Читать книгу Мгновения - Александр Германович Тимшин - Страница 1

* * *

Неподъёмную глыбу я стронул усердной молитвой,

И опять понеслись, наполняя пространство стихи,

Стали строчки ложиться в гармонии слога и рифмой,

Не вполне дар сложенья от суетной жизни затих.

В цикле мысли частично от времени сделались стары,

А читатель листнёт за минуту «Мгновений» листы,

«Зарисовки судьбы» – об огромном без длительных арий,

Наизнанку себя: обнажая мечтанья и стыд.

Неподъёмная глыба без мыслей – прижала ум, веки,

Но подспудно копился и опыт, и внутренний жар,

Мне звезда Рождества вдохновением песенным светит,

И в душе от мольбы заиграл поэтический марш.

* * *

С поэтическим маршем идти несравненно короче,

По просторам вселенной, до точки конечной любой,

На развилках не ждёшь и поход совершаешь не ночью,

И уже не ворчишь, а доволен и этой судьбой.

Все шаги совершаешь со смыслом и временем – в ногу,

И дырой не грозит не оконченных строф спотыкач,

Строки сами собою откуда-то двигаться могут,

И по технике тоже немало приходит удач.

Он совсем не такой, как обычные маршевы ритмы,

Кто-то музой зовёт, но узнаете лёгкостью строк,

И слова, как патроны, в обойме катренами сбиты,

Впрочем, я вам не гений и будь в моей критике строг.

* * *

На душе без трудов поселились ленивые кошки,

Сформулировал фразу на данный текущий момент,

И от прошлых вершин мне остались осколки и крошки,

Или быть так должно в череде переменчивых лент.

Может надо пройти и такие тупые этапы,

Чтобы яростней вспыхнул святой очищенья огонь,

Но пока ощущенье, что лазил лукавому в лапы,

И спасает щит веры – когда-то в дар взятая бронь.

Да молитва, как искра, средь чёрного ужаса светит,

С ней одною легко и на сердце средь бури покой,

Что Господь нас простит, мы хоть блудные, но Его дети,

И другим Его детям по духу я родственный, свой.

* * *

Хорошо, как коня, оседлать вновь потоки сознанья…

У меня лишь желанье держать восхищённо узду,

И за это дают – ранг поэта, высокое званье,

Вдохновенье и труд – но я в этом имею нужду.

Из чего же сознанье свои композиции строит,

Для меня основанье – Писанье, молитва и пост,

Бог Отец, Сын и Дух, все единые, истинно, трое,

Плюс труды и ученье дают поэтический рост.

Вдохновленные строки – как флаги победные реют,

В них добротны и смысл, и рифма, и слов материал…

Ну, так что же я образно, душу повесил на рею,

И конкретно в застое, прошедшую зиму проспал?

* * *

Миражи из глубин – выползают угрюмые танки,

Из под траков, конечно, в ошмётках летит чернозём,

И не бред же больной, и не глюки последствия пьянки,

Поразмыслить бы надо, я где заблудился и в чём?

Для чего возникают такие пустые картины,

Кто агрессор, кто враг, и вот эти мечтанья зачем?

Или боль за страну, за печальные наши былины,

И что сам я ослаб, и в текущее поприще нем.

Я ж за то чтобы плыли любые эскадры по морю,

И вернулись все живы в родной и приветливый порт,

Без меня в этом мире широкое гульбище горю,

Тьма желающих крови из чьих-нибудь рваных аорт.

* * *

Я же мирный, я вятский, войну обойти удостоен,

Но оглянешься: предки, в кого не укажешь – боец,

Видно так на Руси, коль ты с Русью, с рождения воин,

И навряд ли придёт этой цепи спокойный конец.

Хоть потеряно с виду для бойни моё поколенье,

Нам досталось похуже, тупой и безцельный застой,

Пустота позади, впереди же могила и тленье,

Из разводов, абортов, и пьянки губительный рой.

И сейчас рассуди где для нас исцелительно благо:

Смерть за други своя, или долларов «радостный» плен,

Под покровы каких становиться спасительных стягов,

А не резать себе, от слепого отчаянья, вен.

