Читать книгу Артур Хейс. Северное сияние - Алекс Рейли - Страница 1

Апрель 1872 года, Дублин

Лунный свет, пробираясь сквозь невысокие дома, серебристой дорожкой проникал в центр комнаты. Тысячи звёзд осыпали небо, словно кто-то устелил его узорчатым ковром. Ветки деревьев, покачиваясь на ветру, бросали тени причудливой формы на высокий комод в комнате. Ночной воздух приятно освежал и дарил чувство безмятежности – ощущение полёта.

Мальчишка с взъерошенными рыжими волосами, которые танцевали на его голове словно языки пламени, неспешно потянулся в своей кроватке. Он зевнул, а затем отбросил прочь одеяло. Сонными глазами мальчик наблюдал за загадочными тенями, резво пляшущими на комоде. Тени приобретали формы диковинных зверей, невиданных птиц и сказочных чудищ. Они быстро наскучили ему, и мальчик спрыгнул с высокого матраца, чтобы подойти к окну.

Он с любопытством высунулся в него. Артур облокотился всем телом на подоконник. Теперь его внимание переключилось на серую ободранную кошку, которая что-то тщательно пыталась найти в щели дома – то ли туда юркнула мышь, то ли там завалялись мясные объедки. В воображении рыжего мальчугана заиграли чудные образы кошки с повязкой, будто бы она – одноглазый пират, а в лапе своей ловко держит самую настоящую саблю, чтобы насадить на неё юркую мышь! Такие истории ему всегда рассказывал отец, которого Артур, к сожалению, видел редко. Только вместо кошки в историях обычно был надоедливый попугай на плече старого пирата. Воображение – одно из чудес света. Удивительный дар, которыми наделены люди, особенно – дети. Так всегда говорил отец Артура.

Медленно, закручивающейся вверх воронкой, поднимался густой серый дым. Он противно пах и жёг глаза. Хозяин комнаты поспешил закрыть окно и вернулся в тёплую постель. Мальчик сладко зевнул и повернулся на левый бок – он снова видел сны, где кошка в образе пирата воевала с чёрными тенями.

Воздух, наполненный едким дымом, сдавливал грудь. Таинственное серое облако, словно одеяло, накрыло собой весь дом. Дым цвета воронова крыла вихрем врывался в ночное небо, поглощая яркие звёзды своей широкой пастью. Он проникал в комнату, точно ночной кошмар отравляет ясные сновидения. С каждой минутой становилось всё жарче. Мальчик с рыжими волосами, торчащими в разные стороны, испуганно держался за края большого пухового одеяла, пытаясь спрятаться в нём. Дрожащим голосом он попытался позвать маму, но ответом ему был лишь треск обугленного дерева.

Кто-то пытался кричать. Огонь медленно поглощал дом. Снопы искр вылетали из окон первого этажа. Пламя налегало на дверь детской комнаты. Испуганными глазами мальчишка смотрел туда, и воображение рисовало ему огромного огненного монстра, извергающего из пасти горячее пламя, словно гигантский дракон.

Больше всего мальчику хотелось видеть рядом с собой маму. Или хотя бы ту серую кошку с саблей в лапах – в момент трагедии никому не хочется быть одиноким. Прижав к себе мишку в сиреневом костюмчике, мальчик спрятался под одеяло и зажмурил глаза. Он рисовал в голове образы маминых рук, которые дарили ему тепло и заботу, слышал в своей голове её успокаивающий голос, ласково напевающий колыбельную. Скоро всё закончится, ему не будет страшно, ведь это всего лишь на всего дурной сон. Вот-вот он проснётся, и мама потреплет его за чумазую щёку, он недовольно нахмурит брови и спустится к завтраку. Испачкаться он успел, поедая шоколад, что припрятал в фольге под подушкой. Родители не разрешали ему наедаться посреди ночи сладостями, но Артур пренебрегал их советами, пряча под подушкой шоколад. Он машинально сунул руку под одеяло – там валялись одни лишь фантики. «Почему мама не поднимается ко мне, почему она так долго стучится в дверь!» Становилось жарче, под одеялом было невозможно дышать, но вылезти было страшно. «Я хочу к маме…»

Надо ущипнуть себя – неожиданно вспомнил Артур, – и тогда плохой сон уйдет прочь, только сон всё никак не хотел заканчиваться, сколько бы мальчик не пытался себя щипать.

