Читать книгу Луны хватит на всех - Алекс Лапс - Страница 1

Счастье – это здоровье и «короткая» память.

Народный рецепт.

1

Алексей вышел из закрытого на ремонт магазина, прошёлся щётками по одежде и обуви, удалил с них пыль и уселся в машину. Завёл ВАЗовский фургончик, сунул в пепельницу жвачку, про себя не сильно ругнулся, достал из бардачка пачку сигарет. Октябрь, осень, дождит. В очередной раз сказал себе: «Бросай курить, ведь ты уже не мальчик!!!», но клацнул крышкой «Zippo», прикурил, затянулся, пустил струю дыма и задумался, куда поехать, домой или… Время «тромбов» на магистралях ещё не настало, режим работы у него был не жёсткий, позволял при надобности и без хамства немного заниматься семейными и прочими делами. Перед Алексеем Корсаком остро стал вопрос выбора этого «или», домой не хотелось, причём очень даже сильно не хотелось. Ехать в музыкальный магазин и рыться в CD и DVD… Посмотреть новую куртку сыну… В кино что ли пойти… А может поехать в гости?

Лёша недавно преодолел замалчиваемый и «не замечаемый» юбилей в своей жизни, а ещё он жил в ближнем Подмосковье, на съёмной квартире, с ним были жена и два сына. Старший сын был от первой жены, который после армии приехал работать в Москву, с работой в шахтёрском городе если сказать что «туго», то не особо будет похоже на правду, и правильнее сказать «никак». Да и приезд его первого сына Андрея вызвал неожиданную реакцию жены – Ольга объявила резко и безальтернативно: «Если он к нам приедет, я пойду в ЗАГС и подам на развод!». Как раз, покуривая в машине, Корсак и пробовал понять причину такой реакции. Своим мужским умом это возвращало его к событиям, произошедшим пятнадцать лет назад…

Тогда, в начале девяностых, старший сын очень тяжело заболел. После перитонита, возникшего от аппендицита, он неделю был на грани жизни и смерти. Алексей же, пробыв в новом браке всего квартал, мотался в соседний город, где в больничной реанимации лежал сын, искал ему лекарства, общался с родными первой супруги, объезжал аптеки и таскал презенты аптекарям и докторам. Когда максимально эффективные препараты были добыты, эскулапы, на вопрос, что ещё надо, сказали, что осталось надеяться на чудо, и посоветовали молиться…

Приехав вечером к месту проживания с новой супругой в дом её родителей, Корсак, будучи практически атеистом, схватил икону и закрылся в комнате Ольги. Там на пределе душевных сил он принялся неумело, искренне и неистово молиться о выздоровлении своего родного сына… В момент, когда мольбы к Богу перешли у Алексея в громкие воззвания и рыдания, в комнату вошла Ольга, с удивлением и каким-то неуместным тоном начала призывать его к спокойствию, он же резко и громко крикнул: «Уйди!!!»…

Хлопоты и поездки к сыну, который пошёл на поправку, задвинули в дальний угол памяти этот тяжёлый момент жизни, но глубокий рубец в душе оставили. Ребёнка от первого брака Алексей никогда не скрывал, и Ольге, когда дело подходило к ЗАГСу, всегда говорил: «Андрей – мой сын, я всегда буду им заниматься и помогать». На тот момент это воспринималось очень спокойно и с одобрением. Но теперь, в реальности, приезд старшего сына вызвал появление в доме «снежной королевы»: Ольга, став надменно-холодной, практически и подчёркнуто не разговаривала со старшими мужчинами – ни с Алексеем, ни с Андреем. При необходимости позвать к столу или попросить о чём-то, она никогда не звала старшего сына Корсака по имени, лишь только с младшим Дмитрием была чрезвычайно любезной и обходительной. В общем, в семье сложилась ещё та «обстановочка». Да и о периодичности таких «ледниковых периодов» в их отношениях самому Алексею, с его хорошей памятью, придётся, как ни печально, вспоминать ещё не раз.…

Копания в памяти закончились, а когда тлеющая сигарета обожгла пальцы и взгляд упал на панель приборов с часами, Алексей взял в освободившуюся от окурка руку мобильный. Начал перебирать абонентов и выбрал «Мария Владимировна Банкова», набрал:

– Привет, «Бумер»!

– Вау… Алексей, привет!

– Не помешал? Какие у Вас планы на вечер, Мария Владимировна? Я предлагаю в кафе выбраться, уже наболтались мы в сети, фотографиями обменялись, не пора ли в натуральном виде друг пред другом предстать?

Пауза была недолгой:

– Ты на машине?

– Да, куда подъехать?

Получил адрес. «Что в центр, это здорово, – подумал Алексей. – Ехать «против шерсти», все уже начинают из центра в спальники возвращаться, значит, доеду быстро». Вырулил на проспект, вспоминая историю их сетевого знакомства.

В пути, двигаясь против основного потока, Алексей обдумывал появление в мессенджере сообщения от нового контакта, возникшего пару месяцев назад под ником почти автомобильного бренда. Почему почти? Так он был с небольшой ошибкой в аббревиатуре, потому в отличие от прочих шлющих ему стандартные послания: «Привет, как дела? У тебя есть планы на сегодняшней вечер?», которые Алексей сразу переводил в «нежелательные», этот контакт не был удалён, «бренд» заинтересовал, и с ним пошла переписка.

Компания, в которой на данный момент работал Алексей, была небольшая, молодая, и все штатные сотрудники хорошо работали с компьютерной техникой. Для общения по работе между коллегами и объектами, на которых находились их представители, использовался модный и на тот момент популярный текстовый мессенджер. Но его так же полюбили не только труженики, но и «одинокие сердца», т.к. при регистрации в нём указывался пол, возраст, место жительства. Можно было через параметры в фильтре выбирать подходящих тебе по жизненному опыту и гендерным предпочтениям особей и отправлять им сообщения, переписываться, знакомится. До приезда старшего сына Алексей всех нерабочих «посетителей» в данном ресурсе практически сразу блокировал и удалял. Только вот, после того как в образовавшемся домашнем «холодильнике» нормальное общение прекратилось, то у Корсака с парой женщин в сети были короткие переписки, но закончились они быстро. «Одинокие женщины», которые писали Алексею сообщения, были очень уж похожи по стилю сообщений на престарелых Лолиток – все в поисках своего Гумберта. А вот с Машей у него как то завертелось-записалось, а потом и зазвонилось-заобщалось. И сегодня он ехал на первое живое свидание, которое специально организовал спонтанно и в вечер буднего дня. Корсаку хотелось посмотреть на барышню без «спецподготовки». Супер донжуаном Алесей себя не считал, но к сорока прожитым годам святым тоже не был, уже второй брак, да и в нём тоже иногда были «интрижки». Но оказавшись в неожиданной пробке на Садовом кольце, он стал вспоминать первую жену Нину, мать старшего сына Андрея…

Этот брак был заложен Корсаком довольно рано, ещё в студенчестве. Компании из парней и девушек на побывках в родном уездном городке после учебной недели в областном центре как-то пересеклись, и взгляд Алексея упал на девчонку из параллельного класса. Её в школе он не замечал, а тут увлёкся Ниной. Стали встречаться каждые выходные, а потом и среди недели вечером после учёбы, они учились в одном областном центре. Продвинулись в отношениях и до того чего в «СССР не было». Половое воспитание в должной мере в конце восьмидесятых полностью отсутствовало, «помогали» старшие товарищи, если такие имелись, ведь родители хранили гробовое и пуританское молчание о сексе, что компенсировалось у молодёжи собственным методом проб и ошибок…

И вот, к концу обучения в техникуме, после нескольких опытов в освоении сексуальной жизни, Нина стала готовиться к материнству, а Алексей ушёл из института и пошёл работать. Так после срочной свадьбы появилась новая законная советская семья. А в день своего четвёртого юбилея Алексей получил подарок от молодой жены – она родила сына. Правда об этом он узнал самым последним из родственников и только поздно вечером, так как после ночной смены и учёбе в автошколе, придя домой, рухнул спать и на звонки телефона, стук в окна и дверь он не среагировал – нагрузка трудовая у него была более чем приличная. Родился крепкий и здоровый парень, которого назвали Андреем. К напряжению на слесарной ночной работе и дневному освоению умений управления большими автобусами, теперь ещё и добавились молочно-пелёночные дела. Так беспокойный сон сына по ночам увеличил проблему у Алексея с отсутствием отдыха после работы и учёбы …

Дружный слаженный гудёж машин за спиной вырвали Алексея из воспоминаний, всего секунду назад загорелась «стрелка», а он всё ещё стоит, этот «тормоз» на «четвёрке»!!! Поехал, резко стартовав и поставив на паузу воспоминания. Вот он уже и прибыл к месту встречи с Марией. Запарковался, набрал её номер, дал данные по своей машине и месту её нахождения. Вышел перекурить, стал внимательно осматривать женщин, идущих в его сторону, вспоминая пару фотографий и сравнивая в памяти с теми, что были получены от Марии. Пока ничего не совпадало, но вот пересекает дорогу женщина с улыбкой, направляется чётко к нему:

– Привет, я Мария!

– Очень приятно, а я Алексей!

Однако фигура оказалась очень даже основательной, а лицо милое, и улыбка приятная на нём. Испуга не вызвала, интерес не пропал. Крепость фигуры скрывали балахонистые плащ и плиссированная юбка. Когда Мария садилась в машину (а он, разглядывая её фигуру, ловил себя на мысли, что «такое» у него уже есть), он спросил:

– Вы как перекусить, Мария? Что в местной округе посоветуете?

Мария подсказала кафе, поехали, свободные столики в обед были, уселись, заказали, заговорили… Мария отметила, что в переписке и последующих телефонных разговорах Алексей зря и необоснованно занижал свой вид, приравнивая его к уровню «чуть симпатичнее крокодила». Болтовня же у них потекла вперемешку со сдержанными комплиментами друг другу. Мария и Алексей рассказывали о своей жизни, Алексей сразу не скрывал, что женат, что его «профиль» в отцовствах это мальчики, и их у него два. Мария подтвердила, что сейчас не замужем, имеет дочь, так же живёт в ближнем Подмосковье. Города оказались разными и хоть не очень близкими, но и не критично дальними. Алексей же, несмотря на основательную крепость фигуры и мешковатую одежду, которой дома было в достатке, заметил в глазах Марии интерес к нему, тепло и блеск. Симпатичная, добрая, хоть и не идеальных стандартов фигуры от конкурса «мисс Мира», которые в мечтах большинства сорокалетних мужчин, но она привлекает… Да и пара месяцев, предшествующих встрече, с перепиской в сети и телефонными разговорами, окончательно подтвердили его мнение, что она еще и совсем не глупа. Дочь Марии оканчивала школу и занималась спортивными танцами – акробатическим рок-н-роллом, причём на очень приличном уровне. Во время первой встречи, учитывая поздний вечер, Алексей вызвался отвезти Марию, сразу оговорив, что на «попить чаю» набиваться не будет. Мария поблагодарила за предложение и попросила отвезти ее назад к офису, сказав, что поедет домой на своей машине. Так и закончилась их первая осенняя встреча, и при полной яркой луне, видневшейся среди небольших облаков, Корсак поехал к семье.

2

Возвращаясь на квартиру, Алексей толкался на вылетных проспектах и магистралях столицы – везде в это время были «пробки». Покуривая, посматривал на диск спутника Земли, нависший над шоссе, и вспоминал своего первого сына, рождение второго, родные края… Дома Корсака ждали ставшие ежевечерними «арктический антициклон» и холод, причем от второй жены он никогда не скрывал сына, и сколько раз говорил, что им тоже будет заниматься. В начале совместной жизни были обещания, что они вместе будут заниматься всеми детьми, и вот что теперь из этих слов получается… Мда… Мысли с воспоминаниями пошли кружить по его памяти, а теплый воздух из дефлектора машины напомнил ему степную жару, раннее детство, и вытолкал на «воспроизведение» первый сохранившийся в памяти эпизод из жизни, что он сохранил о самом себе…

Середина шестидесятых годов, юг России, восточный Донбасс. Это проулок небольшого посёлка возле угольной шахты. Чётко сохранились в памяти спины убегающих детей в белёсых выгоревших рубашках, а одна из этих спин, в коротеньком светлом платье – это его сестра Наденька. Тут, уже после школы и обеда, были на небольшой детской площадке прятки, беготня, но у Наденьки ещё и маленький брат, за которым надо присматривать. А тут вдруг водить в жмурках выпало ей, и все резко и быстро побежали. Но Алексею было тогда только два с половиной, не догнать ему было длинноногих и быстрых школьников, и немного пробежав, он пошёл по переулку совсем один, с обидой в детском сердечке и полными слёз глазками … Мысли даже свои вспомнил: «Вот вырасту, тоже не буду с ними играть, я же уже не маленький буду, тоже смогу прятаться, пусть бегаю пока не очень быстро… А раз так – пойду к бабушке, она добрая и меня не бросает как Надька…».

Как решил, так маленький Корсак и сделал – пошёл к доброй бабулечке! Детвора же побежала к шахтному парку, а Лёшка направился в другую сторону к рабочему посёлку. Дорожка была грунтовая, протоптанная, и ещё на пути имелась казавшаяся огромной железнодорожная ветка. Сейчас-то это небольшое возвышение высотой пара метров, а вот для малыша до трёх лет, была та насыпь «горой», не меньше Эльбруса. Спускаясь с вершины, чтобы не упасть, Корсак побежал, потерял протоптанный проход в кукурузном поле и конечно заплутал. Алексей вспоминал даже это чувство, которое испытал в шуршащих на ветру стеблях кукурузы – сильный страх! Куда идти? Что это шуршит? «Бабай» крадётся, чтобы его утащить? Тут воспоминание Алексея, как плёнка на видеокассете, обрывается Видимо, страх, тогда возникший в его детской душе, отключил память. Дальше уже рассказывал один из участников того происшествия. Это горный мастер, одинокий, в тот вечер засидевшийся с бумагами на работе. Ведь шахтёры, возвращающиеся после смены, в дружной гомонящей толпе вряд ли услышали бы в высоких кукурузных зарослях всхлипывания и меж ними повторяющиеся причитания маленького Лёши: «Боюся! Боюся! Боюся!…». Мастер, пройдя на звук в кукурузу, увидел его, но попытавшись спросить имя, куда и к кому идёт, понял, что расстроенный и взволнованный малец ничего внятно и понятно не расскажет, взял его на руки и отнёс в милицию. Там тоже попытались выяснить метрики, но ничего не разобрали, накормили и уложили спать. И после пережитого стресса в зарослях «царицы полей», которая для малыша была непролазными джунглями, в уютном и спокойном милицейском отделении Лёша заснул. А меж тем соседи уже бегали по окрестным лесополосам, на автомобиле переезжая с места на место, освещали фарами и прочёсывали заросли бурьяна в окрестностях посёлка. Не найдя маленького Корсака поблизости, они вспомнили про телефон «02» и выяснив, что в отделении находится принесённый из кукурузы ребёнок, быстро рванули туда. Вот так уже спящий Алёша Корсак был доставлен домой, не завершив своё первое путешествие. Не получилось тогда ему самостоятельно дойти до доброй бабушки…

Алексей докурил, затушил в автомобильной пепельнице окурок, и там же его и оставил. Мозг его плавился, все живы и здоровы, оба его сына с ним рядом, он получает нормальную зарплату, собирает деньги на очередную собственную квартиру, но в семье идёт «зимний» период.

