Оглавление
Александр Иличевский. Справа налево
Зрение
Про пространство. Притяжение гор и людей
Про пространство. Молчание
Про главное. Глаз
Про главное. Молоко тайны
Про героев. Байдарка и шторм
Про главное. Многослойность
Про героев. Перекрашенная трава
Про пространство. О недоступности
Про главное. После слов
Про героев. Сила кино
Про литературу. О боге
Про главное. О строительстве
Про пространство. Прибежище
Про литературу. Пугачев и бесы
Про героев. Маркус Яковлевич Роткович
Про главное. зрение
Про город. Причина
Про главное. Другая дорога
Про пространство. Карта и мистика
Про главное. Лишние мысли
Про героев. «О, облака!»
Про главное. Облачность
Про литературу. Преисподняя, вывернутая наизнанку
Про пространство. Сборка пространства
Про главное. Кадры
Про главное. Бронзовый вексель
Про литературу. Заминка
Про литературу. Пророк как поэт
Про героев. Мир крыш
Про главное. Муравьи и дельфины
Про главное. Молния
Про город. Академия
Про литературу. Поправка
Про героев. Юрий Егоров
Про главное. На счастье
Про время. Луна
Про литературу. На Никитском
Про главное. Метафизика против физики
Про литературу. Кусочек мела
Про главное. Звездный вальс
Про время. В окуляре
Про литературу. «Дядя Годо»
Про главное. Вселенная, сознание, знание
Про время. Прощальный взмах
Про героев. Простые профессии
Про город. Колокол
Про главное. Место встречи
Про литературу. Анима
Про героев. Цветной воздух
Про главное. Из теории систем
Про город. Точка росы
Про главное. Различие
Про героев. В котлы
Про главное. Ключи
Про главное. Теплушка
Про главное. «Пегий пес, плененный краем моря»[3]
Слух
Про главное. Пластинка из Торгсина
Про время. Школа вечности
Про время. Сборка времени
Про литературу. Новый смысл
Про героев. Пластинка
Про время. Лес и деревья
Про главное. Слово
Про героев. «Без тоски, без печали»
Про литературу. Ткань вечности
Про пространство. Просодия мира
Про литературу. О речевой действительности
Про главное. О пустоте
Про время. Принцип
Про пространство. к океану
Про литературу. Эпоха второго храма
Про героев. Колесо духов
Про литературу. Суфизм
Про пространство. Звуки
Про главное. ДНК и книга
Про героев. «Крош»
Про литературу. Каббала как поэзия
Про главное. В защиту племени Короваи
Про главное. Милость
Про литературу. Бунин
Про главное. Иной страх
Про главное. Власть языка
Про литературу. Работа
Про героев. Стать математиком
Про главное. На волю. Памяти Германа
Про литературу. Борьба
Про главное. Кроме хоккея
Про главное. День Победы
Про литературу. Грамотность
Про главное. Про музыку
Про литературу. Большие вопросы
Про пространство. Фрегат «Иной»
Про главное. Равновесие
Про литературу. Брак ночи и солнца
Про героев. Хор
Про главное. Хвала почте
Про пространство. Рокот странствий
Про героев. Леонард Коэн – футурист
Про литературу. Психология
Про главное. Единая теория поля
Про литературу. Обо всех
Про героев. Певец
Про время. Диктат архаики
Про литературу. Булгаков во Владикавказе
Про главное. 2017
Про литературу. Новые языки
Про пространство. Метафора имперскости
Про литературу. О выразительности
Про главное. Закваска
Про время. Мост
Про город. Хвост
Про главное. Шибболет
Осязание
Про главное. Поверхность
Про героев. Печка Голикова
Про литературу. В море и на суше
Про главное. Трудные слова
Про время. Левант
Про главное. Климат и смысл
Про литературу. Столбы
Про город. Москва изнутри
Про главное. Жара и холод
Про литературу. Хвала Свифту
Про главное. Равновесие
Про город. «Страна глухих»
Про героев. Фукусима
Про литературу. О невозможности толстого
Про главное. Слева направо
Про главное. Устойчивость
Про пространство. Иногда это называется судьбой
Про литературу. Слова теории
Про главное. Чистый лист
Про литературу. Оба два
Про героев. Климат
Про литературу. ялта
Про город. Чужая
Про главное. Вхождение в круг
Про героев. На краю
Про главное. Пари
Про литературу. Стиральная доска
Про главное. Второй том
Про главное. Камушки
Про литературу. Караван
Про героев. Прикосновение
Про пространство. Мегалиты
Про город. Туман над заливом
Про пространство. В Дамаск
Про время. Цусима
Про пространство. Между хазарами и крестоносцами
Про время. На плечах
Про главное. Здесь
Про главное. Че-че-о
Про время. щепки
Обоняние
Про главное. Плыть, бежать, любить и слышать
Про героев. Дух где хочет
Про главное. Молекулы в воздухе
Про город. О Пресне как о тексте и не только
Про город. Zoo
Про время. Чурек
Про героев. Петля Касатова
Про главное. Двадцать лет
Про пространство. На память
Про главное. В порту
Про литературу. Чевенгур
Про пространство. Хвала розам
Про литературу. Деньги как вдохновение
Про главное. Север и юг
Про литературу. Согласные как праматерия
Про главное. Прибытие
Про время. Маршруты
Про главное. Другое время
Про героев. Движение
Про литературу. Человек и темнота
Вкус
Про главное. Вкус скрипки
Про время. Съедобная тайна
Про главное. Хвала фармацевтам
Про литературу. О любознательности как форме отчаяния
Про пространство. Сахар
Про литературу. Пролетка
Про главное. О глаголах
Про пространство. Дань Каталонии
Про пространство. Разность морей
Про литературу. Абрикосовая
Про пространство. Исток
Про время. Весна идет
Про пространство. Из Лангедока
Про главное. С другого конца
