Читать книгу Пропавший экспедитор (сборник повестей) - Александр Аннин - Страница 1

Экспедитор областной больницы Вячеслав Сергеевич Калиников сонно пялился в лобовое стекло «газели». Голова его мерно раскачивалась, глаза слипались, а очки все время норовили соскользнуть с мясистого носа. Навстречу «газели» бежала бесконечная лента шоссе.

Шутка сказать: позади две бессонные ночи в пути. Не хухры-мухры для пятидесяти лет с гаком. Сначала – на базу в Москве, потом сразу же, не задерживаясь, – обратно, домой, уже с грузом препаратов. Точнее – с одним-единственным лекарством под названием омнопон, что означает «синтетический опий». Этого омнопона, согласно накладным, в транспортную «газель» загрузили в количестве, потребном для всего предстоящего полугодия. Причем запасов наркотика должно было хватить не только пациентам Центральной областной, но и всех районных больниц.

Наступало прохладное июньское утро, часы на приборной панели показывали 04.57. Справа, сквозь реденькую стену сосен, проступало восходящее солнце. Над рекой, что лениво текла слева от шоссе, пластался туман. Калиников машинально отметил про себя, что «газель» обогнала красивый прогулочный катер, что неторопливо шел по пояс в «молоке». Видать, какая-то компашка недурно покутила ночью где-нибудь на островах…

– Может, музычку включить, Вячеслав Сергеич? – спросил Калиникова угрюмый водитель по имени Петя. – А то я прям засыпаю.

Калиников «музычку» не любил и потому лишь поморщился. Но Петя был постоянным спутником экспедитора, к тому же он исполнял обязанности охранника, и с годами старший и младший напарники сдружились, стали своими людьми.

– Поищи лучше новости, что ли, – согласился на компромисс Вячеслав Сергеевич. – Как раз в пять часов должны быть.

Петя длинно зевнул, скосил глаза к приборной панели, а Калиников вдруг выпучился на дорогу:

– Тормози, Петя! Тормози!

Прямо перед ними, посреди шоссе, валялся на боку черный «харлей». В двех шагах распласталась неподвижная фигурка девушки в черной «косухе». Ее длинные белые волосы разметались по асфальту, а безжизненная правая рука покоилась возле черного шлема, слетевшего с головы.

Водитель Петя судорожно прервал зевок:

– Ч-черт!

Впрочем, он и не думал останавливаться, явно намереваясь объехать лежащую на асфальте девушку и продолжить путь.

– Тормози, говорю! – вцепился в него Калиников.

– Не имею права, Вячеслав Сергеевич, – жестко отрезал водитель-охранник. – По инструкции, мы в таких случаях не останавливаемся.

– Ты что, не видишь? – надсаживался экспедитор. – Это же Инга! Инга Дубровина! Лихачка! Доездилась… Сколько раз я ей…

– Я сообщу в «скорую», не переживайте, – процедил Петя. – Останавливаться нельзя!

Неожиданно для водителя, его начальник, воспользовавшись тем, что «газель» сбавила скорость для совершения маневра, рванул на себя ручку двери и буквальнбо вывалился на шоссе.

– Что вы делаете, Вячеслав Сергеевич! – завопил Петя.

Он был вынужден ударить по тормозам.

Слева, по реке, к ним медленно подходил прогулочный катер…

Калиников подбежал к распростертой девушке.

– Инга! – экспедитор наклонился. – Ты жива?

Глаза девушки распахнулись.

– Да!

Ее правая рука молниеносно выхватила из глубины мотоциклетного шлема пистолет, и правое стекло очков экспедитора рассыпалось от выпущенной пули. Одновременно с выстрелом девушка перекатилась по асфальту, и труп Вячеслава Сергеевича рухнул рядом с ней.

Инга вскочила на ноги и в два прыжка оказалась возле раскрытой правой дверцы «газели». Петя судорожно расстегивал кобуру с «макаровым»…

– С-сука, – успел сказать водитель последнее слово в своей жизни.

С бешеной скоростью Инга выпустила в голову и грудь водителя-охранника шесть пуль подряд.

Петя обвис на руле.

