Читать книгу Рыбий глаз - Афанасий Рогин - Страница 1

… И их всех он выгнал в яму,

запечатлел крестным знамением

и велел завалить землею и камнями.

"Жития Святых" свт. Дим. Ростовского.

– Иди сюда, Филя, – позвал сына Степан, зачерпнул горсть речной гальки и отобрал три камушка покрупнее. – Считать умеешь?

– А то! – Горделиво приосанился пацан. – До трех!

– Тогда смотри. Раз, два, три! – Степан приподнял голову одной из лежащих на телеге рыбин, и камни один за другим исчезли у нее во рту. – Понял математику?

– А то ж!

– В каждую рыбеху по три камушка, – распорядился отец. – Петушок с меня!

– Раз, два, три! – В предвкушении леденца Филя рьяно взялся за дело, то и дело бегая к реке за камнями. – Раз, два, три!

– Ты что же это делаешь, поганец?

  Мальчишка так увлекся, что не заметил подошедшего к нему сзади Рафаила Деева, помощника регента Свято-Троицкого мужского монастыря в Старой Слободе.

– Не кричи на пацана, на клиросе у себя командирствуй! – заступился за сына Степан. – Да и там ты, гляжу, больше на побегушках.

– Не по-людски это, Степа, – покачал головой Рафаил. – Да и рыбу у тебя брать не будут, если дознаются.

– А по-людски эти перекупщики-кровососы за копье все скупают, а потом один другому, а пятый десятому, перепродают? – разошелся рыбак. – То-то и оно! Я только за справедливость, а там концов уже и не отыщешь. Надобно-то тебе что?

– Завтра сам Митрополит приезжает, и Его Преподобие послал за семужкой. – Оторопел от такого напора Рафаил. – На целковый, и просил, которая пожирней.

  Степан положил рубль в висящий на груди кошель и взял с телеги огромный тесак. Срубив и зачистив ветку ивняка, он насадил на нее самую большую рыбину из телеги.

– По рукам? – Рыбак протянул еще трепыхаущуюся семгу Дееву.

– Пятиалтынный на сдачу и по рукам, – не растерялся тот.

– Вот ты меня стыдишь, а сам не лучше! Ты же в монастыре варежку открываешь не за просто так, за денежку.

– Даром только птички поют, а я, между прочим, сейчас за регента, у меня регентские классы при капелле за плечами. Ну, хоть пятачок-то уступи! – взмолился Рафаил.

– Подавись, крохобор! – Степан открыл кошель, выудил оттуда монету и бросил ее на землю.

– Ну наконец-то! – Варвара, завидев в дверях Рафаила, уже протянула было руку к семге, но тот спрятал рыбину за спиной.

– Худо мне, Варварушка, кваску бы холодненького.

– Ладно, сейчас принесу, болезный, – смилостливилась кухарка.

– А-ах, хорошо! – Квас был настолько холодным, что после нескольких глотков у Рафаила заныли зубы.

  Варвара же, брякнув семгу об разделочную доску, надрезала рыбу с двух сторон под грудными плавниками и отделила голову, а затем принялась аккуратно вспарывать брюхо. Однако же, нож уперся во что-то твердое, и кухарке пришлось приложить некоторое усилие, чтобы сдвинуть его с места.

– Ты что делаешь, дура! – заорал Рафаил, когда один из филькиных камушков угодил ему прямо в кружку. – Не буду это пить. Сходи за другим.

– Что разголосился-то? – обиделась Варвара. – Я тебе не служанка, лакай, что дают.

  Верно рассудив, что кухарка от своего не отступится, мужчина допил-таки квас. Затем, перевернул кружку вверх дном и встряхнул, подставив ладонь, но прилипший ко дну камушек не пожелал покидать своего убежища. Отколупав его ногтем, Рафаил положил камень в карман, демонстративно швырнул кружку на стол и покинул кухню под недовольные выкрики Варвары.

  Дома он тщательно протер камушек уголком скатерти и внимательно рассмотрел его на фоне окна. Камень величиной с ноготь большого пальца оказался прозрачным, еще и зеленого цвета, к немалому разочарованию Рафаила.

  "Вроде как обыкновенная бутылочная стекляшка, а блещет, что твой глаз у семужки. – Шальные мысли наперегонки забегали по черепной коробке. – Буду в Питере, а там в ломбарде покажу. Вдруг подфартило. Чем черт не шутит, когда Бог спит".

  Трижды перекрестившись, помощник регента спрятал находку за образа и поспешил на службу, но в дверях храма нос к носу столкнулся с вернувшимся из Петербурга регентом.

  "Вот ведь угораздило его! – забеспокоился Деев. – Месяц где-то шлялся, а теперь, наверняка перед владыкой показаться хочет".

– Эвон как! – поморщился регент. – Голубчик, владыка Антоний за десять шагов перегар чует, а от тебя за версту разит. Всем ты хорош, Рафаил, но еще один запой, и можешь убираться вон. Вот что: съезди-ка ты в Питер на недельку-две, просвежись.

– Мне там даже остановиться негде, Дмитрий Федорович! Да и финансы…

– Насчет денег сейчас с настоятелем договорюсь: тебе же прибавка положена. Поживешь у меня на Лиговке. – Регент передал помощнику ключи. – Все равно за год вперед оплачено. Помнишь где?

