Читать книгу Из вечности, через зависть, к бесконечности - Александр Комиссаров - Страница 1

Зависть – это искра,

которая озаряет путь человека, ведя к преуспеванию и прогрессу !

А.И. Комиссаров

Глава 1.

Жуткий не человеческий крик влетел с улицы в открытую балконную дверь.

Впечатление было такое, будто кого то режут по живому.

И тут же за душераздирающими воплями последовало залихватское соло на электрогитаре.

Кент бабилоооон,

Еврибоди телс ми сон,

Кент бабилоооон,

No, no, no, no …

Say you don't need no diamond ring and I'll be satisfied…– неслось по дворовому пространству.

У кого то из соседей во всю мощь динамиков надрывался магнитофон.

Получил удовольствие сам, поделись с товарищем! – видимо таков был девиз у счастливого обладателя блюзовой композиции, Кинь бабе лом!

Виталька! Чтоб тебя тараканы съели , пёс ты поганый , ни дна тебе , ни покрышки! Сделай музыку тише, а то ведь невозможно жить так , голова разрывается на части и дом трясётся!

Виталька ты слышишь, что я говорю?!

Получив избыточную дозу удовольствия от грохотания музона и не выдержав её целебного воздействия , во всё горло пыталась переорать , соседка Райка , децибелы звука несущиеся из открытой балконной двери второго этажа.

Она пыталась докричаться до меломана, высунувшись из своего окна первого этажа.

Виталька слышишь меня! – тётка Райка проорала это раза три к ряду, не добившись быстрого ответа со стороны любителя оглушительной музыки.

Услышать что либо в своей комнате, ему было сложно из-за грохочущего и ревущего звука.

Глаза Сашки, ни как ни хотели открываться , он чувствовал себя словно лимон, попавший под мощный гидравлический пресс.

Громкая музыка, крик соседки, прервали его сон в самом важном месте.

Видение ещё мгновение назад было столь чётким, понятным и в таком ясном цвете , что казалось очнись и вся иллюзия будет стоять перед глазами , спроецированной словно на широкоформатном экране , в кинотеатре.

Но ни какой, даже малюсенький кусочек теперь не хотел проявлялся, как не напрягал он свою память.

Чувство жуткой досады и огорчения висели камнем на его душе, и в тоже время, он наверняка был уверен, что виденное им сегодня ночью имеет чрезвычайно важное значение для него.

Непрекращающийся крик соседки вывел наконец его из сонного оцепенения, он окончательно проснулся и уже было хотел выйти на балкон , что бы присоединиться к общему негодованию , но тут сквозь треск и шум звука, раздался крик Витальки.

Тётя Рай , это же битлы! Кент бабилоооон, Еврибоди телс ми сон…– пытался он перекричать ревущий магнитофон , отстаивая свой выбор.

………………………………….

Соседский паренёк Виталька, был на год старше Саньки и жил в квартире расположенной на одной лестничной площадке с ним .

Балконы их квартир располагались на одном уровне в десяти метрах друг от друга .

Семья меломана считалась обеспеченной и зажиточной , так как отец и мать были с высшим образованием , что в их окраинном , московском дворике было большой редкостью.

Деньжата водились в их семье не только потому , что люди с высшим образованием не плохо зарабатывали , но и потому , что отец Витальки крайне редко дружил с «зелёным змеем», чего в среде мужиков-работяг, того времени, почти не наблюдалось.

В их большом дворе Щербинин Виталька был первым и единственным обладателем, нового четырёхдорожечного стереофонического магнитофона

Маяк-202.

Черный пластик, матовый алюминий, ручки и переключатели магнитофона были сделаны по последнему слову техники. Но главное в нем был мощный звук, шесть ватт громкости на динамик!

Дворовые пацаны дали Витальке кликуху «щербатый» из-за его фамилии , но и на самом деле он был какой то угловатый , необтёсанный , щербатый одним словом.

……………………………………………..

Лов, лов ми ду…– уже значительно тише стал звучать следующий хит Битлов.

Да мне битлы , не битлы, один хрен !

Капиталисты они все , проклятые!

Нашей молодежи голову засирают, распустило вас государство, нет на вас Сталина!

Я вот вечером матери твоей пожалуюсь, что ты житья своей «тарахтелкой» не даёшь людям!

Она тебе магнитофон вообще запретит слушать , да ещё и ремня всыплет по первое число .

А будешь продолжать хулиганничать , так я и участковому Широбокову пожалуюсь!

Пусть тебя на учёт поставит , в детскую комнату, будешь ходить отмечаться по вечерам , – грозила на всю улицу распалившаяся тётка Райка.

От души наоравшись, она захлопнула наглухо своё окно , зная что после таких предупреждений любителю музыки просто ни чего не останется делать, как выполнить требование общественности , представительницей которой в данный момент была она одна.

Музыка стихла , получать по полной программе от матери «щербатому» совсем не хотелось , а с участковым встречаться было и вовсе не с руки.

В упавшей на двор тишине, теперь отчетливо слышался чарующий, переливчатый щебет скворцов, живущих в кронах раскидистых каштанов.

Южные деревья, огромных размеров, с острозубчатыми листьями, хорошо прижились и разрослись в окраинном дворике Москвы, заполонив почти все его пространство.

Скворцы в их пышных кронах благоденствовали и щебетали на все лады , то выдавая трели славного певуна соловья , живущего не по далёку в листве тополей , то лихо подтрунивая над чириканьем вездесущих воробьёв скачущих по асфальту, а то издеваясь над соседским кенором «кешкой» , заливаясь его серебристо – хрустальными переливами.

Лёжа в постели Санька рассматривал комнату в которой жила вся его семья, будто пытаясь разглядеть на её стенах, ответы на свои вопросы.

Он всё ни как не мог успокоиться по поводу приснившегося сегодня ночью сна.

Выцветшие, потёртые обои цвета охры , с не замысловатыми узорами и сальными пятнами на них , кремовый потрескавшийся от времени потолок , что то напоминали ему , но не давали ясного ответа , на мучавший его вопрос.

Сладостно приятное воспоминание тронуло его душу и в тоже время сильно кольнуло её, это что то, почему то ни как не хотело сразу чётко обозначиться в памяти.

Подобно сказочному библиотекарю он проник в потаённую комнату своего сознания, где на полках памяти лежали запылившиеся манускрипты его снов.

Запись сегодняшнего сна , казалось должна была лежать вот тут , сверху , только протяни руку и возьми её.

Но в поднятом листе, виделось , что то совсем другое , совсем не соответствующее сегодняшним жутким , но в тоже время и зачаровывающим видениям.

Санька с удвоенной силой начал вглядываться в до боли знакомый образ.

Розовое платьице с крупными белыми горошинами.

Длинные светлые волосы ниспадающие на плечи.

Синие босоножки с белыми бантиками .

Милое личико , с очаровательными голубыми глазами , тонкими розовыми губками, легким пушком над верхней губой и ямочками на персиковых боках щёчек.

Вот почему был так сладостен сон прошлой ночью!

И так радостно было на душе после пробуждения.

Ну конечно, это же Лена!

Так это она мне снилась вчера ночью , а проявилась на бумаге воспоминаний только сейчас.

Санька пытался вспомнить сегодняшний , так поразивший его сон, а вспомнил вчерашний, с милой его сердцу девочкой.

Амур пронзил его сердце своей стрелой как только он увидел её в первый раз в соседском дворе.

Ангел во плоти предстал пред ним!

Ему хотелось взять её в свои руки словно игрушку и не отпускать, от себя ни когда !

Он завидовал всем, кто был рядом с ней, вдыхал её аромат, кто мог с ней играть в игры , кто мог касаться её рук.

Зависть шептала ему, – посмотри какая прелесть эта девочка!

Как прекрасно её лицо! Какая она вся, не земная ! Вот бы тебе сблизится с ней! Как бы завидовали тебе твои друзья!

О да, она действительно была не земная, не от мира сего, в представлении влюблённого мальчишки!

Сашка закрыл глаза , и ясно увидел забытый вчерашний сон.

Как взявшись за руки со своей вожделенной мечтой, летит над цветастыми деревьями , оврагами , дорогами , морями и океанами ! Её лёгкое ситцевое платье трепещет на ветру , а длинные светлые волосы , развеваются позади её очаровательного смеющегося личика.

Свободный полёт над землёй, будто птицы , держа за руку обожаемую девочку , такое может быть только в сказке или во сне .

В реальности будничной жизни она даже не обращала на него внимания.

Он, для неё, был одним из многих рядом находящихся мальчишек , по имени Сашка.

Так лёжа, под одеялом , и не желая вылезать из под него , мальчишка наслаждался сказочными видениями посетившими его прошлой ночью.

Полет, Лена , счастье , ветер в лицо, зелень листвы , солнце , синее небо , тепло её рук, запах её дыхания , её волосы щекочущие его лицо – всё это было в его сне и ни кто не смог бы отобрать тот листок на котором все это записано.

Мальчишке захотелось снова укрыться с головой одеялом и погрузиться обратно в мир своей иллюзии , подарившей ему столько радости и счастья этим прекрасным солнечным утром .

Ему хотелось унестись разумом хотя бы на короткое время из этого мира в котором он уже познал несправедливость, обиды и разочарования , в тот мир, где всё так невесомо, легко и фантастично !

Он даже так и сделал, закрыв глаза и затаившись в темени под одеяльного пространства.

И даже что то расплывчато и быстро увидел в серо коричневых тонах, на листе новых воспоминания.

Чей то незнакомый лик мелькнул пред ним, старый деревянный дом на вершине холма, трава по пояс, глубокая яма, в ней гроб, в нём что то маленькое блистающее и круглое похожее на монету, монета превратилась в черную дыру которая стала засасывать в себя всё, дом, траву, гроб, и самого Сашку …

Разум пытался осознать утраченное знание, а сердце стремилось к любимому образу.

К той которая сейчас была вожделеннее и милее всех благ на свете!

Сашка ! Саш!– знакомый голос дружка вернул созерцателя в повседневную реальность.

Глова 2.

Саашшкааа! Сань! Выходи, пошли на пруды, – орал стоя под балконом Славка Климов.

Лежащий в кровати мальчишка совсем забыл , что обещал вчера вечером другу, пойти с раннего утра на рыбалку, на Терлецкие пруды.

На кануне , Сашка умудрился поймать на «терликах», огромного карася, грамм на восемьсот и не упустил возможности продефилировать с рыбиной на перевес по всему двору, от края и до края.

Народная молва мигом разнесла по квартирам сенсационную новость, что Командиров младший тащил на плече огромную рыбину, с чешуёй как пятаки.

Все мужики и пацаны в его дворе любили рыбалку и хаживал на пруды с удочками , сетками и самодельными рачницами.

Основной добычей рыбачков были бычки , ратаны, грамм по пятьдесят , семьдесят, но попадались и по сто пятьдесят.

Они были сладки и приятны на вкус и хорошо сочетались в сушёном виде с жигулевским пивом.

На дальнем пруду водились раки , они были не многочисленны и поэтому являлись деликатесным продуктом.

Карась был редок как трофей, поскольку огромное количество ротанов пожирало его икру почти под чистую.

До десяти часов вечера , пока он сидел на лавочке возле дома с пацанами, к нему подошло человек с десять интересующихся правдивостью разнёсшейся молвы.

Мальчишка честно показывал всем интересующимся размер пойманной рыбины, прикладывая ребро ладони левой руки к месту на сантиметров десять выше запястья правой.

Рассказывать подробно о месте потаённом и рыбном не было ни какого резона , поэтому каждому интересующемуся , ему приходилось врать, всё время называя разные точки на четырех прудах и в конце-концов он полностью запутался в своих показаниях.

Лишь самому близкому человеку он пообещал сходить на тайное рыбное местечко , в надежде на ещё хотя бы одну удачную поклёвку.

Ведь так прекрасна рыбацкая удача , поделенная с настоящим другом.

Вспомнив про данное обещание , Санька быстро переключил свои мысли с чарующих грёз, на рыбную ловлю и в последний раз взглянув на блекнущий образ милой его сердцу девочки, махнув ей рукой на прощанье в слух сказал, – В следующую ночь полетаем опять!

Мысли вернулись в реальность , зацепив словно крючком новую фантазию связанную с предстоящей рыбалкой.

Здорово было бы поймать пяток таких же жирных карасиков как вчера.

Как рада была бы мамка , моей удаче , а сестрёнка всё выспрашивала бы как и где я смог выудить таких красивых рыбок.

Отец же пропустил бы рюмашку другую «беленькой», под шкварчащих на горячей сковороде «пузатиков» и начал бы, что ни будь вспоминать из своего лихого , вечно голодного послевоенного детства.

Лёгкий стук камушка о стекло окончательно оборвал его мысли.

Сань! Ну Са-а-шка! Ты проснулся ?! Пузан ! Слышь пузан! Выходи давай! – дружок был настойчив и нагл.

Прозвучавшее слово пузан, подобно катапульте выбросило Сашку из кровати.

Он в мгновение ока выскочил на балкон , под которым стоял надрываясь его дружок с удочками на перевес.

………………………………………………..

Славка был его ровесником , они вместе, ещё будучи совсем малышами ходили в один детский сад, в одну группу, вместе гуляли во дворе , участвуя в одних и тех же играх и развлечениях с дворовыми мальчишками.

У них были общие интересы, общие игры, общая страсть к коллекционированию всего что касалось жизни американских индейцев, этих мужественных людей живущих в далёкой и неведомой им стране, Северной Америке.

Друзья учились в одной школе , но в разных классах .

Частенько они пользовались одним , общим, укромным местечком, пряча в его темени свои дневники, в которых красными чернилами были написаны замечания учителей с тремя восклицательными знаками, либо плавали «жирные гуси» неудовлетворительных оценок по предметам.

Это место находилось на чердаке Санькиного дома, в самом углу между крышей и пыльным полом, под высохшими старыми досками образующими подобие ящика в который можно было при желании спрятаться целиком

.

Славка был настоящим верным другом , за которого Санька был готов броситься в огонь и в воду.

…………………………………………………….

Я тебе за «пузана» , сейчас спущусь , «репу начищу», бл…!– чуть не вырвалось у Саньки не хорошее слово, от переполнившего его возмущения, за столь ненавистную кликуху.

Он осмотрелся по сторонам не слышат ли его вражеские уши , могущие поведать матери о недостойном поведении её сына.

Вот только спущусь сейчас к тебе!

Санька погрозил Славке кулаком.

Я же тебя не обзываю «доходом», как все тебя зовут !

Кличку пузан, Санька жутко не-на-ви-дел.

Как то стоя возле подъезда своего дома , Сашка растирал ушибленное место под рёбрами.

Витька Фёдоров, его сосед по квартире, проходя мимо него со своими дружками, увидел , что тот поглаживаю живот , с ехидством поинтересовался ,– Что обожрался так , что пузо заболело? И добавил, – пузан !

Его корешки , со свойственной им издёвкой , тут же подхватили данную кликуху, прилепив пузана, к Саньке, на долгие годы.

Пацан беспощадно дрался с кем мог и с кем не мог, за право не носить столь унизительное , по его мнении прозвище.

Через кровь и синяки ему удалось отвадить своих ровесников и чуть старших ребят от привычки называть его «пузаном» и лишь со взрослыми ребятами , дружками Витьки, Санька не мог ни чего поделать.

Саш не обижайся, я же не со зла , я просто так , что бы ты побыстрей проснулся и вышел на балкон , тебя «пузаном» назвал , а то я думаю , проснёшься и не поймёшь какого Сашку зовут.

А так сразу всё понятно! – оправдался Славка, подкинув очередного «пузана» в костёр раздора .

Ну спасибо, что ты нашёл такой способ меня поторопить , а то ведь я совсем идиот , не пойму кто орёт как резаный под моим окном с утра по раньше, а тут сразу всё понятно.