После посиделок и болтовни с Марией пробки приняли массовость и плотность, но это не мешало Алексею ехать, он водитель-профессионал, всё было на уровне автоматизма. В машине всегда играла музыка, радио, но периодически два-три раза в час на десяток секунд так же на уровне инстинкта им выключался звук, чтобы прослушать шум автомобиля – это была его старая и хорошая привычка, которая позволяла услышать признаки неисправностей или опознать проблемы в работе машины.

Вернув звук радиостанции с джазом, Алексей обнаружил, что как ни странно, но каких-то мыслей о прошедшей встрече, о самой Марии и дальнейших их отношениях у него не возникало. Всё уложилось в пару мыслей – интересная женщина, но вот только одежда и фигура на фото были явно получше. Видно сделаны фотографии были точно за десяток лет до этой встречи.

Тучи уже слопали Луну и добавили к джазу звуки капель дождя по крыше машины, а мотнувшие дворники по лобовому стеклу указали на вывешенный КПРФ красный баннер с подсветкой – приближается годовщина Великой Октябрьский Революции. Воспоминания улыбнули Алексея и напомнили первые дни учебы…

Его первая в жизни школа была начальная, в 70-х среднее образование ещё не являлось обязательным в СССР, а ближайшая к дому школа была восьмилетней, так в неё и отправили Алексея. Дело было в первом классе, ближе к ноябрьским праздникам. Раньше ведь седьмого ноября отмечали праздник Великой Октябрьской Революции. Теперь и дату перенесли, и называется по другому – день Единства. И за пару месяцев у первоклассников сменились уже две учительницы. Пришедшая им на смену третья задала вопрос: «Дети, когда была революция?» Алексей в свежем томе детской энциклопедии по теме истории страны уже многое прочитал, ведь из радиоприёмников и телевизоров только и говорили о приближающемся празднике. Голоса дикторов убедительно подтверждали величие события, и Лёша Корсак подготовился, читал он уже очень хорошо, ему было интересно. Тут и решил блеснуть на уроке эрудицией, тянул руку, даже подпрыгивал, учительница заметила рвение и говорит – отвечай. Лёша попросил уточнения у учительницы: «А какая – Январская, Февральская или Октябрьская революция?»… Учительница делает круглые глаза и чётко говорит: «У нас была ОДНА РЕВОЛЮЦИЯ, дети!!! Великая Октябрьская 7 ноября 1917 года!!! Садись, Алексей, тебе «два»!!!» Как же было тогда обидно… Одна единственная двойка, а на какое-то время интерес к школе у Алексея практически пропал. Это что же получается, учительница такая «большая», а не читала о ВКПб почти ничего? Воспоминание вернуло на лицо улыбку, так как первый его «неуд» в учёбе засел в память крепко. Мда, вот скоро и ноябрь, а на демонстрацию-то не идти, демократия же наступила! А «ведущая» и «направляющая» когда-то партия всей страны теперь как в оппозиции.

В школе Алексей учился довольно хорошо, но первый класс был ему труден. Он пошёл учиться уже не только хорошо читая, но и зная основы арифметики, только деление и умножение, наверное, не на «отлично». Ведь просиживая с сестрой, которая делала домашние задания, он слушал и повторял за ней. Поэтому на школьных уроках ему было скучно, а отдать его сразу во второй класс родители не догадались. Ещё и почерк был у Алексея «не очень», т.к. в раннем детстве он был левшой, и одним ярким воспоминанием из раннего его детства был «урок» перехода столовой ложки из левой руки в его правую.

В тот день мама хлопотала на большой кухне коттеджа. Был выходной день, отец тоже был дома. Он уже с соседом остаканился, но ещё не напился, и был добродушен. Мама подала Лёше кашу. Он, сидя на коленях отца, взял ложку в левую руку и начал есть. Антонина прокомментировала:

– Коля, смотри, а он-то у нас левша. Ложку левой держит. Лёшенька, а почему ты не правой рукой ложку держишь?

– Мама, мне так удобней!

– Тоня, это не дело! Так привыкнет, а в школе не любят левшей!

Лёша не сразу понял изменения тона отца, когда он резко снял его с коленей и ушёл в комнату. Вернулся с ремнём, уже такое было, частенько им он ему грозил и несколько раз отшлёпал.

– Лёшка, бери ложку в правую руку!

– Папочка… Так неудобно.

– Кому сказал – в правую! – прорычал отец.

Ремнём освобождённую левую руку отец привязал к спинке стула:

– Если только увижу ложку или вилку, тем более карандаш в левой руке, то этим ремнём тебе как всыплю, по самое первое число!!! Понял??!!

Лёша замолчал, у него потекли слёзы, а ложкой в правой, совсем непослушной его руке он пытался попадать в рот, но не очень это получалось, он всхлипывал косился на отца.

– Не ной! А то щас второй ремень возьму и всыплю! Ешь!!! Ишь ты, неудобно ему… А то каша остынет, кому сказал!!! Быстро ешь, не ковыряйся в тарелке!!!! За вторым ремнём идти?!

Так, весь перемазанный кашей, сдобренной солёными слезами, Лёша начал переход с левой руки на правую в подаче питания ложкой. При отсутствии отца украдкой ел левой, но после пары порок, смирился и привык. Карандаш, когда подрос, он уже брал правой рукой.

3

Пока Корсак бродил в детских воспоминаниях, он доехал до МКАДа, бросил взгляд на параллельный автомагистрали железнодорожный путепровод, улыбнулся, увидев электричку, едущую в область, подумав, «Уж не «Усовская» ли»? И память перескочила на пять лет назад, в конец тысячелетия. «Как время летит…», подумал Алексей. Вот уже пять лет, как он постоянно живет в Подмосковье…

Слегка заполненная электричка, в ней сидит молодой мужчина с блаженной улыбкой и горящими глазами. Одет по «офисному» – костюм, но, правда, хорошо присмотревшись, видно, что пиджак ему явно маловат, а сорочка и галстук однозначно из «Черкизона». Как и портфель, несмотря на рельефный оттиск итальянского бренда, очень уж мощно пахнет китайским химпромом на весь вагон, так что ни одной блохе в этом вагоне не выжить. Странный какой-то мужчина… Объявляют остановку: «Ромашково». А этот молоденький дядечка, он же Алексей, озирается по сторонам и начинает громко и заливисто смеяться, всхлипывая и вставляя: «…так вот какой ты «Паровозик из «Ромашково»…Ну надо же… «Ромашково», вот ведь…». Полупустой вагон затихает и смотрит на «шального». Через пару минут, смех и всхлипы затихли, а блеск в его глазах добавил мощи излучения, а улыбка приняла вид «до ушей»…. Так и приехал Лёха, до не очень далекой конечной станции Усово, где с таким же счастливо-блаженным видом бродил по платформе, чтобы поехать обратно.

На платформе этой конечной и тупиковой он вспомнил наказ сестры – смотри, куда едет электричка – «Усовская» не наша!!! Зато теперь в абсолютном счастье и радости он вспоминает добрый мультик детства и вприпрыжку ходит по практически пустой Усовской платформе. Конечно, радость и счастье просто обязаны быть после двухмесячного похода на собеседования, встречи, тестирования, который завершился объявлением кадровиков – Алексей Николаевич, мы Вам делаем предложение работать в нашей компании!

…А пять лет назад, после приезда в Москву и двух месяцев проживания у сестры, настроение было в цветах знаменитого квадрата Малевича. Алексей Корсак понурый, с видом отчаяния, попавший в жернова внутреннего дележа компании и по навету получивший «чёрную метку», а с ней и славу «вора» в небольшом городе. Да, тогда ему было не совсем не до веселья. Моногород, с закрывающимися шахтами и прочими объектами поддерживающей их инфраструктуры ударными темпами «производил» только безработных. Там с такой рекомендацией, даже грузчиком или землекопом не возьмут. А ведь у Алексея уже были и второй ребёнок, и семья.

Сестричке спасибо, твёрдо сказала Корсаку – давай-ка приезжай ко мне, чего там торчать! При отъезде на вокзале к видавшей виды сумке с тренировочным костюмом, туалетными принадлежности, короткоствольным ружьём, документами и крепко поношенному джинсовому костюму тесть добавил еще полпачки «примы», ну да еще был куль с яйцами, салом и хлебом, и тридцать шесть рублей в кармане. Нормально, вперёд!!! «В Москву»!

На Казанском вокзале встречал шурин, спасибо ему за поддержку. И вот в конце века Алексей прибыл в Москву не на привычном грузовом авто, а на поезде. Здравствуй, столица! А то уж как пару недель не виделись! Тут он получил у сестрички отдельную комнату с полным пансионом (включая сигареты!), однако, останавливаясь у зеркала, стал сразу видеть вместо себя «хомут» на шее родни. Начал искать работу, а основной проблемой стало отсутствие местной регистрации. Даже слесарем, не говоря о работе водителем (первый класс, все категории в водительском удостоверении были у него открыты), не то что ИТРовцем, (диплом московского института), даже автомехаником его не взяли. Тащил с собой ружьё, в охрану с оружием брали, да и платили хорошо, но всё то же обязательное условие – прописка в Москве или ближайшем Подмосковье. Основной шанс для получения приличной работы – правильный штамп о регистрации в паспорте, а остальным ответ простой – извините, но наша компания не принимает в штат иногородних.

В ту осень потребление табачных изделий у Лёши заметно возросло, а вот время сна сильно уменьшилось, в глазах появилась печаль, а в душе… И тут лучше промолчать, луну не упоминать. Спасибо Подмосковью, что в новолуния как по заказу были дожди и пасмурно, уже начиналась осень, а то Корсак точно бы завыл. Через знакомых, слегка используя мощный административный ресурс родной сестрички, стал подрабатывать нелегально автослесарем, чинить «газели», пассажирские маршрутки. Стало полегче, ведь убытков он уже сестре не приносил. Только вот дома осталась семья, душа болела за Ольгу, которая после рождения Димы не работала, т.к. доход Алексея тогда это легко позволял. Периодически выходящие газеты и журналы по трудоустройству покупались в день выхода и под сигареты и кофе шерстились по всем специальностям, которыми он владел – водить автомобили, их чинить, носить грузы, торговать, копать… Но всё то же – неправильный штамп с местом регистрации в паспорте не давал Корсаку трудоустроиться в московских компаниях.

В родных краях Алексею удалось многого достичь в розничной торговле. Начиная с торговли овощами, до непосредственного участия в создании уже сетевой фирмы с несколькими филиалами, торгующей электроникой и бытовой техникой. Были внедрены: компьютерный учёт движения товаров, налоговый, внутренний и кадровый учёт, освоены патентные формы налоговых выплат и так далее. Несмотря на некоторую удалённость бизнеса от столицы, многое прогрессивное приходило в их фирму без задержек. Компания учредителей собралась хорошая, молодая, да и работающим в ней людям нравилось, чем они занимались. Основатели, начав с торговли видеомагнитофонами в базарные дни на рынках, стали арендовать площади в проходных местах, расширили ассортимент. Не без помощи нанятого ими Алексея Корсака появилось первое собственное помещение и транспорт, филиалы в соседних городах. Да вот стремительный рост фирмы и увеличение доходов вызвал разлад внутри учредителей и привел к дележу долей, попыткам перенаправить деньги в новые направления. В одной из поездок таинственно пропала часть денег. Ехали на закупку товара в Москве, исчезнувшая сумма хранилась в укромном, но не сейфовом месте, в кабине одного их грузовиков, за него отвечал Корсак. И началось «театральное» действие: посещение всеми работниками кузова полузагруженного автомобиля, поодиночке, включая одного из собственников компании, бывшего в той поездке. Потом совместно осматривали кузов, и все деньги тем же учредителем были найдены. Хотя Лёша Корсак к этому не имел абсолютно никакого отношения, он сразу догадался, что это было сделано для создания повода, чтобы уволить его из компании. По приезду на родину он узнал, что один из сооснователей предприятия планировал передать свою долю в компании ему и уехать в столицу. Оставшиеся хозяева фирмы это ему и объявили – ты нам больше не нужен…

И вот в один из осенних дней в газете «Работа для вас» встретилось очень интересное объявление. Алексей от него «впал в ступор»: крупная торговая компания по уже знакомому профилю ищет работников, готовых к длительным командировкам, и с приличным окладом!!! Это же моё, все в требованиях к кандидату хорошо знакомо!!! Тут и хорошей подруге сестрички поклон за её знания законов, поднормативных указах и лабиринтах паспортного учёта граждан. Очень сведущая в этом профиле знакомая сестры помогла с получением заветного штампа – стал Алексей жителем ближнего Подмосковья. Лёшу приодели в костюм шурина – ростом он чуть поменьше, так брюки на бедра, ремень потуже, складочку за пиджак, а руки в рукавах пиджака подтянуть и подогнуть. Нормально! Хорошо, что ещё та осень тёплая была и не пришлось искать приличный плащ. Так как офисный дресс-код на родине не применялся, Алексей управлялся в джинсах и кожаной потёртой куртке-«косухе». И когда его пригласили в очередной раз на собеседование, хотел было надеть очень приличную сорочку, но на спине имевшую огромную латку, но интуиция одела его в целую и простенькую рубаху из Китая. Усадили за ПК, извинились, что кондиционер не работает – можете, чтобы Вам было удобно, снять пиджак и галстук, мол, надо будет долго посидеть с ПК. А тут опять хорошая предварительная подготовка, ему задали тест на IQ, о котором раньше только читал. Но уже благодаря хорошему другу сестры, квалифицированному психологу, он практически прошёл этот тест предварительно и в «вживую». Хоть набор вопросов был другой, итоговый балл это не изменило в худшую сторону, Алексей даже прибавил пару пунктов, набрал сто тридцать семь. Очень даже неплохо, и конечно сам показатель теста очень сгладил перед кадровиками Лёшин «сборно-неразмерный» внешний вид нацепленных на него разномастных вещей. На одном из близких к финалу собеседований был человек из весомых менеджеров, который «просканировал» вид Корсака с головы до пят. Алексей этим не смутился, широко улыбался, спрашивали – отвечал, уточнял и общался, укромно посматривая на дорогие часы, ручку, костюм, ботинки интервьюера. Тогда у Алексея проскочили мысли – всё у тебя ещё будет! И будет не хуже чем у него!!! Всё идёт отлично! Так в финале этого отбора Алексея взяли в крупную торговую компанию с очень хорошим окладом.

4

Переехав через столичную кольцевую, Алексей вспомнил недавно появившуюся в разговорах поговорку: «За МКАДом жизни нет!», хотя жизнь в ближнем «застоличье» конечно же нельзя даже и близко сравнивать с уездными городами российской глубинки. Лёша ностальгически вспомнил прошлое лето, свой первый отпуск за рубежом, который на радость получился бесплатным. После года работы на новом месте Лешу заметили и вызвали в кадры, попросили копию загранпаспорта, объявив, что это будет недельный яхтинг по Адриатике с режимом «все включено». Алексей, одновременно слегка опешив и обрадовавшись, сказал, что загранпаспорта у него нет. Начальник кадров, красивая барышня, искренне удивилась, спросила: «А где же Вы, Алексей, отдыхаете? Ведь в России же негде, приличных-то мест совсем нет!»

Выяснив, что крайний срок предоставления паспорта через неделю, Лёша умудрился его получить. А ведь до этой «премиальной» поездки отпуска проходили исключительно не продолжительно, с учётом семейных обстоятельств и на Российской территории. Его первый, в новом веке, отпуск ушёл на перевоз семьи в Москву, следующий был скромным отдыхом на черноморском побережье в комнате с кроватями натянутыми металлической сеткой, знакомым ему еще по советским пионерлагерям. Третий с учётом поступления старшего сына в военное училище в хлопотах и всего пары дней с удочкой на Дону. Так что в Хорватию Алексею всё же удалось попасть и ощутить насколько отдых в России и Европе отличается друг от друга. Да и в Европе не избалованному забугорьем Корсаку, было конечно на что посмотреть – хотя бы на тот же глубиномер яхты, показывающий пятьдесят метров воды до дна и разглядывать это дно в деталях. Адриатическое море очень чистое, правда и сильно солёное. Там на каждом пляже есть краны с пресной водой, если ты не ополоснёшься, после купания в этой морской воде, то моментально покроешься белым налётом. Еще в Хорватии в множестве античные развалины, второй после, Рима хорошо сохранившийся Колизей, величественный амфитеатр Пулы, рестораны с хорошей кухней и много ещё всего интересно.