* * *

Нам всегда рубежи преподносят заветные даты,

И тогда налицо урожай, злободневный итог,

Нам ясней, что в душе натворили враги-супостаты,

И куда Он задвинут, за печку какую, наш Бог.

Ну, а если не будем следить за значением чисел,

Тупо просто листаем по кругу всех дней календарь,

Утеряем и цель и тем более истинный смысл,

Но здесь жизнь всем дают, чтоб освоить духовный букварь.

И нам даты нужны наподобие рвущего клина,

Чтобы мы поделили на глыбы всех дней монолит,

Например: все посты ради Девы и Божьего Сына,

Чтобы дух наш разбитый стал с Троицей Божией слит.

* * *

Распрострёт любой ум в полусне череду вспоминаний,

Всё на круги своя, или выход на новый простор?

Что ему не хватает: идей, горизонтов и знаний,

Раз готов ворошить, что уплыло, забыто и вздор.

Это явная связь с кладовой глубины подсознанья,

Что не выразишь словом и вряд ли припомнится днём,

Здесь либидо и страх, и других миражей призыванье,

И картины такие не знаем когда перетрём.

Знаю всё это можно прервать покаянной молитвой,

Но на это нет памяти, может желанья и сил,

И никто не зовёт эти миги сознания битвой,

А то тени того, чем ты дышишь, мечтаешь и жил.

* * *

Как мы любим ругать не по нраву плохую погоду,

Нам бы рая хотелось и высшей гармонии сфер,

А взгляни на себя, как мы в ступе толочь можем воду,

И в какую себя направляем из множества вер.

Нам бы очень хотелось, чтоб быт не трясли катаклизмы,

Славно ровно живя и достаток был сильный во всём,

Всё в себя и в себя, но ведь лопнем, без образно – клизмы,

Мы же твари такие, что всё непотребное жрём.

И здесь дело не только в составе химической пищи,

Экологии тема – прямая в спасенье души,

А вот здесь нет достатка, здесь каждый убогий и нищий,

И внутри много гадов, и сверху пиявки и вши.

* * *

Огляделся вокруг: это ж надо – одни скоморохи,

Захватили и сцену и влезли в паршивый экран,

Там, как фантик-обёртка, мелькают духовные крохи,

А народ утомился и если не пашет, то пьян.

А те шутят вовсю над реальностью нашей убогой,

Ниже пояса смыслы, и где-то заснул интеллект,

Этих шоу сейчас стало просто немыслимо много,

Видно надо кому-то, чтоб стало побольше калек.

Так тогда скоморохи – служители тёмного князя,

И их цель – убедить нас, что надо всем ржать до гробА,

Чтобы нам не пытаться подняться из чувственной грязи,

И вот эта минута сия была только люба.

* * *

Надо что-то сказать, а вот что затрудняюсь ответить,

Я такой же как вы, вы меня не судите ни в чём,

Я такой же земной, но мы всё же Всевышнего дети,

И нам надо обратно вернуться в родительский Дом.

Я такой же как вы, а не умный и правильный ментор,

Но хочу тем помочь, кто идёт ко Кресту позади,

Я же вижу расклад в интервале мечты и моментов,

И себя я сужу пребывая на месте судьи.

И сказать надо много, а сердце ослабшее пусто,

Хотя нет в уголочке проснулась забытая боль,

Надо встать над окопом покинув укрытие-бруствер,

Я в борьбе что-то значу, а сидя в траншее я ноль.

* * *

Киноленты сюжет, в назиданье военная драма,

Как теперешних нас, да забросить в горнило войны,

И не важно какого расцвета у Родины знамя,

Коль припрут, то увидим, что делать на месте должны.

Как себя поведём, если нас да в гремящее пекло,

Будем шкуру спасать или ринемся всё-таки в бой,

Да, себя в этой роли мы видим лишь образно, блекло,

Но такиеэкстримы покажут тухлятину, сбой.