Это мой дружок , «доходяга» горланит !– , состроив недовольную «мину» на своём лице , специально погромче и пообиднее выкрикнул Сашка, кличку друга.

Ладно жди, сейчас одеваюсь и выхожу , а за обзывание ты всё ж от меня получишь!

Ты давай червей копай , пока я собираюсь, – Санька сделал шаг по направлению к двери .

Как бы обозначив свой уход , он вдруг резко бросился к перилам и смачно харкнул вниз, в сторону товарища всё ещё стоящего под его балконом, густой, вязкой слюной.

Славка оказался на «стрёме» ,будто предчувствуя со стороны приятеля скорую месть .

Он шустро отскочил в сторону и харкотина , шлёпнувшись чуть позади него, отлетевшими брызгами слегка обдала низ светлых брюк мимо проходящего очкарика с матерчатой сумкой в руке.

Прохожий услышав звук чего то шлепнувшегося возле него , осмотрел свои штаны.

А после пошарил взглядом по окнам квартир рядом стоящего дома.

Он видимо был научен горьким опытом, хождения под окнами домов, где легко можно было быть оплеванным хулиганами , или облитым водой , забавы ради.

Блин , чуть в мужика не попал , харкотиной ! , – подумал Санька, быстро пригнувшись за перила и отползая на четвереньках с балкона, в открытую дверь.

Вон от туда в вас плюнули дяденька ! , – указал пальцем Славка, в направлении Виталькиного балкона.

Хулиганьё одно тут живёт! Безобразие какое, пройти спокойно нельзя !, – крикнул очкарик, резко ускорив шаг и пытаясь через плечо рассмотреть кого ни будь на Виталькином балконе.

Поднявшись в комнате с пола, Сашка быстро начал натягивать на себя одежду.

Тёмно -синие тренировочные штаны с небольшой дырой на коленке, розовую футболку , носки, он брал со спинки деревянного стула стоящего возле обеденного стола.

Через миг он уже стремглав нёсся по длинному коридору , к умывальнику в ванной комнате.

Быстро умыться , почистить зубы , чего ни будь съесть и вперёд на рыбалку, – план действия сложился автоматически в его голове.

Холоднющая вода, брызгами окатила его с первым поворотом бронзового вентиля .

Ух, ледяная какая! Даажжжжже летом, ууххххх! – отшатнулся он от раковины, уменьшив напор до еле сочащейся струйки .

Зажечь, что ли газовую колонку, подогреть воду? Нет , некогда , и так сойдёт !

Помокав намоченной зубной щёткой в зубной порошок, лежащий в круглой картонной коробочке на раковине, он начал чистить зубы, но сколько не тёр он щеткой об них , ощущения присутствия зубной пасты не возникало.

От влаги и брызг летящих из раковины, коробочка покоробилась и приняла не презентабельный вид , верхняя часть порошка намокнув превратилась в густую белую кашицу, которую можно было намазать на щетину щётки лишь при помощи чего то , как масло ножом мажут на хлеб.

Пальцем зацепив из коробочки чуток белой кашицы , мальчишка стал размазывать её по передним и задним зубам , положив зубную щётку на край чугунной ванной.

Собрав пригоршней руки струйку ледяной влаги , он отхлебнул глоток и прополоскал рот.

Лёд, а не вода ! Зубы ломит , и по мозгам шибает ! – отплёвываясь и согревая зубы языком возмущался чистюля.

Терпи казак , атаманом будешь !

Не захотел включить колонку , лень ему видите ли , дурачина ты, простофиля! – сказал ему кто то из глубины его же самого.

Вот дела , сам с собой разговариваю !– улыбнулся пацан, но дальше размышлять на эту тему времени не было.

Схватив полотенце висевшее на отопительной трубе , он быстрыми круговыми движениями утёр лицо, швырнул его на зад и выскочил из ванной комнаты.

Санька сначала даже не понял во что такое мягкое , упёрлась его голова .

Ты чего «пузо» , очуманел с утра , «колбасишся» по квартире как угорелый .

Из комнаты вылетел как ошпаренный мимо меня пролетел , даже не заметив и сейчас сломя голову из ванной бежишь ?, – отпихнув Саньку от себя, взмутился Витька Фёдоров, сосед по коммунальной квартире.

Это он паразит , Витька по кличке фэд , прицепил к нему проклятую кликуху «пузан», которая столько крови попортила ему во дворе.

Но хоть Витька и совершил этот гадкий поступок, но при всём, при том , Сашка уважал его , за его нахрапистость , наглость , свободолюбие и бесстрашие .

Эти качества были в большом почёте среди пацанов их района.

Вить хорош обзываться , задалбал ты своим «пузаном», – обижено глядя ему в глаза сказал он.

Ладно, басота! Живи! Больше не буду ,– направившись к своему мопеду , стоящему на кухне, пообещал он.

Куда так торопишься с утра по раньше? В школе вроде каникулы, твои все свалили на работу, повалялся бы в постели , телек позырил бы!

По ушам ведь ездить дома не кому.

На пруды спешу, со Славкой Климовым , вчера поймал вот такого …

Да знаю , знаю , наблюдал вчера как папашка твой , на кухне здоровенного карасюгу жарил. Я так и понял , что это твой улов,– подмигнул Витька, Саньке.

Ага , пришёл вчера поддатый с работы, зажарил и в одну харю сожрал всего.

Ни мне, ни маме с сеструхой не досталось даже по кусочку.

Паразит , одним словом! , – возмутился Сашка , поведением своего отца.

Где ты его словил та? На мысу сапожка небось , только там такие оковалки водятся!

А ты откуда знаешь? Ты чего тоже ловил таких , там ?– с удивлением спросил Сашка.

А то ты один такой умный! А вокруг все дураки , ни чего не знают и спят в тумбочке! Да?!

Небось так думаешь? Да я таких там кучу переловил , правда до дома не донёс , под «Золотую осень» , да на костерке зажаренные , знаешь как идут , пальчики оближешь!

Знал и не говорил где ловится такая рыба ? – удивился Сашка , неожиданной скрытности Витьки в таком важном вопросе , ведь тот всегда рассказывал о разных «кормовых» местечках района.

Где можно кукурузой разжиться , капусткой в сезон , где картошечки умыкнуть для костерка, а где и чего поинтереснее урвать , в какую дырку залезть, а потом вылезть, что б не поймали.

Ну прям всё тебе расскажи , покажи , и дай понюхать .

Не говорил , значит не было повода! До многого , ты, сам своим умишкой дойти должен. Голова то, не котелок , варить должна!, – после этих слов он пальцем постучал по Санькиной макушке.

Ну ка, придержи вот тут , а я цепь подтяну , задалбала развалюха , больше ремонтирую чем езжу,– наклоняясь с гаечным ключом к задней втулке , попросил Витька .

Из -за его мопеда в коридоре квартиры постоянно стоял запах , машинного масла , бензина и гари .

Каждый день Витька был вынужден таскать свою тарахтелку на второй этаж, потому что на улице оставить такое богатство было нельзя, упрут! Общий коридор коммуналки , позволял держать в нём многое , он был длинным и широким.

На его пространстве разместились два гардероба , две галошницы , тумбочка и кое что ещё из старой рухляди, нашлось место и для Витькиного мопеда.

Витка был на четыре года старше Саньки и уже во всю ухлёстывал за девчонками, своего и близ лежащих дворов.

Мопед для него был тем , чем крылья являются для птицы .

Свобода передвижения , выбора, доступность расстояния , возможность уединения с понравившейся красоткой, вот что такое был для него мопед.

Он был на голову выше Саньки , коренаст , широкоплеч , его длинные волосы средней густоты , были сначала обесцвечены гидроперитом , а потом покрашены фиолетовыми чернилами.

Три дня тому назад Санька своими глазами наблюдал за процессом перекрашивания Витькиных волос и волос его «корешков» в их общей ванной комнате.

Он и два его «дружбана», «авил» с «зылей», чудили со своим «харисом» , словно в химической лаборатории .

Выпросив у Саньки таблетки гидроперита , за что и было тому позволено присутствовать при этом процессе , они как древние алхимики закидали в эмалированный тазик, десятка два белых таблеток размером с лесной орех.

Растворили их там и начали в полученную субстанцию макать друг друга головами.

Уже через пять минут волосы на каждой голове были основательно обесцвечены и выглядели словно мутная рыболовная леска . После этого в этот же тазик был вылит пузырёк чернил «Радуга» тёмно фиолетового цвета , отчего вода приобрела фантастический цвет и стала какой то тягучей, словно жиденький кисель.

Процедура макания голов повторилась.

В процессе окрашивания , были перепачканы , лица , руки , общая , коммунальная, серо – белая ванна , все тряпки и полотенца находящиеся по близости .

Начало процесса окрашивания чернилами было смешным до слёз.

В качестве подопытного кролика был избран худой и безвольный парнишка по кличке зыля.

По началу он ни как не соглашался покраситься первым, но у фэда и авила нашлись аргументы , что бы убедить первого, быть первым.

Когда голова «зыли» была вынута из тазика, по пустой квартире пронёсся дикий , безудержный смех.

Возможно он был слышен и за пределами помещения, но этот момент мы опускаем.

Фыркая и отдуваясь зыля посмотрел на себя в облупленное ванное зеркало и дико завращал глазными яблоками.

Бляяя ! О-ху…! – только и смог он вымолвить увидев своё лицо, по которому струились фиолетово- кисельные струйки .

Нормально Григорий!,– покатываясь от дикого смеха еле вымолвил запинаясь , после увиденного и услышанного Фед.

Отлично Константин!– давясь от смеха и держась за живот вторил ему Авил.

Какой на ху., нормально! Какой бл…, отлично! Меня мать за яйца подвесит , за такой видон , а батя ногами отпинает в копчик!

Хоть под лысого теперь стригись, во попал , пизд.. ! – утираясь испачканной , заранее припасённой тряпкой и всё так же смотрясь в замутнённое от влаги, зеркало, раздосадовано матерился Зыля.

Чёго то мне совсем расхотелось краситься, а то такая же «репа» очуманевшая , получится!– вытирая выступившие от смеха слёзы , заикаясь и всхлипывая сказал Фед.

И я воздержусь пожалуй ! Ну , на фиг!– вторил Феду , Авил.

Вы чего , в «натуре» ! Окозлели совсем! Меня таким «петухом» сделали , а сами в кусты? Не по пацански это !, – возмутился услышанным Зыля.

Да ладно , и так сойдёт ! Чего ты кипишишься! Блин ! Кайфово, по «стиляжье» выглядишь ! Бабцы все твои , теперь будут! На районе ты один такой будешь!– не унимался с подначками Фед.

Точно, точно, все тёлочки твои! – вторил ему Авил.

Умойся с мыльцем , пообсохни, а мы посмотрим на тебя , а потом решим , чего нам делать , правда, «авил»?

Зыля начал интенсивно оттирать с мылом , подтёки от чернильного киселя образовавшиеся на лице и руках.

Он тёр окрашенную кожу, всем что попалось под руки, руками, тряпками, зубной щеткой, одежной щеткой и даже строительной пемзой лежащей на уголке ванной и используемой для чистки пяток жильцов квартиры.

Через пол часа интенсивного умывания , кожа приобрела почти естественный цвет , только сильно покраснев от избыточного её растирания .

Волосы почти высохли и были весьма оригинального вида , какими то бело фиолетовыми, не портящими внешний вид бедолаги.

Слушай , а вообще то ни плохо! Не надо только как ты мордой в тазик нырять и будет всё окей чувак !

Я тоже покрашусь , ну ка разойдись грязь , едет князь ! – весело балагурил Фэд , подступая к тазику с вожделенной жидкостью.

Я то же , перекрашусь , мне то же нравится,– поддакнул Фэду , Авил помогая тому макать волосы в краску.

Зыля воспарил в облака, лицо его светилось от счастья , теперь не один он будет выглядеть как полнейший му…ак на районе.

В глазах его читалось приблизительно следующее,– Ну слава богу, что не я один полный придурок ! Будем теперь как три дебила «обтруханные» ходить , но это лучше чем унижение в одиночку!

Трое не один, может теперь мода такая пришла!

Зыля радовался как ребёнок , тому что друзья не оставили его в одиночестве унижения.

Теперь они все трое дико радуясь и вовсю смеясь друг над другом , с упоением перекрашивались в замысловатые цвета.

В процессе окрашивания они то добавляли чернила в воду тазика для увеличения интенсивности цвета , то разбавляли её .

Это продолжалось до тех пор пока, они не испоганили всё вокруг и не устали от самого процесса перекрашивания.

……………………………………………….

Ладно ,хорош держать, свободен! – скомандовал Витька , после того как крепко затянул болт на колесе мопеда.

Глава 3.

Фед стоял с голым торсом , обтирая промасленной тряпкой вымазанные грязью руки.

Он был в брюках- похожих на юбку, полосатый материал напоминающий матрасный переходил в клёш где то в районе бедра и к ботинку достигал совершенно не вероятных размеров. В низу была пришита старая металлическая молния , а по бокам висело очень много блистающих никелем булавок .

Своим внешним видом, буйным нравом , Витька наводил ужас на всех жителей двора и его окрестностей.

Что вы понимаете в колбасных обрезках! Это же хи-по-во ! Последний писк моды у «америкосов»! Чам – бам -бино -сори !– нёс он, какую- то ахинею, выставив вперёд пальцы двух рук, в виде английской буквы V и кривляясь будто в эпелептическом припадке, на замечания которые ему делали по поводу его внешнего вида соседи преклонного возраста.

Сегодня вся компания Феда , решила поехать на мопедах , купаться и загорать с девчонками на пруды.

Родители Витьки давно уже махнули на него рукой , позволяя ему делать то , что ему заблагорассудится , курить , кое как учиться в вечерней школе, гулять допоздна и не очень замечали когда он приходил домой под приличным «шофе».

Санька уже шагнул в свою комнату и хотел затворить за собой дверь, как до него донеслось из коридора.

В кинишку сегодня вечером пойдёшь? В «Кишлаке» фильм сегодня классный показывают! – раскуривая папироску крикнул Витька.

«Кишлаком» в районе называли кинотеатр , носивший название одной из пятнадцати братских республик СССР.

Огромная по площади республика Киргизия , пацанами на районе была низведена до рядового степного селения .

Чё за фильм? – небрежно бросил Санька, обернувшись в его сторону.

Ты чего, с луны упал ?

Реклама уже неделю висит на стенде возле кинотеатра!

Фантомас!– выдохнув из лёгких клуб сизого дыма , он чуть не поперхнулся от неосведомлённости соседа.

Услыхав это магическое слово , Санька обомлел ,– как же я мог забыть такое? С этой рыбалкой у меня мозги совсем «раскорячились».

Уже полмесяца все вокруг только и делали , что обсуждали предстоящее событие .

Скоро на экране кинотеатра смотрите, остро сюжетный кинофильм «ФАНТОМАС»! В главной роли актёр , Луи де Финес ! Об этом не говорил, а кричал вывешенный на фасаде кинотеатра огромный рекламный щит.

А ниже висело изображение абсолютно лысого человекоподобного существа с оттопыренными ушами и красноватыми глазами, и каким то резиновым, тёмно- синюшным цветом физиономии.

Обязательно пойду ! Это же просто обалдеть можно что такое , а не фильм! Вот только на какой сеанс брать билеты? -задумавшись о чём то своём , в слух поинтересовался он, у Витьки.

Спрашивать кто идёт в кино было не зачем , «Фед» был душой всего двора и зачинщиком всех мероприятий в его возрастной категории и ниже .

Хоть интересы младших и отличались от интересов более взрослых ребят , но в киношку все старались ходить вместе, всем двором .

Было так заведено, и потому что так было интересней, ведь обсудить увиденное по горячим следам , это крайне увлекательное и полезное занятие , и потому, что это было значительно безопасней, так как близ лежащие дворы то же ходили в кино «шоблой».

