка ли? – мгновенно растаял Джонни. – Тебе, милочка, определенно везет. Я ему, конечно, могу попенять только на то, что он не гей, но в остальном… Так, не будем терять времени зря!

И на меня обрушился целый водопад каталогов. Марк убежал в спортзал, не просидев с нами и получаса. Вслед ему полетели гневные вопли Джонни, что он еще не подобрал идеальную бутоньерку.

Месяц пролетел как три дня. И вот я уже стою утром, оглушенная, в белом платье, вокруг суетятся Джонни, визажист, парикмахер, подруги. Надо сказать, мой знаменитый устроитель постарался на славу. У меня все абсолютно идеально. Все шикарно! Но, к слову сказать, я не люблю, когда все прекрасно. Ощущаю какой-то подвох, как будто в этот момент может случиться что-то неприятное. Но я отгоняю эту мысль, боясь сглазить, прогнать неземное, эфирное счастье.

Стилисты очень быстро завершили свою часть работы и, поздравив меня, скрылись за дверью. Джонни убежал контролировать работу операторов, снимающих на видео процесс выкупа невесты. Я сижу в комнате одна, похожая на воздушный зефир, и рассматриваю себя в зеркале. Какое-то странное ощущение, что это все происходит не со мной. Это не я собираюсь выйти замуж за лучшего мужчину на свете, это другая девушка, очень милая, да, но не я.

Смех и взвизги за дверью становятся все громче, и я понимаю, что самый ответственный момент в моей жизни приближается с космической скоростью, и так же неотвратимо. Дверь распахивается и в квартиру вваливается не меньше двух десятков человек. Их очень много. Во главе всей компании, окруженный элегантными друзьями в костюмах, Марк. Безупречный костюм, галстук-бабочка, нежно-розовая бутоньерка в кармане. Джонни, ты – гений!

Под общий вздох восторга Марк опускается на одно колено и надевает мне на ногу подвязку. Мы спускаемся вниз, возле подъезда нас ждет черный лимузин. Видеооператоры снимают все происходящее на камеру, я, если честно, боюсь вздохнуть. В ЗАГС мы подъезжаем минута в минуту, навстречу нам выходит женщина лет 50-ти в нарядной блузке с жабо и юбке.

Звучит приветственный марш, нас приглашают в зал. Как только я собралась сделать первый шаг вслед за сотрудницей ЗАГСа, за спиной послышался непонятный шум. Что такое? В холл врывается целая толпа молодых людей во главе с Алексом. Половина из них в костюмах, половина в чем попало.

Марк делает угрожающий шаг навстречу нарушителям спокойствия. Сотрудница учреждения пытается выяснить, что случилось. И тут Алекс поднимает руку, требуя тишины. Все замолкают.

– Даш, привет! – говорит Алекс.

– Привет, – отвечаю я. – Ты можешь объяснить, что ты здесь делаешь? Мы решили не включать тебя в список приглашенных, по причине, о которой ты сам, наверно, догадываешься.

– Даш, ты хороший человек, – говорит мне Алекс, и лицо его покрывается красными пятнами. – Я наводил справки. Так вот, у нас с этим чуваком, что рядом с тобой, может, и есть некоторые разногласия. Я его терпеть не могу, да и ну его на хрен. Так вот, а тебе я ничего плохого не желаю. И прежде чем ты выйдешь за этого замуж, спроси себя и его, кстати, все ли ты о нем знаешь? Быть может, что-то он от тебя утаил?

– О чем ты? – спрашиваю его и с ужасом ощущаю, что язык пересох и почти перестал меня слушаться. – Что ты имеешь в виду?

– Ты в курсе, Даша (а я думаю, ты как без пяти минут жена должна знать), что у Марка вообще-то есть ребенок, сын? Он тебе все о себе рассказал?

– Ребенок? Какой ребенок? – у меня зашумело в ушах.

– Я повторю, у Марка есть сын. Он тебе об этом говорил?

Больше Алекс ничего сказать не успел, потому что Марк одним прыжком оказался возле него и ударил его кулаком по лицу. Толпа пришла в движение, я скорее увидела, чем услышала, как отчаянно завизжала сотрудница ЗАГСа, как подбежала охрана, а все мужчины и с той, и с другой стороны устроили потасовку. Я развернулась и, не обращая внимания на крики, пошла в сторону выхода. Девушки пытались меня остановить, что-то говорили, но я не слышала ни слова. Мой взгляд уперся в глаза Джонни и я пошла прямо к нему.