Но мы в разное время не очень похожи бываем,

Где же истина, стержень, в каком закоулке души…

И такие амебы, бывает – мечтаем о Рае,

Так не жди, что гром грянет, хоть что-то и раньше реши.

* * *

Нам итоги поста не дано закрепить на бумаге,

Передёрнется цикл и опять всё на круги своя,

Ну, а страсти души, что подвержены внутренней тяге,

Поутихнут лишь чуть, свои иглы, на время тая.

Так на что эти битвы по некому признаку схожи,

Или бой с ветряком или мрачный без выхода лес,

Или к горлу силком не шутливо приставленный ножик,

Или сам добровольно в темницу духовную влез.

Хотя всё-таки славно, что есть эти главные даты

До которых несём мы во всём оградительный пост,

Мы не только по долгу – уже добровольно солдаты,

И врага мы встречаем не прячась, а полностью в рост.

* * *

Я мысль вспоминаю, что мне залетала под темя,

В ней был чёткий план по решению важных проблем,

Уходит, быть может, святое беЗценное время,

А я не при деле и в стихосложении нем.

И день промелькнёт перевёрнутой жизни страницей,

Как след на воде, да из разных грехов бурелом,

Вот ночью порою полезное действие снится,

Но снова по кругу, и в мыслях провал и облом.

Где взять мне слова, что подобны сиянью жар-птицы,

И слышали их чтоб, добавить, как гром, децибел,

Так вот же замкнулся весь круг – всех призвать к покаянью,

И тихо… Услышишь, придёшь, на Судилище, смел.

* * *

И период без мыслей, наверное, что-нибудь значит,

Не у всех же могучий, не спящий, крутой интеллект,

Но пред всеми стоят по их силам для жизни задачи,

Так устроен из кожи и хрупких костей человек.

И, бывает, живёшь на траву поведеньем похожий,

И жуёшь, что придётся, скотом коротаешь здесь срок,

Только мысли тревожат, что так продолжаться не гоже,

Мол – судьба, у всех было, и случай управит свой рок.

Но у нас ещё есть неизвестный багаж подсознанья,

Что там зреет, таится, то Богу изведать дано,

Но, я верю, достаточно внутренних мыслей спасанья,

И достаточно места для Духа Святого даров.

* * *

Быта замкнутый круг, да ещё целомудрия цепи,

Что надел на себя, но забыл приковать на замок,

И читать недосуг, и несу оправдания лепет,

Что я всё же любя и рощу свой духовный росток.

Ну, а где же плоды и святое целебное семя,

Или в почве всё дело, иль время для сева не то?

Нет, всё это не так, я же с радостью взял это бремя

И Господь наш всё знает, и Сам приготовит итог.

Значит снова читать для подпитки Священные Книги,

И молиться, молиться, и верить, что помощь придёт,

И нести, раз решил, добровольно законов вериги,

Не по силам не взвалят на плечи духовные гнёт.

* * *

Вот и лета зенит, а уже ощущается холод,

Хотя август всего перешёл за предел Илии,

Вот и я уж седой, а в душе ещё дерзок и молод,

Или быть так должно, на весах всегда или-илИ.

Так в начале был сев, и другие до пота заботы,

Но суд-осень проявит, что есть в закромах, весь итог,

И сперва много сил, как пчела строишь многие соты,

А потом подустал и живёшь с болью рук или ног.

И картины такие, примерно, духовного плана:

Сперва бодр и вперёд продвигаешься словно заря,

А в зените замрёшь, средь трудов, суеты и обмана,

И в душе боль за всех, все пропали и пишешь им зря.

* * *

Весёлая осень – любимый пейзаж у поэтов,

И красок побольше, но холод и сырость гнетёт,

Уже не дождаться, как летом, с любимой рассвета,

Что всё преходяще напомнит нам по небу лёт.

Но радостно ждём ещё светлых и тёплых денёчков,

Последнего гриба, прогулок по жухлой листве,

И рвётся наружу с пера слова спелого строчка,

И здесь все поэты, наверное, в дальнем родстве.