Пацаны из других дворов были не мене буйными и норовистыми , чем наши и стычки бывали не редки. То места в кинотеатре не поделят , то деньжат одни у других попросят в «долг» , а то просто кто -то, на кого- то не так посмотрит и «понеслось мочилово»! После сеанса, выйдя на улицу, начиналось выяснение отношений , обычно заканчивающиеся жутким мордобоем.

Битва за правое дело происходила в ста пятидесяти метрах от кинотеатра на пустыре. Причём в драке участвовали все от мала до велика , плюс встревали, мимо проходящие особо горячие граждане.

Всё выяснение отношений , всегда начиналось как бы нехотя , лениво , с неторопливого «базара» главарей дворов , а потом словно по команде следовал взрыв эмоций выражавшийся в хлёстком ударе по чьей либо морде. И понеслась «душа в рай»!,

Кулаки, ремни , кастеты , свинчатки , колья , обрезки труб , цепи, невесть откуда взявшиеся , летали словно птицы , обрушивая град ударов по каким ни попадя телам и головам . Кровь, палки, колья, битое стекло , обрывки одежды , а порою и чьи то волосы с зубами усеивали пустырь после таких побоищ. Но как внезапно начиналась драка столь стремительно и неожиданно она прекращалась.

Всегда , воздух разрезал пронзительный свист милицейского свистка , не весть откуда взявшийся.

Ноги! Менты ! ,– горланил чей то голос и все в рассыпную бежали , даже не понимая в какую сторону несет его нелёгкая.

Разбежавшись кто куда , пацаны, после пробирались словно диверсанты к своему двору , что бы не попасть в лапы перевозбуждённых более сильных противников , которые судя по всему боялись не меньше ихнего. Снова встретившись где то , на родной и безопасной территории, окровавленные , с синяками и ссадинами , в порванных вещах , но счастливые, все кучковались под кронами каштанов, по середине двора, обсуждая кто, кому , как – врезал , куда, зачем , почему и отчего «впиндюрил» , чего, как и зачем кричал. Смакуя всевозможные подробности побоища , перекручивая и детально воссоздавая картину произошедшего , возвеличивая каждый как мог свои заслуги , действия и слова , все анализировали битву с разных сторон и точек зрения на протяжении некоторого времени , зализывая и залечивая полученные раны.

Со всего двора пацанов набиралось человек двадцать от десяти до семнадцати лет , не считая девчонок.

Встречаемся у касс кишлака , в пол седьмого вечера , там сразу на всю шоблу и возьмём билеты. Своим малолеткам скажи что и как, и где встречаемся, понял ? Али не понял? Пузанок! – хитро улыбаясь , сказал «Фед».

Он как то незаметно пока говорил подошёл в плотную к Саньке, а подойдя попытался сделать ему «сливку» на носу.

Но изворотливый малец в последний момент чудом сумел высвободить свой нос из почти сомкнувшихся на нём пальцев Витьки и отвесив обидчику пинка , лихо ретировался в свою комнату, захлопнув перед его оторопевшей фигурой дверь на замок.

Дверь дёрнулась , потом завибрировала под натиском соседа , но убедившись, что она надежно закрыта на задвижку, он с досады шибанул по ней ногой.

Поймаю, порву как тряпку ! Пузан- косопузый! Разорву как бобик , тузика! Век воли не видать! Гадом буду ! В натуре!– громыхала за дверью феня уголовников , пока дверь колыхалась под напором Феда .

Хорошо , хорошо , Витёк ! Порвалка , смотри , что бы не сломалась! Какие же мы страшные ! Ой , ой , я уже обосрался , смотри по ногам потекло ! – с издёвкой подзадоривал Санька своего обидчика, хорошо понимая что Витька вряд ли приведёт свои слова в полное исполнение , по тому , как буйство его чувствовалось было больше дурашливым.

Я же не виноват , что «сливка» обломилась!,– поддавал он масла в огонь.

Хорошо , хорошо , своё ты всё равно получишь , пузатёр ! , – еле донеслось из далека коммунального коридора , судя по всему он отправился к себе в комнату.

Фед относился к Саньке не так как к другим пацанам , толи потому , что был его соседом, толи ещё из-за чего то.

Своему младшему товарищу он прощал то, что не прощал другим ребятам . Частенько научал его кое каким хитростям в драке или приёмчикам самообороны , а так же всяким житейским премудростям доступным его пониманию.

Он как бы негласно держал над соседским мальчишкой шефство , играя роль наставника и защитника .

В правду сказать , насчет получить от него пинка , или «сливку» на нос , а того хуже повисеть на ушах и Саньке перепадало не редко , так сказать для тренировки , чтоб не расслаблялся , за то, если его обижал чужак, тут он заступался без раздумий и промедления .

Наскоро причесавшись , надев кеды и завязав шнурки , Сашка как можно тише приоткрыл комнатную дверь. В коридоре ни кого не было , «Фед» видимо находился у себя в комнате. В животе у мальца бурчало и подсасывало , но заветный холодильник находился на кухне и что бы до него добраться нужно было пройти мимо Витькиной двери .

Нет , уж лучше поголодать , чем сейчас попасть в руки оскорблённого соседа ,– подумал Сашка и ужом прошмыгнул к входной двери.

Он знал ,что от пинка Витьке , до сего момента , прошло слишком мало времени, что бы он смог забыть о нём и простить наглеца.

До вечера подостынет и забудет, но жрать охота ! Нос то у меня , не казённый , а он гад как клещами его прихватывает! – подумал Сашка сбегая со второго этажа по деревянной лестнице барака. Удочки он всегда оставлял под лестницей , что бы не таскать их домой , зная, что на них в доме ни кто не покусится.

Ну, чего ты так долго? Обосрался что ли , к толчку примёрз? – возмутился Славка когда его дружок , с удочками на перевес выскочил из подъезда .

Хорошая мысль, вот это я как раз и забыл сделать, – сказал Сашка и резко развернувшись направился обратно к дому.

Сань , ну хорош прикалываться! Я уж тут двадцать минут балдею, а ты всё не выходишь!

Славка аж привстал с лавочки , на которой сидел , таращась дружку в спину.

Да ладно, это я пошутил!, – повернул назад Санька.

Я уже всю акацию окучить успел, под ней червей как грязи в лесу ! Смотри !– показал Славка, полную майонезную банку, до краёв наполненную толстыми дождевыми червями.

Дааааа, заставь дурака молиться , так он лоб себе расшибёт! Мы что месяц рыбу будем ловить? Или ты солить червей собрался ? Ну ты балбес Славка! Да ещё каких накапал , с карандаш толщиной , мы их ножом резать будем , да? И на крючок как котлету насаживать . От таких шматков рыба себе рот порвёт. Ну блин тупой ты! Червяк должен быть тоненьким и шустрым , что бы крутился на крючке как «подорванный», понял? – вытряхивая содержимое банки на землю , сказал Сашка.

А долго я потому , что живу с таким зверюгой как Витька Фэд! Он гад , хотел меня с утра отоварить, сливку мне заделать на носу пытался , но я увернулся и пинка ему вкатил! – похвастался Сашка , перековыривая пальцем кучу червей, на всякий случай оглядевшись по сторонам .

Ни кто из пацанов из близ лежащих дворов , не мог бы себе позволить даже в шутейном виде обозвать его , без каких либо последствий для организма , а тем более дать пинка Фэду !

Да , ладно врать то , ты Фэду, пинка ? Да он тебя бы такими «лещами» накормил , и за уши подвесил бы на полчаса , врёшь ты всё! -скривя лицо в завистливой ухмылке , растяжно и гнусавя голосом промолвил Славка и добавил ,– Дай зуб! , и мамой поклянись!

Век воли не видать! Гадом буду! В натуре, зуб даю ! Мамой клянусь, дал ему пинка, классного и смотался , даже поесть не вышло из за этого! – щёлкнув об передний зуб ногтём большого пальца и проведя им по горлу , клятвенно заверил Санька.

Славка только и смог вымолвить, – Да-а-а! Ну ты дол!

Но главное даже не в этом , а вот в чём, слушай сюда!, – перекладывая тоненьких червей , в стеклянную банку , сказал Сашка.

Я задержался ещё и потому ,что Фэд, со своей кодлой , сегодня идёт в кишлак!

А что сегодня идет в «кишлаке»? – с настороженным интересом, спросил Славка.

Он был заядлым любителем «киношки» , но ещё большим любителем фильмов про индейцев.

Для него это было высшим приоритетом, смыслом его жизни ! Разум его мутился, при фразе, фильм про индейцев!

Фильм «Белые волки» , с Гойко Митичем в главной роли , он посмотрел двадцать пять раз , потратив на его просмотр все свои сбережения накопленные за год. На фильм , «Неуловимы мстители» он сходил пятнадцать раз и даже не столько из-за самих неуловимых , сколько из-за тележурнала перед фильмом в котором рассказывалось о жизни Североамериканского племени «Сиу».

Но и просто интересный фильм вызывал у него искренний , неподдельный интерес.

ФАН -ТО –МАС!!! – по слогам , с повышением громкости в голосе к последнему слогу , сказал Сашка.

Фантомас?! , – повторил Славка , подсев на корточки по ближе к дружку, будто хотел , что бы тот ещё раз прокричал это слово , ему в ухо.

Фан-то-мас ! Фантомас! Вот это да! Я иду! Фантомас, офигительный фильм, почти , как про индейцев ! – повторял Славка в слух, как бы обвыкаясь с этим магическим словом, которое должно было подарить столь же фантастическое видение.

Но шок у Славки от услышанного прошёл быстро и настал момент осмысления ситуации, которая ставила свои вопросы, на которые пока не было ответов.

А деньги? Где взять гроши, на киношку? И сколько стоит билет? , – спросил он , как только разум вернулся в его голову .

На какой сеанс мы идём?

Значит так, во сколько мы встречаемся я знаю ,– сказал Санька, – а вот сколько стоит билет и где взять деньги на этот вопрос нам с тобой придётся найти ответ самим.

Мамашка мне денег не даст это точно, это понятно как дважды два четыре, потому, что только вчера занимала до получки у соседки десятку,– размышлял вслух он.

Мои мне тоже не дадут на кино, отец когда узнал , что я все деньги на фильм про индейцев потратил из копилки , так и сказал, – Своё кино в этом году, ты уже

посмотрел, денег больше не проси , не дам! – задумчиво ковыряя в носу , перепачканным землёй пальцем сказал Славка.

Надо подумать , где гроши взять.

Ограбить , украсть , стащить , отпадает, остаётся, заработать , найти клад, настрелять,– пнув ногой перебранных червяков лежащих кучей на земле , пошутил Сашка.

Наживка для рыбалки уже перестала быть необходимой, размышления пацанов были все направлены на осмысление создавшейся ситуации.

Присев на лавочку они стали размышлять о возникшей проблемме.

О рыбалке сегодня больше не могло идти речи.

По грубым прикидкам им нужно было достать как минимум восемьдесят копеек на двоих.

На вечерние сеансы детские билеты по гривеннику, не продавались.

Восемьдесят копеек в ту пору, были не малыми деньгами.

Два полных обеда в заводской столовке, либо шестнадцать поездок в метро, или в автобусе, или шесть пол-литровых треугольных пакетиков молока, вот что такое были восемьдесят копеек!

Чего сидите с удочками ? Собрались на рыбалку , так и шли бы,– раздался чей то голос, за спинами задумавшихся пацанов.

Сашка и Славка обернулись на донёсшийся голос и увидели Андрюху Рязанцева , мальчишку из соседнего двора.

По всему было видно , что он направлялся за молоком к бочке , так как в одной руке он держал трёхлитровый алюминиевый бидончик , а в другой сетку с пустыми молочными бутылками.

Да вот думаем где взять денег, на кино, – сказал Славка.

На кино! Это дело нужное, на Фантомаса собрались ? – поинтересовался Андрюха.

На Фантомаса,– ответил Сашка, утомлённым от натужного размышления голосом.

Классный фильмец !

Мне братан рассказывал , он его давно смотрел, когда в ГДР служил в армии.

Про Фантомаса несколько фильмов есть.

Фонтомас, Фантомас разбушевался, Фантомас против Скотланд Ярда, его лет семь назад сняли во Франции, мне братан рассказывал.

А у нас его только щас показывают.

Саньку и Славку поразила осведомлённость Андрюхи по поводу Фантомаса, они были поражены , что существует несколько серий фильма.

Гонишь! – выкрикнул Санька.

Зуб даю, мой братан врать не будет!

Это не фильм а бомба !– выдохнул Рязанец.

Я вот иду пустые бутылки сдавать, а потом макулатуркой займусь! – Андрюха сказав это, продемонстрировал сетку с молочной посудой.

Точно ! Ну ты голова ! – вскричал Сашка, вскакивая с лавочки и обнимаю Андрюху.

И как это мы сами не додумались до этого! – толкнул он Славку в плечо , предвкушая лёгкую финансовую наживу.

Бутылки разных калибров и назначений в изобилии водились в каждой квартире, а макулатурой были завалены все окрестные чердаки.

Через двадцать минут встречаемся здесь же! – сорвавшись с места прокричал Сашка, уже пулей летящему в направлении своего подъезда.

Глянь на чердаке макулатуру, да побольше бери ! – теперь уже орал Славка, Сашке подбегая к углу своего дома.

Швырнув удочки под лестницу, Сашка тут же увидел в дальнем углу подлестничного закутка стопку газет и журналов.

Отлично! Начало есть.

Судя по всему, деньги будет очень легко достать, тут уже килограмма три, по две копейки , шесть копеек имею…– мелькнула в голове мысль при виде пачки.

Сейчас соберу все , что есть дома и загляну на чердак , уж там то просто завались этой дряни. Останется только оттащить всё найденное в приёмку и «дело будет в шляпе! – так думал он быстро взбегая к себе на этаж , по деревянным, издающим негромкий визжащий звук ступенькам.

Все кто жил в двухэтажном бараке стаскивали на чердак всё ,что мешалось дома , в надежде , что может быть , когда ни будь , то , что было туда отправлено ещё пригодится .

На чердаке можно было найти много чего.

Старые сломанные стулья , столы, разбитые люстры , поломанные корзинки, погнутые молочные бидоны, драное тряпьё.

За время существование дома там накопилось большое количество старой рухляди и ни кому не было дела , что в один прекрасный день этот хлам , по чьей то не осторожности , а может быть и злому умыслу мог стать источником большой беды.

Сашка провернул ключ в замочной скважине входной двери , влетев в коридор будто ошпаренный и тут же был схвачен за шиворот футболки чей то сильной рукой .

В следующее мгновение , на его голову обрушился град «лещей». Ощущение было такое , что по «кумполу» бьют барабанной палочкой , со всего размаху.

Уй –я-я-я-я! , – только и смог он прокричать , для смягчения болевого ощущения.

Попалось , пузо- косопузо! Будешь ещё старшим дяденькам пинки давать? Как ты там дразнился? Витёк , порвалка , смотри , что бы не сломалась! Какие же мы страшные , я уже обосрался. Как там штанишки та ?

Не обосрался в заправду , а ?!

Каждый свой вопрос и издёвку Фэд сопровождал хлёстким ударом по темечку соседа, своим жёстким указательным пальцем , после десятого удара голова мальчишки пошла кругом.

Да отстань ты! Ну хорош, больно же!, Не когда мне,– крутя во все стороны головой отбивался Сашка как мог.

В добавок к этому он размахивал руками и ногами во все стороны , нанося тем самым хоть и не большой но урон старшему противнику.

И куда это мы так спешим ?! И что это у нас такое произошло срочное?! Что мы даже на рыбалку не пошли? – продолжал издеваться словесно Витька, всё ещё держа соседа за шкирку , но уже перестав отвешивать болезненные лещи.

Бутылки пойду сдавать и макулатуру , на кино денег надо надыбать!– наконец то вырвавшись из его рук , убегая на кухню и массируя ушибленную голову, прокричал Санька.