– Дай мне денег, Джонни, – сказала я.

Тот сочувственно кивнул и вытащил из кармана брюк пачку пятитысячных купюр. Я автоматически забрала у него деньги, сказала, что верну все при первой же возможности и вышла прямо под поток машин. Кто-то загудел, закричал. Я вышла на проезжую часть и остановила первое попавшееся такси.

– Ты с ума сошла! – закричал на меня водитель, но затем, взглянув в мое лицо, замолчал и открыл мне дверцу автомобиля.

– Куда?

– В отель.

– Какой?

– Любой.

Мы едем в отель, я смотрю в окно – Москва передо мной как на ладони. Красивая, яркая, живая – мой самый любимый город на Земле. И в то же время во мне происходит что-то странное. Да, сейчас я способна на какой-то взрывной отчаянный поступок и в то же время я максимально сдержанна, сосредоточенна. Надо сейчас затормозить, охладить чувства. Захожу в фойе отеля, прошу номер с красивым видом из окна. По дороге захожу в бар, бармен предлагает мартини. Беру бокал с напитком и поднимаюсь к себе в номер.

Что такое? Возле двери стоит Джонни, непривычно хмурый и сосредоточенный.

– Ах вот ты где, крошка! – говорит он мне.

– Как ты меня нашел?

– Ха! – улыбается Джонни, но улыбка у него непривычно мрачная. – А что ты думала? У меня везде уши.

– Пойдем выпьем, – открываю я дверь номера.

Как хорошо все-таки иметь друга-гея. Можно ничего не стесняться.

– Ты давай без глупостей, – говорит мне Джонни.

– Какие глупости? – отвечаю я, выпивая махом бокал мартини. – Ты вообще о чем?

Джонни смотрит на меня пристально, потом кивает головой.

– А ты ничего девчонка.

– Слушай, Джонни, а тебя как зовут на самом деле?

– Денис. Я из-под Перми. Выучился, в армии оттрубил, и вот приехал в Москву. Закончил колледж, потом решил работать стилистом. Работа непыльная, платят хорошо.

– Можно нескромный вопрос? Как ты понял, что ты любишь людей своего пола?

– А я с детства думал, что со мной что-то не так. Мне всегда больше нравились парни. Но они всегда чувствовали что-то. Поэтому меня везде избивали. В школе били, в армии били. Я привык. Семья у меня была неблагополучной. Мама работала уборщицей, отец рано умер. Очень не повезло с отчимом, он бил меня и мать смертным боем. Потом, когда я уже вернулся с армии, он полез на меня с кулаками. Я ударил в ответ, он упал и после этого случая он не трогал ни меня, ни мать. Я не мог долго оставаться дома, меня тянуло подальше от родных краев. Уже в Москве, в одном ночном клубе, я встретил парня. Он оказался такой же, как я. Но открыто мы никогда вместе не показывались. Снимали вместе квартиру, как друзья. Я ощутил, что у меня выросли крылья. Я понял, что я не ненормальный. Что я просто не такой, как все. Потом мы с этим парнем расстались. Это удивительно, но в таких парах, как наша, все происходит точно так же, как если бы я встречался с девушкой. Я пробовал жить с одной, быстро понял, что не могу так. С тех пор я один. Случайные связи мне тоже не подошли. От них потом остаемся неприятное послевкусие. А так живу, работу свою люблю, на нападки внимания не обращаю.

Всю ночь мы пьем, болтаем, плачем и смеемся. Под утро засыпаем на одной постели, даже не сняв одежду.

Утром просыпаюсь от дикой головной боли. Честное слово, я не пила так со времен бурного студенчества. Денис стоит у окна и, морщась, говорит с кем-то по телефону. Потом передает мне трубку.

– Тебя там ищут. Скажи, что все в порядке.

На том конце трубки перепуганная и взволнованная мама.

– Малыш, у тебя все хорошо? Марк тебя искал весь день, но не нашел.