Улица наполнилась голосами. Пронзительный вой сирены. Стало очень жарко и слишком шумно. Маленький Артур сильнее прижал к себе мишку и плотнее закутался в пуховое одеяло. По его щёчкам побежали слёзы – мысленно он представлял маму рядом. Она почти коснулась его своей рукой.

Он чувствовал, как глаза начинают болеть и тяжелеть, а тело теряет контроль. Поспешные шаги раздались за дверью. Незнакомый голос что-то бормотал. Кто-то вбежал в комнату и сильными руками схватил одеяло, в котором запутался испуганный Артур. «Наверное, мама пришла меня разбудить», устало подумал мальчик, крепче сжимая своего плюшевого друга. А слёзы всё продолжали бежать по его щекам, будто за него знали финал.

Вокруг слышался противный треск и шипение. Одеяло становилось обжигающе горячим, и было нечем дышать. Чьи-то руки крепче прижимали к себе маленького Артура.

Внезапно лёгкий ветерок сменил ощущения душной комнаты. Ночной воздух снова приятно освежал, и дышать стало намного легче. Ноги сами по себе коснулись твёрдой поверхности. Маленькие голубые глаза испуганно озирались вокруг, выглядывая из-под краешка одеяла. Некогда двухэтажный дом превратился в одно сплошное ярко-красное огненное пятно.

Это был его дом.

Вокруг суетились люди. Все носились с вёдрами и тушили пламя. Его шипение отзывалось злобным смехом в ушах вновь пребывших.

В голубых глазах, отчаянно искавших среди незнакомцев родные лица, злобно танцевали языки пламени, извиваясь, как ядовитые змеи. Они доедали остатки деревянного дома.

Время тянулось медленно. Артур ничего не понимал. В толпе он старался найти маму или увидеть высокий силуэт папы. Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем огонь стал утихать. Скинув жаркое одеяло, Артур робкими шажками проследовал к развалинам. Высокий мужчина в сером пальто и такими же серыми глазами искоса посматривал на мальчика. Артур осторожно приблизился и пристально стал разглядывать мужчину своими.

– Где моя мама? – слабым голосом, но с очень требовательной интонацией спросил рыжеволосый мальчик, крепче прижимая мишку, ухо которого почернело.

Мужчина сочувственно посмотрел в детские глаза и не смог произнести ни слова; на его густой бороде появились несколько новых седых волос за этот вечер.

– Сэр, пожалуйста, передайте ей, что я её жду здесь, что я никуда не уйду, – настойчиво пролепетал нежный детский голос, – передайте маме, если вы её встретите, хорошо? Она будет волноваться за меня.

– Как тебя зовут? – ласково поинтересовался мужчина, протягивая смышлёному мальчишке руку.

– Артур, сэр, – ответил тот.

– А моё имя Двейн,– улыбнулся он, поднимая Артура на руки.

– Какие у вас смешные усы, – заметил Артур.

– Когда станешь взрослым, тоже сможешь носить такие усы, и даже, может, бороду себе отрастишь.

– Я не хочу взрослеть, – сонно ответил Артур, – мама говорит, что лучше всегда оставаться маленьким, она у меня всё знает, – гордо заметил он, поднимая указательный палец вверх, – вы сами всё поймёте, когда познакомитесь с ней, – он застенчиво улыбнулся, – она очень красива, сэр, но не влюбляйтесь в неё – её сердце уже занято моим папой.

Даже Двейна тронули слова мальчика. Они задели его за живое. Внутри мужчины затрепыхался огонёк, который давно потушили.

– Твоя мама мудрая женщина, – задумчиво ответил Двейн, не замечая, как его собственные руки начали трястись.

– Да, сэр. Ещё она очень храбрая, моя мама самая храбрая в мире. Как думаете, она снова отправилась с папой в плавание, а мне ничего не сказала? Они делали так раньше, когда я спал.

– В плавание?

– Да, мои родители постоянно плавают, они самые настоящие искатели сокровищ, сэр. Обычно я остаюсь с дядей, вернее я остаюсь с ним очень редко. За мной смотрит такая седая женщина в очках, я никак не зову её, просто Бо.

Двейн устало посмотрел на малыша, он хотел было сказать ему правду, но не смог; что-то в глазах мальчика не дало Двейну Бродерику сказать правду. Двейн крепче прижал к себе ребёнка и проклял сегодняшний день. Он проклял всю чёртову жизнь. И то пламя, что забрало с собой жизни двоих.