Предвкушение «лёгких денег» свела болевые ощущения от полученных «лещей», к минимуму .

Дело хорошее, кстати , мне тоже этим нужно заняться.

Лишняя копейка ни кому не помешают, тем более что у меня осталось всего две беломорины, – с этими словами Витька идя по коридору , пальцем расковыривал опустевшую пачку папирос.

Раскрыв дверцы своего кухонного стола Фэд заглянул внутрь, там должна была стоять стеклопосуда в огромном количестве , так как его батя любил испить чего ни будь , по мозгам шибающего.

Сашка уже какое то время лазал в своём кухонном столе, но за полупустой пачкой муки , вскрытыми пакетиками круп , соли , упаковкой спичек и ещё какими то полупустыми коробками и полиэтиленовыми пакетами , не было ни чего ,что могло бы принести вожделенные деньги.

Стеклотара испарилась без следа.

Во блин, ни одной бутылки. Исчезло всё!– с досады буркнул Фэд.

И у меня тоже подчистую выгребли,– ударил Санька кулаком по кухонной тумбочки от досады, будто бы она была виновата в том , что не смогла уберечь то что находилось в её чреве .

Да это батя гад! Уволок всё, на опохмелку , алкаш !

Папироски накрылись медным тазом,– подтянув спавшие на бёдра штаны сказал Витька , направившись к себе в комнату.

Да мой тоже папашка змей ! Я так надеялся на бутылки , а теперь…

У нас всегда на рубль как минимум было в столе , а сейчас фига с маслом стоит! – ещё раз заглянул в тумбочку , тайно на что то надеясь , но убедившись окончательно что там ни чего нет, с досадой хлопнул дверкой стола, Сашка.

Ладно, хрен с ними, с бутылками , пошёл я сдавать макулатуру , уж в ней то недостатка нет.

Вить у тебя ни чего лишнего не завалялось? Газеты , журналы, – крикнул он в открытую дверь Витькиной комнаты.

Макулатуру Витька сдавать не любил , за неё мало платили , а весила она много , таскать же , что либо «задорма», он не хотел.

Пусть трактор пашет , он железный !, – был его девиз.

Вот если , стащить что то, где то, отнять что то, у кого то, продать что то лишнее из дома , или выпросить у матери , это дело было по нему , а работать увольте!

Вон в углу валяется всякая хрень бумажная , заходи и бери , я чего тебе подай-принеси. Тебе надо ты и таскай , – стоя у зеркала и давя чёрные угри на своём лице предложил он.

Сашка сгрёб газеты и журналы в охапку прикинув в уме ,– килограмма четыре , по две копейки за кило , восемь копеек. Нормально ! Спасибо Вить!

Да ладно, дерьма не жалко, – ответил тот , расчёсывая свои фиолетовые «патлы».

Поискав по разным местам у себя в комнате и по антресолям в коридоре , Санька наскрёб ещё пару килограмм бумаги.

Часы стоявшие на тумбочке в комнате, показывали десять часов утра.

Приемный пункт вторсырья уже открылся , надо срочно двигать туда , судя по всему одной ходкой мы со Славцом сегодня не отделаемся, – подумал он про себя.

Перевязав верёвкой то , что удалось собрать дома, пацан вышел на лестничную клетку с увесистой пачкой бумаги .

Бросив её возле своей двери , он с надеждой полез на чердак.

Глав 4.

Обшарив весь чердак, вдоль и поперёк , осмотрев все доступные и не доступные места , Санька не нашёл ровны счётом ничего.

Ни газет , ни журналов , ни целых бутылок не было на нём.

Не ведомая сила унесла все богатства с его пыльного пространства в неизвестном направлении.

Отсутствие столь ожидаемого и необходимого, было чертовски неожиданным и крайне неприятным фактом.

Куда и кто мог всё подчистую утащить с чердака?

Как назло , по всемирно известному закону подлости , если есть что то нужное, то это нужное , в нужный момент обязательно пропадёт и не найдётся !, – так размышляя, он ещё и ещё раз осматривал чердачную территорию с лежащим на ней хламом.

Размышления на тему куда что подевалось, привели к единственно верному ответу.

Пионеры долбанные! Вот блин! Всё выгребли , под чистую! Хуже саранчи, везде залезут!

……………………………………….

В конце каждого учебного года , в школах была так называемая практика , все классы от четвёртого до девятого собирали по дворам и чердакам металлолом, бумагу, сажали деревья на школьной территории .

Школяры как угорелые бегали по квартирам, названивая во все двери и без предисловий, задавали один и тот же вопрос, – макулатура, металлолом , чайники , сковородки не нужные, есть ?

И часто, их одаривали различной старой, не нужной рухлядью, которую до сего момента хозяевам было лень выкинуть на помойку.

В конце –концов, все оставались довольны, пионеры находили вожделенное вторсырьё столь нужное стране, люди избавлялись от хлама в своём доме, не выходя из квартир.

В пыльном полумраке чердака виднелись пустые деревянные ящики, пустой комод без дверок , пустая детская коляска без колёс, кухонная плита с оторванной дверцей духового шкафа в которой тоже было пусто, поломанные детские игрушки и много чего еще по мелочам валялось то там, то тут.

Возле кирпичной стены разделяющей дом на пополам, стояла старая металлическая кровать и древние напольные часы, они словно уставший человек облокотились на её шершавую поверхность своей широкой спиной .

Часы были высоки и массивны и внешне напоминали генерала , в этом мире поломанных и искалеченных солдат.

От самих часов в них остался только циферблат, передняя дверка там где должно было быть стекло, была заколочена куском фанеры, и закрашена в цвет корпуса.

Обшарпанный ящик черного цвета до сих пор нес на себе следы былого величия, остатки старинной инкрустации, ангелочки с цветочками украшали его бока, а ручка дверцы в виде головы собаки словно говорила, – не трогай , укушу!.

Вообще эта рухлядь , своей формой и цветом походило на большой гроб с циферблатом.

Санька подошёл к часам и открыл дверцу.

В нутрии было пусто.

От нечего делать он забрался внутрь часов и прикрыл дверь.

Точно как в гробу, что то похожее мне снилось сегодня ночью, уххххх ужасссс!

Санька выскочил как ошпаренный как только вспомнил свой сон, а выскочив пнул напугавший его ящик со все силы ногой.

Деревянный корпус гулко зазвучал, будто большой барабан в тиши чердачного мрака и медленно начал заваливаться в бок , царапая задней стенкой о кирпичи стены.

Сильный грохот эхом разнёсся под нагретой металлической кровлей дома.

От неожиданности Санька даже присел на корточки прикрыв голову руками, ему показалось что крыша с треском падает на него.

Гулкий барабанный звук и последующий грохот от упавших часов, вспугнул всех голубей , мирно сидящих на верхних балках перекрытий.

Голуби кружились над самой головой мальчишки, иногда чиркая по его волосам крылами, они словно хотели напасть на того, кто потревожил их тихое уединение.

Чердачная пыль, фонтаном взвилась из под упавшего черного ящика, в мгновение образовав еле проницаемую пелену.

В тонких стреловидных лучах света пронзающих полумрак чердака в разных местах, было видно как хлопья пыли тихо и густо кружатся в воздухе и медленно опускаются на пол.

Дышать Саньке стало трудно, во рту появился привкус дерева и еще чего то, нос угадывал сильный запах кошек, голубей, затхлости и плесени.

Апчь-хи ! Апчь-хи! Апчь-хи! , – голова дебошира пошла кругом.

Взгляд его упал на злосчастные часы, было важно удостоверится, что они не проломили потолок у соседей.

Часы- гроб лежали на спине, на пару сантиметров погрузившись в чердачную пыль, но не повредили пол .

Передняя дверка от сильного удара отвалилась и сейчас болталась на одной петле, свесившись в сторону.

Солнечный луч, пролезший в маленькую дыру металлической крыши проколов гущу парящей пыли, упёрся в дальний угол раскрытого нутра часов.

И преломившись в его глубинах , выпорхнув, улетел слабым и немощным светом в высь чердачной мглы.

Высветившаяся немецкая буква V привлекла внимание мальчишки.

Что это может отбрасывать свет обратно вверх, под острым углом? Интересно посмотреть!– подумал Санька подползая на корточках к его пустой оболочке.

Он глянул в то место, из которого, преломившийся луч солнца выпорхнул назад.

Приглядевшись повнимательнее он понял , что луч попав внутрь шкафа часов, проник в образовавшуюся от падения трещину. Но что было тем препятствием повернувшим его обратно , пока понять было невозможно.

Встав на колени мальчишка попытался запустить в не широкую щель, пальцы правой руки.

Острая боль пронзила его указательный палец в тот же момент .

Оооййййййй! – вскрикнул он ,отдёрнув руку назад и замотав ей из стороны в сторону.

Укусил что ли кто ! – была первая мысль, пришедшая в голову.

Но присмотревшись, он понял , что ни кто его не кусал.

Из ужаленного пальца, торчала толстая заноза.

Санька зубами прихватил её за торчащий кончик и выдернул из мягкой плоти пальца, выплюнув вместе с кровавой слюной.

Из освобождённой от инородного тела раны, в тот же миг закапала кровь.

Она большими каплями падала к его ногам, в чердачную пыль .

Смачно плюнув на рану проколотого пальца, мальчишка отер его о штаны, а после засунув в рот, начал высасывать из ранки кровь.

Он то и дело сплёвывал сладковато-солоноватую слюну в сторону, что бы очистить ранку от грязи и тем самым предотвратить попадание в свой организм инфекции.

Так некоторое время, раненый , сидя на корточках, обсасывал свой палец , взирая на щель в шкафу.

Такую процедуру мальчишки производили всегда, когда наносили себе случайные не большие раны , порезы, ожоги.

И если место, где была рана , было доступно их языкам, то делалось это незамедлительно, в целях дезинфекции.

Кровь всё продолжала сочиться из пальца , но уже не так сильно, как сразу после извлечения занозы.

Желание достать нечто затаившееся в щели шкафа, было очень велико.

Санька с большей осторожностью и аккуратностью, чем прежде, засунул в ту же щель два пальца и попытался как щипцами прихватить , то что блестело и отбрасывало свет.

Пальцы почувствовали в щели, под фанерой, что то холодное и металлическое.

В следующее мгновение он рванул фанеру на себя и она легко проломившись, рассыпалась в его руке.

Под верхним , ветхим листом фанеры, показалось второе дно шкафа.

Там лежал какой то металлический кругляк, он блистал, своей серебристой поверхностью, будто бы его только недавно, отчистили до блеска!

Вот это да , часовой шкаф с двойной стенкой , это интересно! Может там ещё что есть?!

Золото , бриллианты , деньги , как в двенадцати стульях, – подумал мальчишка, рисуя в своём воображении , горы золотых монет , сверкающие драгоценные камни,

серебряные цепи , броши.

Рука была засунута в проломленную дыру по самый локоть и обшарила все доступное пространство .

В образовавшейся нише кроме пыли, щепок, и грязи пальцы не нащупала больше ни чего.

Встав на ноги, он поднёс предмет к лучу света и стал разглядывать свою находку.

На грязной ладони пацана лежала круглая монета, белого , блестящего металла, с изображением чьего то не знакомого профиля.

Сашка взял её пальцами правой руки, что бы развернуть на другую сторону, кровь жирным пятном измазала её чистую, сверкающую белым металлом поверхность.

На другой стороне монеты, было какое то подобие женской фигуры под деревом , и выбиты два непонятных слова.

Неожиданно монета лежащая на ладони левой руки начала мерцать , во круг неё образовалось свечение, с цветными, радужными разводами и через мгновение, свечение , озарило всё ближнее пространство чердака, ярчайшей вспышкой.

Глава 5.

Толстый сук, дёрнулся под тяжестью навалившегося на него веса.

Засохшие листья, сухая кора, пыль, полетели в низ в пропасть, сорванные с его ствола, сильной встряской.

Шея предателя, обвитая веревкой, неестественно вытянулась, язык выкатился из рта, с его кончика в глубокую пропасть тяжелыми, густыми каплями падала бурая кровь , того , кто на тысячелетия соединил свою судьбу, со светлой судьбой Сына Божьего, отдавшего свою жизнь, в искупление грехов человечества.

…………………………………………………………………………………………………..

Высоко над Древним Городом, на довольно просторном выступе горы, под сенью одиноко стоящего, старого, сухого, кривого дерева, стояли трое.

Двое, из троих, были закутаны в белые льняные балахоны.

Под робкими лучами восходящего солнца, они пятнами сияли на черно – сером каменистом фоне, того места где находились.

На третьем был плащ из змеиной кожи, который делал его почти не заметным, слив его образ с кручей горы.

Белые накидки и змеиный плащ, были наглухо запахнуты , капюшоны отброшены назад, за плечи.

Их лица в этот момент освещенные восходящим солнцем, были мужественно прекрасны, все трое были как близнецы братья похожи друг на друга.

В шести шагах от стоящих, вцепившись в край обрыва, своими узловатыми, сухими корнями, будто коршун в добычу, доживало свои последние дни , кряжистое , кривое дерево.

Сноп сухих , разно длинных веток и единственный толстый сук обращённый в сторону Вечного города, вот все что осталось у него, от когда то величественной кроны .

Этот сук был словно иссохшая длань просящего старца.

Она, длань умирающего древа, сегодня получила свою последнюю жертву.

Толстый сук скрипел и стонал под навалившейся на него тяжестью.

Засаленный старый канат, в некоторых местах с наполовину прорвавшимися волокнами, словно змей зацепившись хвостом за сук, намертво обхватил шею повешенного.

Проклятая добыча уже ни как не могла освободиться из его мертвой хватки.

Ветер полоскал на утреннем не сильном ветру, словно грязную тряпку, останки предателя, теперь принадлежащие только старой , иссохшей коряге.

Верхушка горы обрызганная лучами утреннего солнца, старое дерево, скрипящий сухой сук, канат на пределе своих волокон удерживающий обмочившиеся останки мертвеца, вот что предстало взору троих невесть откуда взявшихся сущностей, в человеческом обличии.

……………………………………………………………………………………………………

Ну вот и всё!

Игра Сыграна, Великая Игра Началась! – сказал, закутанный, в темный змеиный плащ.

Первый Светлый, взяв руку рядом стоящего второго Светлого, поднёс её к свои губам и нежно поцеловав преклонил пред ним голову.

Милый Брат, прости, за всё прости.

Сколько раз я хотел признаться тебе, подбодрить, поговорить, приласкать тебя, но я не мог этого сделать. Таковы были условия нашего существования здесь.

Ты просишь у меня прощение?– ответствовал второй Светлый.

Не нужно!

Да, судьба мне досталась страшная, я был ужасным человеком , но от этого я страдал не меньше чем мои жертвы.

Я предал и тебя, и человек по имени Иуда, будет проклят людьми на века.

Но для нас, это была всего лишь Игра, в которой мы исполнили свои роли.

Добрый мой брат, ни кто не должен просить прощения, ни кто ни в чём,

не виноват !

Все предначертано за ранее, я знал на что иду.

Так было задумано, во спасение людей, Отцом Нашим!

Ведь то, что было тут, это даже не миг жизни, это лишь событийная иллюзия, но она дала начало Великому действу, на долгие тысячелетия, во спасение Человечества!

Ты прав, прав, брат мой.

Я видимо ещё не отвык от прожитой земной жизни.

Первый утер слезы на своем красивом лице краем рукава накидки.

Человеческое еще живет во мне, как и память о всех тех людях которых я знал, любил и люблю всем моим духом.

Я совсем иначе воспринял их всех, живя во плоти в этом мире.

Говорящий обвел рукой горизонт от одного видимого края до другого.

Это не предаваемо- прекрасное чувство, быть Богом и жить в теле рядом с ними!

Ощущать их горести и радости, чувствовать их тепло и любовь.

Мне очень жаль их всех, жалко потому , что жизнь у абсолютного большинства людей очень тяжела – он устремил свой взор в сторону Вечного города.

