Читать книгу Открываю глаза - Александр Александрович Чечитов, Александр Чечитов - Страница 1

Почему это произошло со мной? – эта мысль терзает меня. Она звериной хваткой вцепилась в мой измученный мозг, иссушая душу.

У пожелтевшей от времени кровати, промятой от бесчисленных страдальцев, опершись тощим бедром на край, стоит бледный, сухой старик.

Он кажется, мне кого-то напоминает, чертов идиот. Пялится на меня, ерзая зачем-то в левом кармане больничного халата.

Его физиономия, возможно при других обстоятельствах, могла бы выглядеть менее отвратительно.

Не знаю, но почему-то я выбрал его объектом своей ненависти. И все же мне хотелось, чтобы этот перекошенный старикашка, отпустил худую, посеревшую тряпку, прежде носившую гордое название моя рука.

Белобородый доктор, вряд ли желал проявлять хоть какой-то интерес к моей ватной конечности, но рядом стояла женщина.

Думаю это она, вынудила старого врача, обратить внимание на меня и на мою умерщвленную конечность.

Интересно о чём они говорят? Хотя, откровенно говоря, сейчас мне должно быть совершенно, наплевать. Единственное, что по-настоящему занимает моё внимание, так это состоящая из пузырей и разверзнутой плоти широкая, жирная восьмерка на моей ладони.

Старик несколько раз, интенсивно потряхивал моей кистью, видимо что-то объясняя женщине.

Ставлю двести баксов!Если бы я мог чувствовать в эту секунду, я бы стал вращаться от боли, намного быстрее отлетевшего на полной скорости автомобильного колеса.

Распахнутая, вязанная жилетка быстро поднимается вместе с грудью женщины. Её широкое, скуластое лицо то и дело, поворачивается в мою сторону.

Она невероятно плохая актриса, и ей не удаются попытки скрыть влажные, опухшие глаза от меня. Но, что здесь может разжигать чувства этой дамы в годах?

Уверен ещё каких-то двадцать лет назад, когда она ещё не успела одеть на себя объемные, тяжелые бока, за ней бегало немало воздыхателей.

Тем временем пожилой доктор, вздернув плешивую макушку, скрылся за облупленной дверью палаты.

То, что я нахожусь в пропитанной ленью и безразличием больнице, конечно, является для меня не приложенной действительностью. Но остальное разрисовано в мутные тона.

Женщина взгромоздилась на хлипкий, тонконогий стул у моей головы. Её теплые пальцы нежно повернули мою одеревеневшую башку к ней.

Хотелось бы мне назвать вместилище хрустящей, звенящей боли иначе, но почему-то не могу. Это абсолютно дикое сочетание. Попытки вспомнить и осмыслить трутся о колючие ощущения безысходности.