Отрывок из книги
– Давно это было. Однажды мы с мамой гуляли по набережной нашего города. Мне тогда было пять лет, а в пять лет, в самый разгар детства, когда ты уже практически всё знаешь и умеешь (а так кажется всем пятилетним карапузам), можно ещё клянчить у мам всякие безделухи и сладости, но ещё не нужно ходить в школу и мыть посуду. Это было счастливое и беззаботное лето из моего детства, наверное, последнее по-настоящему беззаботное… Было лето, жара, толпы туристов, как обычно бывает в курортных городах в сезон отпусков, тупо бродили вдоль моря, сидели за столиками, покупали всякий хлам или просто фотографировались. На набережной топились таксисты, продавцы всяких, как я называю, пылесборников, в смысле разных безделушек, сувениров, магнитиков, кружек, изделий всяких из можевельника, тут же были фотографы с мартышками и попугаями, всякие циганки-гадалки, зазывалы на экскурсии и морские прогулки по бухтам нашего города на яхтах и катерах, художники и карикатуристы, и много всяких, желающих заработать на туристах и отдыхающих. Многих мы хорошо знали, так как жили недалеко от набережной, а мама моя тогда работала музработником в одном ведомственном санатории. Мама встретила знакомого художника, который оформлял её санаторий, он был тогда довольно известный, рисовал портреты первых секретарей и членов политбюро, а в нерабочее время подрабатывал тем, что на набережной рисовал курортникам их портреты. Пока мама болтала с ним, я залезла на его стул, сидела и болтала ногами. А он в это время, не отрываясь от беседы с мамой, рисовал мой портрет. За несколько минут он карандашом набросал лицо, глаза, уши, рот, получилось довольно похоже. И он подарил мне этот лист с моим портретом. Я взяла в руки рисунок, долго рассматривала, а потом сказала, что не очень похоже, так как у меня чуть-чуть не такая улыбка. Он дал мне карандаш и, смеясь, сказал:
– Ну, так подрисуй, как ты считаешь нужным.
.....
Как-то я отправила несколько фотографий своих работ в один молодёжный журнал на конкурс. По глупости я подписалась своей настоящей фамилией. Прошло полгода, я уже и забыла про тот конкурс, но тут меня срочно вызвал к себе директор нашей школы. Директора школы мы все очень боялись, и когда я зашла к нему в кабинет, то ноги мои трусились, а с меня ручьями тёк холодный пот. Мне было жутко страшно. И, хотя я знала, что ничего незаконного я не делала, мне всё рвано было не по себе. В кабинете сидела какая-то строгая дама с огромной причёской и пристально смотрела на меня. Когда я вошла, она спросила у директора, как будто меня не было рядом:
– Это она?
.....