Осенняя песня повенчана вечно с тоскою,

Тем более ценен любой перед стылостью миг,

Я зубы сцепив, через слёзы, о радостном вою,

Слепив из катренов печалям и горестям фиг.

* * *

Коль в молитве ослаб опускается планка всё ниже,

А лукавое дно вмиг использует слабый момент,

И ты ходишь пустой, понимая, что полностью выжат,

Но не резать ж себе, как у мира положено, вен.

И на память пришла деревенская наша телега,

Чуть опустишь вожжу и окажется домом кювет,

И вся праведность наша навроде весеннего снега,

Как бы белые с виду, а внутренний с примесью свет.

А вставать тяжело, хотя сердцем я чувствую – надо,

Тяжело на виду, тяжело когда яростен враг,

Но надежда в подмогу и выведем внутренних гадов,

Видно нам не расти без познаний, падений и драк.

* * *

Мне шалая мысль прострелила сознание на вылет,

Но я улыбнулся, не очень сей мыслью задет,

Она улетела, не то, что обычные в мыле,

Что вновь возвращаются, вроде привычных комет.

Их можно исчислить, коль ведомы центр притяженья,

И некие факторы: скорость, орбиты пробег,

А в плане духовном все мысли с лукавым сраженья,

Они прираженье, волна, а ты низенький брег.

И чуть зазеваешься – образно спину подставишь,

Накатит цунами и дому на дюнах каюк,

Но встретишь их лбом и молитвой Всевышнего славишь,

Тогда тебе мысль – и звезда, и помощник, и друг.

* * *

Виртуальный полёт нас вознёс и прощай дельтапланы,

Что же делать, реально она не для нас – высота,

Ну, а в гугле мы асы, пилоты, штурмАны и паны,

Посетить можем всё, и как с неба увидеть места.

Можно много мечтать на земле для нас очень суровой,

Но всегда недоступен и вновь убежит горизонт,

А нам хлеба и зрелищ давал чтобы снова день новый,

А кому-то и надо, чтоб личный был выпуклым понт.

Виртуально-реально, но честно – то всё суррогаты,

Есть какая-то сила, которая – всё и везде.

И кто в Бога не верит – уполз словно рак на попятный,

Мы без веры в тревоге, без мира и в разной нужде.

* * *

Я мысли прогнал, чтобы вновь окунуться в нирвану,

Что грубо, конечно, но здесь называется сном,

И лучше уж так, чем жевать всю избитую, рвану –

Шаблонную жизнь, что духовно является дном.

И так вот парю между небом и грешной землёю,

Но сердцем я знаю, что где-то есть верный Маяк,

Есть стороны света и Высь, и есть низость с змеёю,

И где приземлишься, то там и поставишь свой стяг.

Но где твоё знамя, там центр и твоя оборона,

А ценность какую хранит наш последний редут,

И как избежать даже в сне нам для мыслей полона?

Мы даже не знаем – какие сюжеты нас ждут…

* * *

Надо много успеть – на страну надвигается осень,

Мы же севера люди и знаем, что в зиму почём,

Но придёт выходной, всё бросаем – Всевышнего просим:

Помоги и спаси, мы лишь главного – милости ждём.

Надо много объять, а не миги и видимый спектр,

Что за кадром стоит, в корень важно и быта ценней,

А мы люди такие, что тешим свой чувственный сектор

И нам даты даны, чтоб разложить – где пыль и нужней.

У дат разные ранги и люди-снежинки не схожи,

Нет в копирку узоров, у всех закоулки в душе,

Если совесть осталась, она тебя в праздник загложет,

Если нет, надо думать, ты близко к обрыву уже.

* * *

Нам разные мысли приходят под свод полушарий,

Мы сапиенс гомо с великой работой ума,

И это отличье от прочей беЗсмысленной твари

Даёт нам надежду, что тело лишь кокон-тюрьма.

И надо пройти этот цикл оперенья достойно,

Чтоб выйти на волю, где ночь, как сияние дня,

Но выдержать надо со страстью и помыслом войны,

И коль проиграешь – ты просто вредитель и тля.