Про пространство. От Тихого до Атлантики над горами и пампой
Про пространство. Без хлеба
Про литературу. Поверхности
Про пространство. Знамёна моря
Про героев. Гостинец
Про время. Водка
Про пространство. Море во рту
Про героев. О хлебе насущном
Про пространство. Картошечка
Про главное. Пить и плакать
Память
Про главное. Теперь некому
Про литературу. Несколько шагов
Про время. Понимание
Про главное. На вырост
Про героев. Карты
Про главное. Минус-психология
Про героев. Камни Каплана
Про героев. Теорминимум
Про литературу. Смысл выжить
Про героев. В пардесе
Про время. «Следующая бензозаправка только через 64 мили»
Про героев. Про иону
Про главное. Три войны
Про литературу. О чувствах
Про время. Подсветка
Про время. Прошлое и настоящее
Про время. Просто так
Про время. «Пять минут, пять минут»
Про главное. Гуси
Про пространство. Шухов для Сухова
Про время. Колыбель
Про литературу. Александр Гольдштейн возвращается домой
Про время. Двадцать
Про пространство. Разность
Про литературу. Справедливость
Про главное. Расписка
Про время. Новая библия
Про героев. Рыба
Про литературу. Слова
Про главное. За рабочим столом у железной дороги
Про время. Сорок три
Про главное. Дорога
Про главное. Зверобой
Про литературу. Такт
Про главное. Воронка
Про героев. Левитация
Про главное. Штрихи воспитания
Про пространство. Угроза
Про время. Место войны
Про главное. Раскол
Про главное. Онтология
Про главное. Последние в роду
Отрывок из книги
6 декабря 1988 года профессор МФТИ, начальник отдела Физического института АН Сергей Анатольевич Славатинский, один из руководителей проекта по изучению космического излучения, перед отъездом в Москву устроил для аспирантов посиделки на высокогорной Нор-Амбердской лаборатории. Дав последние напутствия, С. А. поднял рюмку кизиловки: «Каждый раз, когда уезжаю из Армении, что-нибудь нехорошее происходит… Позапрошлый раз ногу вывихнул. Прошлый – перестрелка в аэропорту…» – «А вы, Сергей Анатольевич, не уезжайте», – сказал один из аспирантов. Изобретатель рентген-эмульсионного метода регистрации космических лучей, разработанного на Тянь-Шане и Памире и апробированного на Арагаце, улыбнулся и кивнул: «Да, пора уже остаться навсегда».
Нор-Амбердская лаборатория расположена на высоте 3800 метров у небольшого озера, чья сизая рябь открывается после серпантинного подъема среди ярусов альпийских лугов, обильно усыпанных труднопроходимыми грудами камней. Озеро застилается несущимися клочьями облаков, и влажный холодный ветер пронизывает до дрожи, когда, привыкший к равнинной жаре, вылезаешь из машины в шортах и майке. На такой высоте температура воздуха падает вдвое, и уже чувствуется горная болезнь – десять шагов вызывают затрудненное дыхание, в ушах появляется тихий нудный звон. Он исчезает, когда укладываешься спать на станции, укрываешься с головой тяжеленным, схожим по весу с куском асфальта, шерстяным одеялом и проваливаешься в беспробудный сон, глубокий настолько, что поутру не сразу вспоминаешь не только место, где находишься, но и себя самого. Таковы сны на Арагаце, который сам похож на сон – пустынный, елово-синий. Зимой склоны самой высокой горы современной Армении завалены снегом и доступны только вездеходу с закрепленными по бортам бревнами, используемыми для преодоления особенно глубоких рвов. Двадцать три года назад этот самый вездеход, значительно менее обтерханный, прощупывая заснеженный склон фарами, прибыл за Славатинским. После проводов научрука утром следующего дня один из аспирантов проснулся от страшной тряски. Ничего не соображая, он выбежал в пляшущий под ногами холл и увидал, как собранная из медных пластин полуторатонная люстра, раскачиваясь от упора до упора, долбит потолок. Первая его мысль была абсурдной: сошла лавина, и на озере треснул лед. Но всё оказалось страшней, невообразимей: треснули горы, и раскололось нагорье – в течение полуминуты были разрушены Спитак и сотни сел, погибло больше 25 тысяч человек.
.....
И мертвые пчёлы Персефоны у Мандельштама – из того же поэтического царства меда. Самый странный миф о пчелах – о том, как Ариадна, утратив возлюбленного, погибшего в бою, собирает капли его еще не свернувшейся крови и разносит по лугу, окропляя ею цветы. А потом идет на край леса и находит там пчелиное гнездо, у которого время от времени является ей во плоти призрак ее возлюбленного, с которым она коротает любовное время до полуночи, утешаясь его ласками. Получается так, что пчёлы как будто синтезировали человека. Что сказать в ответ на это, зная, что состав меда по микроэлементам на девяносто девять процентов совпадает с составом крови человека?
Ирод Великий, когда вырезал всю династию Хасмонеев, оставил в живых ровно одного ее представителя – свою возлюбленную юную жену. Он страстно любил ее – как никого на свете. Но девушка не выдержала позора и кинулась с высоты, сломала себе позвоночник. Ирод велел поместить ее мертвое тело в ванну с медом, откуда потом, горюя, доставал полюбоваться. Таким образом, пчёлы рождают метафизическую субстанцию, сгусток союза пространства и ландшафта, способный в своих высших формах удержать объект воспевания – в стихотворении как в янтаре, равно как те же пчёлы метафорически соединяют слово песни-стиха и простор, в котором оно раздается.
.....
