Читать книгу ОТЦЫ И ДЕТИ - АЛЕКСАНДР ФЕЛЬДБЕРГ ЛИКА БРАГИНА МАРИЯ КРЫЛОВА - Страница 1

«МУЖЧИНА В ОТПУСКЕ ПО УХОДУ ЗА РЕБЕНКОМ» – ЭТО ВСЕ ЕЩЕ ТРИГГЕР ДЛЯ РУССКОГО МЕНТАЛИТЕТА И АБСОЛЮТНАЯ НОРМА ЖИЗНИ ДЛЯ МЕНТАЛИТЕТА СКАНДИНАВСКИХ СТРАН. МЫ ПОПЫТАЛИСЬ РАЗОБРАТЬСЯ, ПОЧЕМУ ТРЕНД НА НОВЫЙ ТИП ОТЦОВСТВА ПОКА НЕ СТАЛ НАШЕЙ РЕАЛЬНОСТЬЮ

Папа в декрете – прислушайтесь, это звучит

Александр Фельдберг, автор книги Nordic Dads, заместитель главного редактора журнала InStyle – о том, как вовлеченное отцовство меняет жизнь детей и их родителей

Прошлым летом на паспортном контроле в аэропорту Хельсинки сотрудник финской миграционной службы поинтересовался целью моей поездки. Я ответил, что приехал в Финляндию, чтобы взять несколько интервью для книги об активном отцовстве.

– Активное отцовство? – удивленно переспросил мой собеседник, который явно никуда не спешил и был не прочь поболтать. – А что это?

– Ну, речь об отцах, которые принимают активное участие в воспитании детей, например берут наравне с мамами декретный отпуск. Мы хотели бы рассказать о таких читателям в России.

– А что, в России нет декретного отпуска для отцов?

– Нет, – отвечал я. – Вернее, формально он существует, но почти никто им не пользуется (по российским законам на отпуск «по уходу за ребенком до достижения им 1,5 лет» с выплатой пособия папы с 2007 года имеют полное право , важно решить с мамой – кто все-таки берет этот отпуск, предъявить свидетельство о рождении ребенка и справку, доказывающую, что мама к отпуску не имеет отношения; по статистике, лишь 2 % отцов в России решаются прервать работу и уйти в декрет. – МС).

Финский чиновник покачал головой, проштамповал мой паспорт и пожелал удачи с книгой. Этот разговор хорошо иллюстрирует отношение к отцовскому отпуску по уходу за ребенком в странах Северной Европы, куда я и мой соавтор, Роман Лошманов, ездили, чтобы поговорить с героями нашей книги «Nordic Dads. 14 историй о том, как активное отцовство меняет жизнь детей и их родителей». Среди них были шведы и финны, датчане и норвежцы, исландцы и жители Фарерских островов, и все они – либералы и консерваторы, топ-менеджеры и простые служащие, бизнесмены и фрилансеры – брали декретный отпуск, чтобы остаться дома со своими детьми. Эта история началась в Швеции в 1974 году – именно там отцам впервые предоставили оплачиваемый отпуск по уходу за ребенком. Постепенно к шведам присоединились  и другие северные страны, а в 1990-х в качестве стимулирующей меры были введены «отцовские квоты» – часть родительского отпуска теперь могли использовать только мужчины. Если они ею не пользовались, то это время «сгорало». Сейчас в Швеции отцовская квота составляет 90 дней, так же как и материнская, а еще 300 дней отпуска родители могут разделить между собой как захотят. Пособие по уходу за ребенком достигает 80 процентов зарплаты. Конечно, далеко не во всех северных странах условия отцовского декрета такие королевские, как в Швеции, – он бывает гораздо короче, а пособие ниже, но и в Рейкьявике, и в Хельсинки я наблюдал примерно то же самое, что в Стокгольме: папы с колясками на улицах и на детских площадках попадаются в рабочее время не реже, чем мамы.

Такое же единодушие проявляют отцы в северных странах и в вопросе партнерских родов. У меня две дочери, и я считаю себя довольно активным папой, но при этом ни разу не присутствовал при родах. Когда же я начал спрашивать об этом «северных» отцов, то увидел в их глазах то же недоумение, что и у пограничника в хельсинкском аэропорту: «А что, бывает иначе?» Да, конечно, они присутствовали при родах, как же можно такое пропустить? А вот мнения о том, как и когда именно папе лучше брать декрет, высказывались разные. Кто-то делает это одновременно с мамой: «Когда один из родителей все время сидит дома, а другой работает, то у вас две совершенно разные, отдельные жизни. А если вы оба и работаете, и сидите с ребенком, то тот, кто на работе, всегда знает, что происходит с другим: вы живете одной жизнью и вам легче друг друга понять», – объясняет мне стокгольмский программист Эссе, который делит рабочую неделю пополам с женой Тирой. Он сидит с ребенком понедельник, вторник и половину среды, остальное время – работает. А его земляк Даг, топ-менеджер крупной железнодорожной компании, считает, что только полное отключение от работы на длительный срок дает возможность отцу сосредоточиться на ребенке – поэтому, когда сыну исполнился год, он взял отпуск на девять месяцев и все это время провел с ним один. Но как же работа? Этим вопросом я донимал всех героев книги, искренне пытаясь понять, не переживают ли они о том, что из-за детей им пришлось поставить карьеру на паузу. Кто-то честно признавался, что для него семья всегда была на первом месте и он просто не стал бы работать в компании, где декретный отпуск мог помешать карьере. Кто-то утверждал, что время, проведенное с ребенком, пошло на пользу работе: после декрета возвращаешься более активным, сконцентрированным и с новым взглядом на многие вещи. Но больше всего мне запомнился ответ финского папы Маркуса, менеджера крупной медицинской компании, для которого год, проведенный дома с двумя маленькими детьми, обернулся полной переоценкой себя: «Конечно, мысли о загубленной карьере были, особенно поначалу, – признается он. – Но главное, что мне удалось, – перестать относиться к себе как к производной от работы. Раньше мне казалось, что настоящий я – это тот человек, который ежедневно ходит в офис, руководит подчиненными. Но у меня было достаточно времени, чтобы понять: Маркус Форселл – еще и муж, и отец, и уникальная личность, наконец».