Тут же в памяти Алексея вспомнился момент, за который ему было стыдно самому, и за «нас», за часто очень сильно пьяных русских на отдыхе вне России. Так вечером группа яхт с отдыхающими работниками компании входила в небольшой Хорватский порт, подходя к пирсу, на помощь шкиперам и пассажирам пришли немцы, две семейные пары на очень неплохих и не совсем дешёвых двухпалубных яхтах. Перед сходом на берег поболтали на немецком или английском, по дружески вместе вышли в город, на том и расстались. Большая компания из вознаграждённых работников и лучших дистрибьютеров компании, уже за пару дней путешествия и участия в массовых конкурсах успела перезнакомиться и подружится. Побродив по античным развалинам коих в Хорватии в изобилии ещё и щедро освещённых полной яркой Луной, на ужин вся эта огромная ватага «оккупировала» ресторан, которому пришлось занимать столы и стулья у соседей-конкурентов. Распелись, расплясались, ну и «расходились»… С большим трудом хорватам получилось около двух часов ночи выставить всех Лешиных земляков и его, в том числе конечно, из летнего открытого ресторана. Пошли они нестойко и шатко к яхтам на отдых, т.к. ночных заведений в маленьком городке не было, а так бы еще и до рассвета танцевали. Пришли на пирс, где их яхты были где-то в его середине, шли довольно тихо, для такой компании и степени её подвипитости, но поравнявшись с соседними немецкими яхтами, освещённых лунным светом, кто-то вспомнил о них, бросил провоцирующий клич: «Немцы в городе!!!». Тут же кто-то затянул Тухмановский «День Победы», который все подхватили, Корсак тоже конечно орал. Конечно, ведь с вокалом нормальным, если крепко выпив, хорошо получается, а вот со «стадностью» так отлично, особенно по части громкости. Одной песней этот сводный «хор» не ограничился, ещё были и «Катюша», и «Смуглянка», дали не меньше чем получасовой «концерт». Никто из соседних яхт, правда не вышел, в итоге уставшие россияне расползлись по своим яхтам. Утром рано, по привычке Лёша проснулся, но стоящих рядом немецких яхт, как и Луны уже в марине не было. Как то стало ему неловко и неприятно за ночной вой возле судов из Буднеса. За завтраком большинство, практически не устыдившись причинам раннего отхода немецких яхт, просто сказало: «Да ладно! Мы же их даже не поколотили!!!». Ну и по данной теме общения, Корсак вспомнил статью о рекомендациях путешественникам из Германии по размещению в Турции на майский «День Победы». Там чётко указывают отели с большим количеством русских туристов, как крайне не желательные для немцев в эти даты. Не без смысла то рекомендация!

В своих брожениях по памяти Леша доехал до военного городка, стал в очередь у КПП. Очередная табачная «палочка» отправилась в пепельницу. Ведь Алексей никогда и ничего, даже пепел из машины не вытряхивал в окно, только на стоянках в мусорные баки, еще молодым водителем в его кабине автобуса на ручке двери кабины висела консервная банка для окурков, бывалые водители посмеивались над ним за эту привычку. Вот и к солдатику КПП подполз в автомобильной очереди Корсак, показал пропуска и въехал в военный городок, где он жил с семьёй в соседнем доме рядом с сестрой, снимая там квартиру.

Лёша вспомнил нашего верховного главнокомандующего, когда начал кружить вокруг домов в поисках места для стоянки. Запарковаться было непросто, чему причин было, по мнению Корсака как минимум две: рост зарплаты военных и сдача построенных рядом новых многоэтажных домов. За первую причину Алексей подумал, что это, пожалуй, одно из немногих, что ему и живущим в данном месте стало заметным из сделанного для военных нынешним руководством страны за последние пять лет. Он вспомнил момент, когда искал квартиру в данном военном городке, так как сестра убедила Алексея быть рядом, хотя ближе к станции и вне военного городка можно было найти квартиру прилично дешевле. Отыскав подходящее жильё, Алексей поинтересовался у прежних жильцов, а почему вы съезжаете? Женщина, жена полковника, очень радостно сообщила, что им дали общежитие. Сто долларов за аренду, при зарплате полковника от двенадцати тысяч в рублях, по курсу порядка в четырёхсот долларов, это конечно же весомые деньги. Чтобы выжить и просто не жить в впроголодь, данный военный городок был одним из крупнейших «таксопарков» Москвы. Высший офицерский состав, отслужив и отдежурив, быстро перекусив, вечером ехал в столицу и область «таксовать». Так что, словив «бомбилу» в центре страны в начале тысячелетия, вас мог запросто перевозить настоящий боевой генерал!!! Ну, прямо как в Париже, если вернутся лет на восемьдесят назад в двадцатые годы прошлого века, после революции в России. Поэтому, всего то пятилетку назад, в период с семи до десяти вечера, возле домов военного городка с парковкой было значительно лучше, полковники и генералы шабашили на дорогах столицы. Повезло, только отъехал сосед по подъезду, Лёша припарковался и пошёл в квартиру, открывая дверь в нее, он нацепил на лицо «оскал мёрзлой собаки» и с бодрым видом вошёл.

5

Встретил Алексея только кот, Васька грациозно прямо как лев промаршировал, но с задранным по кошачьи хвостом и принялся тереться о ноги, остальные домашние были дома, но каждый перед своим экраном. На издаваемый им в прихожей шум нехотя вышла Ольга, со скучающим видом, даже не поинтересовалась о его дне. Лёша спросил у неё:

– Дети поели?

– Наверное, да. А ты будешь?

– Не знаю пока …

Он не стал у жены уточнять, когда сыновья ужинали, нахмурил брови сам пошёл к ним в комнату, каждый перед своим монитором играли в игры. Димка рубился в футбол, Андрей в какую-то стрелялку, сидели близко, вытянув руки, Алексей, оттянув у обоих по наушнику с головы спросил: «Кто со мной ужинать?». Младший, не повернувшись, буркнул «неа», а старший пробормотал «ща». Ольга, демонстративно выключив телевизор с очередной тысячной серией, уселась с книжкой Донцовой. Алексей поборол эмоции, промолчал и пошёл на кухню. Он никак не мог понять такого отношения к его старшему сыну. Еще десять лет назад он купил квартиру, которая оказалась на пути из школы Андрея к прежней квартире Корсака, в которой тогда жила первая жена с её новым мужем, и Андрюшка часто забегал к Димке, вместе играли, отношения у них были хорошие. Несколько раз приезжая на обед домой он заставал дома играющих сыновей, тогда Алексей искренне радовался их взаимопониманию и дружбе. Но всегда, когда спрашивая у Ольги, покормила ли после школы Андрея, то она отвечала – «А он не просил»! И так было каждый раз! Было несколько «крепких» разговоров с женой, которые так ни к чему не привели, холодность и надменность, которые излучала Ольга, сделали своё дело, и Андрей перестал заходить к сводному брату. Прошло десять лет, а история практически повторялась своим «температурным» режимом в отношении старшего сына и самого Алексея.

Поужинав вышли на лоджию с Андреем на перекур. Старший сын рассказал, что усиленно ищет квартиру поближе к складам, на которых работал. Алексей попросил, чтобы он не торопился, не хватался уезжать в первое попавшееся жильё. Алексею Корсаку хотелось, чтобы его старший сын, освоился и подсобрал денег, ведь стоимость аренды квартиры крепко отхватит от зарплаты кладовщика. Андрей так же вкратце рассказал о новостях в компании, куда устроил его отец, когда там ещё работал, передал приветы от общих уже знакомых. Компания, пережив часть неурядиц, всё еще держала крепкий ход в своём направлении. Но когда год назад попала в крупные неприятности, что привело к полной остановке развития розничной сети, чем и Корсак старший в ней занимался, то его не сократили, а перевели в хозотдел. Положили приличный оклад, подтвердив, что к развитию розничной сети компания обязательно вернётся. Там активно-холеричный Алексей Николаевич после квартала «хозяйствования» начал откровенно скучать, занимаясь закупкой канцтоваров и обслуживанием климатических установок. Его переманили в дизайн студию, где он работал со строителями, воплощая в жизнь идеи дизайнеров на приличном количестве объектов, мотаясь по Москве и области на своём ВАЗовском универсале.

Уже вечером, Алексей вспомнил о посиделках в кафе с Марией, спиной повернувшись к монументальной копии «великой китайской» постельной стены, построенной супругами на почве отношений к детям. На фоне надутых губ и надменных взглядов от супруги дома, вспоминалось открытое лицо, приятная улыбка в на лице Марии в кафе… Вскоре Алексей услышал мерное сопение Ольги и это совершенно прогнало его сон. Поворочался, потихоньку встал и пошёл на балкон курить. Посмотрев на чистое небо, увидел только Луну, хоть её тут видно, а вот свет звёзд практически нет, их забивала подсветка Москвы. Вспомнил южный небосклон небольшого городка, где не могла пара лампочек в сорок ватт на фонарных столбах в разных углах квартала «потушить» планеты и солнца других галактик…

Так вот осенью, сидели на лавочке в зарослях домашней малины, под россыпью звёзд, а по двору ходил пьяный отец и орал:

– Тонька, сука… Иди домой! Если не придёшь, точно найду и убью тебя и выродков твоих!

Лёшка на коленях мамы, к ней ещё жалась старшая сестра Надя. Корсаку было уже пять лет, которые еще недавно отмечали, тогда, как то обошлось без угроз и скандала, отец просто тихо отключился от количества выпитого. На пару недель отец притих и вот опять. Тогда Лёшка всё не мог понять, зачем так надо взрослым пить эту водку, чтобы так быстро превращаться в противных и злых людей. Решил, что будет просить больше не отмечать его день рождения и не дарить ему подарки. Как же он его ждал – День рождения!!! Это был его первый юбилей – пять лет. С утра хлопочут у плиты мама, бабушка и старшая сестра на летней кухне, Лёша бежит к ним и спрашивает: « А что вы мне подарите?». Но отец, скрипя мясорубкой, просит подождать, что вот когда все соберутся и тогда вручат. Лёша заглянул во все подсобки, но не нашёл ничего. Со смесью нетерпения и скорого воплощения мечты маленький Корсак бродил по саду. Начинали подтягиваться гости, это только взрослые, детей нет, треплют, тискаю, мужики поднимают на руках, все говорят, как он вырос, что уже большой. Те же речи, но уже за большим столом в саду, кроме уже подкидываний, но с добавлением перезвона рюмок и столовых приборов. Робко, после очередной в его честь здравницы, Лёша спросил про подарки. Ах да – юбилей Алексея Николаевича! И посыпались – мячик, машинки, конструктор, книжки, карандаши и самое главное огромный автокран! Сокровенная мечта! Лёша в восторге! Спасибо, спасибо!!! А младшего Корсака, многие опять называют по отчеству, ведь его первый юбилей, еще много раз перецеловали, нажали руку, похлопали-потрепали… Все опять уселись за стол, а Алексей с подарками сбежал в кусты смородины. Мечта вот она, настроил лебёдку, краном загрузил подаренные грузовики деталями из конструктора. Здорово то как! Пошёл Лёша к гостям показать их подарки в действии, но тут уже играл проигрыватель, кто то танцевал, а кто подпевал. Лёша протолкался к близким – дядя Вася пойдёмте, посмотрите как у меня, получается, работать краном! А… Лёшенька, молодец, потом. Тётя Галя гляньте… Тише, подожди, вот допоём… В душе взрыв – да как же так, это ведь мой День Рождения!!! Мама, мама… Подожди сынок, горячее подам, подожди… Вернулся Лёшка в кусты смородины, пнул кран, еще что попалось под ногу и сел со скупыми слезами в глазах, не пойду к ним, пусть сами развлекаются, пьют водку да песни орут… Проснулся Алексей когда мама укладывала его в постель спать. Засыпая, он услышал громкий храп отца в соседней комнате, а за окном голоса друзей мамы и отца, хохот, звон столовой посуды. Второй раз за вечер молодой юбиляр Алексей Николаевич Корсак заснул под гогот мужиков, да пение женщин с мыслью, что о нём все уже давно забыли.

Сон Корсаку отшибло от воспоминаний детства совсем, полез в пачку за следующей сигаретой. Тут же подумал в очередной раз, что сегодня он много курит, надо бросать. Подумал, что образ пьяного отца, научил его вести себя по отношении к спиртному сдержано, а уж что бы женщин оскорблять, а тем более бить – это никогда! Не так уж всё плохо, Ольга наверняка успокоится, когда Андрей найдёт квартиру. Здорово, его сыновья рядом, и Алексей вспомнил ещё один детский день рождения, когда Андрею исполнилось четыре года. Гуляли в том же дворе, как и на его юбилей, «полным составом» в день рождения Андрея, собрались все родители, бабушки, дедушки с обеих сторон даже прабабушки. Так же суета, что то доваривается, дорезается, постоянное движение женщин между домом, с холодильником, огородом, столом и летней кухней. Между делом мама тогдашней жены Нины поругала Антона за что-то. Он насупился и уселся с игрушками и с не очень довольной мордахой. И вот увидев, как бабуля-воспитатель вышла за пределы участка, не успела закрыться за ней калитка, как прибежал к другой бабушке и сразу спросил:

– Бабулечка, где взять молоток и гвозди? Скорее!!!

– Зачем внучек тебе инструмент?

– Бабуля злюка вышла, я заколочу калитку, что бы её больше не было тут!

– Почему?

– Она меня сильно ругала!!!

Бабушка Тоня успокоила внука, он быстро отошёл от обиды и уже весёлый мотался по двору. О желании сына взять в руки инструмент, Корсаку его мама, рассказала еще перед застольем. Лёша отметил, что для четырёх лет очень интересные мысли у сына.

Сели за стол, тостанули, послушали стишки от Андрея, он живо с жестикуляцией декламировал на табурете отрывок «Мухи цокотухи», поздравили и родителя, в один день то родились, заговорили о том да другом. В одну из редких пауз мама Тоня посмотрела на Антона и спросила у него при всех сидящих за столом, включая бабушку-воспитательницу:

– Внучек, а ты зачем у меня сегодня спрашивал инструменты – молоток, гвозди?

Лёша сразу оживился, зная с какой целью, Андрей просил молоток и внимательно посмотрел на сына. Он приоткрыл рот, бегло посмотрел на бабулю-воспитателя и спросившую бабушку, не моргнув, с широко открытыми глазёнками сделав вдох выпалил:

– Ой, бабулечка, глянул, а калитка у тебя разболталась, я думал её починить!

Деды одобрительно загудели, разлили по стопкам и двинули тост:

– За внучка, хозяин растёт! За него!!!

Средний Корсак посмотрел на чуть порозовевшего сына с навесной улыбкой и понял, вот и вырос мой сын из одёжки прямолинейного почемучки, стал уже не бескомпромиссным ребёнком, а маленьким человеком, сумел красиво соврать, для благой цели, не обидеть бабушки и себя не выставить злюкой. Это так красиво Андрей, за год до своего первого юбилея, выкрутился из ситуации. А позитивные воспоминания и поздний час, всё же вернули Алексея в подмосковную комнату и дали ему крепкий сон.