Послышался стрекот мотоцикла: подъехал Виктор Усинков, хорошо сложенный парень с простецким лицом. Деловито спрыгнул со своей старенькой «явы». Дубровина поправила прическу, взглянула на часы:

– Витя, время пошло! Двенадцать минут!

Усинков вскочил в кабину «газели», перегнулся через труп Пети и отомкнул левую дверцу. Сорвал с пояса водителя ключи. Выскочил из кабины, захлопнув за собой дверь, обежал вокруг и вскарабкался на водительское место, предварительно сдвинув мертвое тело на правое сиденье.

Прогулочный катер, управляемый опытной рукой, уткнулся кормой в кромку берега, подняв оба двигателя. На корме показался лысый, жилистый дядька лет пятидесяти. Он ловко сбросил на берег широкие металлические сходни. Усинков задом подогнал к ним «газель». Он не боялся оставить на земле следы протекторов: в этом месте вплоть до самой воды обочина дороги была посыпана толстым слоем щебня.

– Девять минут! – крикнула им Дубровина.

Она стояла посреди шоссе и вертела головой в обе стороны. Стройная, в черном комбинезоне и распущенными белыми волосами, эта вызывающе красивая девушка с пистолетом смотрелась весьма эффектно. Правда, присутствовал один нюанс… Юная секс-бомба вовсе не позировала перед камерой, а являла собой вполне реальную смерть.

Пока что дорога была пустынной…

Между тем Виктор вскрыл ключом Пети задние дверцы «газели» и вместе с жилистым дядькой, которого Усинков называл Пал Палыч, принялся бегом перетаскивать картонные коробки из чрева микроавтобуса на катер.

Красной точкой далеко на шоссе обозначилась легковушка. Она стремительно приближалась, увеличиваясь в размерах, и вот уже можно было различить, что это «ауди-100».

– Кому-то не повезло, – сквозь зубы процедила Дубровина.

Стоя посреди шоссе, она расставила ноги, обеими руками подняла пистолет и, выждав несколько секунд, открыла беглый огонь по лобовому стеклу «ауди-100». Стекло покрылось дырками и трещинами, автомобиль вынесло с дороги на обочину. Инга бегом бросилась к машине. Она различала два смутных силуэта на переднем сиденье легковушки…

Подскочив к «ауди», Инга рванула дверцу со стороны водителя. На асфальт вывалилась женщина лет тридцати, и Дубровина тут же влепила ей в голову еще одну пулю. Развернулась, присела и выстрелила в фигуру, видневшуюся на пассажирском сиденье…

Выпрямилась, нервно хохотнула:

– Тьфу ты!

На правом переднем месте восседал огромный плюшевый мишка. Больше в машине никого не было.

Инга метнулась к сообщникам, на ходу меняя обойму. Виктор и Пал Палыч сновали туда-сюда, перетаскивая по три коробки зараз.

– Четыре минуты! – с придыханием выкрикнула Инга. – Быстрее! Иначе придется перестрелять весь автобус!

– Все, Инга, Все! – отозвался Усинков. – Валим отсюда!

– «Ява»! Не забудь про «яву»! – орала на него Дубровина.

Усинков вскочил в седло своего мотоцикла и по сходням въехал на палубу катера. Тут же вернулся к «газели», которую уже выпотрошили дочиста, подогнал грузовой микроавтобус к трупу Калиникова. Когда Виктор забрасывал тело экспедитора в утробу «газели», очки Вячеслава Сергеевича скатились-таки с его носа на асфальт. Уцелевшее стекло хряпнуло и рассыпалось. Виктор наклонился, сунул оправу в карман, захлопнул задние дверцы микроавтобуса.

– Я погнал! До встречи, Инга!

Дубровина вкатила свой «харлей» на катер.

– Осталась минута! – крикнула она жилистому.

Пал Палыч деловито подобрал сходни, запустил носовой двигатель и прогулочный катер плавно заскользил по глади реки. Кормовые двигатели-«ямахи» плюхнулись винтами в воду, включился рабочий ход…

Туман уже почти растаял, приветливое солнышко чуть приподнялось над лесом.

Вдали на шоссе показался рейсовый «икарус».