Пусть мысли мои приблизительны, образны, грубы,

И быстро другие, но в мире, где тьма, что огни,

Облекшись в слова, они нам, как зовущие трубы,

В них – правда, с любовью: не нравиться, мыслью – распни.

* * *

Я всё лето проспал, пребывая в застое и неге,

Сладкий сон без часов, да порой до утра Интернет,

Так утихнет мечта о загробном спасительном Небе,

Где нет наших проблем и болезней, и прихотей нет.

Только к осени ближе доходят вестей переборы,

То крушение в небе, а то на водице облом,

Но никто не глядит в чёрно-белые эти узоры,

Каждый строит свой быт и на дюнах укрытие-дом

Но взгляни чуть построже: мы вроде убогой улитки,

Позапрятались в норки – текущих вещей скорлупу,

И наш мир на песке, и весь гонор паршивый и хлипкий,

Вдруг придёт что-то свыше…. И хруст, и смолотят в муку.

* * *

Для чего нужен сон, при такой нашей жизни короткой?

Когда можно бы тупо – включил-отключил агрегат…

И характер зачем? Сделать тварь бы послушной и кроткой,

И тогда б отдыхал до любого пришествия ад.

Ведь во сне я открыт для любых иноземных влияний,

Кто навеет мне тему: тревога, желудок иль пах?

Здесь простор для всего – нашей страсти, фантазий и маний,

И бывает, отсутствуют полностью совесть и страх.

Легко ставлю вопрос, находясь в зыбкой дрёме, на гранях,

А ответ не отыщут весь мыслимый сонм мудрецов,

Но пришло вот на ум – а чем трон сердца нашего занят,

Туда вектор, есть ангел и яростный натиск бесОв.

* * *

У меня был застой после взлёта и песенной книги,

Значит, полностью выдал душевных глубин антрацит,

И сложил в уголок очень нужные духу вериги,

Но с другой стороны – видно так завершается цикл.

Отдохнул, поглядел, побывал и в других ипостасях,

И увидел: всё прах, суета, страсти века сего,

И что много чего наши очи духовные застит,

Но я знаю откуда на души весь холод снегов.

Этот холод зеркальный реальный отсвет преисподней,

Он не греет, а губит, но в блеске есть прелесть и страсть,

Как на саночках с горки, а ниже ждут волки, голодны…

Тут лишь вера поможет, не даст нам с обрыва упасть.

* * *

Сочинить хочу песню, чтоб прыгали сами октавы,

Да вот только нет ритма и правильно вставленных слов.

Потому, может, нет, что хочу ради выгод и славы,

Но ведь всё это было, а что же придумаешь вновь…

Как исполнить такое, чтоб было и вашим и нашим,

Совершенство со смыслом, гармонию рифменных сфер,

А вот надо ль оно? Коли в душах по чёрному пашем,

То и стих наш по виду – печален, занозист и сер.

Без меня вам исполнят: тум-бум, тра-ля-ля и ле-ля-ка,

Разве есть ещё время для пустопорожних октав…

По большому же счёту нам надо молиться и плакать,

Жаль лишь после рассудят – кто был актуален и прав.

* * *

Новый год подошёл точно в срок, в колее паровозом,

Надо встретить достойно, перрон к пассажирам готов,

И погода ласкает умеренным добрым морозом,

И надеемся, верим, что выдастся лучше – год нов.

Разрешаться вопросы, как числа в несложномсудоку,

И не встретится «мега» иль хуже того «самурай»,

Всё сойдётся, как пальцы: сверхточно, надёжно и к сроку,

Но важнее всего – ты спасенья себе пожелай.

Не от мифов, грядущих смертей, провокаторов бесов,

От реальной пучины, что тянет заманчиво дном,

Всем желаю отведать закваски святого замеса,

Поздравляю с грядущим, желанным Христа Рождеством!

* * *

Ощущенье такое, что всё наше сущее грани,

Непонятно какого объёма физических мер,

И любой шаг иль взгляд за дозволенный радиус ранит,

Переход не возможен без высшего допуска сфер.