6

Проснулся Алексей по привычке, за пять минут до времени установленного на будильнике, выключил его, тихонько потянулся и встал. Так вставать он начал еще в молодости, работая водителем городского рейсового автобуса, когда в первую смену ему приходилось подниматься в три часа. Тогда жили «плотно»: его родители, жена, маленький ребёнок, поэтому потихоньку, практически бесшумно пробираться на кухню стало его привычкой. После трёх лет работы водителем Алексей так и не понял это среднее время: летом, при рассветах оно было как утро, а зимой конечно, при южном звёздном небе – ночь. После того как стал работать механиком в другой автоколонне он ещё долго просыпался по ночам в два часа пятьдесят пять минут, не всегда конечно вставал, снова засыпал и спал дальше.

Тот же период вождения городских автобусов приучил Лёшу после подъёма сразу завтракать. Эта привычка напрочь отогнала возможность, понежится в выходные, валяясь в постели. Утроба, урча и трубя после пробуждения, гнала его на кухню за пищей. В начальный период работы шофером Корсаку дали автобус после капремонта. К этому моменту он уже прошёл больше шестисот тысяч километров. Дня три отвели ему, чтобы подготовить к выезду на маршрут, и началась его работа на городских линиях. Основная часть премии в его заработной плате была за количество дней в месяц выездов на линию, и Алексею нужно было для её получения, быть на ремонте не более четырёх дней в месяц. В первые дни работы по новому графику после подъёма завтракать, в три часа ночи? Нет, конечно, он и студентом, даже чая не пил с небольшим бутербродом по утрам. Так ещё в первый рабочий перерыв в период с восьми тридцати до десяти часов, который длился от получаса до сорока пяти минут надо было постоянно что то латать, то ехать в парк паять воздушную трубку, то чинить дверь или возится с электропроводкой… В великовозрастном автобусе было целых двенадцать метров всяких «засад», которые постоянно срывали завтрак. Ну а в период с часа до половины третьего дня уже пересмена, с теми же действиями что и в утренний перерыв, и домой молодой водитель второго класса попадал только после трёх часов дня. Лёша так «постройнел», что институтские джинсы, которые в студенчестве очень плотно на нём сидели, стали с него спадать и обзавелись подтяжками. После квартала такой работы, подъезжая с пересмены к своей остановке, Лёша в полупустом автобусе упал в голодный обморок, его уже знали и кондуктор подняла тревогу, водитель сошёл с маршрута и отвёз его в приёмное отделение ближайшей больницы. Врач быстро привёл его в чувство, посмотрел на аскетичную фигуру и впалые щёки, поговорив с ним и поняв причину, объяснил Алексею, что без крепкого завтрака с таким режимом труда ему из дома лучше не выходить.

Алексей, шмякнувшись на пол автобуса, это усвоил накрепко, а его организм без какого-либо сопротивления начал завтракать в четвёртом часу утра. Очень полезная привилась привычка, так через пару месяцев с джинсов исчезли подтяжки, ну а, крепко не позавтракав из дома, Алексей больше никогда практически не выходил…

Выбравшись из квартиры, прихватив бутылку тёплой воды, Лёша подошёл к машине. Он поставил за сиденье портфель, взял тряпку и начал притирать фонари, фары. Подходя к заднему номеру машины, увидел орлом лежащий рубль. Поднял, ополоснул, положил на панель у рычага коробки, вспомнил более весомые советские рубли и первый свой «нетрудовой» рубль.

Запись, сделанная в трудовой книжке первой у Алексея Корсака, после того как он забрал из института документы – место работы пассажирская автоколонна. Сейчас, хоть и пишут в блогах люди о том, как всё было замечательно в СССР с работой, но стоит понимать, что даже в те времена без профильного ПТУ мало что можно было найти, кроме как работу разнорабочего. Корсаку повезло, что хорошая знакомая мамы, работала в пассажирском автопредприятии главбухом. Так Алексей начал свою карьеру со специальности «автослесарь». Работа в основном шла в ночные смены, т.к. днём автобусы перевозили пассажиров. Попав в немногочисленную бригаду, сразу столкнулся с «леваком». За часть сложных работ или скорое устранение неисправности с водителей, бригадир слесарей в ремзоне, порой получал наличные деньги. Слесарям, занимающимся ремонтом ходовой части, доставалось в среднем от рубля до пяти в удачную смену. Так устранив срыв центрового болта задней рессоры, с крайне неудобным расположением гаек стремянок Лёша Корсак получил от бригадира первый в жизни «левый» рубль. В душе ему стало как то муторно, от этого рубля… Он сначала отнекивался, но бригадир спокойно сказал:

– Честно заработал, бери!

Как же так, ведь надо работать только для всеобщего блага и в единую государственную казну! Мыслей много забродило в еще сильно комсомольской голове Корсака. Гайки то крутить ему нравится, городские автобусы чинить, а тут такое, блин «не честное» и «не трудовое»…Эх, так нам не построить коммунизм!!! По пути к остановке хотелось выбросить этот рубль, или порвать. А тут у молодого «строителя коммунизма» возникла идея возврата государству «нетрудовых» доходов! Сев в почти пустой утренний автобус, протянул рубль кондуктору:

– Мне биллетов на рубль! Да нет, не один с рубля – а НА ВСЕ!!!

Кондуктор еще раз глянула и стала отсчитать двадцать билетов, спросила:

– А зачем столько?

Лёша быстро нашёлся:

– Счастливый билет очень нужен!

В последующие дни, в поисках «счастья» было куплено еще то сорок, то шестьдесят билетов. Но городок то маленький, пассажирская автоколонна одна и через неделю, в инструменталке, перед сменой бригадир отвёл Лёшу в сторону и начал разговор, про «оптовую» покупку им билетов. Его речь совсем не совпадала с кодексом «строителя коммунизма», а предложение работать как все без «выпендрежа», привело к сбору Корсаком рублей в домашнюю банку из под леденцов, на «чёрный» день. Ну и утренние «оптовые» закупки билетов Алексей уже не совершал.

Воспоминания о «левом» рубле перевели его на сравнение его реальной стоимости в товарном выражении четверть века назад: в институтской или рабочей столовой это полноценный обед из трёх блюд, а во многих местах ещё и с пирожком, три бутылки «Жигулёвского» пива, 10 литров 76-го бензина, двадцать поездок на автобусе, тридцать три на трамвае… В нынешнем тысячелетии это стакан 93-го бензина, коробок спичек или пятая часть короткой поездки на маршрутке в Подмосковье. Другой нынче рубль стал в России не только по весу, но и по стоимости.

7

Алексей поехал на выезд из военного городка. В голове он усиленно перебирал статистику последних заторов на магистралях при въезде в Москву. Вот же «заманила» сестра на житие в такое «дорожно-затычное» место Подмосковья! В каждую семидневку, как минимум, или пару раз за данный период, едущие на своём автотранспорте к месту работ или на отдых в выходные, проживающие с Корсаком в одном районе, попадали в получасовые, а то и более продолжительные простои. Надо, подумал Алексей, сделать что-то трёхстороннее для жребия – Рублёвка, Можайка или Минка. Выбрал сегодня Минку и поехал. Его еще успокаивало то, что поехал он рано, еще до семи, а «круглосуточно» думающие о нашем благе руководители создавали заторы обычно после восьми утра.

Ведь вызваны «мертвостояния» автомобильного потока были пропуском кортежей наших чиновников и руководителей. А для особо думающих о нас руководителях страны создавали на магистралях «шахматки». Для этого останавливали полностью все полосы магистрали направления до следующего перекрёстка, а там уже не пускали на параллельные встречные полосы никого. Кортежу можно было выезжать на пустую встречку и ехать дальше, а на перекрёстке возвращаться на своё направление, на следующем опять выезжать на встречку… Такой       вот «зигзаг» удачи, для тех кто на власть в стране побогаче. Весь проспект или магистраль, конечно, стояли, да и для перекрытия многополосных проспектов, конечно же, требовалось приличное количество сотрудников ГИБДД. Это конечно для высших лиц, ведь средний ранг руководства на встречку не вылезал, ему было позволено в сопровождении одной-двух машины ДПС, сверкая синими маячками мчать по разделительной полосе. Но не всех эскортировали ГИБДДшники, многие ехали без сопровождения. А небольшой по рангу чиновник ехал на чёрном «мерине» или «бумере» по левой крайней полосе, со всеми, только мигая синим маячком, фарами, да включая «крякалку» – ему не разрешена была даже и разделительная полоса. Так «низшеее» чиносословие страны, в отместку за всех выше перечисленных коллег, долго «не замечали», очень-очень неохотно и крайне медленно уступали полосу для проезда. «Им-то, видишь ли, надо, а Вы подождите, подумаешь полчаса постоять, да и вообще ещё и «подвинтесь»»! Ну а ближе к Парку Победы, стоял на той же разделилке магистрали «пункт контроля» спецбатальона ГИДББ, где они проверяли правильность и «законность» разрешений на мигалки, крякалки и правил субординации выбора полосы движения. Практически каждую неделю на данной магистрали происходят одно-два крупных ДТП с тяжёлыми последствиями от лобовых ударов, но разделительные барьеры на ней не ставят, ведь тогда по этой полосе крупным чинам не проехать.

После проезда патрульно-кассовой машины ГИБДД, Лёша Корсак поравнялся с началом Кутузовского проспекта и поморщился, когда проезжал стоянку возле подземного перехода от Триумфальной арки на проспект, выезд с которой уже как полгода закрыли. А с этим выездом были у него очень уж неприятные, до лёгкой мурашести на коже, воспоминания.

В тот период своей жизни Корсак экономил на всём, чем мог. За мотание по городу в компании платили за бензин, тогда порядка сто долларов, да за мобильную связь ещё тридцатку. Для уменьшения расходов ездил Лёша на сниженном газу, что приносило экономию до половины из выделенной на топливо суммы, а вот что бы и за телефонную связь копеечку сберечь, то частенько заезжал в офис телефонного оператора. Приложений для безналичной оплаты, как и смартфонов, тогда еще не было, появлялись только первые коммуникаторы, а комиссию в офисах мобильных операторов за оплату услуг связи не брали. В тот день, оплатив мобильную связь в офисе возле Парка победы, Алексей сел в машину, уже был десятый час утра, подъехал к Кутузовскому проспекту. А на нём никого, тихо спокойно, «белая ночь» прямо. Корсак неспешно подъезжал к выезду со стоянки, вертел головой. Вспомнил, как полгода назад мужчина из этого проезда выскочил под «гелики» ГОНа (по аббревиатуре «Гараж Особого Назначения», занимающийся перевозкой высших лиц страны). Его тогда «протолкали» бронированными джипами на всех боках, крыше и днище почти до метро Кутузовская, слава Богу, «камикадзе» на ВАЗе отделался синяками, и как раз где-то в сети промелькнула информация, что мужчине неплохо заплатили и подарили за «расфутболенную» ГОНом девятку неплохую иномарку. У безопасников, его не маленькой на тот момент компании, во время перекура при обсуждении данного случая, была приватная информация о незакреплённости данного выезда чётко за определённым территориальным подразделением ГИБДД. Ведь для обеспечения проезда высоких лиц все выезды с прилегающих территорий «гаишными» структурами перекрывались. Лёша уже почти подъехал к выезду, решил, что уже сняли перекрытия и кортеж проехал, а вот частники еще не подтянулись – пока старт да разгон. «Наверное, повезло, до набережной проскочу без проблем»: с такой мыслью в голове его правая рука стала опускаться на рычаг коробки… Хорошо работа на автобусе хорошо развила боковое зрение – из подземного перехода выпрыгивали два огромных «шкафа», ближний к нему уже доставал пистолет из подмышечной кобуры, второй тоже полез за левый борт приличного костюма… В стрессе человек порой быстро принимает решение! Лёша Корсак не раз пытался вспомнить и понять, как он смог одновременно приподнять и показать спецохранникам обе руки, включить заднюю передачу, посмотреть назад и на метров пять отъехать от выезда на Кутузовский, потратив на эти все действия какие-то доли секунды… Охранники так же быстро убрали руки от левых лацканов своих пиджаков и стали перед выездом напротив машины Алексея, внимательно и настороженного на него глядя. Струйка холодного пота потекла по спине, очень плавно Лёша взял из пачки сигарету и закурил. «Хорошо, что хорошо кончается»: выпуская тонкую струйку дыма подумал Корсак. Почему то в свете прошедших несколько лет назад театральных захватов и взрывов домов в столице, фантазия Алексея резко нарисовала такую «красочную» картину. Вот его тело с дыркой во лбу, да пара мешков окутанных проводами в багажнике универсала и через несколько месяцев награждение нескольких лиц, включая спецохранников, за предотвращение теракта. Слава Всевышнему, всё обошлось. И больше в данный офис, хоть он и был по пути Алексей не заезжал. Да и эту парковку через пару месяцев уже наглухо закрыли для доступа с Кутузовского проспекта.

8

Со своими воспоминаниями Алексей уже приехал в центр столицы, который в начале девятого утра ещё не полностью заполнился автомашинами. Въехав на Ермолаевский переулок, Алексею не пришлось долго кружить вокруг Патриков в поисках места для парковки. Днём это всегда было не просто, пророй на втором и третьем обороте вокруг окрестностей пруда он начинал замечать, что он не один и небольшой караван из двух-трёх машин по такому же, как и у него, алгоритму, кружит в поисках свободного для машины места.

Припарковав свой ВАЗ практически радом с офисом, Алексей понял, что он первый приехал на работу. Классика явки – чем дальше живёт ответственный работник от места работы, тем раньше он будет на ней появляться. Конечно, было бы здорово, если бы их основной офис размещался в Одинцово, но компания работала с приличными объектами и заказчиками, а основные объекты, на которые выезжал Алексей, были в центре, или не далеко от него. Для удобства уважаемых заказчиков офис тоже был в центре.

Конечно, было приятно объяснять клиентам или поставщикам как к ним добраться: «Значит, приезжаете на Патрики, и прямо за спиной «дедушки» Крылова наш офис. Да, да прямо напротив его памятника на Ермолаевском», – красиво и понятно. Несколько раз за год, от киношников тоже были неприятности, в виде просьб сегодня пол дня не ставить автомобили. То ли произведение Булгакова, крепко воспевшего это место, или другого автора, но временной период начала прошлого века здесь довольно часто экранизировался, а современные автомобили ни как не соответствовали той эпохе. В отличие от дизайнеров, в офисе Корсак бывал не каждый день, поэтому поиск места для парковки практически во всех центральных районах, было его основным из не простых моментов этой работы. Зато мышцы ног не атрофируются, порой от объекта до места, найденного для парковки, получалось очень приличное расстояние, и надо было хорошо пройтись пешком.

Второй такой же «неприятный» момент в работе, это периодические, но довольно частые перебранки между дизайнером, заказчиком и строителями. В центре этого «треугольника» был технический директор Алексей Корсак, как он числился в штатном расписании небольшой компании, и было отпечатано на его визитках. А в целом, по сравнению с предыдущей работой «завхоза» Алексею, конечно, ему было более интересно и комфортно – постоянное общение, движение, и не сидеть на одном месте в одной точке, копаясь в прайсах на туалетную бумагу.

Попив кофе, поработав над сметами и актами, все собравшиеся работники обсудили текучку, ждали главного архитектора. Как творческая личность он приехал с приличным опозданием и конечно уже долго мотал круги вокруг главного пруда столицы, пытаясь запарковать свой джип. На общем совещании, которое сразу с приходом «главного» началось, всё было по делу, чётко без шелухи и лирики. Тем и хороши небольшие компании с равным возрастом работников. Ещё отличием в ней было то, что не было близких и дальних родственников, только знакомые по ранним периодам жизни и труда здесь встречались, а «кумовство» не процветало.