– Не надо, мама. Я с Денисом, то есть с устроителем, мне надо прийти в себя. Можете меня хоть какое-то время не трогать? Мне это необходимо, мама.

– Но без глупостей, ладно, дочка?

– Не переживай, мама, я еще не сошла с ума. Все хорошо. Мне просто надо отдохнуть.

– Ладно, но помни, мы ждем тебя.

– Да, мама. Как только, так сразу.

Я кладу трубку.

Денис выходит из номера и возвращается с банкой огуречного рассола.

– На кухне у повара выпросил, – говорит он в ответ на мой немой вопрос.

Пьем воду, огуречный рассол, ждем заказанного в номер «похмельного супчика».

– Я вообще не пью, – слабо оправдываюсь я.

– Да неужели? – ехидно улыбается мой собеседник.

– В последний раз пила на выпускном в университете. А на работе как-то нет повода, чтобы очень много пить.

– Кому-то повод и не нужен, – говорит Денис.

После паузы Денис долго смотрит в окно, затем поворачивается ко мне.

– А чего ты вчера сбежала со свадьбы? Что такого-то? Ну есть у мужика на стороне ребенок, так они уже у каждого третьего, только копни. Я бы плюнул, да спокойно гулял раньше.

Я молчу.

– Ладно, прости, не знал, что ты такая принципиальная.

В дверь стучат. Мальчик из обслуги приносит наш заказ. Денис дает ему щедрые чаевые.

– Молодец мальчуган. Ему лет 18, поди. Люблю тех, кто с малых лет вкалывает, а не на папиной шее сидит.

Сидим, трескаем обед, Денис в телефоне отвечает на сообщения.

– Фух, полдня не на связи, все иззвонились.

– Какой ты востребованный, радуйся, – отвечаю ему.

– Да я рад, – говорит мне Денис. – Но знала бы ты, как мне надоело быть Джонни. Джонни, Джонни, ну и имечко.

– Разве ты не ты сам его придумал? – изумляюсь я.

– Нет, конечно, – прихлебывая суп, отвечает мне самый популярный устроитель московских свадеб. – К нам в салон как-то случайно зашел иностранец. Шевелюра у него была кошмарная. Я и подстриг его, да не так как он просил, а по-своему. Ему так понравилось, что он стал каждые две недели к нам ходить. А поскольку он постоянно путал мое имя и называл меня не Дэннис, а Джонни, вот и привязалось. Сначала девочки в салоне стали так меня называть, потом клиенты и понеслось… А я ненавижу имя Джонни. А что делать, если все уже звонят и так называют. Не буду же я каждого поправлять. И вот я теперь Джонни. Спасибо, что не Чебурашка.

После обеда Денис, извиняясь, сказал, что его ждет очень важный клиент, нельзя расторгать контракт, иначе его ждет выплата гигантской неустойки.

– Ты отдохни, а потом езжай домой. – говорит мне серьезным тоном простой парень из российской глубинки.

Как странно… Где тот картинный Джонни, заламывавший руки в моей квартире? Его нет, словно с него спала маска. Передо мной стоит грустный, уставший, честный и прямолинейный русский парень. Человек, который через минуту наденет свою привычную робу клоуна и пойдет отрабатывать честно заработанные деньги.

Я лежу в кровати, рассматриваю лепной потолок. Все, в моей жизни все прошлое перечеркнуто большой жирной чертой. Нет больше у меня красавца-жениха, нет работы, нет особых сбережений. Возвращаться некуда. У дверей квартиры наверняка меня ждут церберы, нанятые Марком.

Марк – хороший человек, но я неожиданно для себя открыла в нем новые грани. Он – мужчина, привыкший брать от жизни все. Он не просит, он приходит и берет. Только кто дал ему право так распоряжаться чужими жизнями? Церберы не в счет, они живут по свистку, Марк им платит, содержит их семьи, так что логично, что они ради него могут без колебания решиться на самый неблаговидный поступок. Странная, очень странная преданность. Как уйти от него? Как спрятаться? Как дать понять, что я не игрушка, меня нельзя купить, невозможно подавить?

