Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
2041
2041 Ренессанс тьмы
Лицензия на убийство
Вышел в коридор. Обшарпанный, старые обои бесконечно заляпаны непонятно чем. Повсюду висели плакаты "Старшего брата". Он смотрел на меня сурово, но по отечески поддерживая. Я пошел и вслед моему движению услышал мерное жужжание видео камер, они висели под потолком и пристально вглядывались в толпу. Народу, надо отметить, было в этот час полно: все спешили на завтрак. Человеко-поток уперся в белоснежный лифт, с угла которого естественно свисала видео камера. Она загадочным веком окинула меня взглядом и жужжа поехала смотреть толпу. Ни на мгновение нельзя остаться одному, нельзя даже уединиться. Повсюду звучали эти бесконечные лозунги, бесконечные крики, про нападение Евразии на нас, марши играли, а те словно впечатывались в мозг и оставались там навсегда. "Незнание – сила. Война – это мир. Свобода – это рабство!" Как мантра повторялись партийные лозунги. И только выйдя из лифта, я снова попадаю на информационное поле, полное пропаганды, насколько навязчивой, на столько и эффективной. Столовая была огромная. С исполинских мониторов сурово глядел на нас Старший брат. Над помещением белоснежно белым и идеально, не естественно чистым, разносились победные марши, музыка заглушала мысли. Серебристые партийные комбинезоны ярко бросались в глаза – свет неоновых лап отражался от них. Белоснежная пластиковая мебель, пластиковая посуда и пластиковые тарелки с, возможно, пластиковой едой. Я сел под видео камеру, так комфортнее, хотя ощущение безопасности лишь иллюзия, это понятно, но все же. В пластиковой тарелке рядом с пластиковым ножом, которым можно разрезать разве что бумагу, да и то если постараться, и пластиковой вилкой, с которой пища мигом соскальзывала и издевательски сбегала с тарелки, лежала еда. Еда… точнее. Подозрительное дрожащее месиво, бело-трупного цвета. Какой вкус у еды? Ответ никакого, само желе было безвкусное, но партия позаботилась и мудро предложила выбор. Рядом с едой лежало три пакетика: вкус курицы, мяса и рыбы. Если чего-то хочешь, то можешь посыпать и получить полезную и вкусную пищу. Впрочем, у пролов и этого не было, поэтому нам, я считаю, не на что жаловаться. Ко мне подсел толстый мужичонка, лет тридцати, но излишний вес его старил, а не мытые волосы и плохие зубы откровенно отталкивали. – Вот гады, вот уроды, скоты! – без предисловий начал он. – Евразия? – С должной злостью, но без души и ярости отозвался я. – А то! Сволочей надо распылить, уничтожить, сжечь! Эх, взяли бы меня в армию! Но ничего, к следующему году я похудею и мы их всех порвем! Он яростно разорвал все три пакетика и высыпал на противное дрожащее желе. – К следующему году мы уже победим. – Приговорил толстяка одной фразой, возможно, к долгим и мучительным пыткам в министерстве любви. Как он посмел сомневаться в мощи Большого брата? Разве наша великая армия не сотрет врага в порошок? Сомнение есть мыслепреступление, а мыслепреступление есть самое страшное, что может совершить товарищ против партии. Думаю, сегодня ночью за ним придут. Они всегда приходят ночью, а потом человек пропадает. Все следы его исчезают, будто такого и не было вовсе, будто не рождался и не жил. – Конечно, победим! – Наивно радостно воскликнул, мужчина, видимо, еще не осознавая, что фактически покойник. – Именно. Я ел, не особо вслушиваясь в его восторженно-яростные бредни. Я знал правду, а зная больше остальных ты практически сразу становишься мыслепреступником: не знание сила. Мыслепреступление это смерть – я гарантированный покойник, но вопрос был лишь во времени, сколько мне жить. И совсем не хотелось тратить его на разговоры с чем-то подобным вроде него. Завтрак закончился и все дружно зашуршали серебристыми комбинезонами, стулья поставлены на места, а пластиковая посуда отправлена мыться. Люди строем выходили из помещения, под зловещее жужжание видеокамеры.
Я отправился в минправ, министерство правды. Собственно, я там работал. У нас существует четыре министерства: минправ, минизоб, минлюб, минимир. Министерство изобилия морит голодом, министерство любви пытает и убивает, а министерство мира ведает войной. Я лично занимаюсь "правдой", точнее то, что люди будут считать правдой. Я живу в стандартном доме внешней партии, близко к центру города. Доезжаю до работы на метро. Всего я трачу минут тридцать на дорогу. Работа в центре города, как раз около Цитадели, раньше её называли как-то иначе. Красивый, прекрасный город. В год мы отстраиваем примерно, десять-девять деревянных и одно каменное здание. Деревья, были сознательно вырублены и уничтожены, город поделен на три зоны: для внутренней и внешней партии один – центральный район. Один район – закрытый, никто толком не знал что там и не особо хотел знать, ну и, разумеется район для пролетариев (без партийных), на новоязе их называли пролами.
.....
Они были настолько огромны, что в разы превышали и эти несчастные девятиэтажки и всё, что могло вообразить человеческое воображение.
Я шел по направлению к министерству, как вдруг меня сбила с ног летающая видео камера. Она обернулась, видимо, чтобы зафиксировать мое лицо и зависла надо мной. Большой синтетический глаз смотрел на меня и шевелил биощупом – там был электрошокер и ядовитый кинжал. Так же в любой момент эта штука могла поднять жуткую тревогу и привести сюда "Братьев" – карательные силы Старшего брата. Глаз просветил мой чип, осмотрел на рентгене есть ли оружие и удостоверившись в моей благонадежности полетел дальше. Я прибавил шагу, чтобы не опоздать на работу, но и не пойти мимо центральной площади не мог. Еще было утро, поэтому народу было мало. Играла музыка, да, забыл упоминуть, что всегда играет музыка или звучат речи Старшего брата. Особенно много плакатов и растяжек на центральной площади.
.....