В фирме, из которой Корсака выманили, для работы здесь, это сказать мягко «имело место быть» и порой надо было промолчать, выслушивая бредовые речи «близких» к руководству людей. На конечном этапе собеседований, когда Алексея Корсака кадровики представляли руководителю службы развития компании, ему задали вопрос: «А Вы сможете за год открыть сто малоформатных магазинов?», Лёша уточнил: «Это шутка или серьёзно? Если серьёзно, то я, пожалуй, пойду…». Вопрос тогда замяли, Лёшу приняли с хорошей зарплатой, так же как и в первую компанию по «объявлению», и начали потихоньку представлять коллективу. Как пример можно вспомнить того же главного архитектора и дизайнера одно из проектов компании – родной отец одного из акционеров. Руководитель отдела развития фирмы предупредил, что надо слушать и не возражать, никогда не возражать, и всегда слушать!!! Корсак от архитектора узнал, чтобы человек всё правильно понял, ему надо в разных формах повторить мысль или указание не менее семи раз, что и приходилось ему выслушивать при встречах на объекте. А на совещаниях в офисе, где на все вопросы без «кумовьёв» ушло бы полчаса, то тут оно растягивались на полные и многочисленные часы, а иногда и ещё с перерывом на обед!!! Да и вопрос о ста магазинах оказался совсем не бредом! Такой же «родственный» маркетолог, за очень приличные деньги определил крайнюю необходимость небольшого магазина с данными предметами техники в московской столице, которыми занималась компания. Хотя в тот период времени у большинства конкурентов по профилю магазины только увеличивались в размере и переваливали тысячную квадратуру. Не зная ещё об авторе концепции и подготовив записку о своём мнении по данным планам развития в малоформатном торговом формате, её не пустили в доклад акционерам. Но Алексей пророчески сказал руководителю отдела развития: «Хорошо, с десяток, при имеющихся ресурсах точек мы откроем, но через год их же будем закрывать!». Предположение Корсака, конечно, сбылось, но это уже другой момент его воспоминаний…

На обед Лёша пошёл в расположенную неподалёку сетевую фастфудную. Рядом была очень хорошая булочная, но цены на её продукцию взлетали до стратосферы, а то и до самого глубокого космоса. Однако на триста сотен шагов дальше протопав, вполне приемлемо можно подкрепиться. Заказав и получив обед, Лёша привычно уселся у окна и сразу вспомнил о первом посещении этого кафе.

Тогда он так же сел у окна, разглядывал площадь, гостиницу напротив и мучительно сравнивал с картиной в памяти… Когда то.. Также… Даже интересно…Бронзовый Маяковский… Во второй визит все пазлы воспоминаний сложились – перед получением диплома, а это было в декабре восемьдесят восьмого, ему пришлось ждать этого около недели. После защиты проверяли все ведомости, сверяли с зачеткой и прочимо формулярами. Холостой на тот момент Корсак, будучи старшим механиком ведомственной автоколонны, смог подсобрать денег и без проблем с друзьями слонялся по ресторанам, концертам, хорошим пивнушкам. В этом помещении был в конце восьмидесятых ресторан «Белград», а в тот вечер, что бы попасть в него, надо было стоять в очереди из человек двенадцати-пятнадцати, но свёрнутая в квадрат пятирублёвка в руке, которой стучал Лёша в дверь, одновременно шумно извещая очередников: «У нас был предварительно заказан столик». Швейцар, конечно, подыграл компании, дружелюбно открыл дверь, при рукопожатии пятёрку взял и пустил их в зал. Конечно, жаль, что не выжил за прошедшие полтора десятка лет тот ресторан. Шикарный картофель с мясом в сковороде и на спиртовке, да под холодную стопочку в декабре вечером – самое то! А теперь универсальные однотипные интернациональные куриные конечности, да солонючая картошка фри. Время национальной самобытности и индивидуальности в кухне, как и во многом прочем, сменилось атакой массовых стандартов на приём пищи почти во всех странах Мира. Приятного всем «фасфудитта»!!!

9

После совещания и обеда в офисе на Патриках, Алексей понимал, что может посетить только один объект, где сегодня планировалась встреча с заказчиком. Доедет, пообщается с подрядчиками, дождётся собственников, обсудит с ними ход работ, вечер дня уже прорисовался для Корсака в рабочих делах, планах и хронометраже, а по пути можно было ещё и позвонить Маше. Как она вчера добралась, пообщаться, по голосу, вопросам понять, есть ли интерес у неё к нему:

– Маша привет! Говорить удобно?

– Саша, здравствуй, на совещание бегу. Потом наберу, ты не против?

– Нет, конечно, звони, я буду рад!

А что не плохо, после Александра, его переименовали в Сашу, уже на «ты», перезвонит, значит, не испортил её ожидание своим видом и мыслями, которые на ужине обильно выдавал. Однако… Ну и жизнь покажет, к чему это первое его в интернете знакомство приведёт…

На мысли о психологии Корсака натолкнул вид магазина «Мебель», мимо которого он проезжал. Губы его растянулись в улыбке, и мелькнула в голове фраза из мультфильма о Маугли, по Киплингу: «Это была славная битва!!!». На многих магистралях и улицах столичного города Алексею Николаевичу Корсаку часто встречались памятные места. Дома или торговые центры, в которых появлялись магазины, и торговые точки проектов которыми он занимался.

Жаль что тут теперь «Мебель», т.к. только ему удалось в «кумовнике» убедить не перспективность малого формата торговых точек с их группой товаров, как неприятные внешние «воздействия» привели к сворачиванию программы развития розничной торговли. Из ранее открытого десятка магазинов, только этот имел шанс стать рентабельным, т.к. много чего из положительных нюансов в нём было: месторасположение как на правой стороне из центра, так и географическое, свободная парковка, не маленькая площадь, даже возможность разворота у магазина, при движении в центр.

Да и что бы получить долгосрочную аренду данного магазина, пришлось Алексею потрудиться, и очень даже интенсивно. Собственник и его юрист основательные, спокойные и рассудительные люди. Знали цену аренды и понимали, что в данном месте и с их параметрами должны прийти серьёзные крупные компании. Переговоры шли не просто, с разной степенью интенсивности, Алексей понимал, что у него явно есть несколько соперников. В один из моментов, собственники попросили на встречу акционера, Корсак очень доступно объяснил, что от данной встречи ничего не изменится, даже не смотря на скорую организацию такого визита. Тогда собственник убедился в полномочиях Алексея, и работа над договором аренды вышла на согласование нюансов. В них опять стали возникать приличные паузы по несколько дней, по мелочным моментам. Так Корсак понял, что конкуренты наверняка на такой же стадии переговоров, выбрал время, согласовал встречу, на которой собственнику обосновал его понимание в желании получить лучшие условия для себя от арендатора. Алексей так же сказал что выбор конечно за собственником, и лучше взять время на спокойное обдумывание, чем создание видимости продолжения переговоров. В эти мысли Корсаком были вставлены и реальные плюсы прихода на эти площади мощной и сильной компании, которая заинтересована в долгосрочных и хороших отношениях. Через три дня, Алексей получил договор аренды, подписанный собственником. Когда ему пришлось закрывать этот перспективный магазин, он получил от собственника так же высокую оценку «его запомнят, как лучшего переговорщика, с которым ему приходилось иметь дело». Собственнику было очень прилично за полвека, а Корсаку было приятно получить такую «отметку», узнав, что удалось победить в битве за помещение один из крупнейших банков России и международное элитное риэлтерское агентство на финише. Значит, чему-то уже научился Алексей Корсак в этих «битвах» за недвижимость в разных городах нашей большой страны!

Корсаку были приятны ностальгические мысли о встречах в гостиницах городов миллионников и областных центров России с представителями компаний конкурентов, по первому месту работы. В те времена, они как герои Ильфа и Петрова, в коридорах тогда по интерьеру еще почти советских отелей, их «мирные» кивания и приветствия. Естественно с одновременным пониманием, что опять будут у них не простые, длительные переговоры и очень сильный торг, при попытке получить хорошее место для торговой точки фирм, на которые они трудятся.

Тут тоже всплыли в голове Алексея, неспешно ползущего по тромбозной магистрали столицы, какие интересные хитросплетения происходят в жизни. Как он, заняв денег под новую, но очень уже приличную зарплату, приобрёл костюм по своему размеру, добавил в гардероб хороших сорочек и прочего одеяния, для соблюдения обязательного офисного дрескода. И как активно проходила стажировка в крупном магазине компании, где им познавались структуры и отделы фирмы, схемы их взаимодействия. Интересно, что во время обучения работе в компании, включалось обязательное прохождения «курсов техники продаж», основанной на азах психологии и так же неплохо помогавшей в переговорах. Вот только её чётко систематизированный материал не стал новинкой для Алексея. С лёгкой ошалелостью наступило понимание, что за предварительные пять лет, проработав в магазинах, явно более девяноста процентов преподаваемого материала в курсе было усвоено и приобретено им самостоятельно. Хотя его «школа торговли» началась на небольших рынках с напольными картонками, вместо прилавков, это уже потом открывали новые ларьки и палатки, а уж следующим шагом отделы в универмагах и торговых центрах, ну и специализированные узкопрофильные магазины. Но пробовали и ошибались, набивали лбы и учились не терять выгодные места в переговорах по открытию новых торговых точек и покупателей при продаже разнообразных товаров.

Так в конце века, освоив методы работы в крупной торговой компании Корсак отправлялся в первую длительную командировку. При получении места назначения Алексей едва удержался от бурных эмоций – областной центр, миллионник… в пятидесяти километрах от родного города. Вот те раз! Да еще смена бренда в бывшем когда-то комиссионном магазине, где он подростком и молодым студентом мечтательно заглядывался на магнитофоны, проигрыватели и акустику с клеймами «Made in…»! Как тут не поверить в цикличность течения жизни! Но весь региональный отдел компании и Алексей Николаевич отлично справились с новым объектом, а на новогоднюю распродажу наступающего тысячелетия даже с начальником отдела выиграли пари, заключённое с шефом столичной розницы, т.к. выручка была очень достойная, в разы перекрывшая его скромный прогноз и даже верхнюю планку предположения самого Корсака…

10

Для того чтобы при перемещениях между объектами и на работу и обратно, не превращались совсем уж в одни брожения в воспоминаниях или в монотонное прослушивание бурчания ВАЗовского мотора и шумов города, в простом универсале Алексея был довольно неплохой комплект аудио аппаратуры. Набор состоял из японских брендовых комплектующих: магнитола с пультом дистанционного управления, акустика и даже CD-чейнджер. При некотором желании усилить мощность и качество воспроизведения низких частот была ещё желательна установка сабвуфера. Корсак же зная о необходимости полезного объёма кузова при частых переездах с одной квартиры на другую, и понимая, что это очень габаритный предмет, сабвуфер так и не поселился в багажнике его универсала. Была, конечно, и хорошая радио антенна, ведь в Москве хватало ФМ станций на разные вкусы и тематику: музыкальные с практически всеми известными основными стилями и направлениями, информационные, спортивные. Так что, как говорил сын Андрей, старший Корсак «зомбоящик» не смотрел. Да и к концу первой пятилетки тысячелетия радио и интернет уже в у многих жителей страны стал основным источником информации. К телевизору же, из которого очень уж однобоко и массированно шли здравницы и хвальбы лишь узкому кругу лиц, Алексей усаживался лишь при показе футбола, заездов болидов формулы один или для просмотра фильма на DVD диске.

Конечно, качество изображения неуклонно повышалось, а хороший DVD плеер и плазменная панель давали шикарные цвета не хуже американских фильмов на натуральных фирменных киноплёнках. Но урок по теме «Кино как, искусство» Алексей получил всё в той же Москве, еще, будучи молодым студентом политеха…

В его группе учился коренной москвич, Александр, живший на том самом Окуджавовском Старом Арбате. Во время сессий они подружились, и в одну осеннюю учебную неделю Александр принёс Корсаку абонемент на фестиваль американского кино. В середине 80-х в отношениях супердержав наметилась «весна», периодически проходили выездные выставки в Москве, Ленинграде и Киеве демонстрирующие жизнь граждан США на территории СССР, и такие же экспозиции в крупных городах Америки быте советских людей.

На первый фильм, который проходил недалеко от общежития, Алексей и его друг отправились в кинотеатр «Космос», на проспекте Мира. Американцы везли абсолютно всё своё для кинозала, кроме кресел: кинопроекторы, экран, звуковые усилители и акустику и, конечно же, сами фильмы на фирменных плёнках «Kodak». При просмотре использовался синхронный перевод переводчиком. С первыми кадрами и звуками стало понятно, что это совсем «другое» кино!

Лучше будет сказать, чем закончился просмотр первого фильма – Алексей Корсак вышел с широко открытыми глазами, размером с полную Луну и не закрытым ртом, потеряв способность говорить. Сам Алексей явно не ожидал от Голливуда что, подбираясь к возрасту в четверть века, он смог так сильно удивится. Высказывание Владимира Ильича Ленина о «важности кино как, искусстве», встречавшееся на стенах советских кинотеатров не производило на него до этого просмотра, абсолютно никакого воздействия. Конечно, до конца семидесятых цвет на экранах домашних отечественных телевизоров вообще не имелся, телеки у граждан СССР почти все были черно-белые. А вот в кинотеатрах, «крутили» и цветные ленты. Особенно хороши порой были цвета на импортных фильмах, бестселлерах своего времени «Фантомас» или «Анжелика», на которую, правда, не пускали до шестнадцати лет. Правда не всегда цвета были хорошие, а изображение резкое и чёткое. И обычно расчётливые и экономные киноманы, на первый сеанс не шли, а опрашивали выходящих из кинотеатра людей после просмотра о качестве плёнки и содержании фильма, и уже после этого шли в кассу за билетом.

И вот так, с приоткрытым ртом и крупно «лунными» глазами, шёл Корсак, периодически пропуская вопросы арбатского жильца Александра и подтормаживая с ответами на них. Тогда Алексей находился под сильнейшим впечатлением от фильма Боба Фосса «Кабаре». Москвич это понял, рассказал, что сам в первый раз пару лет назад был в таком же состоянии от фильма из Америки. И ведь было от чего!!! Изображение с мельчайшими деталями и массой цветов, тонов, оттенков и переходов от них, а какая музыка! Какой еще был в фильме звук, с чёткой детализацией и всеми нюансами, без хрипов и треска! Как и сам фильм с интереснейшей хореографией, прекрасными актёрами, это с учётом, что фильм то еще и с довольно сильным политическим подтекстом – становление фашизма в Германии!

Это потом, в разговорах с тем же Александром, стало понятно ужасное качество многих фильмов кинопроката в СССР. Ещё не очень соблюдали в те годы у нас в стране авторские права и договоры проката фильмов. Помимо, того что кинофильм на целлулоидной плёнке служил от тридцати до пятидесяти показов, так их латали и клеили, что бы «гонять» до сотни раз. Сам контракт на количество копий, приводил к развозу в небольшие города копии с копий, и какие там получались цвета, Лёша прекрасно знал, после сравнения с фестивальным качеством фильма, он понял, что в их кинотеатре идут обычно полуцветные и слабозвуковые фильмы…

Воспоминание было «в руку», как раз позвонила Маша и пригласила его в кино, в кинозал одной из московских высоток, просмотреть новый фильм Эмира Кустурицы. Договорились о времени сеанса, каждый подъезжал к кинотеатру на своём автомобиле, заезжать за Марией не пришлось.

