Оглавление
Александр Генис. Игры в бисер
Часть I
Восток. Кисть и бумага
Автор. Звук и буква
Проза транзита. Путь и дорога
Ритуалы чтения. Уют и окоп
Фетиш. Книги и вещи
Глобус Украина. Контур и рельеф
Часть II
действующие лица. Писатель и персонаж
Дихотомия. Элои и морлоки
Благородный дикарь. Империя и колонии
Меньший брат. Народ и звери
Нечисть. Черт и контекст
Иностранец. Там и тут
Часть III
Смутный Эрос. Нагие и раздетые
Натюрморт. Сытые и голодные
Машина времени. Живое и мертвое
Мнемозина. Вчера и всегда
Примерка. Смерть и слова
Арьергард. Мы и они
Точка. Старость и радость
Отрывок из книги
Мое поколение завидовало по двум направлениям. Одно – обычное – вело по проторенному маршруту к американской прозе, джазу и кино – вплоть до Тарзана, которого Бродский в эссе “Трофейное” приобщил к учителям свободы: “…я утверждаю, что одни только четыре серии «Тарзана» способствовали десталинизации больше, чем все речи Хрущева на XX съезде”.
Другой, еще более экзотический путь, вел на Восток и упирался в Японию. Намного позже я узнал об этом и от Виктора Пелевина, который рассказывал, как играл в японцев, отчего и произошла лучшая глава его романа “Чапаев и пустота”. В ней герой наконец с ними встречается.
.....
Разделяя это убеждение, полковник Кошкарев из “Мертвых душ” нарисовал идиллическую картину будущего: “…мужик его деревни, идя за плугом, будет в то же время читать книгу о громовых отводах Франклина”.
Бродский завершил эпоху книговерия в Нобелевской лекции: “Выбирай мы наших властителей на основании их читательского опыта, а не на основании их политических программ, на земле было бы меньше горя”. И тут же опроверг себя, добавив: “Ленин был грамотен, Сталин был грамотен, Гитлер тоже; Мао Цзэдун, так тот даже стихи писал; но список их жертв тем не менее далеко превышает список ими прочитанного”. У Гитлера, кстати, была личная библиотека в 16 тысяч томов, и вряд ли кто в силах прочесть больше.
.....