В их сторону направлялся молодой неуклюжий паренёк с пшеничного цвета волосами – совсем зелёный резервный констебль Кейси Стюарт. Парню от силы было лет шестнадцать – семнадцать. Двигался он поспешно, но в силу его врождённой неуклюжести, получалось у него медленно. Констебль слегка запыхался. Зелёные глаза парня были мрачнее тучи, а выражение лица опечаленным. Двейн собрал всю волю в кулак, прежде чем констебль успел заговорить.

– Старший инспектор Бродерик, сэр, – запыхавшись, проговорил парень,– боюсь, у нас плохие новости. В доме проживала семья, родители мальчика, как я понимаю, сэр, – он неуверенно поправил ворот пальто и выдержал долгую паузу,– они… – констебль опустил глаза вниз, дальше продолжать не было необходимости.

– Вы в этом уверены, Кейси? – строго спросил Двейн.

– Да, сэр,– промямлил Кейси; он был новичком и не привык к подобным делам. Пожар потряс юношу не меньше, чем обычных зевак.

– Артур, у тебя есть родственники?

Но ему уже никто не ответил. Двейн Бродерик почувствовал, как маленькая ручка разжала рукав его серого пальто. Он посмотрел на сладко спящего Артура и заботливо заправил непослушную прядь рыжих волос за ухо. Он оглянулся вокруг: густой смог, развалины и ничего, что бы указывало на надежду.

– Надо выяснить, есть ли у мальчика кто-нибудь из родных,– обратился старший инспектор к Кейси,– займитесь этим немедленно. Мы не можем долго ждать – выясните это, Стюарт.

– Старший инспектор Бродерик, сэр, отдать малыша пока в приют? – робко, теребя пуговичку пальто, спросил Стюарт по природе своей очень застенчивый и всегда краснеющий без повода юноша.

– Нет, не стоит, пусть поживёт у меня: местные приюты не место для таких детей – точнее, для всех детей, констебль, – обеспокоенно заметил Двейн, – поскорее отыщите ближайших родственников мальчика, я буду вынужден скоро уехать.

– Уехать, сэр? – удивлённо воскликнул резервный констебль.

– Да, Кейси,– Двейн печально улыбнулся, – но ненадолго, вы и не успеете по мне соскучиться.

– Сэр, один вопрос, позволите?

– Да.

– Пожар – не случайность?

– С чего вы решили? —глаза старшего инспектора потемнели.

– Пламя очень быстро разошлось и моментально охватило дом. К тому же не похоже, чтобы родители мальчика попытались выбраться, и такой пожар, она должны были заметить его. Это просто смешно. Я боюсь высказать свою мысль, но их могли убить до пожара или подсыпать им снотворное.

– Возможно, вы и правы, Кейси, но сейчас нам незачем этим заниматься. Возвращайтесь домой, и постарайтесь заснуть – завтра предстоит тяжёлый день.

***

На улице едва забрезжил желтовато-розовый рассвет. Раздался робкий стук в дверь. Двейн Бродерик устало слез с протёртого дивана и натянул на себя халат. Ночь выдалась долгой: бумажную волокиту перед отъездом никто не отменял. Да и маленький Артур требует постоянного внимания и заботы, что тоже отнимает время. Хотя Артур и не спрашивает про родителей, его глаза говорят всё сами.

У Двейна не было детей. Его дорогая возлюбленная умерла в период Великого Голода. Больше полюбить он не смог. Несмотря на свой суровый характер, Бродерик часто приходил на её могилу и спрашивал совета. Он не видел ничего постыдного в своей любви, в отличие от многих людей, которых Двейн знал, глупцы, так он считал. Сердце старого начальника сжималось, когда во сне Артур звал маму. И обычно он просто выходил из дома на крыльцо покурить трубку с любимым табаком, который наполнял дом ароматом лесного ореха.

Мужчина поддерживал фантазии Артура на счёт путешествий его родителей. Просто Двейн добавил несколько деталей от себя, стараясь намекнуть, что путешествие может затянуться на очень долгое время.

Двейн отворил дверь и увидел перед собой Кейси Стюарта, смотревшего в пол.

– Доброе утро, – застенчиво сказал Кейси, – я с хорошими новостями, сэр. Аластар Физ, родной дядя мальчика, брат его матери. На данный момент проживает в деревне Сентфильд в графстве Даун в Северной Ирландии, владеет старинной лавкой антиквариата в центре Дублина.

– Ты встречался с ним лично?