После работы, благо кинотеатр был не далеко и когда Алексей приехал, то Маша его уже ждала в фойе, купив билеты. Он полез за кошельком, но Банкова его остановила, сказав, что в кафе он платил, теперь её очередь, возражать Корсак не стал. Уселись на последний ряд, который был, любим молодёжью во все времена – ведь на нём можно было целоваться, обниматься. Во время резкого перехода сцен, как бы нечаянно Маша взяла его руку, а потом опустила на своё бедро… А она не скромняга и инициативная, подумал Алексей, аккуратно прижав свою руку к её крепкому бедру.

После просмотра обменялись мнениями о фильме, Лёша провожал её к машине, у неё был японский универсал – она и ещё практичная подумал Корсак. Поблагодарив её за вечер, поехал на «выхоложенную» квартиру.

11

Не мог Алексей называть эту съёмную квартиру домом, ведь только недавно он отнёс приличную сумму строителям, оплатив на начальной стадии жилье в ближнем Подмосковье. Узнав город, где жила Мария Владимировна, удивился, ведь как вариант покупки квартиры рассматривался и это район ближнего Подмосковья.

В тех же мыслях о доме, семье было ощущение «бездомности» после многих поездках по стройкам, осмотре окрестностей возле планируемого места жительства. То берёзовая роща, отодвигала покупку, так как у младшего Димы проявилась сильная аллергия на это дерево, как и единственный выезд из огромного посёлка, с нормальным трафиком возможен на этом выезде только глубокой ночью. Но все же нашли подходящее место и с «поплечной» для Корсака ценой. Только выходя из офиса продаж сменяв несколько увесистых пачек с купюрами на полтора десятка листов с росписями и печатями, Алексей поймал мысль, возникшую в его голове, что, скорее всего, жить там он не будет никогда.

Недавно проезжая по работе, возле строящегося дома, заметил, что скорость строительства там явно упала. Надо позвонить в офис застройщика. Ведь в те времена многое стройки даже практически нигде не рекламировались, застройщикам не надо было тратить денег на эти услуги. Достаточно было забора, строительной техники и щита с информацией о том кто ведёт работы, параметрах жилья, серии и номера проекта. Жильё продавалось в Москве и Ближайшем Подмосковье очень активно и быстро. Правда порой так же быстро «падали» заборы и исчезали «застройщики», оставив лишь котлован и пару этажей. Конечно перед покупкой, Корсак, попросив ребят из службы безопасности компании «пробить» информацию о застройщике. Через приватные каналы узнав, что компания принадлежит очень известному министру Московского правительства, Лёша и отнёс в их офис деньги, и заключил договор долевого участия.

Двигаясь, по уже рассосавшимся от машин магистралям в сторону Подмосковья, Алексей Корсак понял, что это его второй «заход» на Москву. Первый, им предпринимался после института, тогда учился Алексей хорошо и сам, имея в характере задатки и настрой перфекциониста, он все курсовые работы и задания по предметам делал самостоятельно. Выполнял задания хорошо или отлично, конечно своевременно и сессии сдавал всегда в срок. Выйдя на диплом, выбирая тему и руководителя, взял не вариант для покупки готового диплома, что уже в те года начинало практиковаться. При защите его работу очень высоко оценили, комиссия, отметив, что по содержанию в ней как минимум уже восемьдесят процентов кандидатской ему предложили место в аспирантуре. Только у Корсака уже была повестка в Советскую Армию, о чем он, конечно, сообщил руководству факультета, но они подтвердили, что после службы в Советской Армии с удовольствием возьмут его на факультет и дальнейшую учёбу.

Это после того как демобилизовался из армии, в начале девяностых Корсак это и попытался сделать – взял документы и полетел в Москву с целью учится дальше. Изолированно находясь на срочной военной службе, с едой по расписанию, да несколько газет в библиотеке, телевиденье и радио с выпуском новостей по полчаса вечером, не смотря на провозглашённые «перестройку» и «гласность» ещё не обладали такими качествами как объективность и честность. Но во что превратилась Москва, за неполных пару лет его службы, Лёша понял на очень замусоренной остановке рейсовых автобусов в аэропорту Внуково. А это точно Столица его Родины? Так и ждать рейсовый автобус пришлось очень долго, не как прежде. Летал он раньше очень часто, так как не любил поезда, да и разница в цене купейного билета и кресла самолёта была всего в поллитровку водки, и выручку Корсак делал «Аэрофлоту».

Второй шок – то, что Алексей испытал, когда приехал в знакомый и освоенный за четыре года район Москвы. Не узнать его! У метро картонки на замызганном и захламлённом асфальте, и на них продукты: сметана в вёдрах, пакеты с маслом, батоны колбасы, сигареты, лампочки, туалетная бумага… Так жители Украины и Белоруссии помогали москвичам с поставками продуктов питания и хозтоварами. Государственные магазины Москвы, подтянулись к виду провинциальных, где с продуктами давно уже было как в поговорке: «Шаром покати»!

На факультете института новые фамилии на дверях кабинетов руководства, благо Корсак заметил единственную знакомую по времени учёбы здесь методистку. Вышли на перекур, Алексей узнал много интересного из первых уст: зарплата урывками и частями, тем более это не завод «калош», на которых ими часто расплачивались с работниками, а их можно было продать или сменять. Руководство факультета, как и всего ВУЗа, кое-как заменили, одни ушли в «челноки», кто-то в рабочие, а молодые крепкие аспиранты к «братве». Тут уже стало не до науки и передовых, реально приспособленных для нормальной работы автотранспортных предприятий и помещений для обслуживания большегрузных автомобилей, ведь работая в типовом помещении механиком, Алексей учёл свой реальный опыт в своём дипломном проекте. Как жаль, ведь думалось на солдатской койке, что после дембеля удастся запустить в серию лично разработанный проект АТП, но не сложилось. Съездив к дальней родне в Подмосковье, Алексей передал гостинцы с Юга, вечером посидел с многоюродным дядей, а днём уехал в недалеко расположенный аэропорт, чтобы улететь домой. Так и закончился его первый заход в Москву…

О нём как раз и вспоминал проезжая по отреставрированным и хорошо освещённым магистралям, пресекая многополосный ярко освещённый МКАД, ведь из мрака в девяностом году, за шесть лет Москва сильно изменилась, это было в год первой командировки в Москву Алексея за товаром. Он очень поразился, насколько в столице стало лучше с инфраструктурой. А сейчас ещё стала появляться дизайнерская подсветка зданий, парков, памятников. Очень впечатляли летом фонтаны ступеней годов войны, подсвеченные красным светом – это долгий и тяжёлый путь к Победе пропитанный солдатской кровью. Родные деды Алексея Корсака выжили в войне, по отцу дед был несколько раз ранен, но до Германии дошёл. По материнской линии дед Савелий из Донбасса был отправлен открывать и разрабатывать Кузбасские шахты, т.к. донецкий угольный бассейн был быстро оккупирован фашистами в первые месяцы войны.

Долго не знала семья Алексея Корсака, не смотря на многократные запросы в Подольский армейский архив судьбу родного дяди мамы Александра. На него приходила «похоронка» в сорок втором году, но потом он объявился после тяжёлого ранения, опять воевал, а после извещение о «пропал без вести» в сорок четвёртом вестей о нем больше не было. Еще один родной брат бабушки Иван, после такой же бумаги «пропал без вести», появился лично на Донбассе в начале шестидесятых годов, а в родной стране лишь после смерти Сталина, осенью пятьдесят третьего.

12

Длительный перерыв в проживании на родине у деда Ивана был вызван пребыванием в нескольких немецких лагерях, так и «посещением» советского ГУЛАГа. В августе сорок первого, попав под Харьковом в окружение, его рота оснащённая десятком винтовок и полсотней патронов, была просто собрана немецкими войсками в выжженной солнцем степи, после почти недельного поиска ими линии фронта и соседних частей Красной Армии. Не нашли они за эти дни ни точки прибытия, ни штаба фронта. Подъехавшие к ним, на грузовичке, молодые солдаты вермахта из больших веток сделали «удочки», подцепили к ним фляжку и банку консервов – так «вылавливали» рассеянные подразделения советских солдат, которые были несколько дней без воды и питания. Тогда прошедшему через всю Европу немецкому войску, призвавшему в свой строй ещё и граждан из оккупированных стран, казалось скорой победа над Советской Армией, такой вот «шутливой» прогулкой на восток. После этого роту отвезли в фильтрационный лагерь, откуда коммунистам, командирам, евреям и цыганам сразу был прямой путь в концлагеря. Это почти верный путь в «царство» Божье, от того же «обыкновенного» фашизма. Такого «простого», где одна арийская нация действуя по особым инструкциям от идеологии её доминирования, взобравшаяся на «вершину» эволюции человечества решала, кому можно быть под лучами Солнца или блеске лунного света в этом мире. Простым солдатам, попавшим под каноны простых и не опасных рабов, под расписку в признании «величии рейха» и отказе воевать против него давали освобождение, особенно живущим в оккупированной Украине. Молодой и видный дед Иван под два метра ростом был «хохлом», с эсэсовским немецким капитаном, неплохо говорящим по-русски, беседовал одним из первых. Вскоре солдаты подразделения, подтвердили его звание рядовой, и тем дали ему относительную свободу в «новом порядке». Прущие на Москву войска рейха не думали тогда, что это эта война будет длиться долго, потому на этом этапе довольно лояльно относились к будущим «второсортным» рабам-работникам, ведь кто-то же должен был впоследствии кормить и обслуживать их великую империю. До столицы СССР от Харькова то всего семь сотен километров.

После выхода из фильтрационного лагеря деда Ваню приютила молодая женщина, у неё он слегка отлежался, подкормился, но решил не оставаться обслуживать фашистов. С появившимся пониманием, полученным в первом лагере, где людей делили на сорта по национальному признаку, что такому врагу даже мирной работой на сельхоз полях помогать нельзя. Примкнул дед Иван к не сдавшемуся небольшому сборному отряду солдат Красной армии. С этими бойцами по ночам пошёл продвигаться к советским войскам. В ходе этих подлунных перебежек к линии фронта несколько раз отряд натыкался на небольшие патрули немцев, вступал с ним бои, сделали пару диверсий на попавшихся по пути немецких складах. Но были отслежены, обнаружены и окружены, без приличного запаса патронов были быстро перебиты, а оставшиеся раненые взяты в плен. Деду Ивану в том бою повезло, от контузии он не стал бегущей в степи мишенью. Но счастье и удача, они не во всём, да и не каждый день с тобой в жизни. Его вместе с другими уцелевшими привезли в тот же фильтрационный лагерь, где уже пару недель назад он побывал. Там же в архиве была расписка с закорючками деда Вани в лояльности к фашистской Германии, немец капитан сразу его узнал:

– Иван не «понимает» русский язык и не хочет работать у себя дома. Значит, он поедет трудиться в Германию!…

За три с лишним года войны дед Иван прошёл четыре лагеря, расположенных при каменоломнях, шахтах и карьерах. Там были нужны здоровые и крепкие работники, цели уничтожения «рабов» перед руководством этих карьеров не стояло. Это обширная и тяжелая тема, хвати времени и сил, то отдельно подробно напишу по его воспоминаниям об этом периоде истории Второй Мировой войны подробнее. Но брат бабушки дожил до конца войны, и там был не слишком афишируемый момент с пленными русскими и польскими солдатами на территории Бельгии. Сжимаемому в кольцо немецкому рейху, в конце сорок четвёртого года, не было уже большой потребности в некоторых видах камня и руд, они закрывали часть лагерей при невостребованности добываемых там ресурсов. Пленных, которые там трудились, были из разряда не подлежащих обязательному уничтожению, а чтобы ни содержать их за счёт Германии, стали отдавать местным фермерам в аренду.

Так дед Иван попал в батраки жителю бельгийского северного Рура, занимающегося сельским хозяйством. Фермер поселил его в отдельной комнате, попросили не «бежать», объясняя, что конец войны близко и фашизм обречён, а ему при побеге советского солдата будут большие неприятности. Дед Иван смирился, измотанный скудной едой и условиями, на фермерской работе, подокреп, а вскоре перед наступлением сорок пятого года, появились союзные солдаты.

Американцы при своем приходе, быстро их собрали, пригнали грузовики, объяснили, что многие после возврата в СССР, могут оказаться за решёткой или в лагерях, как «враги народа» или «шпионы», но можете возвращаться при желании. Дед Иван не сел в грузовик и таких, было из его рассказа, не меньше половины. Да и на соседней ферме работала, из лагеря так же попавшая в «рабыни», молодая русская женщина, с которой у него начались отношения. По всей видимости, в их молодых телах и душах ожили сильные и искренние чувства, за несколько лет проведенных в битвах за выживание в лагерях, оказавшиеся так же в забытье и заключении. Её звали Лидия, была школьной учительницей немецкого, а попав в оккупацию, по «рекомендации» соседей ставших полицаями, ей под угрозой расстрела пришлось стать переводчицей у немцев. Она тоже не решилась вернуться на родину, вместе посетили местные органы власти, где зарегистрировали их брак и дали комнату для проживания. Там в северном Руре дед Иван пошёл работать по своему предвоенному профилю на шахту, а его законная супруга Лида в детский сад няней.

Осела в Бельгии молодая лагерная чета, пустила корни, и вначале пятидесятых Иван поднялся в должности до помощника главного инженера, а Лидия к пятидесятому году родила ему троих детей, не работала, занималась детьми и хозяйством. Зарплата Ивана позволяла содержать всё семейство и хороший дом. Да вот ностальгия, тянула его на родину, хотя радио и газеты Брюсселя не давали поводов для безопасного возврата. О судебных делах и приговорам «шпионам» и «диверсантам», пойманных в СССР из тех, что после плена вернулись на родину уже «агентами буржуазных разведок», очень часто информировали западноевропейские СМИ…

Вот и смерть Сталина. Вызвала она уже новый порыв и очень сильный у деда Ивана вернутся на Родину. Так его еще и подстёгивали Советские консульские работники, которые стали часто посещать оставшихся на западе бывших пленных, работающих на современных предприятиях Европы. Они объясняли и убеждали невозвращенцев, что в СССР всё изменилось, проблем никаких у них не будет. Деду Ивану, как очень хорошему специалисту по угледобыче будут созданы такие же бытовые условия, как и в Бельгии. Люди, как он, освоившие современные механизированные способы добычу угля, для СССР крайне необходимы, напористо и как казалось искренне, убеждали его дипломатические соотечественники.

Консулы были очень приветливы, оставляли свежие цветные журналы «Жизнь в СССР». Из них, как и не так все плохо в Союзе… Бельгийцы же понимая ностальгию и их желание вернутся, очень советовали Ивану не спешить, объясняя, что даже без Сталина еще ничего не изменилось в отношении бывших пленных, большинство после приезда на родину становятся «предателями». В конце осени пятьдесят третьего, продав дом и имущество, собрав всю свою семью, дед Иван был уже на морском лайнере, идущем в Ленинград. Он был почти пуст, в один из моментов к нему вечером на палубе подошёл капитан, с несколькими рядами планок орденских колодок, явно проведший последнюю войну явно не в плену и лагерях, спросил:

– На Родину после плена и житья в Бельгии?

– Да, не смог я там, чужие мы им.

– Эх, да ещё со всей семьёй! Я каждый рейс не знаю, домой после того как зайдём в порт пойду или в лагерь…

Лида тогда не могла понять чего её муж Иван так охмурился, а оставшиеся пару дней пути, почти толком не разговаривал и был очень задумчив. Ожил он только, как после прихода круизного лайнера в Ленинград, их встретили, спокойно перевезли на такси на Московский вокзал, и поезд тронулся в сторону столицы. Необычно возникшее у него веселье и желание пойти в вагон ресторан продлилось совсем не долго. На одном из полустанков ещё в Ленинграде, где скорый не должен останавливаться, поезд замер, в купе вошли вооружённые люди, быстро его связали, предварительно одарив ударом приклада, и вывели из поезда.