Внезапно меня озарило. Баба Надя! Вот куда Марк точно не догадается поехать. А о доме в деревне я ему, слава богу, сболтнуть не успела. К вящему ужасу обнаруживаю, что у меня нет ничего кроме гостиничного халата и свадебного платья. Выходить в наряде невесты рискованно, мой экс-жених наверняка распорядился попросить всех знакомых доложить о странной девушке в белом платье. Вызываю мальчика, прошу его купить мне шорты и футболку моего размера в соседнем магазинчике. Тот старается не подать виду, как будто каждый день его просят купить одежду. Спустя пятнадцать минут у меня вполне приличный вид, если не считать вычурных свадебных туфель. Я спускаюсь в фойе, сдаю ключи и, стараясь не привлекать к себе внимание, ковыляю до ближайшего обувного магазина, покупаю пару сандалий, рюкзак и еду на вокзал. Там покупаю билет на автобус до деревни бабы Нади. Путешествие проходит без особых приключений.

Баба Надя при виде меня ахает и начинает причитать. Я съедаю сытный деревенский ужин и без задних ног валюсь спать. Утром следующего дня я сижу на крылечке домика своей новой хозяйки, греюсь, словно кошка на ласковом солнышке. Воздух в деревне совсем не тот, что в центре столицы, его просто можно есть ложками! Внезапно возле меня кто-то останавливается. Поднимаю голову – Миша! Мишка! Вскакиваю и пытаюсь его обнять. Но этот, даже не знаю, как его обозвать, отстраняется от моих объятий и садится рядом на крылечко. Какое-то время мы сидим рядом молча.

– Зачем ты приехала? – спрашивает меня наконец давний друг.

– Я отменила свадьбу, – отвечаю ему я и сама дивлюсь, как спокойно у меня получается. Как будто ничего такого не случилось. Будто прошел дождь или что-то в этом роде, ничего экстраординарного.

– Что он тебе сделал?

– Ничего, просто утаил важные события своей жизни. А я посчитала, что как будущая жена имею право знать. Но сейчас мы чужие друг другу люди, ничего друг другу не должны.

– Он мне с первого взгляда не понравился. Заносчивый чувак.

– Он много кому не нравится. Но и тех, кто им восхищается, предостаточно. Но давай не будем больше о нем. Он мне больше никто. Давай поговорим лучше о тебе. Чем ты сейчас занимаешься?

– Работаю. Тут молодежи мало, все разъехались, так что мне работы хватает.

– И где же ты работаешь?

– Учителем труда в школе. Иногда приходится и учителя по черчению заменять, и по физкультуре. А ты что, в отпуске?

– Нет, я почти что уволилась. Марк – партнер по бизнесу моего нынешнего генерального. После конфликта, боюсь, места мне в этой конторе уже не будет.

– Ясно. Все они заодно.

– Закон каменных джунглей, что ты хочешь?

Дружно смеемся.

– Хочешь, я устрою тебя учительницей русского языка в нашей школе? У нас как раз уходит в декрет наша. А заменить пока некому.

А это идея! Я всегда мечтала работать с детьми. Но документы? Как мне забрать их из квартиры на Павелецкой. Спрашиваю у Миши, есть ли поблизости компьютер или ноутбук с доступом в интернет? Есть, у него дома. Добегаем, Миша включает мне компьютер, я залезаю на страницу Марка в Фейсбуке. Какая удача, его как раз вызвали по делам в Питер, и кто-то из местных отметил его на фотографии. Церберы наверняка ослабили хватку, и есть возможность добраться до жилья незамеченной. Миша довозит меня до ближайшей электрички, я очень быстро доезжаю до квартиры, забираю документы и бегу в офис. Гендир, слава богу, в офисе, а не на Мальдивах или Ямайке, я бегом отношу в отдел кадров заявление об увольнении и прошу гендира подписать его немедленно.

– Что за пожар? – говорит Сергей Владиславович. – Может, тебе просто нужен отпуск?

– Нет, Сергей Владиславович, я ухожу точно. Мне сделали предложение, от которого я не могу отказаться.

– Ну ты сумасбродина, – говорит гендир и подписывает заявление. – По-хорошему ты должна две недели отработать, но так уж и быть, отпущу тебя.

Забрав трудовую книжку, бегу домой, собираю вещи и отбываю в деревню. Слава богу, мне не придется часто ездить в Москву, присмотреть за квартирой попрошу соседку, а оплатить коммунальные платежи можно по интернету безо всяких проблем.