Инга подошла к штурвалу, обняла Пал Палыча. Тот потрепал ее по голове:

– Ты молодец, дочка!

Инга засмеялась с детской радостью, запрыгала на месте:

– Получилось, папа! Все получилось! А я до самого конца не верила…

* * *

Ни свет ни заря тридцатилетний Валера Цыпко самым безбожным образом был выдернут из тягучего хмельного сна. Дверной звонок трезвонил на все лады, высверливал мозги, заставлял бухать сердце.

Не разлепляя век, Валера потопал в прихожую, молча отпер дверь и снова побрел, рухнул в койку, по пути зацепив ногой пустую бутылку.

Над ним навис седовласый Семен Михайлович Бурмистров:

– Подъем, соныря[1]! Нам пора.

– Михалыч, сжалься… Я же в отпуске, – вяло простонал Цыпко.

– То-то и оно, что в отпуске! Кто вчера обещал мне на рыбалку вместе сходить? А? Или ты собрался весь отпуск пропьянствовать?

– Михалыч, сходим… Только давай в другой раз.

– Э, нет! У меня с собой вся амуниция. Солнышко уже встало. И ты вставай, касатик.

– Пиво есть? – с надеждой всхлипнул Валера.

– Учел, – кивнул Бурмистров. – Две бутылочки имею.

– Ну, тогда делать нечего, надо вставать, раз такое дело.

Валера рывком сел на постели, высосал услужливо поднесенную к губам бутылочку холодненького пивка и только теперь разомкнул свои вежды.

– Жить буду, – констатировал больной.

– А где Вера? – спросил Семен Михайлович.

– Ушла, – мотнул головой Цыпко.

– Как ушла?

– Ну, Михалыч, ты даешь! Как все жены уходят, так и ушла.

– И куда она ушла? – растерянно смотрел Бурмистров.

– К матери. А может, и не к матери.

– А ты? Как же теперь…

– Отдохну от нее, поживу один. А там, – Валера с воем зевнул, – видно будет.

Цыпко окинул прояснившимся взором свою комнату. Всюду кучковались пустые бутылки. Н-да… Действительно, стоит для разнообразия на рыбалку сходить.

В нагрудном кармане Семена Михайловича переливчатой трелью запел мобильник. Чертыхнувшись, Бурмистров выслушал сообщение, несколько раз поддакнув… Наконец буркнул в трубку:

– Щас буду. Вместе с Валерой Цыпко.

И дал отбой.

– Куда это ты собрался меня тащить? – подозрительно глянул на него хозяин квартиры. – Учти, я в отпуске, повторяю еще раз!

– Рыбалка отменяется, – вздохнул Бурмистров. – Действительно, в другой раз придется. Надо ехать, Валера. На шоссе только что обнаружена расстрелянная «ауди-100», убита молодая женщина.

– Но почему я? – утробно простонал Цыпко.

– Потому что ты под рукой, – пояснил Семен Михайлович без затей. – И еще… Потому что ты – лучший криминалист в нашем ГУВД.

После таких слов Валере ничего не оставалось, как вздохнуть обреченно, да и взяться за джинсы и рубашку. Бурмистров вводил его в курс:

– Это примерно на двенадцатом километре от города. Участок дороги сейчас перекрыт, благо там объезд хороший имеется. Но учти, перекрыли ненадолго, так что следует поторопиться.

Они спускались со второго этажа, и Валера вслух считал ступеньки:

– Раз, два, три, четыре, пять…

Внизу подытожил:

– Двадцать четыре ступеньки, дядя! Хм…

Вышли во двор. Поодаль, в полусотне шагов, стояла серебристая «Волга-3110» судмедэксперта Бурмистрова. А прямо перед глазами друзей маячила вывеска: «Химчистка 24 часа».

– Михалыч, опять двадцать четыре! Обрати внимание…

– Да ну тебя, – для вида отмахнулся судмедэксперт, а сам поглядел на Валеру с интересом.

Все в Управлении знали о загадочной способности криминалиста Цыпко делать самые неожиданные прогнозы. Причем извлекал он свои выводы из наблюдений, которые, казалось бы, не имели ни малейшего отношения к сути вопроса.