13

Деду Ивану очень сильно повезло, он в тот день не попал сразу на допрос, его полдня протаскали по коридорам и отправили на ночь в камеру, что практически никогда не делалось. Об этом уже счастливом случае с ним он узнал в переполненной «врачами вредителями» камере. Там с ним разговорились, объяснили и просветили, что если хочешь жить, не под каким предлогом, не смотря ни на что – ничего не подписывай!!!

Надежда на то, что его задержание «это ошибка» улетучилась у деда Ивана вместе с частью зубов и приличным количеством крови уже на следующий день, когда в перерывах между мощными ударами и вопросами о «его задании», «где в городе явки», и «кто тебя завербовал». Во время мордобоя он думал только о жене и детях… В следующие дни там, а о них рассказывал дед Ваня неохотно и с выражением боли на лице, он уже и не о чем и не думал, просто хотелось только покоя без боли, а надо было стоять и не спать, закрывались глаза и подгибались ноги, но череда мощных ударов отнимала его у бога Морфия. В личных разговорах с Алексеем, дед Иван очень ёмко и кратко описал эти дни: «Карцеры в лагерях немцев по сравнению с допросами на родине, это был «практически санаторий!» Это Корсаку очень запомнилось.

Сколько по времени его «лечили» НКВДешники он не помнит, может две, а может и три недели. Но совет «не подписывай», подтверждал треск автоматов ППШ во дворе рано утром, да очень быстрой ротацией лиц сокамерников. Второй момент в жизненной удаче пребывания в Ленинграде у деда Ивана, это то, что в камере было много врачей. Они после побоев суставы ему и другим сокамерникам вправят, перевяжут, примочку или компресс поставят, а у кого и таблетка или порошок с анальгетиком не были отобраны. Так эскулапы-«отравители» помогли когда-то крепкому бельгийскому «шпиону» продержатся до суда.

Всё дальше было просто и отработанно, пара очень крепких охранников, при оглашении приговора прижали его своими плечами к стене, ведь сошедший с круизного лайнера здоровый мужик просто уже не мог даже стоять и больше походил на обтянутый, синей от побоев кожей, скелет. «Классический» приговор осени пятьдесят третьего с вердиктом отбыть в лагерях четверть века. Вот такой получился результат его ностальгии – «замес» из боли в душе о судьбе своих детей и жены, переломанных рёбер, выбитых зубов, силы воли к жизни, да помощи «врачей отравителей»…

Был еще и хороший момент в работе Советских консулов, для ускорения его возврата, перед отъездом нашли деду Ивану его родную сестру, это была бабушка Алексея Ульяна. К ней и ехали дед Иван, но так она практически не писала, была полуграмотная, на словах консулы говорили, что у них в СССР всё хорошо, сестра будет рада приезду и ждёт их. Словам этих дип-«вербовщиков» он тогда поверил. Теперь только Лида и их трое детей ехали к ней, ведь после Ленинграда, в поездном купе остались только они.

Внешний вид их на железнодорожных станциях вызывал удивление и насторожённостью у советских граждан. Одеты были они очень уж хорошо, да и говорили с заметным акцентом, а много походивший в бельгийский детский сад младший, на русском языке знал всего пару слов. Статьи и разговоры о «шпионах» и «врагах» пробуждали в людях инстинкт их сторониться. Но отсутствие наличных денег, которые были у изолированного от родных главы семьи, и Лидии приходилось, компенсировать уменьшением запасов хорошей одежды из не взятых чекистами пары чемоданов, которая давала возможность что-то покупать после её продажи или обменивать на еду.

Лида попробовала вернуться к своим родным в Донбассе, но они не приняли её. Понимая, что это чревато помощью «врагам народа» с негативными для свободы и жизни последствиями. В итоге она смогла приехать к Ульяне, родной сестре Ивана, благо это было недалеко от места жительства её родственников, на самом востоке антрацитовых залежей страны, да и прилично имеющийся чемоданный гардероб, дал возможность добраться не истощенными в долгой дороге на родину. Бабушка Алексея приняла её и детей брата, узнав, что ещё несколько дней назад Иван был жив. Приютила их в небольшом съёмном домике на окраине шахтёрского города. Работать Лидии, можно было устроиться только разнорабочей или уборщицей – ведь она жена «врага народа», знание языков и педагогическое образование ничего не давали. Но хоть какие то деньги у Лидии появились, ведь запас заграничных вещей уже давно иссяк, благо, что ещё у бабушки Ульяны был небольшой огородик, который давал им возможность прокормиться…

После суда Иван попал в советские лагеря, о которых вспоминал дед Иван так же неохотно и тяжело. Если в немецких, где после тяжёлой работы в каменоломнях и скудных ужинов ночью был покой, то в ГУЛАГе приходилось с «блатными» делить пайки еды и место на нарах для отдыха. Битвы эти шли ещё и днём на просеках, и опять деду Ивану повезло, потому что силы в его нескольких лагерях, в которых он отбывал свой срок, были равными между «блататой» и «политическими». «Предатели» и «изменники» не имели никаких прав в ГУЛАГе. Они имели отличительные нашивки, при стычках, видя, что забивают «политического», охранники просто отворачивались от происходящего. «Блатные» это хорошо знали и усердно, порой по заказу надзирателей, помогали уменьшать количество «врагов народа» в лагерях. Просто страшно представить даже о дне жизни в таких условиях, а когда это длится годами?…

Только в самом конце пятидесятых, немногих выживших «врагов народа» перевели на поселения, откуда разрешили написать родным. Так вначале шестидесятых Лида узнала, что муж её жив, и ждёт пересмотра дела. Его отправили в Москву, где принял деда Ивана сам генеральный прокурор СССР Николай Руденко, в своё время бывший обвинителем на Нюренбергском процессе. Извинился за приговор, вынесенный в год смерти Сталина, признал его ошибкой и заверил, что больше к нему нет никаких обвинений и подозрений, а на месте жительства ему и семье создадут нормальные условия…

Оканчивая среднюю школу, Алексей Корсак был у него в гостях, и расспросив у деда Ивана о его жизни в Бельгии, возвращении после лагерей и всего пережитого там, не жалеет ли он о возвращении из Бельгии на Родину, на что получил ответ:

– Нет, не жалею несмотря пережитые муки и страдания. Мы там были совсем чужие!

В дальнейшей жизни к нему и семье не было никаких притеснений, удалось спокойно жить у себя в донецких степях, работать на родных угольных шахтах. Что-то из опыта в добыче Рурского угля, удалось ему передать и землякам-горнякам на Донбассе, правда, с задержкой почти в девять лет отданных лесоповалу вГУЛАГе.

14

Под эти воспоминания о дедах, войне и ГУЛАГе Алексей, в очередной раз «протоптался» на машине к КПП военного городка, была это очередная осенняя пятница с тягучим трафиком, на благоустроенные дачи и в загородные дома поздно вечером ехали многие жители Москвы. Показав пропуски солдату, проехал Алексей не на съёмную квартиру, куда ему совершенно не хотелось, предварительно позвонил перед киносеансом жене, сообщив о проблемах на «объекте», сообщил, что приедет поздно. Зная «совиный» режим родной сестрички подъехал к её коттеджу, точнее к их служебному жилью. Сестра, как и её муж, военный, ждали получения уже честно выслуженной службой в дальних гарнизонах квартиры.

Все окна в домике, где жила сестра, сияли мощными электролампами, несмотря на довольно позднее время. Она очень часто поздними вечерами хозяйничала. Первый год после приезда в Москву Алексей жил у них, где ему была выделена отдельная комната, по соседству с ванной комнатой. Там сестра смывала с себя кухонную «копоть», это не позволяло спать ему глубоко, долго и полноценно – вечный шум в третьем часу ночи это было обычное дело. Ведь до места службы Надежде всего пять минут на каблучках и неспешно, да и на разводы она не ходила, хоть и служила в вооружённых силах.

– Наденька, сестричка привет! Ты одна?

– Да, Лёшка таксует.

– Ты чего так для себя поздно?

– Да работа. Завтра суббота, отосплюсь.

– Ты голодный?

– Да, можно перекусить.

Раз долго и ночью смывался синедрелов пот, то уж чего всегда у сестрички было в достатке, так это хорошей еды и порядка. Пока Надя хлопотала на кухне, в прорыве между сосен, на ночном небе можно было увидеть несколько ярких звёзд. Понять толком, каких, не получалось, служебный дом был окружён высоченными и разлапистыми соснами, да и Москва крепко «гасила» даже яркие звёздочки своей мощной подсветкой, ведь от военного городка до МКАДа было около пятнадцати километров.

С сестрой они дружили, а Лёша «нырнул» в своей памяти в их детство, разглядывая малозвёздное Подмосковное небо, хорошо, что хоть Луну ещё не засвечивают фонари ночных подмосковных магистралей. На небе красовалась почти полная Луна и сияла своим золотистым блюдцем через резкие тучки и лапы сосен. Корсаку даже не надо было закрывать глаза, чтобы в воспоминании проявилась, как фотография в ванночке с реактивом, их с сестрой комната: у стены пара кроватей, в углу у окна письменный стол, с выдвижными ящиками и полочками. Тут же, одновременно с видом детской, у Алексея появляется в душе очень важное и переосмысленное понимание влияния на него старшей сестры, которое начинается с детской «зависти».

Да, это зависть, но очень «белая» и совершенно не злая. Приблизительно во время празднования его первого юбилея Лёша страшно завидовал сестре. Поводов для этого была огромная масса – она старше, уже ходит в школу, с ней гуляют такие же большие соседские дети, многое знает, умеет хорошо читать и писать, помогает маме по хозяйству, бегает в посёлок за хлебом… А он всё еще «маленький»!!! А что бы за письменным столом сидеть Лёше надо книжки подкладывать под задницу, да и то после жалобного нытья перед сестрой делающей уроки: «Наденька, пусти, я тут энциклопедию полистаю». Ах, как же младшему Корсаку мечталось о своём месте! С персональным столиком, где есть ящики для карандашей и тетрадей, ещё и настенные полочки для любимых книг, и конечно высокий стул… Часть мечты сбылась после начала обучения в школе – ему в столе выделили персональный ящик и небольшую полочку, так что появилось право персонально сидеть за центральным местом и делать домашние задания, а не примостившись с бочка, листать толстые книжки или журналы. Так же хищно Алёша посматривал на книжный шкаф, в котором были романы, и женская переодика, ведь там конечно же должны быть только энциклопедии и подшивки «За рулем» и «Техника-молодёжи». Хотя, благодаря сестричке он уже перед школой хорошо читал и писал, но, правда, только печатными буквами, да в арифметике с делением было тяжеловато, так что в первом класс Корсаку было откровенно скучно. Да и после ранней двойки за «революцию», упавший авторитет учительницы сильно поубавил активность Алексея на уроках.

Но не без потаканий сестрички Лёша еще и был сладкоежкой. Вкусности в виде шоколада и конфет появлялись на шахтёрских столах больше по праздникам, и между ним и сестрой мамой распределялись строго поровну. Свою часть конфет младшенький, конечно уплетал очень быстро, а вот сестра очень неспешно жевала ириску. А после Лешкиного первого, слегка жалобного вопроса, слетающего с заделанных шоколадом губ и мордахи: «Наденька, а у тебя еще не осталось конфет?», полностью, за исключением пары карамелек, свою порцию отдавала ему же. Конечно же, искренняя сестринская любовь…

Тут можно сделать лирическое отступление об ассортименте продуктов на полках государственных магазинов в конце шестидесятых годов, что иногда бывали в городах донецких степей. Очень скудно и мало! Дефицит. Что и бывало, но так же очень быстро разбиралось из сладостей, так это подсолнечная халва, да козинаки из тех же семечек, ах, да ещё мелькали на прилавках и пятикопеечные карамельные «петушки». Совсем не густо со сладостями! Пробовал Алексей уже в начале нового тысячелетия объяснить понятие «дефицита» младшему Дмитрию. Не совсем не получилось, сын чётко на отсутствие товара давал совет по его «добыче»: «Если не было в этом магазине, то надо было сходить в другой! Хм… и в том не было? Значит, надо было сесть в машину и в супермаркет съездить!».

Перед Новым Годом полвека назад на предприятиях через коллективы собирались деньги, и снабженцы отправлялись на Кавказ закупать абхазские цитрусовые и в Украинский Донбасс за шоколадными кондитерскими изделиями. Алексей вспоминал детский праздник с названием «Ёлка», где Дедом Морозом был облачённым ватной бородой и голосом сосед дядя Слава, да томительное ожидание раздачи заветных пакетов с полдюжиной мандаринов и нескольким десятком конфет. У Корсака засело в душе чувство ожидания, чтобы там была или плиточка шоколада, или огромная вафельная конфета «Гулливер», но для объёма в кульке было очень много ломкого песочного печенья, сразу и плитка и «Гулливер» никогда не попадались… Так что в будни из сладостей на семейных столах шахтёров, кроме сахара были в основном домашние варенья. Южные чернозёмы давали хорошие урожаи вишни и черешни, яблок, клубники, малины, даже экзотических для средней полосы айвы, персика, алычи. Конечно же, хозяйственные матери и жёны, летом до поздней ночи хлопотали у плит, консервируя собранный с участков урожай. Поговорка, имела очень реальную основу быта этой части Страны Советов: «Летний день – всю зиму кормит!». Работа, огород, уборка, плита, консервация, короткий сон – в таком ритме жило большинство советских женщин. Витрины магазинов той поры «украшали» красивые пирамиды из банок с консервированными кабачками, и горами ящиков стеклотары – молоко и лимонад тогда продавались в стеклянной таре, которую после мойки принимали назад в магазины.

Да были рынки с мясными, молочными и фруктово-овощными рядами, да вот цены на них были «кусачие». Еще встречались крайне непонятные детскому разуму КООПторги – магазины со многими продуктами в наличии, но с ценами в разы превосходящие государственные. Теперь понимаешь, откуда с раннего детства у поколения Алексея Корсака была любовь к праздникам и торжествам, да ностальгическая дрожь от запаха хвои и цедры мандарина, крепко засевшая в память, как что-то неразрывное, цельное, очень вкусное и только новогоднее…

– Алёшенька, иди на «перекус»!

Призыв сестры пройти в столовую, выдернул Корсака из ностальгических воспоминаний в этой Лунной подмосковной пятничной ночи.

15

Ещё благодаря своей сестре Алексей не только научился в детстве читать и писать, но и доучивался на инженера-механика в Московском ВУЗе. Без её переезда, через столицу из Забайкалья на родину, в котором помогал младший брат, наверное, не получилось Корсаку восстановиться в Московском политехе. Тут поучаствовал еще и всесоюзный автомобильный журнал с объявлением о приёме на заочное отделение автомеханического факультета, да отсутствие мест на втором курсе заочного отделения в институте соседнего города.

Хотя при попытках восстановится поблизости к месту жительства, Алексей может, просто не понял начала предвестника наступления эры «платного» образования. Он, несколько раз съездив в деканат заочного отделения, беседуя с его руководством, постоянно названивая о возможности восстановления, не принял мер по «материальному» продвижению этого вопроса. Это теперь, по происшествие двух десятков лет, пришло разумение к чему с ним проводились в деканате южного ВУЗа такие разговоры, «о сложности с местами», и что «в принципе вполне возможно, вы еще разок подъедьте». Ехать то, конечно же, надо было с конвертом, а в нём должны были быть крупные денежные купюры банка СССР.