Утром следующего дня мы идем с Мишей к директору сельской школы.

Ирина Владимировна, а именно так ее зовут, внимательно изучает мой диплом, трудовую книжку, и на лице ее видно плохо скрываемое удивление.

– Дарья Николаевна, вы построили такую блистательную карьеру, что вы забыли в нашей глуши? Вы можете работать и дальше в любой компании Москвы и любого другого города России, тем более рекомендательное письмо у вас такое, что не придраться. Почему именно наша школа?

– Ирина Владимировна, в моей личной жизни произошли столь разительные перемены, что мне жизненно необходимо поменять все самым радикальным образом. Я прошу вас одобрить мою кандидатуру. Обещаю, я вас не подведу.

После долгих уговоров директор соглашается принять мои документы. Жить пока я буду у бабы Нади, но потом администрация школы обязуется выделить мне отдельное жилье, с правом на дальнейшее оформление в собственность. Домик в деревне… Вроде недавно я продала тетин дом, а сейчас судьба вновь возвращает меня туда, откуда я так решительно уехала.

Первые дни безмятежного существования в российской глубинке пролетели незаметно. Я нашла даже компьютер, мельком проглядела почту, нашла кучу писем от недоумевающих коллег: «Ты с ума сошла все бросать? Куда тебя унесло?» Отвечать на эти письма я не стала, все равно не поймут. Есть удивительные люди, которые всегда ездят всю жизнь по одному маршруту «работа – дом», и любое изменение привычного движения вызывает у них дикий стресс. Все мы разные, и всем нам надо научиться уважать чужое мнение, даже если уложить в своей голове такое почти не под силу. Ну да.

Директор школы любезно согласилась предоставить мне временное жилье. По удивительному стечению обстоятельств, именно она купила дом моей тети для нового сотрудника школы и им опять оказалась я. Наверно, дом не хотел терять свою хозяйку. Иногда забавно думать о таких эзотерических штучках. Ирина Владимировна с облегчением вернула мне ключи, сказав, что она так и не собралась с духом выбросить вещи моей тети и просто закрыла дом на замок.

Раиса Велимировна, моя троюродная тетя, была женщиной с суровым характером. В молодости она слыла строгой, неприступной красавицей. Вскоре она вышла замуж за местного тракториста. Василий уезжал на все лето на дальнюю делянку местного колхоза. И вскоре по деревне поползли слухи: у молодого мужа Раисы роман с поварихой. Вернувшись домой, неверный муж получил по заслугам. Строгая жена выставила чемоданы супруга за порог. Несчастный муж несколько лет обивал порог бывшей жены, но та так и не простила измены. С тех моя тетя так и не вышла замуж, хотя претендентов было хоть отбавляй. Раиса Велимировна всю жизнь проработала в школе учителем русского языка. Стихи Некрасова и Есенина читала так, что захватывало дух. Меня она отметила в завещании, когда узнала о болезни. Раиса Велимировна болела долго, мужественно боролась с болезнью, но та ее все-таки победила. Я должна была приехать навестить тетю, но я, как назло, была в это время в злосчастной Осаке и боролась с непобедимым Сергеем Владиславовичем.

Я зашла в старый, пропахший известкой домишко. Пахло пылью. Я открыла настежь дверь и решила для начала заняться уборкой. Отодраив полы, стерев со шкафов пыль, собрав белье для стирки и вытащив подушки с матрасами для просушки на солнце, выдохлась и решила передохнуть. Сев на крылечке, задумалась о самом главном: правильно ли я поступила, так стремительно сменив бурную столичную жизнь на глухой провинциальный быт? Мысли мои развеял бодрый голос Мишки.

– Эй, красотка, как обустроилась?

Надо же, как на меня благотворно влияет чужое присутствие. В Москве, большой и холодной, не ощущаешь себя одинокой, даже когда никого рядом нет. А тут – на тебе! – не можешь избавиться от ощущения, что ты – одни как перст в целом мире. Один вопрос сидит в подсознание и не дает покоя. Почему Раиса Велимировна переписала дом на меня, а не на мою маму? Они же вроде троюродные сестры… Да, она всегда любила больше меня, всегда приносила мою любимую пастилу, когда мы гостили у нее летом. Но почему? Почему?