Цыпко и Бурмистров шли к «Волге» вдоль бетонного забора, и Валера вполголоса считал вертикальные балки:

– Семнадцать, восемнадцать… Двадцать четыре!

– Ну и что?

– А то… Двадцать четвертого Верка домой вернется. Недолго мне холостяковать осталось.

– Вот и посмотрим, какой из тебя пророк, – усмехнулся Семен Михайлович.

Но в глубине души он был уверен, что будет именно так, как предрекает его младший товарищ Валера Цыпко.

* * *

– Привет, привет…

Часы показывали без пяти шесть утра, когда Цыпко и Бурмистров поочередно пожали руки своим коллегам. Здесь, возле расстрелянной «ауди», были два члена следственной группы: то и дело заикающийся, молодой и толковый оперативник областного угро Василий Чернобров и солидный, с барскими замашками, следователь областной прокуратуры Григорий Малёванный. Поговаривали, что Григорий Ильич и в самом деле из дворян…

Участок дороги, посреди которого стояла на обочине красная легковушка, был с дух сторон перегорожен патрульными автомашинами, возле которых покуривали дэпээсники.

У порожка «ауди-100», на асфальте, виднелись меловые очертания трупа. Расстрелянную хозяйку машины уже увезли в областной морг, не дожидаясь прибытия судмедэксперта. Бурмистров особенно не переживал: вскрытие он, в любом случае, будет проводить не здесь. А вот Цыпко был до крайности раздражен:

– Вася, японский твой род, – выговаривал он оперативнику Черноброву, – ты не мог труп на полчаса задержать? Мы же примчались сюда через двадцать минут после сообщения!

– Так ведь т-ты же в отпуске, – оправдывался Чернобров. – О-откуда я з-знал, что ты приедешь? А другие криминалисты не т-такие педанты.

– За педанта ответишь, – хмыкнул Валера. – Ну, кто она? Что там с ней? Хоть на словах поведай.

Чернобров достал водительские права и паспорт убитой.

– К-кирсанова Людмила Га-авриловна, тысяча девятьсот семьдесят девятый год рождения. З-замужем десять лет… Живет у нас в городе. Т-то есть, жила.

– Пулевые ранения? Сколько, куда?

– Н-ну, на первый взгляд, – т-три ранения в голову, одно – в шею, одно – в о-область правой ключицы. Расстреляли по полной программе…

– Твое мнение?

– Опять-таки, на первый взгляд, – Вася вдруг перестал заикаться: так происходило с ним всегда, когда он не просто излагал, а размышлял и говорил одновременно. – Так вот, на первый тупой взгляд, это чистейшей воды заказное убийство. Уверен, что один из выстрелов в голову – контрольный. Работал явно профессионал.

– Похоже на то, – кивнул Цыпко.

Между тем Семен Михайлович Бурмистров общался со следователем Малёванным:

– Слушай, Григорий Ильич, мы когда сюда ехали, нам навстречу две машины «скорой» попались. Я чего-то не понял… Труп-то всего один?

– Труп-то один, – нахмурился следователь. – Только… Мальчишку мы нашли в этой «ауди». Живого. Лет восьми. Он между передними и задним сиденьями на полу спрятался.

– И как он?

– Сам понимаешь, Семен Михалыч… Ступор. Мать убили прямо на его глазах. Ни слова вымолвить не может, трясется. Сейчас пацана психиатрам передали, надеюсь, завтра-послезавтра он нам расскажет, что видел и как дело было. А сейчас – за работу, друзья. Хотя твоя работа, Семен Михалыч, в областной морг укатила. Но ничего, ты никогда лишним не бываешь.

Валере Цыпко не надо было давать мобилизующих указаний: он уже ковырялся в недрах «ауди-100».

В кармане Малёванного затренькал сотовый.

– Докладывай, – бросил в трубку Григорий Ильич.

– А что докладывать? – выдохнули на другом конце. – По операции «Перехват» результатов ноль. И вообще, по нашим данным, из сектора никто не выезжал, кроме рейсового «икаруса». Вертолеты подняли, толку чуть… То есть никакого толку.