Так потеряв год времени, но, не утратив рвения к знаниям и карьере, вдохновлённый объявлением о приёме в Московский политехнический институт, поздней осенью поехал Алексей Корсак встречать сестричку с годовалым племянником. Морозы в Забайкалье легко подбирались к пятидесяти градусам с минусом, расширенный близкой роднёй семейный совет решил с маленьким ребёнком их не встречать, доверив повышать морозостойкость населения страны только мужу сестры – молодому лейтенанту.

Подгадав вечерний прилёт Нади и ранний вылет в Москву, у Корсака было несколько часов свободного времени, по пути из одного аэропорта в другой, прихватив бумаги, оставшиеся от летней попытки восстановления в ранге студента института, он отправился в столичный политех. Это была среда, и факультет встретил основательной и не очень дружелюбной табличкой на ручке входной двери – «сегодня не приёмный день»… Однако это же не «выходной»! Открыв дверь, благо она была не заперта, Алексей вошёл в большую комнату. Методистки дружно и многоголосно зашумели, обвинив его в «слабом зрении», следом так же: в незнании русского языка; в тупости; в не понимании календаря… Нажимали барышни на «сегодня» и что «нет приёма», а приходить можно «только завтра»! Попытки Корсака объяснить, что он проездом, уже сегодня вечером самолёт, только подняли уровень громкости возмущений, на которые приоткрылась дверь кабинета декана:

– Девушки, что за шум?

Барышни проинформировали о «не грамотном нахале», что они случайно дверь не закрыли, после перекура, и вот он и ввалился.

– Молодой человек, завтра по восстановлению подходите, тем более это с мая только делается.

Но на декана упоминание об объявление в журнале и билете из столицы на сегодняшний вечер повлияло в пользу Алексея Корсака.

– Ну, тогда заходите молодой человек, раз так всё сложилось.

Алексей дал папку с бумагами, аттестат с единственной «четвёркой», академическую справку за полтора курса, тоже без «троек», медсправку, бумагу с печатью о том, что работает водителем автобуса.

– А чего Алексей Вы учится, то бросили?

– Женился – семья, ребёнок!

– А в соседнем с Вами городе чего не восстановились?

– Мест не было.

– Однако интересно, что так заполнено соседнее с Вами заочное отделение. Странно, но смотрите, у нас нет таких проблем с вакансиями на Вашем курсе, только каждый год половину студентов мы отчисляем и новых набираем. Если на очередную сессию Вы не приехали, а на следующую не привезли справку о тяжёлой болезни и выполненные по программам дисциплин задания, то автоматически получите по почте свой аттестат и академическую справку. Вы то, как к образованию настроены?

– Давайте, я попробую доучиться.

– Вот как, Вы на моей памяти, единственный кто сказал что «попробуете», все как один говорят: «Ну что Вы! Я кончено же буду учиться!».

Декан достал из ящика стола бланк, написал на нем его «Корсак Алексей Николаевич», поставил дату и, расписавшись на нём сказал:

– У девчат поставите печать, а в конце мая со свежей медицинской и академической справками, с аттестатом… Ну как в бланке по списку документы собираете и заказным письмом, на наш почтовый адрес из объявления отправите… Да нет, Вам лично приезжать не надо, я уже познакомился. А Вы первый, кто по этому объявлению пришёл, даже интересно, сколько ещё откликнется? Удачи, надеюсь, что Вы не передумаете!!!

Он встал, пожал Алексею руку и проводил до двери кабинета.

Алексей подошёл к самому ближнему столу, с огроменной улыбкой на лице, как из чайфовской песни про оранжевый «Икарус» и протянул секретарю бланк:

– Поставьте печать, барышня, пожалуйста!

– Барышня? Хм… Давайте, что там за бумага. Настырный Вы какой! Написано же на двери – «нет приёма». Так пролезли? А сам то откуда? А ростовчанин! Хорошо, что без шашки к нам беззащитным девушкам ворвался! Удачи тебе, «казачёк»!

И так же, с улыбкой вернула Корсаку проштампованный бланк о приёме документов на восстановление. Вприпрыжку по лестницам и коридорам с краткой рифмой в голове нёсся Алексей: «Племяш, журнал, сестра и в ВУЗе снова я!!!». На бегу глянул на часы, понял что все, получается и по хронометражу, не опоздает он в Шарик встретить Наденьку с племянником…

16

Сестра села с ним на «перекус», хотя накрытый стол больше походил по количеству блюд на обеденный:

– Надюша, ещё кого ждём? Племянник то мой где?

– Он на дежурстве, может тёзка твой подъедет.

Муж сестрички носил то же имя что и Корсак, и звание полковник. А сын Нади был уже молодой лейтенант, служил в армии. Ведь был когда-то малышом, с ним приходилось иногда помогать сестричке, когда они приезжали на «витаминизацию» и погреться под южным солнышком из Забайкалья, а потом из Владимирской области… Военные, кочевали, когда-то конкурс в военные училища был очень даже высоким. Служить Родине было и престижно, и оклады военных были поболее, чем у инженеров на гражданке, бесплатно форму давали, билеты в отпуск с большими скидками.

Сестра ушла после восьмого класса в техникум, хоть и училась хорошо. Потом подтянувшись к её возрасту, в середине седьмого класса, так же мечтал побыстрее уехать, пойти учится в техникум, да ещё желательно подальше от дома. Основания к такому побегу было простое – постоянное пьянство отца, который ещё и обижал маму, а та стоически не хотела от него уйти. Да, и ему с сестрой, тоже часто перепадали тумаки и «ременно-прикладные» воздействия от крепко выпившего отца.

Ночевала семья Корсака частенько по соседям, особенно после получения отцом зарплаты. Восстановившись после Великой Отечественной, страна вступила в период соперничества с западным миром, активно развивала тяжёлое машиностроение, где без угля тогда ей было не обойтись. Получив огромные финансовые потери и ущерб от войны, понимания что слова, обещания и договоры в любой момент «союзниками» могут быть забыты и нарушены, угольная промышленность развивалась, открывались новые угольные месторождения и шахты по их добыче.

Так Николай, отец Алексея перебрался из центрального Черноземья в Донецкие степи после армии по комсомольской путёвке и пошёл работать шахтёром. Старший Корсак одновременно поступил учиться в горный техникум, открытый в молодом городе. Для промышленности и энергетики в те времена антрацит нужен был как воздух человеку, для его разработки выделялось много средств. Зарплаты были более чем хорошие для СССР, да вот только с безопасностью труда, конечно, всё было на шахтах по остаточному признаку. Даже инспектора по технике безопасности на реальные угледобывающие лавы и проходческие забои смотрели сильно «прикрытыми» глазами, только для «галочки» – стране требовала уголь!

Компенсировались тяжёлые и опасные условия труда на шахтах не только высокой зарплатой, так и лояльным отношением к пьянству, крепкий перегар, при котором человеку лучше не прикуривать от открытого огня, не давал ограничений для его работы в забое. В сейфах большинства начальников участков всегда были поллитровки или банка с самогоном, когда не было возможности укомплектовать для нормальной работы бригады более-менее трезвыми шахтёрами, приползших и еле «живых» тут же похмеляли, и после оживляющего трудовые порывы «остограммливания», допускали опуститься под землю. «Даёшь угля – хоть маленького, но дох…я». Ну а уж после мучительной и тяжёлой смены да не «принять на грудь»!? Очень многие шахтёры пили, пили часто и больше крепкие напитки.

После изрядно большого количества выпитого самогона или водки, мало кто сохранял мирное и доброе отношение даже к находящимся рядом родным людям. Перебрав с опохмелением или выпивкой, теряя разум и человеческий облик многие горняки, лупили тех, кто попадет им под руку. Драки в кафе, ресторанах, пивнушках, рукоприкладство к жёнам и детям, скандалы, да разводы с разладами в семьях. Помимо крови шахтёров, антрацит еще и обильно поливался женскими и детскими слезами…

Очень засел в воспоминаниях Алексея Корсака момент, когда его попросили подменить служебный автобус для вывоза ночной смены шахтёров. Это была соседняя с местом проживания шахта, ему зачли оставшиеся рейсы по пассажирскому графику маршрута и разрешили дома поспать перед ночной работой. Когда Алексей, по прибытию зашёл в большое административно бытовое здание шахты, чтобы найти диспетчера, на него напал «столбняк» от смеси табачного дыма, обильного и мощного перегара. Запахи больше напоминали забитую людьми пивнушку вечером субботы перед закрытием, а не здание предприятия повышенной опасности. Эту «номерную» шахту не зря звали «пьяной», в чём уже лично тогда убедился молодой водитель автобуса Алексей.

Как апофеоз загулов, можно привести пример, когда после первого юбилея младшего сына его отцу Николаю, подошла очередь на новую «Волгу». Тогда записывались на машины с «оленем» в московских автомагазинах, где оставляли заполненную открытку, а её приблизительно за месяц до получения машины, после нескольких лет ожидания, присылали с указанием даты прибытия за новым автомобилем. К тому времени отец Алексея был начальником добычного участка шахты, и, не смотря на частые выпивки, на машину собирал почти всю сумму, лишь совсем немного заняв у знакомых, уехал в Москву за «Волгой». Шли дни, все домашние уже запереживали, звонили несколько раз в автомагазин – но им сухо сообщали, что данный получатель туда не прибывал. Так же обзвонили всех родных по пути следования, тоже без результатов, обратились и в милицию… Через две недели, после отъезда будущего «автовладельца» пришла телеграмма: «Пришлите денег билет домой Главпочтамт Ялты Николай». Он приехал домой через пару дней. Вид отца Алексей запомнил, тот был в рваном костюме, с мешками под глазами, парой синяков и царапин на лице, разбитых и явно чужих ботинках, без носков и сорочки, осунувшийся и очень уж крепко измятый. Попыток моторизоваться, самый старший в их семье житель Донбасса Николай Иванович Корсак, в своей жизни больше не предпринимал.

Да кстати, не смотря на довольно приличное количество у шахтёров автомобилей, мотоциклов с коляской и без, как водители они в большинстве своём были очень посредственные, по причине тяжёлого труда, и, конечно же, частого и большого употребления алкоголя. Уже в семидесятых, за рулём личных автомобилей в шахтёрских городках часто встречались женщины. Ведь выходной быстро пройдёт, а суженный так и не протрезвеет, разойдутся базар и толкучка. Потом Алексею, пришло и объяснение о популярности на Чёрном море курортов Джубга и Лазаревское – просто они были первые после Горячего ключа, а не привыкшим к горным серпантинам «степным» водителям-шахтёрам, пробираться в Сочи на автомобиле было просто не по силам.

17

Хорошо, что не только пьянством, да рукоприкладством отличался Николай Иванович, самое ценное, что он передал детям, кроме жизни, конечно, так это любовь к книге и сами эти книги. Читать отец любил и их покупал, на запчасти к автомобилю то тратить ему не приходилось, а домашняя библиотека была очень большая, с множеством подписных изданий, часть зарплаты не претворившаяся в алкогольные напитки, теперь шла на литературу. Дети его ни Надя, ни Алексей практически не обращались в общественные библиотеки, так как в их домашней имелись все авторы и их произведения для школьной программы, даже по спискам, которые давали учителя литературы для обязательного внеклассного чтения на летних каникулах. Были у Корсаков энциклопедии, как детская, так и Большая Советская. По первой он учился читать, а вторая в те годы заменяла Гугл с интернетом, часто соседские дети или одноклассники приходили к Корсакам как в библиотеку.

Как то Алексей, задумавшись о своей жизни в московском муравейнике, заметил, что пересев в личный автомобиль совсем пропали из его рук и поля зрения многие и ранее любимые печатные издания – нет времени. Автомобильные журналы и книжки с закладками, на полке – это всё «недочиты». Вспомнил свою первую работу, когда московский офис был на приличном расстоянии от места жительства, да и частые полёты и ожидания в аэропортах позволяли не только периодику листать, но и художественные издания почитывать. Пробовал слушать в машине аудиокниги, но не подошли они приученной к шороху бумажных страниц книжной душе Алексея. Глаза на дорогу, а в уши залезло радио, звуки от кассет и CD, да периодически новости по пути. Одна надежда у Корсака-библиофила была на отпуск, где пару или тройку книг ему «проглотить» обычно удавалось.

Чем в хорошую сторону отличалась московская жизнь Алексея от работы на родине, так это стабильной заработной платой, двумя выходными в неделю и отпуском. Плотно перекусив у сестры, оставив там машину, Корсак пошёл на квартиру, завтра суббота отосплюсь, отдохну, подумал он. Ведь раньше при работе в СССР всё было чётко – график работы на месяц, с чёткими днями выходных, точной датой начала и нормальной продолжительностью отпуска. Подавшись в частный бизнес, восьми часовой рабочий день и выходные покрылись «пеплом» от догорающего социализма, можно стало заработать, но для этого надо было «пахать» как трактору, пока есть в баках солярка, и бьётся его сердце, ваше частно-собственное сердце, тела «дизельный» мотор.

В квартире Корсака, как всегда встретил верный и преданный кот, да мерцание монитора из комнаты пацанов. Заглянул, в комнате только младший, Андрея не было, он конечно не звонил, но скорее всего где-то в кафе или клубе, подошёл к Дмитрию, снял наушник:

– Сынок, привет! Чего не спишь?

– Па… Тут на следующем уровне так круто! – из наушника слышны были стрельба и взрывы, значит сегодня у него «стрелялки».

– Давай завтра на машине поучишься ездить?

– Па… Сейчас меня подстрелят, давай завтра поговорим об учениях!

Ольга спала, мерно посапывая, Алексей в холодильнике взял банку пива, пошёл на балкон, полюбоваться полной Луной и заревом от ночной Москвы. О ноги тёрся верный Васька, он вспоминал, как ему было тяжело переезжать с квартиры, на квартиру, коты, как известно больше привыкают к месту, а уж потом к людям. Взял котейку на руки, уселся на старенькое кресло и положил его на колени. Мася, как его тоже часто звали, угнездился, стал попеременно мять лапами его бедро, при этом мерно мурча – высшее признание от когтисто-хвостатого домашнего питомца. Рукой, в которой не было банки, Алексей добавил громкости мурчанию, мерно и планомерно почёсывал ему за ухом.

– Ну что Масик, у меня выходной, а ты завтра не дашь сна, будешь сначала сидеть и сопеть под кроватью, а потом и когти в лапах в ход пустишь по матрасу! А то и своим языком-наждаком да по моему лицу пройдещся? Так и будет? Как обычно? Ладно, мурчи, как вот тебя к пятидневке приручить котофей ты мой родной?

Масик не ответил только мурчал и мял бедро, мордой уткнувшись в изгиб локтя Алексея. Банка пустела, и намекала, что спать ему тоже давно надо ложится, наработался, накатался, наобщался, вот трудовая неделя и прошла.

То ли кот что-то понял из его речи, но субботним утром разбудил он Ольгу, утащил её на кухню к своей миске, дав Алексею ещё часик поспать. Выманила из кровати его собственная утроба, настойчивым урчанием требуя завтрак, да ещё и запах блинов, исходящий из кухни. Жена, что то буркнула на его пожелание доброго утра, с надменно-презрительным видом засевшем на ещё довольно молодом и милом лице, хлопотала у кухонной плиты. Стопка готовых блинов была уже приличной высоты, Алексей заглянул в соседнюю пацанскую комнату, убедился, что его парни были дома, правда с открытием двери в нос ему ударил крепкий запах перегара. Стало понятно, что вчера его старший Антон не одному зелёному «змею» голову скрутил и надо опять проводить очередную анти алкогольную воспитательную беседу. «В дедов шахтёров, по части выпивки, что ли пошёл сын?» – подумал Алексей. Это была одна из последних «не рабочих» суббот Корсака.