Они все снедаемы страстями, завистью, ненавистью к ближнему своему!

Как мало, слишком мало, среди них истинно добрых и бескорыстных людей!

Вместе мы проложили путь к их возвышению и исправлению, мы сделали, то что должны были сделать, поведя их в направлении счастливого будущего.

Тишина повисла над площадкой, было слышно как на ветру трутся друг о друга не многочисленные сухие ветки дерева, да над покойником зароились крылатые насекомые.

Тихое звяканье чего то металлического, вывело присутствующих из краткой задумчивости.

Вот деньги, которые, тебе были даны за предательство, или правильнее сказать, даны ему , за его предательство.

Тёмный улыбаясь мотнул головой в сторону висящего, он подбрасывал на ладони, кошель, который был брошен Каиафой, Иуде, в сенедрионе.

Кошель? Тот самый кошель, он у тебя ?

А в прочем, чему тут удивляться!

Было бы даже странно если бы он не вернулся к тебе.

А монеты? Проклятые деньги, ты все собрал?

Ну , не мог же я допустить, что бы самые кровавые деньги в мире , бродили по белу свету!

Конечно, они все собраны и посажены в заточение, они тут.

Темный потряс мешочком , монетки в ответ пропели свою чарующую песнь, сытости, достатка и благополучия.

Тут они все, тут родненькие!

Страшные, кровавые, те, о которых многие поколения людей будут помнить, как о самых проклятых деньгах мира!

В них заложена , страшная сила, сила предательства и лжи, зависти и проклятия, сила Сатаны , и я счёл , что слишком опасно , если все тридцать сиклей, будут на свободе , передаваться из рук в руки.

Через каждую проклятую монету, при случайном стечении обстоятельств, любой человек, может обрести не виданную силу , силу познания нашего мира, силу овладения четырьмя измерениями.

Овладевший тайной монет, сможет перемещаться вне времени и пространства, входить в параллельные миры и пролетать за пределы галактик и вселенных !

Все вышесказанное Темный произнес с каким то упоением и наслаждением.

На лице его отразилась страстная влюбленность в то , что высыпалось сейчас из кошеля ему в руку.

Он любовался и наслаждался этими серебристыми кругляками, которые стали порождением его замысла.

Мы сильно рискуем оставляя их в целости,– первый Светлый сделал шаг в сторону Темного, держащего на ладони горсть монет.

Брат, я понимаю твои мысли и намерение и все же, может не стоит подвергать такой опасности людей?

Они еще как дети малые, не ведают , что творят.

Кто знает, в чьи руки могут попасть эти деньги?

Может лучше уничтожить их, дабы не подвергать опасности землю, а возможно и все владения Отца Нашего?

Светлый подошел к брату, тронув его за плечо.

Он протянул руку к засаленному кошелю, качающемуся на веревочке, словно маятник на указательном пальце Темного.

Темный осторожно отстранил руку брата.

Нет, эти деньги я не уничтожу, – сказал он, ссыпав монеты обратно в кошель.

Такая концентрация зла сокрытая я в материи, теперь очень не скоро сможет появиться в земном мире.

Все горести , слезы, страдания , унижения человечества, я спрятал в них.

Этим деньгам еще предстоит когда то показать себя во всей красе.

Придет их час и они поработают на благо Отца Нашего.

Они возвысят Его до невиданных пределов, они докажут реальность Его существования и Его могущества!

Мир меняется очень быстро и Вера в Бога требует подкрепления реальным действием, Вера всегда требует Великого чуда!

Темный проговорил это, подняв руку держащую кошель вверх.

А сказав, хищно рассмеялся и смех раскатистым эхом полетел в разные стороны.

Каждая монета, есть сгусток страшной отрицательной энергии, которую я чувствую непрестанно.

Они будоражат меня, они заставляют придумывать новые повороты судеб земных!

И эти деньги ты советуешь мне уничтожить сейчас?!

Не время, брат мой! Не время…

Ну и куда ты их намерен спрятать?

Бросишь в глубокую впадину в океане?, или отнесешь в пещеры самых высоких земных гор?– с улыбкой спросил первый Светлый.

Второй Светлый внимательно всмотрелся в лицо Тёмного.

Ты сказал, что слишком опасно , если все тридцать монет, будут бродить по свету.

Я с тобой согласен, это слишком опасно.

Тебя не переубедить, но давай хотя бы сведем их количество к одной, единственной.

И она может натворить таких дел, что всемирный потоп , покажется просто легкой шалостью судьбы.

А вот, что значит тобой сказанное: при случайном стечении обстоятельств, любой человек, может обрести не виданную силу?

Может не стоит полагаться на случай и случайного человека, в таком серьезном деле?

Тёмный прищурил правый глаз, хитро взглянув на обоих Светлых.

Ну хорошо, хорошо, братья мои!

Будем считать мы и пришли к согласию, пусть будет одна.

Здесь тридцать монет заточены в кошеле, одной из них уготована отдельная участь. А вот какая участь?

Пусть это будет моим делом.

Бросить в океан, или припрятать в пещере, оставшиеся двадцать девять, мысль неплоха.

Темный на секунду задумался, перебрасывая мешочек с руки на руку.

Но, нет!

Эти двадцать девять сиклей, я оставлю тут, – он указал на огромный округлый валун торчащий из скалы – пусть покоятся до поры, до времени рядом с местом гибели предателя.

Что касается, единственной избранной монеты, обреченной бродить по свету, то пусть случай и провидение решит ее судьбу.

И немного подумав с усмешкой добавил, – но и мы последим за ней.

Монета оживет только при удивительном стечении обстоятельств задуманном мной, либо тогда , когда это будет нужно нам троим.

Так будет справедливо.

Конечно с ней может многое случиться.

Но это дело судьбы!

Она может быть бесследно утерять на земных просторах, переплавлена, распилена, да и мало ли что еще может произойти с ней.

Темный засмеялся, сказав это.

Ну что, все согласны?

Я соглашусь, но все же… – протянул руку Темному в знак согласия, первый – мне эта затея не очень нравится, но я так же понимаю , что возможно она действительно когда то пригодится для Большого дела.

Согласен и я – второй также положил руку на руку первого.

Все , что не делается в этом мире, все к лучшему! –сказал Темный , покрыв обе реки Светлых, своей ладонью.

Темный сделал рукой замысловатое движение над кошелем и тут же из него выплыл сребристый кругляк.

Некоторое время кругляк повисел в воздухе, перед его глазами, демонстрируя свои четко отчеканенные профили.

Так тому и быть, промолвил он через мгновение, убедившись , что задуманное сделано правильно.

Вот смотрите.

Монетка медленно воспарила от его лика и подлетела к лицам Светлых.

Она замерла в воздухе пред их глазами, так что можно было четко разобрать и понять произошедшие с ней изменения.

На лбу блистающего профиля римского правителя, отчеканенного на ней, четко читалось глубоко выбитое слово Иуда и был знак дьявола, пятиконечная пиктограмма .

Серебряный кругляк показав свою метку, медленно направился в сторону повешенного и уже через мгновение юркнул в его открытый , окровавленный рот, замерев за щекой.

Пусть нашедший это тело и похоронивший его, получит плату за свои труды- сказал в слух Темный , будто бы обращаясь к кому то – так будет справедливо.

Повернувшись к огромному валуну, выпятившему из тела горы, свою огромную, серую, бугристую тушу, Тёмный метнул кошель в самую его средину.

Мешочек точно попал в намеченную цель, пройдя через его каменную оболочку, словно камешек в воду.

Вот так ! , здесь ему и лежать, до поры, до … – он не договорив задуманную фразу, махнул рукой, словно о чем то сожалея.

Темный подошёл к тем , кто еще недавно в миру был Иисусом и Иудой, обнял их обоих, поцеловав и первого и второго в уста.

Ну, а теперь мне пора, – сказал Темный,– этот мир меня пока более не интересует.

У вас есть о чём поговорить и что обсудить без меня, ведь вы столько пережили будучи людьми.

До встречи, братья мои.

Тёмный, еле заметно, колыхнул огромную, серую шкуру валуна , ставшую на миг подобной водной глади, вошел в него, оставив на площадке в молчаливом созерцании двух Светлых Ангелов.

…………………………………………………………………………………………………

Ранним , солнечным утром, на следующий день после Великого праздника Пасхи,

высоко над Древним Городом, почти на самой вершине горы, рядом с сухим , кривым деревом, стояли двое.

Их красивые, улыбающиеся лица, были озарены светом Веры, а глаза смотрящие в мир, излучали Надежду и Любовь.

Они выполнили предначертанное Всевышним и могли гордиться тем , что свершили в этом мире.

Широкий луч, золотистого света, упал к их ногам.

Этот луч нежно коснувшись пальцев на их стопах произвел прекрасную метаморфозу.

Двое в человеческом обличии, стали быстро меняться.

И через мгновение на площадке стояли не два ангела в человеческом обличии и в белых накидках, а два Истинных Ангела с невероятно красивыми крылами за обнаженными спинами.

Они сияли золотым светом и были прозрачны, они благоухали благодатью и умиротворенностью.

Один их вид мог повергнуть сотни тысяч людей оказавшегося в этот миг рядом, в неописуемый восторг, трепет и преклонение, жизнь человеческая рядом с ними была не нужна ни кому!

Летим , Отец зовёт нас , – сказал тот кто в миру еще недавно звался Иисусом, беря своего брата, за руку.

Он осторожно, как бы еще не совсем доверяя видимому, ступил ногой, на гладкую, тёплую, бархатистую поверхность солнечного луча – нам есть, что поведать Ему и всем ангельским душам.

Да, да, летим – следуя за братом, сказал тот кто носил имя предателя Иуды.

Он бросил последний взгляд на площадку которую покидал, на почти умершее дерево, на тело повешенного в грязном изодранном рубище, которое еще недавно было его телом. Перевел взгляд , на облитые красным светом, восходящего солнца, стены , башни, дома Вечного города, остающегося по эту сторону добра и зла.

Он знал, что в этот город, который он видит сейчас, ему больше не суждено войти, как нельзя войти в одну и туже реку дважды.

Эта Игра сыгранна!

Два Светлых Ангела взявшись за руки и расправив крылья, тихо поплыли по лучу в направлении солнца.

Им было нужно многое вспомнить и обсудить из прожитых ими человеческих жизней.

В этом мире их более ничто не удерживало и не интересовало в данный момент.

И взошло в тот день над Миром, багряное солнце , солнце Новой Веры, Новой Надежды, Новой Любви и Новой Истины !

…………………………………………………………………………………………………….

Медленно, тихо и осторожно из –за выступа скалы, показался человеческий глаз.

Светлые Ангелы , величественно расправив крылья летели в сторону восходящего солнца , еще мгновение и они слились с разгорающимся шаром.

Совсем мизерная Ангельская лучащаяся благодать, скользнула по волосам выглянувшего человека.

Этого, совсем малого , хватило, что бы он испытал не виданное до селе желание умереть, умереть у ног этих существ, ему захотелось броситься в след этому чудесному явлению и во что бы то ни стало догнать их.

Но они пропали , пропал благодатный Ангельский свет и хватило человеку сил и запала только на то , что бы ошарашено выскочить из своего укрытия и тут же упасть от навалившейся на него внезапной невероятной слабости.

В опустошенной голове мутным эхом носился подслушанный разговор, а в глазах стояло последние волшебное видение, с тающими Светлыми Ангелами.

Спаси Господи! Спаси Господи! Спаси Господи!

Тихое бормотание разнеслось над камнями.

Пропали! Пропали словно и не были!

Как жаль!, ах как жаль, что я не успел к ним.

Надо было не сидеть за скалой, а кинуться в их объятия.

Надо было сразу понять кто они!

И обрел бы я благодать Господню, ибо не смогли бы Они отвергнуть меня, потому как они есть Ангелы Небесные!

Я бы умолил их простить мои грехи и взять с собой!

И попал бы я с ними в Райские кущи.

И закончились бы мои земные страдания.

Но не видел я их там , за скалой …– человек причитал лежа на спине и оправдывался перед самим собой за упущенную возможность.

В скорости, реальный мир вернулся в его сознание.

Но что они говорили, про деньги, про сокрытую в них не виданную магическую силу?

Не все я понял, не все уловил до конца.

Деньги, проклятые деньги!

Деньги Ангелов!

Где? Где они?

С этими словами, он встал на четвереньки, бормоча молитву себе под нос и отвешивая головой, частые поклоны, начал ползать по опустевшей площадке.

Волосы его растрепались и торчали во все стороны, лицо было грязно и давно не брито.

Серый , ободранный плащь был подпоясан не одним витком длинной веревки.

К ней была пристегнута сумка из которой торчал скатанный в рулон, заляпанный пергамент.

Так вот оно как, вот оно как!

Божьи Ангелы были тут! – негромко бормотал он , тщательно обшаривая каждый камень и выступ пальцами рук , осматривая раскрасневшимися глазами каждую щель и каждую ямку.

Надо найти их, ведь было сказано , что оставляют их тут.

Как жаль, что я ничего не смог подсмотреть, страх задавил меня там, он страх навалился на меня удушливой тяжестью, не давая пошевелить и пальцем.

Куда же они их припрятали?

Площадка не большая, я смогу осмотреть ее вдоль и поперек за короткое время и найти заколдованный кошель с монетами.

Но с начала надо снять повешенного, что бы его не увидели с земли и не пришли сюда люди, они могут помешать мне.

Эта мысль придала сил человеку.

У него во рту должна быть одна монета, это я точно слышал.

Он сказал , что это плата, за погребение тела.

Я все сделаю, я похороню его сам, а монету возьму себе.

Снять предателя с дерева, надо снять Иуду.

О, если я смогу найти монеты и овладею магией денег!

Тайный орден Сенедриона возвысит меня до невиданной высоты! Я буду подобен царю, да что царю, кесарю! …нет ! Сам Великий кесарь будет мне подчиняться!

Я буду подобен Богу!

Тайный орден будет править всем миром, а я буду во главе его !

С этими словами и воспаленным , горячечным взглядом, человек подполз на четвереньках к краю обрыва и посмотрел вниз.

Высоко, очень высоко, локтей пятьдесят будет.

Осторожно, надо все сделать очень осторожно!

Сделаю так, залезу на сук и захвачу рукой веревку, а потом затащу тело на площадку.

С этой мыслью он встал на ноги, вытащил пергамент, отстегнул походную сумку, бросив свое добро возле корней дерева.

Полы накидки он запахнул за пояс, чтобы они не сковывали движение при подъеме.

В следующее мгновение, не слишком раздумывая, он уже лез на дерево, что бы максимально быстро исполнить возникший в его воспаленном мозгу план.

Человек был не молод , субтилен и подъем на толстое дерево давался ему с большим трудом.

Ногтями впиваясь в засохшую кору ствола, обдирая до крови кожу ног, он обхватывал ими как мог шершавый ствол и таким образом по не многу тащил свое тело вверх.

Тяжело дыша, он все же докарабкался до толстого сука.

Отдохнуть, надо передохнуть,– лежа на животе, тяжело и часто дыша он смотрел в низ, в пропасть.

Солнце утратившее утреннюю кротость, уже нещадно пекло его спину и голову.

Пот струйками катился по лицу, рукам, шее, оставляя на грязной коже, белесые разводы.

Кожа ног в ободранных местах начала сильно кровоточить.

Кровь перемешивалась с липким, грязным потом.

На свежий сладостный запах человеческих выделений, с трупа висевшего над пропастью перелетело с два десятка жирных слепней и мух.

Они страшно досаждали укусами лежащему на суку человеку, влезая в глаза , нос, рот и облепив его ноги.

Еще немного и я буду у цели, – прорычал он, замотав головой и ногами.

До веревочного захлеста на суку, с болтающимся каменным отвесом, оставалось не более метра.