– Миш… – на автомате спрашиваю его. – Откуда можно позвонить?

– Бери мой, – с готовностью говорит мой новый (или старый?) друг и протягивает мне мобильный.

– Я звонить буду в Воронеж, маме, – говорю ему. – Это дорого.

– Не беда, – беспечно пожимает плечами Мишка. – Я не так беден, как ты думаешь. Я, конечно, не олигарх, как этот твой петух с охраной, но кое-какая денежка у меня мается.

Усмехаюсь, но вовремя спохватываюсь и усилием воли стираю с лица улыбку. Вот и пригодились навыки столичного офисного этикета.

Мама берет трубку только после пятого гудка. Секретаря Сергея Владиславовича после такого бы уволили за три секунды.

– Да, малыш? Ты вообще где? У меня тут твой заплаканный жених наездами уже неделю ночует. Может, ты уже сменишь гнев на милость?

– Нет уж, увольте. Мам, я устроилась на работу в деревне у Раисы Велимировны. Директор школы мне разрешила забрать ее дом, после пяти лет работы смогу оформить его в собственность. Трубка ошарашенно молчит. Я прямо слышу, как в маминой голове роятся мысли.

– Малыш, я приеду на днях? Вот только билеты куплю.

– Да, мама, конечно, приезжай. Но имей в виду, я уже отдала документы на официальное трудоустройство, назад дороги нет. И Марку скажи, чтобы носу сюда не показывал, иначе я вызову полицию.

– Как скажешь, детка. Ты у меня такая упрямая. Вся в отца. – Голос мамы предательски обрывается. Я тебе сообщу номер поезда, когда куплю билет.

Ну вот. Мама всегда такая: не вмешивается, если у меня дела в столице, но стоит сойти со звездной орбиты и выйти на ее уровень – все, не отделаешься… Мама приехала через неделю после звонка. Чемоданы ее тащил со станции все тот же Мишка. Я встречать не поехала, была занята оформлением необходимого пакета документов. О том, что мама прибыла, я поняла, когда за окном заколыхалась огромная шляпа с диковинным цветком фиолетового цвета на боку. Шляпы всегда были маминой слабостью, унаследованной от бабушки – и самое забавное, не от ее родной мамы, а от свекрови, усердно пикировавшейся с ней до последних дней жизни.

Мама зашла в дом, оглядела обстановку и не смогла сдержать горестный вздох. Я в полной мере оценила ее горе: в душе мама уже вовсю осваивала подмосковный дворец Марка, меняла шторы и картины, устраивала грандиозный прогон прислуге, а тут – и вот на тебе! – свадьба сорвалась. Будь она менее сдержанной, вцепилась бы мне в волосы. Но мы с ней обе в высшей степени сдержанные столичные леди. В Воронеже мама оказалась случайно. Местному театру понадобился педагог по сценической речи, и из свободных претендентов оказалась только она. Мы долго сомневались, отпускать ли ее так далеко, но потом мама мужественно решила, что провинциальные театры могут подарить миру даже более яркие таланты, нежели столичные, собрала вещи и укатила. Я осталась в Москве одна. Папа у меня давно умер, а мама так не нашла себе в пару кого-то столь же достойного, хотя претендентов было хоть отбавляй. Мы общались по «Скайпу» достаточно часто. У нас сложились ровные, доверительные отношения родителя и уже взрослого ребенка, когда представитель старшего поколения понимает, что младший самостоятелен и больше не нуждается в опеке. Мне кажется, моей маме удалось избежать довольно распространенной ошибки женщины за 50, когда та забывает о себе и влезает с ногами в жизнь сына или дочки и его/ее второй половины. Но в истории с Марком маме изменило чувство меры. И она приехала с твердым убеждением повлиять на непокорную и неразумную дочь, вразумить и заставить вернуться к брошенному жениху. Но надо понимать, что я сама была себе хозяйка, и упрямства мне было не занимать, так же как и ей. Я была на сто процентов мамина дочь.

