Оглавление
Агостино Паравичини Бальяни. Тело Папы
Трудно быть папой
Введение
Предисловие к русскому изданию
Часть первая. Плоть как метафора
I. Бренность и недолговечность
Дни папы сочтены
«Ты не увидишь лет Петра»
Предостерегающая гробница и звон костей
Папирусная подушка
Пепел
Ленточки из пакли
Латеранские троны
Трон в прахе
Сидеть и лежать
II. Вместо Христа
Наместник Христа
Царственность
Где папа, там Рим
Часть тела папы
Увидеть Христа
Непогрешимость
Две природы Христа
Тело Церкви
Бренность
III. Белизна
Восковые агнцы
Золотая роза
Красное и белое
Белое и черное
Часть вторая. Смерть папы
I. Новые пространства и новые времена
Защитить дворец
Хоронить с почестями
Погребение и процедура избрания
Письма об избрании
Траур
Похоронные обряды
II. Прах
Нагота
Выставить на всеобщее обозрение
Бальзамирование
Погребение
Останки Петра
III. Вечность
Девятидневье
Выборы и ограбления
Коллегия! Коллегия!
Часть третья. Телесность
I. Телесное отдохновение
Мобильность и отдых
Боязнь заражения
Водные процедуры
II. Забота о теле
Медики и рецепты
Внешность
III. Продление жизни
Отсрочить старость
Бессмертие
Эпилог. Бонифаций VIII
I. Образ тела
Апостольство и «полнота власти»
Святой папа
Подражание империи
Единая и святая
Юрисдикция и единство
II. Физиогномика и бессмертие
Забота о теле
Эликсир
Послесловие
Список сокращений
Библиография
Иллюстрации
Отрывок из книги
Дождливым вечером 28 марта 2020 года, накануне Пальмового (по-нашему – Вербного) воскресенья, в самом начале бедствия, повергшего в шок Италию, затем всю Европу и, наконец, планету, папа Франциск в одиночестве вышел на площадь Святого Петра и прочел молебен. В портике Сан Пьетро выставили одну из древнейших христианских икон Богородицы с Младенцем, «Спасение римского народа», Salus populi romani, специально доставленную для этого из базилики Санта Мария Маджоре. Этот образ – такой же палладиум Вечного города, как Владимирская икона для Москвы. Публичное служение, совершенное в одиночестве, столь необычное для главы Католической церкви, было обусловлено всем известными обстоятельствами. На почтительном расстоянии, с соблюдением, что называется, социальной дистанции, присутствовало лишь несколько клириков, включая, кажется, двух кардиналов. Вдалеке, за ограждением, виднелись мигалки, полицейские и случайно допущенные прохожие. Молебен, однако, транслировался всему миру, с чередованием панорамных и крупных планов на площадь и храм, символ единства католического мира, на великую икону, на распятие и, конечно, на папу в его белом облачении. Тихая молитва прозвучала громко, Urbi et orbi.
В эти минуты, слушая спокойный голос первого понтифика, взявшего имя знаменитого святого из Ассизи, я четко осознал: за этой молитвой, такой простой по содержанию, но звучащей в устах главы католической Церкви, стоит история древнейшего религиозного и политического института Европы. Эти две тысячи лет и дали молитве ту силу, которая, хочется верить, помогла итальянцам в те первые недели. И может быть, не только им. Если просмотреть этот короткий ролик, нетрудно согласиться, что фигура понтифика, тело папы, говоря словами этой книги, собственно, и концентрирует в себе эту историю едва ли не в такой же степени, как сокровища Ватикана, от христианских реликвий и гротов до музеев и богатейшего собрания древних рукописей. Осознал – и решил перевести «Тело папы». Задумался я об этом в студенческие годы: это была первая большая работа о Средних веках на итальянском языке, которую я прочел в Италии. В наших библиотеках ее не было и нет. Двадцать пять лет спустя юношеская мечта сбылась.
.....
Но этим символическое значение ритуала не ограничивается. Папа действует пассивно, когда служка показывает ему обмоченный в масле папирус, активно – когда благословляет его. То есть папа должен благословить папирус, символ своей земной жизни. Ежегодная церемония – периодическое очищение всего его понтификата. Только воспоминание о всей – благословенной – жизни может сопровождать папу за порогом смерти. Как раз в этом отличие от римского императорского ритуала: здесь ощутима imitatio imperii, но не менее значимо и желание подчеркнуть отличие папы от любого другого государя. Он не такой, как другие, потому что его власть не только мирская, но и духовная, и жизнь папы должна быть достойной этого. Эта мысль возникает уже в письме Петра Дамиани, здесь же она выразилась в тонко продуманном ритуале.
Историю его реконструировать сложно, потому что о нем говорит только XI чин. С чем связано молчание других римских церемониальных книг XII–XIII вв.? От ритуала отказались из-за его языческих корней? Или его самоуничижительный символизм в какой-то момент показался слишком слабым или трудно уловимым? Здесь нужно заметить, что Бенедикт упоминает еще две церемонии с пеплом и огнем как символами бренности и преходящего характера власти: ритуалы пакли и пепла. Возможно, что из-за них-то и отменили ритуал с папирусной подушкой, ведь пепел тоже празднуется в Пепельную среду!
.....