– Да, сэр.

– Ты рассказал ему о событиях прошедшей ночи?

– Да, сэр. Аластар готов взять полную опеку над мальчиком.

– Хорошо, констебль Стюарт, вы отлично постарались, а теперь идите домой.

– Спасибо, сэр, – робко ответил Кейси, сделал поклон и направился в сторону дома.

Двейн вернулся в дом и сел за письменный стол, пододвигая ближе керосиновую лампу. Его зрение уже было не тем. Он потянулся к бутылке виски, которую получил в подарок от старого друга, заместителя начальника полиции Кревана Коулмана, и добавил несколько капель в кофе. Залив в себя приятно горчащую жидкость, Двейн достал коричневую папку с делом о пожаре от 15 апреля, где трагически погибли родители Артура Хейса. Он долго разговаривал об этом деле с Креваном, и оба пришли к выводу, что поджог был умышленным. Однако начальство упорно отказывалось их слушать и велело закрыть дело. Это был несчастный случай – отмахивались они. Но что-то здесь не сходилось. Двейн сделал вид, что уничтожил все показания свидетелей и все бумаги, что есть о пожаре, как его и просили. Сейчас, сидя в своём кресле, он вновь и вновь перечитывал каждую строчку, пытаясь найти хоть одну зацепку.

С той самой ночи Двейн никогда не переставал вновь и вновь возвращаться к делу. Он лично переписал все показания своей рукой и никогда не выпускал эти бумаги из вида. Оригиналы документов были уничтожены, кроме одного.

Перед своим отъездом Двейн Бродерик отправил Аластару письмо, где рассказал точные подробности произошедшего, а также просил не говорить Артуру, что на самом деле случилось с его родителями. Он попросил дядю мальчика придерживаться истории о том, что они отправились в экспедицию и их корабль затерялся, что, скорее всего, они живы. Двейн также написал, что всегда будет рад помочь всем, чем только сможет. В следующий вечер Аластар прочитал письмо.

Двейн задремал за письменным столом. Его разбудил требовательный детский голос. Артур дергал мужчину за рукав.

– Я хочу есть, – в руках мальчишка держал своего медвежонка.– Когда я вырасту, то буду работать разгадывателем тайных дел и заниматься поискам пропавших родителей.

– Разгадывателем? – Двейн медленно поднялся с кресла и тяжёлыми шагами потопал на кухню.

– Да, – Артур следовал за ним, – я буду связывать мысли, вернее, как говорит папа, буду следить за ходом своих мыслей. Тогда я смогу найти ответ. Мама всегда говорила мне, что связывать мысли я умею лучше всего, – мальчишка довольно улыбнулся.

– Что же, – Двейн поразился услышанному, и ему стало даже слегка неловко, – это хорошая профессия, Артур. Ты славный парень, думаю, всё у тебя получится, а я помогу, – он неловко похлопал мальчика по плечу и дружелюбно подмигнул. – Теперь мы немного подкрепимся!

– Что на полночный ужин будет?

– Хм, – Двейн сурово сдвинул густые брови, – вообще-то уже завтрак.

Кухонька была маленькой, но не настолько, чтобы в ней было неудобно развернуться. Двейн был человек не хозяйственный, но домашний уют поддерживать старался, потому его квартира была чистой, а сам он всегда выглядел опрятным. На кухне стояла газовая плита – настоящая редкость, это был подарок из Лондона от старых друзей. Повсюду висели деревянные шкафчики, там были стеклянные банки с разной крупой, на полу возле стола валялся мешок картошки. Двейн пожарил два яйца и картошку. Он сварил кофе и налил немного Артуру, обильно разбавив его молоком. И сахаром.

– Странный вкус, – Артур сильно причмокивал, ему казалось, что так он сможет лучше распробовать кофе, – но мне очень нравится, спасибо. Картошка очень вкусная.

– Да, Артур, картошка действительно вкусная, особенно после Великого голода, малыш.

– Что такое Великий голод?

– Странно, что родители не рассказывали тебе. Великий голод пришел в Ирландию в 1845–1849 годы. Голод был спровоцирован массовым заражением картофельных посевов. Это были тяжёлые времена, Артур, многие не смогли выдержать их, но всё же мы справились.

– Мы молодцы, – Артур причудливо облизал тарелку в масле и спустился вниз, – я ещё немного посплю.

– Да, Артур, ложись, тебе предстоит действительно трудный день. Как и всем нам.

Северное сияние