На распаковку багажа и обустройство ушло не больше пары часа. Затем мама легла отдохнуть после дороги. Я готовила обед на двоих и размышляла. Как же странно устроен мир! Мы рождаемся у наших родителей, вырастаем, затем вынашиваем и рожаем своих уже детей, стареем и умираем. А зачем, почему – этого никто не знает… Может, есть где-то люди, которые могут рассказать, что, почему и зачем? Я лично живу так, как могу. Никто не говорил мне, что я перееду жить в деревню. Тем не менее я здесь. Мишка наверняка потирает ручки в надежде, что мое сердце снова свободно. Но оно… занято. Все еще занято. Может быть, Марком… А если нет? В общем, я запуталась.

Пока куриное филе аппетитно фырчало на сковородке, я успела сварить картошки и посыпать ее зеленью и укропом. Вкусный запах заполнил кухню. На аромат проснулась мама.

– Ух, малыш! – Мама явно повеселела. – Как же я проголодалась, давай заморим червячка.

Мы сели за стол, и какое-то время был слышен только звон столовых приборов. Несмотря на кажущуюся безмятежность, я всем нутром ощущала, что трудного разговора не избежать. Моя мама из тех, кто силой берет города. Но и я не вчера родилась.

– Малыш, – подала наконец голос мама. – Тут, конечно, сказочно хорошо, но…

– Мам, – невежливо перебила ее я. – Тебя баба Надя просила зайти, сегодня же. Она очень соскучилась, ждет. А мне надо еще тут разгрести кое-что. Может, ты сходишь, проведаешь бабушку?

– Баба Надя!

Моя мама довольно много времени в молодости проводила в гостях у Раисы Велимировны, а баба Надя была поверенной во всех ее женских секретах. Про Марка воин света моментально забыла. Через пять минут из громадных сумок на свет были выужены огромная коробка шоколада, пачка черного цейлонского чая и пуховый платок. Погрузив подарки в сумку, мама умчалась по улице со скоростью, которой позавидовали пилоты Формулы 1. Уф, это было верное решение. Теперь до позднего вечера маму можно домой не ждать. До самых сумерек я разгребала личные вещи и записи любимой тети. Поскольку из наследников у нее была только я, мне и предстояло навести порядок.

Я открыла ветхий на вид шкаф, вытащила с верхней полки огромную коробку и аккуратно поставила ее на пол. Что это? В коробке лежали тетради, исписанные мелким убористым почерком листы, все аккуратно собрано и сложено. Моя тетя была на редкость педантичным человеком. Я вытащила из коробки самую верхнюю тетрадь. Синяя коленкоровая обложка, уже порядком истрепанная, но бережно хранимая (отношение человека к вещи всегда бросается в глаза). Открываю. Боже, ведь это дневник! Закрываю. Меня с детства учили не читать чужие записи. В дневниках всегда есть что-то очень интимное, личное, дневники не должны видеть чужие завистливые глаза. Это Запретный Город, доступ к которому могут получить только самые близкие люди. Но ведь тетя сама оставила мне этот багаж. Если бы она не хотела, непременно сожгла бы все в печке, благо вот она, под рукой.

Открываю тетрадь снова. И на ближайшие два часа меня уносит в мир близкого мне человека, которого я так плохо знала.

Дневник

5 июня 1978 года.

Погода в Иваниловке стоит чудесная. Так вкусно пахнет травой… А воздух! Его можно ложкой есть. Я только приехала домой после сессии. Обожаю свой филологический факультет! Но отдохнуть после тяжелого трудового года – дело святое. Вечерами мы все – я, моя четвероюродная сестра Вера, Вика, Катя – собираемся дома у тети Нади. Тетя Надя – просто центр Вселенной, сама доброта, кормит нас пирогами с капустой, слушает наши женские сплетни и смеется. Вера – самая шубутная из нас, все парни в деревне собираются у дома в надежде, что она выйдет на минутку. Но тетя Надя очень строгая, всех гоняет немилосердно. Она постоянно говорит Вере, что ей надо искать жениха в другом месте, а тут для нее подходящей пары нет. Вера по секрету рассказала мне, что у нее есть уже жених, Коля, он учится в ее институте на физика. Но она не очень-то хочет за него замуж…

5 ноября 1978 года.

У нас в деревне переполох. К бабе Гале приехал внук с Москвы, Денис! Красавчик, каких поискать. Высокий, стройный, голубоглазый! Торс как у Аполлона. Все девчонки как с ума сошли. Бегают за ним в открытую. А ему кажется, нравится только Вера. Ой, что сейчас будет! Скоро к Вере должен приехать ее жених. Чувствую, без мордобоя не обойдется.