И «блажен», кто привык, неприметно вращаться в болоте,

Сыт и пьян, и в достатке на пошлые зрелища вид,

А кто грань нарушает – тех дикиммандражем колотит,

Но с другой стороны он уже не с толпой – индивид.

Философствовать много про разные поприща можно,

А ответ, как иголка, в изъеденном стоге с трухой,

Всё и так и не так, и нужна эта разная сложность,

И кто ищет – увидит, что так нам готовят уход…

* * *

Пожеланья и действия, слово и дело – далёки,

Я о том, что непросто, о тонких движеньях души,

И хотя и бездействие, с вялым моленьем – неплохи,

Не горение духа – хотя бы не очень грешит.

Понимаю, что планка всегда высоко, запредельна,

И своими потугами взять, не дано одному,

Сделать надо из массы рассеянных помыслов цельность,

И на мысли набросить, для цели спасенья – хомут.

Вот и выводы просты, бежать надо в общей упряжке,

Чтобы мысли не ринулись снова в безумный табун,

И тогда путь на гору не будет унылым и тяжким,

И на дно не утащит, ну, образно – чёрный горбун.

* * *

Вопросы, вопросы – их разум предложит немало,

И будет томиться, пытливо «копая» ответ,

И чтоб он искал, посылается помощью «жало»,

И если отыщешь, становится помысел светл.

Я здесь о болезнях и прочих ударах судьбины,

Мы часто поспешно вопим, проклиная судьбу,

Но видимо путь наш неправильно вектором сдвинут,

И нас поправляют, любовно за ворот ведут.

Я много «копал», примеряя чужие ответы,

Всё сводится в точку – поста и молитвы души,

И что здесь заметить в последнюю важную строчку…

Мы все слишком разны и вид наш не очень «пушист»…

* * *

Я не слишком дурак – я увидел Ногайскую бухту,

Виртуально в полёте на «Гугле» свершая облёт,

Не рискуя при этом ни врезаться в берег, ни рухнуть,

Представляя себя перволётным лихим кораблём.

А стихи сочиняю с закрытием век, на кровати,

Предо мной горизонты и мыслей космический бег,

И меня ни дракон, ни другая охрана не схватит,

И лазейку найду в неприступной на вид городьбе.

Резюмирую мысли – я очень отважный искатель,

Мне по силам забраться на дальний Плутон, иль Луну,

Находясь на боку, и в тепле, и в укрытии-хате,

Славя Господа слогом и сладко пытаясь заснуть.

* * *

Переложить врачу свою боль и кручину не ново,

Раз заплачены деньги – пусть будет вершитель проблем,

И всегда не в себе видим корни от следствия злого,

Да и если и видим, не будем их трогать совсем.

Пусть на нас, раз больны, до потов поработает дядя,

Он же просто обязан и крепкий на вроде пилы,

А мы ручки сложив на больничный иль пенсию сядем,

И не вздумаем чистить от разного хлама тылы.

Я утрирую факты, простите меня, кто при боли,

Строю образ того, что недужье таиться внутри,

Чтобы свет, хоть и малый, был в тёмное царствие пролит,

Ты за лучик схватись, да и внутренним оком смотри…

* * *

Самолёт пролетел, потревожив медвежью округу,

Что ещё нас тревожит – неведомый зверь Интернет,

Он приходит чрез даль, рассекая свирепую вьюгу,

Всем несёт много истин, и даже, как думаешь, свет.

Но проходят минуты и след самолёта растаял,

И от истин останется пепел, как водится, пшик,

А в уме нашем мыслей огромная вольная стая

Снова ринется дальше, мозги озаряя на миг.

По большому раскладу живём как в семнадцатом веке,

И зверьё к нам стучало когтистою лапой не раз,

Но Христос – Идеал, через дальний бег времени светел,

Он тревожил и будет, и спящих тревожит сейчас.

* * *

Заторможенный мозг пребывает в зыбучем тумане,

И не хочет оттуда, блаженно плывя в полусне,

И его не реальность, ни сон своей гранью не ранят,

А вот мысль – та, что Свыше, становится тихо ясней.