Пока шпион отдыхая боролся с назойливыми насекомыми , в голове его созрел вопрос: как смогу я один распутать веревочный захлест на суку и стащить тяжелое тело?

Если бы нужно было, просто разрезать веревку и сбросить труп на землю.

Тогда мой план был бы хорош, но затащить его на площадку, до которой будет не меньше шести локтей ?

Это не выполнимо.

Если я просто сброшу труп в пропасть, то после его падения, могу просто не найти монету.

Она может от сильного удара вывалиться изо рта и улететь бог знает куда, завалившись за камень , упасть в какую то щель, потеряться в траве.

Нужно все сделать наверняка, такой шанс упустить нельзя!

Намеченный на скорую руку план, исполненный на половину, был отвергнут.

Надо вернуться на землю и быстро обдумать более правильное действие, – подумав так, шпион тут же попятился назад с дерева.

Пока он слезал, в совершенно прояснившейся его голове возникла новая идея.

Сниму свой пояс, он у меня длинный, завяжу на конце камень, захлестну веревку на которой висит Иуда, и подтащу его к обрыву.

А там уж с Божьей помощью выволоку его на площадку.

План казался более правильным и вполне выполнимым.

Но когда он сполз с дерева обратно на площадку, силы окончательно покинули его тело, ему ужасно захотелось пить.

Тяжело отдуваясь, шпион сел возле дерева, опершись на него спиной.

Ноги зудели и чесались от укусов насекомых, он начал неистово чесать их.

В его сумке , лежал маленький бурдюк, но он был почти пуст, лишь один маленький глоток омочил его язык и горло.

Небольшим количеством слюны, собранным в ладонь, он растер искусанные и ободранные ноги, это немного освежило кожу, притушило зуд и жжение.

Долгая слежка за Иудой, давно утомили его.

В какой то момент он потерял предателя из виду и лишь его прощальный крик указал ему место его последнего пристанища.

Еще карабкаясь на гору, к месту повешения, благодаря своему шпионскому чутью он понял, что будет не первым, кто оказался рядом с телом покойного.

Подобравшись к нужному месту словно змея, он с жадностью вслушивался во все , что происходило на площадке возле дерева.

Так случайно , он овладел Великой тайной Ангелов.

Передохну,– сказал он в слух, сам себе,– а пока отдыхаю, нужно записать все , что слышал и видел тут.

Каиафа потребует отчет о последних часах жизни предателя.

Развернув пергамент и достав из сумки походный чернильный набор, он стал подробно описывать события связанные с Иудой, до и после его смерти.

Эта работа заняла некоторое время, по истечении которого писавший почувствовал себя немного отдохнувшим.

Ему показалось , что второй его план более прост и выполним, и у него на его осуществление должно хватить сил.

Отложив в сторону пергамент и перо, он с трудом встал на ноги и не спешно начал выполнять задуманное.

Пояс его оказался достаточно длинен и прочен, нужный камень по размеру и весу он нашел тут же на площадке.

Оставалось только привязать его, метко метнуть веревку и подтащить тело к краю площадки.

Не первый , не второй бросок не смогли захлестнуть веревку, и третий бросок пролетел мимо, только четвертому было суждено увенчаться успехом.

Веревка с камнем на конце крепко захлестнула удавку, почти у шеи висельника.

Теперь нужно подтянуть его, – ладони у шпиона потели от жары , сильной усталости и напряжения.

Сейчас, вот так, намотаю веревку на запястье , что бы не выскальзывала из руки.

И раз, и два, и три, и четыре…

Подбадривая себя счетом , он подтаскивал к выступу площадки тяжелое, болтающееся тело.

Ноги его топтались почти на самом краю обрыва, но увлеченность производимым действием не позволяло до конца осознавать это.

По началу труп легко двигался к караю обрыва , но чем ближе он был к тянущему его, тем тяжелее становилось его тащить.

Шпион подмотал на руку свободный кусок пояса, что бы не споткнуться о него, в самый ответственный момент.

Вот уже пальцы руки ухватились за ворот Иуды и потянули к себе, что было сил.

Сук ли, веревка ли, в ту же секунду издала странный плачущий стон.

Шпион бросил взгляд туда, откуда донесся звук.

Он увидел все в каком то нереально замедленном темпе, казалось что время почти остановилось.

Канат на котором висел Иуда, в надорванном месте стал расплетаться, волокна медленной разрываться, одно за другим.

Последние нити каната удерживающие тело лопнули , в месте разрыва появилось маленькое пыльное облачко.

Камень отвес с обрывком засаленного каната, начал медленно соскальзывать с сука и словно дракон машущий хвостом, бесшумно полетел в низ, в пропасть.

Разум шпиона все это видел замедленно и осознанно.

Но для другой его части, все случилось очень стремительно, и подготовиться к данному развитию событий он не успел.

Тело предателя с веревкой на шее на мгновение встало на ноги на край площадки и припало к своему спасителю, лизнув его небритую щеку, окровавленным языком.

Но какая то невидимая сила в следующий миг отбросила его обратно в пропасть.

Шпион осознал , что ему не удержать обмякшее тело и разжал пальцы руки держащие ворот.

Иуда медленно стал оседать, заваливаясь назад, в пропасть.

С каждым мгновением скорость его падения нарастала.

Все это произошло в считанные доли секунды.

Шпион почувствовал сильный рывок в кисти своей руки, и понял, что его судьба окончательно переплелась с судьбой предателя.

Труп, улетающий в бездну пропасти, безвозвратно увлекал за собой последнюю свою жертву, того, кто только что мечтал править всем Миром!

Глава 6.

Снег кружился и падал , он мягкими хлопьями ложился на ветви застывших деревьев, забеливая серость и черноту зимнего леса .

Александр вдохнул всей грудью морозный воздух остывшего леса и неспешно побежал по протоптанной в свежем снегу тропинке.

Запахи столь явно проступающие в другие времена года , сейчас как бы замёрзли и не выдавали своего присутствия .

Воздух был почти стерильным , не чувствовалось запаха городской гари , так явно проступающей ещё сотню шагов назад.

Снег летел и искрился , ловя на грани смёрзшихся снежинок не яркие лучи заходящего за горизонт солнца. Лучи с остервенением пробивались сквозь частокол деревьев , что бы успеть достигнуть намеченной только им ведомой цели в глубине леса, и там угаснуть пролетев до конечной своей цели миллионы километров .

Создавалось впечатление , что лучи мыслящие , они обходят преграды ради достижения какой то только им ведомой истиной цели.

Солнце и большие хлопья снега, удивительно красиво, это все равно, как ливень летом под лучами горячего солнца.

Грибной дождь!

Как много радости и счастья приносит он знойным летом.

Именно под таким дождем хочется очертя голову бегать и веселиться , ловя его капли и струи открытым ртом, беситься и ребячиться.

Хочется поддавать ногой теплую влагу, так что бы брызги веером летели во все стороны, обдавая все вокруг бриллиантами сверкающих капель.

А рядом находящиеся люди , поняв и приняв твое веселье и радостное настроение , с таким же веселым заразительным смехом , беснуясь и ликуя стремились бы обрызгать и окатить с ног до головы других людей.

Вверху , меж деревьев качающихся на легчайшем ветру , отливала радужным разноцветьем тёмно – свинцовая туча, она зависнув над лесом создавала удивительную какофонию света , цвета и тени.

Свинцовая серость огромного облака с радужным обрамлением по краю, падающий снег , бликующие лучи заходящего солнца , черные деревья , выразительно красивая игра длинных теней на золотисто-розовом снегу, все это радовало взор бегущего.

Каа-р-р-р!

Это громогласное кар, прострелило мозг созерцающего окружающую, тихую красоту.

Погруженная задумчивость улетучилась в одно мгновение, вернув разум и мысли в действительную реальность.

От неожиданности бегун даже остановился и стал выискивать взглядом то существо, которое столь бесцеремонно разрушила его благостное состояние.

На ближайшей от него ветке , на расстоянии пяти метров , сидел растопырив перья во все стороны , черный как смоль ворон.

Мотая из стороны в сторону своей черно-смоляной головой с огромным клювом, он искоса , то одним, то другим глазом, с недоверием и опаской, но в то же время с любопытством всматривался в стоящую неподалеку опасность.

Ка-ррр! Ещё раз рявкнул он на человека , вытянув в его сторону шею с открытым клювом.

Вот дьявол черный, чудище лесное! Испугал па…, па …, паразит! – крикнул заикаясь на него Александр и сплюнув в его сторону, неспешно побежал по тропинке дальше.

Черный ворон засел в его голове, как бывает втемяшивается какая то внезапно услышанная песенка, а потом крутится, крутится, крутится там одним куплетом, словно заевшая пластинка несколько часов к ряду.

Александр отбежал от места встречи на полсотни шагов, а черный ворон уже закружился в его мозгу старой , задушевной песней, перемежаясь с кучей мыслей на разные житейские темы.

Чёрный ворон , что ж ты вьёшься , над моею головой …

А что собственно дьявольского в нем ?

Ты добычи , не дождешься…

Птица как птица , ну чёрная , ну сильная , очень умная. Понятно , что умные всегда там, где есть чем поживиться , а ворон в мире птиц наверное умнее всех , он всегда там где есть для него еда, а еда для него в основном падаль, а значит смерть чья то!

Черный ворон, я не твой…

Слышал я байку, что ворон живет триста лет , питаясь падалью. А орел тридцать, вкушая свежую плоть и кровь.

Правда сомневаюсь я, что ворон такой уж дурак , что бы отказаться от свежачка в питании, мясца и кровушки и он бы откушал с при великим удовольствием.

Чёрный ворон , что ж ты вьёшься …

Вот интересно, что лучше, прожить триста как ворон и жрать падаль, или тридцать как орел питаясь свежей плотью и кровью?

…я не твой…

Триста конечно не плохо, если и все близкие по три сотни лет будут жить.

Плохо если я триста, а нужные мне люди тридцать.

Хотя …, черт его знает, хорошо ли три раза по сто прожить, возможно утомившись и сам захочешь побыстрее закончить дела земные.

Восемьдесят бы, хоть по человечьи прожить, не зная нужды и боли, а куда уж триста осилить!

Мне вон всего то полтинник стукнул, а порой чувствуешь себя как развалина, то поджелудочная ноет, то спина стреляет, то кишки крутят- вертят, а то суставы побаливают.

Не правильный образ жизни, буйная молодость о себе знать дает.

Понимание как надо существовать в этом мире, оно ведь только через болезни и страдания приходит.

Сколько раз мне мама говорила, – сынок не пей ты ее, горькую то, а то козленочком станешь!

Да, дурак!, дурак я был!

Не было наставника в жизни правильного, не было учителя, до всего самому доходить пришлось.

А в прочем , даже если бы был наставник, так боюсь не многое изменилось бы в моей жизни.

По молодости мы все, сами с усами, не очень то прислушиваемся к словам старших.

Правильно говорится в пословице, дурак учится на своих ошибках , а умный на чужих.

Поздновато в моей жизни переоценка ценностей произошла, ох поздновато.

Но лучше поздно, чем никогда.

С десяток лет тому уж будет, как вредные радости земные по боку пошли, изменились приоритеты жизненные, не спирт стал главным , а спорт, не жрачька вредная , а питание рациональное.

Если бы не спорт и диета, уже давно развалился бы на части.

Легчайший еле уловимый запах дымка, щекотнул Сашкино обоняние.

До чего же он был сладостен и приятен, вот так внезапно проявившись в морозном воздухе!

Ни один запах в мире не доставил бы в это мгновение большего удовольствия, чем этот.

Запах тепла и покоя , счастья и созерцания .

Солнышко закатилось за верхушки деревьев и сквозь их чернеющую стену лишь изредка то там то тут , пробивался последний закатный луч.

Дымка в небе и неспешно плывущие разновысотные облака, ловя на себя лучи уходящего за горизонт солнца , еще отбрасывали на землю достаточно света, что бы можно было любоваться красотой потемневшего, засыпающего леса.

В голове Александра, место заунывного черного ворона , заструились словно сладостный дымок угасающего костерка, слова недавно им сочиненного стихотворения.

Мысли о смерти, о Боге и мироздании давно стали неотъемлемой частью его существования.

Memento mori – помни о смерти, поумерь свой пыл, стало его жизненным кредо.

Memento mori , всегда вызывало в его голове череду ассоциаций, ведущих в конечном итоге к сильно потускневшим, а местами и почти забытым, воспоминания из далекого детства.

Memento mori  как таран било в стенку его глубинного сознания, пытаясь прорубиться в сокрытую нишу его подсознания, где на запылившейся полке хранилась какая то не понятая до сих пор тайна его бытия.

Что то, недоосознанное, но реально пережитое, частенько не давало ему покоя.

Он бежал, взглядом озирая тихие красоты Терлецких прудов и уходящую в даль любимую березовую аллейку, а срифмованная, выстраданная философия его сознания, негромко слетала с его уст.

Когда я открываю людям душу

как лотос на заре открывший лепестки

боюсь её спокойствие нарушат

летящие туда от зависти плевки.

Хоть зависть и искрит рождая страсти

Указывая людям направление пути

Не каждый в силах побороть напасти

чернеющие из подъ её полы.

Ведь зависть это божье наказанье

не даром её имя так же Чёрт

Она бросает смутные терзанья

сжигая наших душ обычный ход.

Она уже казнила Сына Бога

он был ниспослан что бы нас спасти.

Засыпав мир своей коростой

убила справедливости ростки.

Но зависть в правильных мечтаньях

творит большие чудеса .

Рождая умные старанья и

вдохновенные дела.

Кто знает как бороться ссей напастью

тому открыты все пути.

Ведь зависть это чаша страсти

Огонь мерцающий в ночи.

Не стану я захлопывать свой лотос

пусть лепестки раскроются с полна

Когда я открываю людям душу

хоть кто то но поймет меня любя!

Не плохо, не плохо, но надо еще поработать над ним – подбодрил поэт сам , себя,– о жизни, о вечности, о душе.

В общем о истинном.

Кааррр! Кааррр!

Опять раздалось, где то над головой.

Да , что за хрень такая!

Опять , ты?! Или не ты?

Если не ты , то, почему черное воронье , надо мною сегодня вьется?!

Добычи хочешь?

Но мне вроде сегодня помирать не с руки, хотя, кто знает , кто знает!

Сейчас жив, а пять минут пройдет и здравствуй инфаркт, а там деревянный бушлат наденут, и в сыру земельку положат.

На поминках блинов с холодцом поедят, помянут добрым словом , запьют горькой, а про себя кто то обругает как последнего паразита и через сорок один день забудут, что жил такой парень на земле!

Кышь пернатый! Разлетался тут!

Сашка на бегу схватил двумя руками пригорошню снега, слепил плотный снежок и запустил его в надоедливую птицу.

В ту же секунду, в кармане куртки, почувствовалась вибрация телефона, с нарастающим звуком музыкального рингтона .

Александр вытащил трубку и приложил к уху.

Через мгновение из нее раздался знакомый голос его закадычного друга.

Саш , это ты?

Узнал?

Вовка, ты!, дружище! Рад , рад тебя слышать!

Ну ты как там, в своем Израиле?

Как поживаешь?, как дела?, как семья?, Люда здорова?, работаете?

………………………………………………………………………………………………..

Владимир Данилевский , его давний дружок, с которым он в начале девяностых познакомился торгуя на рынке всякой китайской дрянью, уже как два года иммигрировал в Землю Обетованную.

Лихие девяностые, так называют те времена, теперь.

Воистину они были лихие, Александр жутко ненавидел тот период своей жизни.

Сколько здоровья, сил и нервов, было оставлено на огороженных сетчатыми заборами площадках, под открытым небом,.

Какие только людские типажи не встречались в джунглях металлических навесов.

Профессора, доценты, учителя, научная интелегенция, просто работяги, все ломанулись на рынки, ловить финансовую птицу удачи.