27 января 1979 года.

Вчера приезжала Вера, очень долго плакала. У Веры уже есть жених, но под Новый Год у нее завязался роман с Денисом. Денису 28, он очень приятный молодой человек, но ведь Вера уже помолвлена! Вся деревня гудит, осуждая ее. А Вере хоть бы хны. Ну, она всегда была такая, чужого мнения и осуждения не боится. Надеюсь, никто и никогда не узнает, но, кажется, Дашутка ни капельки не похожа на Колю, зато как две капли воды похожа на Дениса…

Коля ни о чем не догадывается, потому что с Денисом, слава богу, не знаком.

Постойте… Ой-ой… Ой-ей-ей-ей! Что я сейчас прочитала? 27 января 1979 года… А мой день рождения… Мама дорогая! Что же это творится, люди добрые?

Вскакиваю с подушки, на которой сидела, и начинаю бегать по комнате. О Боже! Значит, мой отец вовсе не папа Коля, а этот, как его, Денис? Вот почему мама всегда так смущалась, когда кто-то говорил, что от отца мне ничего не досталось, ни единой черточки. Мы всегда были разные!

Сажусь снова на пол, голова гудит. Пойду, попью водички.

Открывается дверь, и домой заходит счастливая, раскрасневшаяся мама. Баба Надя явно напоила ее своей фирменной черносмородиновой наливкой. Кажется, ее слегка пошатывает.

Мама заходит в дом, видит меня среди кучи разбросанных бумаг и округляет глаза. Ни говоря ни слова, я подталкиваю к ней тетрадь, открытую на нужной странице. Мама с недоумением берет ее и начинает читать. Я внимательно наблюдаю за ее лицом. Постепенно счастливо-шаловливое выражение лица мамы становится расстроенным, и глаза наполняются слезами. Кажется, серьезного разговора не избежать.

Дочитав, мама закрывает тетрадь и закрывает заплаканное лицо руками.

– Мам, что это?

Мама долго молчит, вытирает набегающие слезы.

– Я давно должна была рассказать тебе, дочка. Сколько раз я собиралась с силами, чтобы сказать правду, но так и не смогла. Это так трудно! Просто невыносимо. А потом я подумала: «А зачем?» Зачем тебе знать, что человек, тебя вырастивший, тебе не отец? Лишняя боль. Ненужная, к тому же. Да, Коля не твой биологический отец. Твой отец действительно Денис. Мы были помолвлены с Колей, а потом приехал Денис. Я влюбилась, он, казалось, совсем не смущался тем, что я чужая невеста. А я думала, что нашла новую любовь. С Денисом было все бурно, быстро. А потом он уехал, и я узнала, что беременна. Я была готова утопиться. Я поехала за Денисом, но он мне сразу дал понять, что не уверен, что это вообще его ребенок, да и не любит он меня. Меня спас Коля. Он женился на мне и за всю жизнь ни разу не упрекнул, что я родила тогда от другого. Я ему очень благодарна. Я знала, что этот разговор состоится, но хочу тебе сразу сказать: свое я отстрадала. Я больше не хочу боли. Я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Было и было. Все в прошлом.

Мама встает, поворачивается и, кажется, собирается уйти. Я молча ловлю ее за руку и заключаю в объятия. Моя бедная, бедная мама… Столько лет хранить такую тяжелую тайну и мучиться, не имея возможности рассказать. Одновременно пытаюсь собрать в кучу собственные разрозненные мысли и чувства.

У меня теперь есть второй отец.

– А баба Надя знала?

– Знали все, кроме тебя.

– Тебя осуждали?

– А ты как думаешь? Еще как. Но я решила для себя твердо: если кто и должен судить меня, то только человек кристальной чистоты и доброты, а среди тех, кто поливал меня грязью, таких нет. Нет ничего приятнее, чем взглянуть в глаза человека, насмехающегося над твоей бедой. Если в нем осталась хоть капля совести, его смех замрет у него на губах. Если же нет, значит, это не человек, а просто тень, что-то вроде животного. Порой и животные больше любят и страдают, мне кажется, чем некоторые двуногие.