– Помню, – кивнул Рафаил, положив ключи в карман сюртука. – Как там Питер? Стоит?

– Стоит! И страсти нешуточные: за последний месяц четверых мертвяков застреленных и ограбленных из Фонтанки выловили. Все они перед смертью были в подпитии, так что осторожней с ней будь, с водкой этой. И баб мне не води!

  По прибытию в Питер, Деев решил хорошенько отоспаться. Только к полудню следующего дня он вышел на улицу и высвистал извозчика.

– К ближайшему ломбарду, любезный, – распорядился помощник регента, запрыгнув в пролетку.

– Рафаилка? Ты? Тыщу лет не виделись!

– Ефимка! Да почитай еще с приютских времен, – Деев обнял друга. – Как сам-то?

– Да вот, сам видишь, извозом занимаюсь, – ответил Ефим.

– А я регентом сейчас, – прихвастнул Рафаил.

– Иди ты! – присвистнул друг. – А в ломбард тогда чего? С деньгами туго? Не тушуйся, поделись.

  Чтобы не затруднять движение, извозчик отогнал экипаж в переулок, и друзья удобно устроились на скамье пролетки.

– Рыбий Глаз, говоришь? – переспросил Ефим, выслушав рассказ Деева. – Покажь!

– Да на, смотри. Обычная галька, только прозрачная.

– У-у-у, – разочарованно протянул извозчик и вернул камень Дееву. – Но тебе не в ломбард надо, а к ювелиру. А вот тут могу посодействовать. Я одно время у бабы знакомой подъедался. Она теперь ювелира Геклера экономкой, у него с дочкой и живет. А лавка напротив. Сейчас съездим туда, здесь недалеко. Но! Но, пошла!

– Так что, вытурила она тебя? – пытаясь перекричать цокот копыт, крикнул Рафаил.

– Вроде того. К Соне, к дочке приревновала. Нашла себе, шалава, доходягу-чахоточника. Встретил их как-то, к стенке его прижал, отстань, мол, от Аньки. А он и сказать-то ничего не может: все кашляет, кашляет и леденцы с марафетом жрет. В следующий раз убью гада! – скрипнул зубами Ефим. – Тпру-у! Все, приехали.

  Пролетка остановилась у двери под вывеской "Геклеръ. Ювелиръ".

– Ты вот что, Рафаил, – напутствовал Ефим друга перед входом в лавку. – Эти кровопивцы так и норовят тебя объегорить. Если предложит червонец за камушек, значит, цена ему не меньше сотни. Не уступай, торгуйся, за полсотни и сойдетесь.

– Полсотни? Неплохо бы, – мечтательно произнес Деев.

– Как разберешься, подходи в трактир на Кузнечном, а я пока экипаж отгоню.

  Ювелирных дел мастер Геклер находился в весьма приподнятом настроении, даже несмотря на то, что получил очередной отказ в просьбе о даровании звания поставщика Высочайшего двора. Совсем недавно ему навязали в ученики некоего Якоба Куна. Великовозрастный подмастерье в ремесле не преуспел, и Ян Карлович отправил его в ссылку в принадлежащую ему лавку. Тем не менее, неудавшийся ювелир глаз имел наметанный, а язык – хорошо подвешенный. Якоб без труда определял платежеспособность любого покупателя и, пользуясь этим, выжимал его досуха. Дела в лавке с приходом Куна пошли лучше некуда.

– Ян Карлович, – Дверь приоткрылась, и в кабинет заглянул Якоб. – Тут такое дело, без вас никак. Человек пришел, хочет продать кое-что.

– Черт подери, Яша! – разозлился Геклер. – Мы сами продаем и ничего не покупаем, так ему и скажи. Мне тебя учить, что ли? Гони его в ломбард!

– Вы бы сначала глянули, а потом уже меня чертыхали почем зря!

– Ладно, проси. – Ювелир предпочел сделать вид, что не заметил вызывающего тона Куна.

  Для начала Ян Карлович подышал на камень и покрутил в руках. Затем, поднес его к глазам, бросил взгляд на электрическую лампочку под потолком и наклонился к лежащей на столе газете, а завершил осмотр при помощи огромной лупы.

– Ну-с, любезный, – обратился он к сидящему напротив Рафаилу. – Откуда у вас эта вещица?

– Рыбий глаз-то? – нервно усмехнулся тот.

– А почему рыбий глаз?

– Так, кухарка внутри семги нашла, когда чистила. У нас на Свири, в Лодейном поле, слыхали?

– Не слыхал. – Ян Карлович с напускной брезгливостью положил находку на стол. – Это – луковый камень, обычный кварц, но цвет очень занимательный. Сколько вы за него хотите?

– Чтобы без обмана хочу, – сглотнул слюну Рафаил, вперившись глазами в ювелира, но ни один мускул не дрогнул на лице у старика.

– Без обмана? Тогда даю вам пятьдесят. – Ян Карлович извлек из бумажника ассигнацию и положил на стол перед визитером.

– Сколько-сколько? – не поверил своим ушам Рафаил, услыхав вожделенную сумму. – Неужто сразу целых полсотни?

– Да вы, смотрю, малый не промах! – Геклер убрал ассигнацию в бумажник и достал оттуда две других. – Однако же, двести – моя последняя цена. У камня изъян – трещина ровно посередке. Может от любого чиха расколоться.