Выплывает незримо и слоги становятся в строчку,

Через связь подсознанья словами покажется суть,

Словно луч в темноте озаряя ослепшую ночку,

Эти мысли крупинку от высших идей принесут.

Я не мыслю себя ни Платоном, ни мудрым Сократом,

И другие философы мне не пример, ни указ,

Я ничтожный и малый – как некий физический атом,

Становлюсь с ними рядом – коль мысли запишет рука.

* * *

Апельсин прикатился к подножию старого дуба,

И давай вразумлять, что к чему одного желудёнка,

Что и вид не того, и какая-то серая шуба,

Твёрдый верх и внутри всё с горчинкой, да шляпа, всё тонко.

Я разбор так представил в «Стихах для людей» у поэтов,

Что ж учиться всем надо, кому недостаточно дара,

Чтобы чётким был стих, фотомастера кадр без засветов,

А то ждите, получите сразу укол «скипидара».

Позитив перепутался ныне от цифр с негативом,

Из духовного мира поэзию в клеточки – жалость…

И пока апельсин с желудёнком возился ретиво,

Появилась свинья и кого-то со вкусом сжевала…

* * *

Мне поток рассуждений идей у людей интересен,

Хоть встречается ересь и муть, и пустяшный песок,

Есть созвучье и лад, мир огромен для мыслей и тесен,

И его не измеришь, и нет для подсчёта весов.

От трудов, да мытья – оседают из злата крупинки,

И чтоб жемчуг найти – распечатаешь раковин воз,

Иль как в речке шуга – проплывают словесные льдинки

И в конечном итоге нас мучает вечный вопрос…

Подсознательно ищем ответы о жизни и смерти,

Игры разума странны и в чём же он смысл бытия?

Кто наш дух и вселенной немыслимый социум вертит,

И какое здесь место во всём этом вымолю я?

* * *

Мы под небом своим ощущаем себя всё же дома,

Хотя жёстко хватают на горле дыхательный путь,

Весь уклад на Руси переделан, оболган и сломан,

И не впишешься в рынок – о многом на свете забудь.

Нам чужую мораль прививают – почти, что с пелёнок,

От дебильных мультфильмов и прочий от Запада вид,

Лже лекарства, лже корм, лже идеи и водка палёна,

И не крикнет никто, как у вора на шапке горит.

Но не зря говорят: помогают в дому даже стены,

От икон на Руси ощущаем невидимый жар,

И мы верим, очистится мир от незнанья и пены,

Но сегодня все ходим по тоненькой кромке ножа.

* * *

Побывать бы на кухне, где всё наше сущее варят,

Рассмотреть все зацепы и привод судьбы не спеша.

Есть ли выход лучом или замкнут по образу шара,

И куда и откуда летит, не старея, душа?

Понимаю не сдвинуть самим ни одну шестерёнку,

Захрустит, коль замедлишь, утянет движением жизнь,

Там такой наворот – супер мудрый, великий и тонкий,

Скажешь: лучше не видеть и слабый мой разум держись…

Остаётся поверхность земная на вроде столовой,

Подкрепись, что сготовят, есть выбор из множества блюд,

Если с кушаний многих мы выберем вечное Слово,

Будем сытые точно, а прочие после сблюют….

* * *

Живут в суете и текучке заблудшие люди,

И вряд ли попросят: «Помилуй, Ты, Господи, нас».

Но Он милосерд – никого из живущих не судит,

А любит открыто – об этом короткий рассказ.

Растёт возле каждого дома обычная травка,

Но в том-то и дело, что только для членов семьи,

И кто приглядится: открыта великая правда,

Какие болезни – такое и семя земли.

Лопух, одуванчик и прочие сорные травы,

На самом-то деле к здоровью отличному ключ,

Но мы лезем в город за химией в сети Минздрава,

Идём к экстрасенсам, и прочую пробуя чушь…

* * *

Безликие чувства рождают не наши проблемы,

И смысл их безликий на голову выворот с ног,

Кто тот кукловод, что в душе нашей путает клеммы,

И нас заземляет? Но знаю, что точно не Бог.