– Вы пассажиров «икаруса» проверить догадались? – вкрадчиво, с издевкой поинтересовался следователь.

– Обижаете, Григорий Ильич. Пассажиров – девять человек, плюс водитель. Все девять сели в городе, на автовокзале. Так что ничего подозрительного… Больше никого «икарус» не подвозил. В общем, мы всех отпустили.

– Ладно, до связи. Расширяйте зону поиска, прочесывайте лесные дороги. Короче, мне вас учить не надо, я надеюсь?

Валера выпростался из «ауди» с полиэтиленовым пакетиком в руке.

– Что там? – спросил Малёванный.

– А вот судите сами… По словам Черноброва, женщина получила пять пуль. Да еще три пули я выковырял из спинки заднего сиденья – пролетели мимо головы жертвы. Это называется – «Патронов не жалеть!» Так что еще вопрос, профессионал ли тут работал. Хотя… Многие профессионалы тоже предпочитают выпускать всю обойму.

– Что еще? – нахмурился следователь.

– А еще одну пулю я извлек из правой передней дверцы. Вот так-то!

– Интересно, – буркнул Чернобров. – Как она туда залетела?

– А так. Ты, Вася, медведя плюшевого в салоне видел?

– К-конечно.

– А мишка этот, между прочим, еще одна жертва киллера – ну, жертва в фигуральном смысле. Пуля попала ему аккурат в область сердца, прошила насквозь и застряла в обивке двери.

– Странный выстрел, – покачал головой Малёванный. – Весьма любопытно…

Вмешался судмедэксперт Бурмистров:

– Григорий Ильич, а что ж тут странного? Я как врач вам скажу: тут со стороны киллера – чистейшая моторика. Он действовал четко, не раздумывая. На автомате. Палил во все, что имело подобие одушевленного существа.

– П-похоже, это все-таки профессионал, – подытожил Чернобров. – В его действиях угадывается запрограммированность.

Валера медленно двинулся по ходу «ауди-100», но по встречной полосе. Он знал, что ищет, и потому все время внимательно смотрел под ноги. Ага, вот они… Цыпко наклонился.

Семь гильз лежали кучно, в радиусе не более полутора метра. Валера выпрямился, повернулся лицом к «ауди», сместился влево на пять шагов – обычно после выброса гильза пролетает именно такое расстояние.

За действиями Цыпко молча наблюдали коллеги. Валера расставил ноги, поднял сложенные ладони, словно держал в них пистолет. Прицелился в лобовое стекло иномарки.

– Что ж, друзья, вот здесь он и стоял, и стрелял в приближающуюся машину.

– С чего ты взял, что он стоял на одном месте?

– С того, что гильзы лежат кучно. Та-ак… Посмотрим, посмотрим…

Валера встал на колени и принялся буквально ползать по асфальту, высматривая, не осталось ли каких-нибудь следов от подошв обуви убийцы. Нет, не осталось. Цыпко для проформы соскоблил немного асфальта в пакетик, поднялся с колен. Вернулся к «ауди-100», встал сбоку, лицом к водительской дверце.

Что-то просчитав в уме, Валера прошел пять шагов вправо, наклонился, увидел поодаль еще две гильзы. Поднял.

– Слышь, Вася? – окликнул он Черноброва. – А ведь ты совершенно прав. Был контрольный выстрел. Вот гильза после выстрела в медведя, а вот вторая – от контрольного в голову Кирсановой. Или наоборот… Какая разница? Что вы качаете головой, Григорий Ильич? Это же чистая математика!

Следователь Малёванный лишь махнул рукой:

– Даже башку напрягать не хочу – считать, пересчитывать… Несущественно все это, Валера. Во всяком случае, пока. Хотя, конечно, ты показал сейчас мастер-класс.

– Скажите, Григорий Ильич, сколько у меня еще времени? – с надеждой спросил Цыпко.

– В каком смысле?

– Ну, скоро ли дорогу снова откроют для движения?

– А-а… Точно не знаю, но, по-моему, вот-вот. Тело увезли, гильзы мы собрали…

– Не уверен, Григорий Ильич, ох, не уверен, что мы тут все собрали, – помотал головой Валера. – Что-то мне подсказывает…

Все невольно заулыбались: Цыпко завел свою излюбленную шарманку, заговорил на языке пророчеств.