Торговый люд крепчал и закалялся, стоя с утра до позднего вечера на торговой панели, тупел и спивался осознавая , что теперь это их последняя высота, откуда будет только безвозвратное падение.

И в снег, и в дождь, и в жару, и в стужу, они торговали ради небольшого заработка на хлеб насущный, как тогда шутили торгаши меж собой , «на танцевать бы, чего ни будь на толчок!»

…………………………………………………………………………………………………

Санька, братан!, я тоже очень рад тебя слышать!

Все у нас не плохо, живем привыкаем к местной жизни, к их обычаям.

После «нашей раши», тут конечно все по другому.

В чем то лучше, в чем то хуже.

Честно говоря я до сих пор не осознал, лучше мне тут живется или хуже.

Родная земля, что не говори, тянет обратно.

Настальгия…

Медицина здесь отличная, даже для простого люда, погода зимой отменная, летом жарковато, без «кондишина» не обойтись.

Фруктов полно, жрачки всякой навалом, цены ниже чем в Москве.

Страна всегда в состоянии повышенной боеготовности.

На носу Рождество, а у нас сейчас плюс семнадцать, во как !

Праздновать буду под пальмой.

Под пальмой?– переспросил Александр.

А что елок у вас там нет?

Есть и елки , но дорогие заразы, пальмы дешевле.

Вовка, вы там по католическому календарю празднуете или по православному, или еще по какому?

Саш я же хоть и еврей, но крещенный в православии, так что , кто как, а я по нашему, по российскому, по православному.

Хотя надо сказать , не нравится мне , что Рождество наше после нового года идет.

Как не крути , а умнее его праздновать до.

По мне так новый год не праздник, а пить приходится все равно.

И к Рождеству уже не в том настроении приходишь, объевшийся и опившийся.

Надо наоборот, как у католиков, сначала Рождество по полной программе встретить, а новый год на закуску.

Ты там напиши, в Москве, Патриарху Всея Руси , что пора бы с католиками объединить праздники,– засмеялся Вовка в трубку.

Ты из Израиля сам можешь ему написать по мылу, это сейчас не проблема. Но я тебя полностью поддерживаю в данном вопросе, мне тоже не нравится, что сначала новый год, а потом Великий праздник.

Кстати вы там в Израиле к концу света подготовились?

Ведь завтра по календарю майя должно все закончиться.

Саш, ты в это сам то веришь?– рассмеялся Вовка.

Я нет , поэтому и спрашиваю тебя как у вас там, верит народ и ты в частности.

Я тут так запарен работой, что у меня лично точно может конец всему наступить.

По телевизору , что то мелют по этому поводу, но я как то не очень этим интересовался.

А что там говорят про календарь? – поинтересовался Вовка.

Говорят, что ученые провели исследования и сделали перерасчет календаря майя, у них получилось, что на нашей планете 21 декабря 2012 года, произойдут очень важные события. Еще говорят , что согласно древнему календарю в этот день закончится какой то период времени, по названием Пятое Солнце.

Народ пугают , что бы бабла состричь, с дураков. Кризис, одним словом!

Это точно, бред какой то! – согласился дружок Александра.

А в Москве какая погода сейчас?

В Москве снега по колено и минус девять было пол часа назад, сейчас побольше, солнышко зашло.

Ты чего кстати звонишь?

Дело то это не дешевое, Иерусалим не близко от Москвы.

По электронке бы написал, если , что срочное.

Я в почту по нескольку раз на дню лазаю, бизнес заставляет.

Да нормально все Сань, я на работе сижу, шеф свалил по делам, попросил сегодня в офисе посидеть, машина придет с товаром, принять нужно.

Вот я тут один и торчу.

Телефон рабочий, решил тебе звякнуть, не обеднеет контора от моего звонка, я так думаю.

Тем более и повод тут появился не большой, с тобой поговорить.

А , что за повод, чего то у тебя случилось?

Да ни чего не случилось у меня, но появилась тут одна тема интересная.

Вот ты послушай внимательно.

Помнишь у тебя был медальон, монетка, ты его на шее носил.

Мы еще с тобой когда то давно, когда торговали на рынке, пытались его пропить, носили в скупку.

Да мало предложили нам денег тогда, не продали мы его.

Каррр! Каррр! Каррр!

Прокричал неугомонный крылатый сосед, примостившийся неподалеку.

Александр смахнул бугорок снега со спинки рядом стоящей деревянной лавочки и присел на ее узкую перекладину.

Ворон оказался прямо над его головой, теперь он покачивался на толстом проводе меж двух столбов уличных фонарей, провисающим под тяжестью налипшего на него снега.

Александр посмотрел вверх на присоседившуюся над ним птицу и в это время лампа на столбе как то нехотя мигнула и еле – еле начала мерцать белым дневным светом.

Кто там у тебя каркает в трубку,– спросил Вовка.

Да я в лесу, на спортивной тренировке, тут один тип пернатый , меня преследует, уже полчаса за мной летает по лесу.

Аааа, понятно.

Ну так вот, на чем я остановился?

Ах да, суть та дела вот в чем.

Тут в желтой газетенке местной, в ней всякую хрень пишут, я увидел занятную статейку с фотографиями.

Интересная для меня и тебя статейка оказалась.

Я тебе ее переведу и пришлю на мыло, там про твой медальон инфа есть.

Сашка слегка напрягся, где он и где Иерусалим.

С чего это кто то про его медальон там писать будет?

Сань, помнишь почему приемщик в скупке не взял, твой медальон? – спросил Володька.

Ну да, помню, сказал , что то , типа, – это подделка старого израильского сикля.

Сувенир для туристов.

Настоящих старинных сиклей, раз, два и обчелся в мире, и на них нет никаких надписей , типа – Иуда , и нет звездочек.

И , что в таком сохране он просто не может быть, спустя две тысячи лет.

Вот именно , это он и сказал, – подтвердил Володька.

Так вот, расскажу коротенько, что и как.

В статейке написано следующее.

При строительстве толи дома , толи дороги в близи города были случайно найдены , завернутыми в почти истлевший мешочек двадцать девять одинаковых монет, древних израильских сиклей.

То что нашли уже удивительно, но есть ещё одно очень важное обстоятельство.

На всех двадцати девяти монетах, есть надпись- Иуда, и пятиконечная звезда.

На других сохранившихся монетах, таких надписей никогда не встречалось.

Ты понимаешь , что это значит, если это правда?! – уже прокричал Вовка в запале своего повествования.

Ну не совсем, но догадываюсь.

Да это значит, что у тебя хранится возможно настоящая, тридцатая монета.

Кстати она у тебя? Ты ее ни куда не сплавил?

Ты откуда её взял?

Да , у меня она, на шее висит.

А вот откуда она у меня появилась, этого не помню, хоть убей!

Убивать и пытать не буду, я не Бен Ладан , а то что она у тебя это

отлично!

А тридцать серебряных монет, это тебя не наводит ни на какую мысль?

Ну я хоть и человек без вышки, но книжки читал.

И кто такой Иуда и Христос слышал!– парировал Сашка.

Тридцать Серебрянников Иуды , ты это имеешь ввиду?

Ну , да, конечно!

И я про это же!

В статейке так и написано, что существует гипотеза, что это деньги уплоченные Иуде за его предательство Христа, почти две тысячи лет назад!

Так же написано, что кто то, в те времена собрал их, заклеймил клеймом и спрятал.

Теперь выдумывают разные гипотезы куда девалась тридцатая монета, гадают в целостности ли она и какова ее судьба.

Вот дела! Интересно! – внимательно вслушиваясь в слова друга, промолвил Александр.

Но это ведь в несерьезной газете написано, может это лажа какая то, пред рождественский розыгрыш ?

Может и лажа, да только фото у них откуда именно такой монеты как у тебя?

Ты же ни кому не давал ее фоткать?

Нет, конечно не давал! Никто и знать не знает , что она существует. Ну разве только ты, да жена с детьми. – сказал Александр.

Я отсканирую газету с фотографиями и пришлю тебе , сам посмотришь.

Да, фото это аргумент серьезный.

А ты точно уверен , что на фото аналог моей монеты?

Да точно, точно она!

Я ее хорошо запомнил, да и память еще пока не пропил окончательно.

Есть еще в статье кое , что интересное.

Пишут далее, что в архиве одного исторического музея Иерусалима, найден древний пергамент, документ тайного общества Сенедриона, в нем написано, что…

Пи, пи , пи, пи, пи…

Полетело из трубки, связь была внезапно прервана на самом интересном месте.

Что там за документ нашли, может сейчас перезвонит Вовка, посижу немного, подожду.

Пяток мину не больше, если не перезвонит побегу домой, а то уже подмерзать начинаю.

Темно стало совсем на улице, хорошо , что фонарь разгорелся.

Взгляд упал на светящийся сенсорный экран телефона.

В правом углу его глянцевой поверхности светились цифры времени, семнадцать, тридцать три, и зеленел маленький прямоугольник зарядки аккумулятора.

Александр погрузился в задумчивое оцепенение, услышанная информация обрабатывалась миллионами нейронов головного мозга , она, информация плелась в затейливые кружева размышлений, рассуждений, анализа и мечтаний.

Он снял с руки перчатку, сунул телефон в нагрудный карман и стал застегивать его на молнию, забыв , что ждет звонка друга.

Бегунок ни в какую не хотел поддаваться, он не двигался ни взад , ни в перед, что то застопорило его.

Обмысливая только что услышанную новость и все продолжая сидеть на перекладине лавочки Александр с упорством дергал заевшую собачку молнии.

Да , что ты в самом деле, ни туда и не сюда – дернув в очередной раз, он почувствовал какой то не сильный укол в большой палец руки .

Ну вот , молния полетела и палец уколол о сломавшийся бегунок , – капелька крови выкатилась из ранки.

Размазав выступившую кровь с пальца, по снегу лежащему рядом на перекладине лавочки, а после лизнув его языком, для дизенфекции, Александр запустил руку себе под воротник.

Он хотел убедиться здесь и сейчас, что таинственная монета висит у него на груди, рядом с православным серебряным крестиком, купленным давным – давно в древнем граде Костроме.

Указательный и большой палец нащупали кругляк, монетка была на месте.

Тут же ему захотелось взглянуть на свое сокровище.

Пока она просто была медальоном, обращать на нее внимания лишний раз было не с руки , но теперь все изменилось.

Через мгновение она была поднесена к лицу и пристально рассмотрена.

Вот она, красавица! Серебряный кругляк, заблистал в свете неонового фонаря.

На лбу чеканного профиля, какого то древнего деятеля, четко читалось слово ИУДА и виднелась пятиконечная звездочка, символ давно ушедшей эпохи СССР.

У верхнего края монеты, было проделано отверстие , куда была продета цепочка из белого серебристого металла.

До сего момента за всю прожитую жизнь он ни когда тщательно и пристрастно не рассматривал ни медальон ни цепочку.

Но после полученного известия от друга из Израиля, ему захотелось это сделать не медля ни секунды.

Он стал крутить монету у себя перед глазами разглядывая, то что ему было известно давным – давно.

На одной ее стороне был выбит профиль какого то древнего деятеля, а на другой была вычеканена женщина под деревом с надписью по сторонам: Judaea capta .

Рассмотрев тщательно монету и не найдя на ней ни чего нового, он приступил к разглядыванию цепочки.

Цепь на которой висела монета была плосковатой, миллиметра в три шириной.

Александра заинтересовали звенья цепочки, раньше он как то не обращал на эту мелочь внимания.

Он преломил цепочку , и перед его глазами обозначились маленькие звездочки с закругленными концами.

Они были столь искусно сделаны и подогнаны одна к другой, что в общей массе звеньев выглядели тонким , крепким металлическим шнуром.

На лбу профиля выбита звездочка и звенья цепочки звездочки, искусно составленные , интересный факт, – догадка мелькнула в голове Александра.

Он прекрасно помнил при каких обстоятельствах нашёл монету.

Но убей Бог не мог вспомнить, как она оказалась с цепочкой и на его шее.

Что то с памятью моей стало, то что было не со мной помню, -улыбнувшись процитировал Александр известные строки из песни.

Пред его глазами побежали кадры воспоминаний из детства, такого забыть он не мог.

Пыльный чердак его дома, корпус от старинных часов на чердаке прислонённый к кирпичной стене, со злости он бьет по ним ногой, часы падают на пол, чуть не проломив потолок соседской квартиры и в них он находит эту монету.

Это он видел в своём воспоминании как ясный день!

Но кто проделал в монете отверстие и повесил ее на цепочку, этого он ни как не мог вспомнить, как не напрягал свои извилины.

Ну прям загадка какая то, тайна покрытая мраком!

Тьфу ты, кровью измазал медальон, из проколотого пальца.

Александр потер пальцами место на монете, где виднелась маленькая клякса крови.

Ну вот , так то лучше, – засовывая ее обратно, удовлетворенно сказал он.

Внезапное дуновение ветра, коснулось лица сидящего, оно было какое то не обычное, словно это и не ветер был вовсе , а прикосновение чего то нежного, пушистого.

Сашка обернулся в ту сторону, откуда на него пахнуло.

На краю перекладины лавочки , с право от него сидел черный ворон, тот самый ворон , который так настойчиво преследовал его.

Он быстро склевывал снег с его кровью, не глядя на опешившего от такой бесцеремонности соседа.

Вот ты и дождался своего лакомства, ну клюй, клюй, не пропадать же добру.

Будем мы с тобой теперь кровными братьями !

Только вот мне твоей крови почему то совсем не хочется и даже гнать тебя я тебя не стану – протянул руку к ворону Александр, с намерение погладить птицу.

Ворон почему то не испугался этого жеста человека, не отпрыгнул в сторону, не вспархнул в верх, он просто замер и в следующее мгновение стал медленно преображаться…

Глава 7.

Они пали пред Ним на колени, смиренно и уважительно преклонив головы, ладони их рук возлежали на том месте , где должны были биться горячие человеческие сердца.

Вся Их сущность стала наполняться Божественной энергией.

Всевышний стоял пред ними в том облике , который считал любимым и совершенным.

Ноги его были босы и утопали в легкой пелене серебристого тумана застилающего всё вокруг.

На его статную , очаровывающую фигуру был накинут плащ сотканный из светлой материи мироздания, опоясанный млечным путём и отороченный по краям чёрной материей космоса.

Место это находилось в центре серебристой , переливающейся сферы, подобной мыльному пузырю, на стенках которой, объёмно, одна за другой возникали различные видения.

Человеческие и не человеческие образы, природа, горы и пещеры, моря и реки, различные существа, живущие на бескрайних просторах космоса, проплывали в четырехмерном изображении.

Всё это видимое было фантастически красочно, чарующе, и вызывало полное ощущении присутствия, казалось протяни руку и можно дотронуться , до любого предмета , существа, сделай шаг и ты окажешься внутри любой возникшей иллюзии.

В миг свидания, Создатель, принявший облик человека, был красив необычайно, лицо Его с идеально правильными чертами, было обрамлено серебристой , слегка кучерявящейся бородой.

Золотистые, с медным отливом кудрявые волосы, стекали к его широким плечам, на которых сидели два белых голубя.

Они нежно ворковали , то и дело подёргивая своими головками с розовенькими клювиками.

Сильные руки Его, были белы и чисты.

Ладонь левой руки, возлежала на ладони правой и обе покоились на звездном поясе Всевышнего.

Он заговорил первым.

Вы знаете, что нужно делать там, куда Я, Вас, отправляю?

Да Всевышний, Нам ведом Ваш план, – ответствовал Тёмный, не смея поднять глаз – мы воплотим всё задуманное и предначертанное , я оберегу Их до полного выполнения миссии.

Благословляю Вас, Дети Мои, да свершится Святое дело.

Два белоснежных, мерцающих Ангела, всё также стоящих на коленях , со смиренно преклоненными главами, по обе стороны от Тёмного, с каждым мгновением становились всё ярче.

Они в этот миг начали излучать необыкновенную, благодатную энергию, слившись в процессе общения с Самим Создателем.