Слова современные часто лишённые сути:

Бомжи и путаны – из тысяч лишь малый пример,

Кто чистый родник из славянского озера мутит,

Чужим языком убивает живительный нерв?

Святая Россия и чистое Русское Солнце –

Не просто слова и наш лозунг «Не пяди земли».

Когда без корней – получаем: пардоны и нонсенс,

А с корнем мы: благо, честь, слава – кремли.

* * *

Если мысль не растить, не вытягивать нудно ей шею,

То уйдёт не простясь, как с ладони горячий песок,

Ну а если поймал, я её на бумагу приклею

Посерёдке меж адом с чертогом незримых высот.

И она существует, и может на что-то работать:

На убийство мгновений, на шутку, на пошлость и бред,

И звучать откровеньем, то врать, как фальшивая нота,

Но одно, безусловно – ей больше отпущено дней.

Я уйду за предел, куда нет для материи входа,

А отсюда потянется следом незримая нить,

И вот сможет ль она заплатить там какую-то подать?

Для чего нам дано: из чего-то и что-то родить?

* * *

Впечатленье от взгляда зачем-то душе нашей надо,

Так устроено сразу, на этом и рос человек,

Мы прекрасное зрим, но с такою же жадностью гадость,

Посылая сигналы в коробку, что выше бровей.

Ну, а там эту массу кипя сортируют нейроны,

Что в кладовку, что в сердце, что сразу транзитом в утиль,

А ещё впечатленья откуда-то считывал сонный,

Много правд и соблазнов уже повстречали в пути.

Впереди горизонт – суша-море, вещь, облик ли скорый,

Целый лесоповал устремляется в наши глаза…

В горний мир, в сериал, или в плоть направляем мы взоры,

Поразмыслить бы надо, зачем этот вход и азарт?

* * *

Я обшарил свой мозг, как прожектора светолучами,

Обнаружил пустоты, а ниже – дым, облачный смог,

А под смогом лежит неподвижный заиленный камень,

И нет щелки куда отпустить бы для мыслей письмо.

Что закрыло мой мозг на замок, будто ящик Пандоры,

Почему без работы стоит генератор идей…

И душа на покое, не спорит, не стонет, не вздорит,

И не мечется в клетке, вопя: я откуда и где?

Эта крошка блаженства итог от последствия Пасхи,

Когда тело ещё не хлестнули земные дела,

Это после начнутся опять впечатленья и тряски,

И покоя не будет ни духу с душой, ни челам.

* * *

Садовода сезон, при весне, относительно скорый,

Зазевался чуть-чуть и распустится нужный росток,

Да зараза свои проявляет незримые споры,

И уже не от нас продолжается зримо рост тот.

А от нас копошенье и точно в природные сроки,

Выбираем труд главный в текущий сегодняшний день,

На глазах просыпаясь природа с посадкой торопит,

И уже не успеть в воплощении многих идей.

Вот и главное – вывод, что осенью делают ямы,

И готовят подробный, по пунктам прописанный план…

Так и в мире духовном успеха добьётся упрямый,

Тот, кто почву готовит, и чистит заранее хлам.

* * *

Обленился и стал я, почти что, как кот Епифаний,

Чья работа в нирване лежать без забот на печи,

Размышляя: зачем, и откуда, и с кем эти «сани»,

На своих ли шестках расселились мы «боги»-сверчки.

Ибо судим о всём со своей небольшой колокольни,

И бываем не в силах раздвинуть кривой горизонт,

Для чего ходит в школу обычный посредственный школьник?

Для ума, для оценок? Не знает, но мучится он.

Вот и мы так не знаем, откуда враги-супостаты

Подкрадутся нежданно, и вышибут с чуждых «саней»,

И не школьники вроде, а дяди уже бородаты,

А не знаем без Бога: где выше, прямей и видней.

* * *

Я полгода живу без трудов и больших вдохновений,

Успокоилась буря в стакане застойной воды,

Утонул в суете из коктейля заботы и лени,

Здесь душе невозможно полезное что-то родить.

Видно надобно чувствам, уму и глазам впечатлений,