Меж тем Валера, повинуясь какому-то странному предчувствию, лихорадочно метался по шоссе, выделывая зигзаги и пируэты, словно исполняя какой-то графический танец. Его кожаный кофр, висящий на плече, носился по воздуху, бил Валеру по бедрам.

Наконец, издав победный утробный клич, Цыпко повалился на колени. На той обочине дороги, что ближе к лесу, тускло мерцали латунью шесть гильз. Опять же – в радиусе не более полутора метров.

И снова Цыпко отсчитал пять шагов вдоль шоссе, поднял сложенные ладони и прицелился. В пустоту.

– Коллеги! – объявил криминалист. Здесь была еще одна машина. И она стояла. Да-да, совершенно точно – стояла! Если бы он стрелял в проезжавшую мимо машину, то…

Цыпко совершил сложенными ладонями полуоборот.

– …гильзы были бы разбросаны длинным веером. А они все на одном пятачке.

Мадёванный, Чернобров и Бурмистров подошли к предполагаемому месту остановки неведомого авто.

– Что же получается? – вслух принялся размышлять Григорий Ильич. – Проголосовал, остановил какую-то неизвестную нам машину. Расстрелял всех, кто там был. Одного, двоих, троих или даже четверых. И угнал это авто? Вместе с трупами? Зачем? Для угона не надо убивать, достаточно показать пушку.

– А затем, Григорий Ильич, – раздельно проговорил Цыпко, – что неведомая нам машина «икс» была грузовая.

– Опять оз-зарение свыше? – подмигнул ему Чернобров.

– Только отчасти. Вот, смотрите – еле заметные следы протекторов. Здесь машина затормозила, причем довольно резко. Но изначально скорость была невелика, иначе тормозной путь был бы длиннее и обозначился отчетливее. Так вот, коллеги, я даже без рулетки вижу по расстоянию, что это – колесная база «газели». Ну, во всяком случае, очень похоже. Или «газель», или микроавтобус с аналогичной колесной базой. Конечно, возможно, это был пассажирский микроавтобус. Но, на мой взгляд, все говорит о том, что грузовой.

Цыпко вытащил из кофра фотоаппарат и принялся «щелкать» следы протекторов. При очередной вспышке на асфальте что-то блеснуло. Валера наклонился.

– Тут что-то разбили.

Он тщательно собирал в пакетик мелкие стеклянные осколки.

– Итак, если прав наш друг Валера, то картина в корне меняется, – задумчиво и, соответственно, без заикания, заговорил опер Чернобров. – Здесь произошел захват какого-то ценного груза. Следовательно, потерпевшая Кирсанова…

– Ни при чем, – буркнул судмедэксперт Бурмистров. – Вряд ли она каким-то боком замешана в истории с грузом. Ведь с ней был маленький сын.

– Получается такая вот версия: Кирсанова убита как ненужный свидетель, – резюмировал Малёванный. – Она проезжала тут совершенно случайно и это стоило ей жизни.

– Оказалась в ненужное время в ненужном месте, – тихо добавил Цыпко.

Помолчали. Григорий Ильич повернулся к Черноброву:

– Давай, Василий, отслеживай всю информацию о пропавших грузах. Начиная… Ну, скажем, с четырех утра. Или даже с полуночи. Особое внимание – грузовым «газелям».

* * *

В областном следственном морге Семен Михайлович Бурмистров подошел к оцинкованному столу, на котором лежало голое тело Кирсановой. Судмедэксперт решил пока что ограничиться извлечением пуль: причина смерти очевидна, а все остальное – то есть прижизненные заболевания и тому подобное – уже не имеет значения. Правда следовало бы проверить Кирсанову на предмет беременности… Ведь беременность жертвы усугубляет вину преступника.

Поодаль скучал Валера Цыпко: он дожидался этих самых пуль. Про себя Валера уже определился и с маркой пистолета, и с количеством стрелков, но помалкивал до времени. А вдруг он все-таки ошибается? Тогда скоропалительное заявление подпортит ему реноме.