Всё было подвластно им, понимание Начала и Конца, Времени, Бесконечности, сути всего происходящего, происшедшего и запланированного.

Ангелы светились всё ярче и ярче, переливаясь безмерным числом цветов и оттенков, только Тёмный был, всё таким же тёмным, каким предстал пред Всевышним.

Ещё мгновение и уже ничего не возможно было определить, всё закружилось, завертелось с непередаваемой быстротой.

Ярчайшая, густая, разноцветная пелена образовала огромный шар с чёрной дырой посередине.

От периферии к центру которого, стал засасываться свет, он был мощным, переливающимся, густым.

Свет по какому то неведомому каналу улетал от эпицентра, куда то в неведомую даль бесконечности, пространства и времени.

Да будет так! Аминь!

Шар разлетелся в разные стороны, мириадами ярких свечений.

Время остановилось в том Мире, оно просто было не нужно всем тем, кто находился по ту сторону.

Отдохновение, наслаждение, созерцание и истинная благодать правят там всем.

Глав 8.

Пришествие.

Высоко на горе, под раскидистой кроной одиноко стоящего дерева, сидели три человеческие сущности.

Двое из сидящих были закутаны в чистый виссон.

Белые льняные балахоны пятнами сияли на серо – черном каменистом фоне горы, на третьем был плащ из змеиной кожи, который делал его почти не заметным, слив его образ с каменистой массой.

Блестящая, глянцевая и гладкая кожа, с крупными чешуями , переливалась неповторимым орнаментом и светилась зеленовато- оранжево- коричневым цветом.

Плащ очаровывал своей необычностью и красотой.

Только с близкого расстояния, можно было любоваться его великолепием, он полностью скрывала её носителя от взоров случайных наблюдателей .

Солнце, только что, позолотило край горизонта, обдав далёкие облачка золотом своих лучей.

Над далёкими горами и равнинами, стояло утреннее марево, воздух колебался и был свеж.

Белые накидки и плащ на сидящих, были наглухо запахнуты.

Из под капюшонов накинутых на головы, выглядывали бледные лики, слабо освещённые робким утренними светом.

Рядом с сидящими, вцепившись в край обрыва своими узловатыми корнями, будто коршун в добычу, стояло вековое , кряжистое дерево.

Ни мощные ветра, не камнепады , не палящее солнце не смогло погубить его, за многие годы на этом открытом всем невзгодам месте.

Его ветви были подобны раскинутым крыльям, мощной птицы.

Одна из самых толстых и кривых ветвей, густо обрамленная листвой , словно длань нуждающегося в милости, была протянута в сторону Вечного города, она как бы вопрошала о пощаде и спасении.

Темный встрепенулся первым от легкого забытья, он посмотрел в сторону двоих светлых.

Здесь всё начнётся, и здесь всё будет завершено!

Да будет так!

Оба лика под белыми капюшонами обратили свои взоры на говорящего, в змеином плаще.

Если бы кто то из смертных, был в этот момент рядом, то увидел бы он, что из под белых капюшонов , выглядывают красивые лица молодых мужчин.

Правильные черты лиц, аккуратные бородки, длинные , золотистые кудри волос,

предстали бы его взору.

Дай Господи сил нам исполнить все задуманное!– слетело с их уст одновременно.

Один из светлых прильну к другому, обнял за плечи, уронив свою голову на его грудь.

Брат мой, я люблю тебя ! Знаю я, что сейчас ты печалишься, от того, что ведомо тебе наше будущее.

И знаю, что не сможешь Ты ни словом, ни взглядом, ни намёком, предупредить

меня , о страшной моей судьбе там.

Но не печалься брат мой!

Многие тысячелетия будут литься потом людские слёзы, оплакивая Свершившийся Грех!

Но не будет там, уже ни твоих , не моих слёз.

Скоро всё начнётся.

Тот к кому были обращены эти слова, поднял глаза.

Я печален, от того, что знаю всё о пути предстоящем.

И потому ещё печалюсь, что ты брат, не будешь ни чего помнить, там, куда мы отправляемся.

Через мгновение всё изменится, ты всё забудешь, ты пройдёшь свой путь в полном неведение, унижении и одиночестве.

Я знаю, я выдержу , верь мне.

Они сидели на огромном растрескавшемся валуне, прижавшись друг к другу плечо к плечу, из глаз и первого и второго катились по щекам обильные слёзы, они капали на их белые одежды, растекаясь кроваво красными пятнами.

Пора! – донесся до сидящих на камне, голос Тёмного.

Он, подошёл к вставшим на ноги братьям, провёл по лицу одного из них рукой с низу, вверх, оно мгновенно изменилось.

Напротив красивого мужского лика, словно в искривлённом волшебном зерцале, проявился изъеденный оспинами, почти старческий образ.

Бельмо на глазу, короткие рыжие волосы, стриженная бородка и бордовое родимое пятно на левой щеке, все это ужасно контрастировало с тем что было до преображения.

Брат мой, запомни то , что видишь сейчас.

Светлый с нежность провёл ладонью по изменившемуся лицу, некоторое время всматривался в него, потом тихо произнёс – волосы…, глаз…, родимое пятно.

Тёмный слегка приклонил голову пред обоими, сделал замысловатый реверанс рукой, сказав- нас ждут, идемте!

Солнце уже выкатилось из за горизонта, полным, ярко светящимся диском.

Лучи его, проходя через дымку тумана, парящего над остывшей за ночь землей, одевались в причудливый багряный цвет.

Солнце, словно заботливая мать, в эти ранние утренние часы, окутало тёплой багряницей всё, горы, долины, реки, деревья, города и селения, давая всему живому насладиться, его мягким теплом и светом.

Одинокое дерево, кряжистое и сучковатое, прошелестело листвой прощальный реквием стоящим братьям.

Они ещё раз взглянули друг другу в глаза, обнялись все трое на прощание и шагнули с обрыва в пропасть, на дне которой суждено было обрести каждому своё, первому Вечное Величие, второму Вечное Проклятие, третьему Вечную Выгоду.

Глава 9.

При лунном свете.

Ночь была темна и не единой звёздочки не отражалось на черно-синем небосклоне.

Серебристая луна радовала глаз, одиноко идущего путника.

Она светила ярким , уверенным светом освещая всё вокруг.

Ни единого шороха, звука, ничто, даже цикады не осмеливались нарушить висевшую тишину в этот миг.

Тени от оливковых деревьев, стоящих по левую руку путника, стали резкими, они словно стекали густой чернью на ещё тёплую после дневного жара дорогу и то сплетали, а то расплетали свои замысловатые кружева .

Тёплая пыль вздымалась из под сандалий путника, окутывая его ноги своей мягкой пудрой.

Луна светит всем и грабителям и их жертвам.

Путник не боялся быть ограбленным и убитым, его карманы были пусты, старая, потёртая накидка из грубой шерсти, не могла прельстит ни каких воров, а крепкий и увесистый посох, на который он опирался, в нужный момент мог стать хорошим оружием .

Он шёл подставляя прохладному лунному свету своё лицо и улыбался.

Улыбка на его лице была страшна и уродлива.

Дьявол бы забрал мою проклятую жизнь! – процедил он, сквозь зубы.

Слова и проклятия, словно яд из жала змеи, полился в тишину ночи.

Со злобой плюнув в сторону серебристого диска, путник прокричал, -

Шакалы! Шакалы ! Проклятые шакалы!

Не люди , а льстецы, лизоблюды и трусы .

Все, все, все они, собаки!

Только он, он велик!

Ну почему он не видит, не хочет видеть, что не стоят они и волоса его.

Почему он не хочет замечать мою любовь? Мою преданность, моё желание отдать за него жизнь?

Ну почему так не справедлив ко мне этот мир?

Его, любят все! Меня ни кто!

Его, с первых дней окружает любовь, он был обласкан родителями, друзьями, людьми. И кажется даже сам Всевышний принимает в его судьбе участие, он будто оберегает его земной путь !

А я? Почему Бог так несправедлив ко мне?

За, что я заслужил такие муки?

Такие страдания?

С самого рождения судьба пометила меня метками, одарила несчастной, бедной семьёй, сделал всё , что бы я стал злым, корыстным, жадным человеком!

Я не на вижу свою судьбу и Бога, допустившего такую несправедливость, не на вижу и всех людей , и они мне платят тою же монетой, монетой ненависти и недоброжелательности.

Перед глазами путника заструился поток видений и картинок его

прожитой ,страшной и никчёмной жизни.

Он вспомнил город в котором родился и прожил детские годы.

Воспоминания о славном граде, вызвали в его памяти приятные ощущения.

Площади и улицы , дома и храмы не вызывали отторжения его истерзанной души.

Он увидел, кривые и прямые улички, глинобитные и каменные дома, теснящиеся друг к другу , а где то и широко раскинувшиеся на его просторах.

Воспоминания заструились , полетели, услаждая израненную душу путника, видениями давно минувших дней.

И как не горька была его жизнь, но почему то всегда в прожитом , при всей её черноте, вспоминается только лучшее.

Рядом с его городом, в большом количестве, были разрыты смоляные ямы, из которых добывали , чёрную , густую смолу, предназначавшуюся для хозяйственных нужд.

Мальчишкой , он , промышлял в них, добывая вязкую , чёрную массу,

а после продавал её, рыбакам для смоления лодок, врачевателям для приготовления снадобья, жителям города и его окрестностей для хозяйственных нужд.

Долина рядом с городом орошалась водою и от того она почти круглый год цвела, благоухала, и манила к себе караваны путников и торговцев.

Множество разнообразных растений выращивалось там трудолюбивыми людьми.

Ячмень, пшеница, виноград, фиги, чечевица и лен, горох, бобы, финики и оливки , всегда в изобилии водились в закромах городских торговцев, на рынке.

Часто он, вместе с ребятами с соседних улиц, наведывался на дальние поля и в сады, что бы хоть таким образом, помочь семье в пропитании.

Розга, была наградой, если ловили воришек, наказание было неотвратимым и долго потом болела и ныла спина и задница, а шрамы саднили не заживая.

Город был богат и мог себе позволить обладать внушительными укреплениями.

Оборонительная стена, окружающая огромную внутреннюю территорию, была высока и широка, она состояла где то из каменных, а где то из земляных блоков.

Частенько заспорив с кем то из мальчишек, он лазал через неё, были и те кто ломали ноги и руки падая с её кручи.

Стража заметив кого либо за этим баловством, ловила виновных, наказывая

нещадно .

Порка, плоскостью меча, по заду, или плетью по спине , считалось нормальным наказанием за такое деяние.

Рядом с городским Святилищем располагались ворота, то и дело поглощающие и выплёвывающие чрез себя, лошадей , ослов, верблюдов, путников, повозки с различными товарами.

Ворота охраняли город и состояли из двух башен по бокам, с массивными каменными основаниями. Они были велики и широки, две повозки спокойно разъезжались в них.

Но не мог вместить в себя город всех желающих в нём жить и принимал он большую часть страждущих под стенами своими.

Кого только не видели его пыльные улицы, кому только не предоставлял он

ночлег , кров и убежище за многие столетия своего существования.

Караваны верблюдов, лошадей и ослов посещали его торговую площадь, оставляя на ней всё то, что приносили их желудки из далёких странствий.

Бродячие факиры и актёры, маги и чародеи, с их ветхим скарбом давали представления везде где собиралось достаточно народа.

Ремесленники , строители , пастухи, находили кров в его стенах и работу в его окрестностях.

Воры и бандиты имели свой доход, благодаря большому количеству жителей и пришлых людей.

Возле стен городского храма, фарисеи доносили Устный Закон до умов народа, а на ступенях святилища, саддукеи вторя им , а часто и споря с ними, толковали Священное Писание.

Мудрецы, там, учители народ не получая за это дело платы.

Они надеялись на ремесло которым обладали, вели торговлю, либо жили на пожертвования от людей. Закон и мораль несли они людям, пользуясь огромным авторитетом.

Глашатаи, утром и вечером напоминали жителям города и вновь прибывшим, что закон требует закапывать отбросы в землю, соблюдать карантин и омывать руки после прикосновения к мертвому телу.

В одном из ветхих домов, того города, жил когда то и он, тот, который шёл сейчас по ночной дороге, чертыхаясь и кляня весь Мир и всех живущих в нём.

И не нашлось ему ни места, ни счастья, в том красивом и большом городе, который он так любил.

Глава 10.

Детство.

В углу, маленького, прямоугольного жилища, сбитого из глиняных кирпичей красно – коричневого цвета , с частично отштукатуренными стенами, на застеленной грязным тряпьём, грубо сколоченной кровати , лежал голый человек , на вид ему было больше сорока лет.

Он был грязен, не ухожен, грубо постриженные засаленные волосы торчали во все стороны, на ногах и руках, были видны давно не стриженные ногти.

Он лежал и стонал.

Сон видимо покинул его, но, он не мог оторвать головы от свого ложа.

В дальнем углу дома виднелись, лопата, мотыга и ведро на которое была накинута промасленная верёвка. Лучи света продравшиеся сквозь прорехи в плоской крыше дома, светлыми линиями, с мерцающей в их свете пылью, прошили темноту помещения, осветив стоящий в углу инструмент.

В помещении стоял удушливый смрад прокисшего вина, лука, человеческих испорожнений и ещё чего то, что не возможно было распознать.

За грязным, покосившимся столом, сидел мальчик лет двенадцати, в грязной рубахе и дырявых штанах. Перед ним лежал ломоть серого хлеба и стояла тарелка с разваренной фасолью и луком.

Мальчик ел быстро, запивая пищу водой из глиняного кувшина, с отбитым краем.

Он будто страшился , что вот сейчас у него отнимут то немногое, что дает ему силы.

То и дело, со страхом и ненавистью в глазах, посматривал он ,

на того , кто лежал, постанывая на кровати.

Возле щелястой, входной, деревянной двери, стоял большой глиняный горшок, из которого, по пространству жилища, распространялось зловоние.

Жирные мухи роились в круг него, ползали по его горловине и стенкам, то и дело влетая и вылетая из его чрева.

Ооооооххх, ооооохх- простонал лежащий на кровати человек, отгоняя стайку назойливых мух от своего рта.

Есть кто дома?

Приподняв голову, с одним полуоткрытым глазом, всматривался он в полумрак жилища.

На мгновение в хижине повисла тишина и только жужжание мух гулом отдавалось от стены к стене, от потолка к полу.

Я, – тихо сказал мальчик.

Аааа, ты ! Ну ка иди сюда.

Мальчик встал и боязливо , как то боком подошёл к кровати, замерев рядом с ней .

Страх прокатился холодными мурашками по его спине, бельмо на глазу, стало ещё белее, а большое родимое пятно на щеке, налилось кровью.

Где мать?

Ушла.

Куда?

Не знаю.

Блудить пошла дрянь!

А ты, ты, почему дома?

Я? Я , сейчас ухожу на смоляные ямы.

Ооооххх, тяжко мне! Ооооох тяжко!

Дай воды, быстро!

Бездельник, дармоед ты рыжий , свинья одноглазая! – посыпались оскорбления в его сторону.

Мальчишка опрометью метнулся к стоящему на столе кувшину, и через мгновение отец жадно глотал теплую, не слишком свежую влагу.

Ты ничего не знаешь? – утирая рот , заскорузлой рукой, от пролитой воды спросил он.

Не знаю…

И о матери ты тоже не знаешь?

И то , что твоя мать блудная тварь, нагуляла тебя?!

Не знаешь, сын ты, змеи!

И , что меня обманула, тоже не знаешь?

Я, порядочный человек , облагодетельствовал её , принял в свой дом, а что оказалось? Что кормлю, пою, блудницу, а воспитываю , того кто даже отдалённо не похож на меня!

Ты рыжий, а я чёрный.

Глаз твой заволокло бельмо еще в чреве ее, а на лице уже через полгода после твоего рождения проявилось это уродливое родимое пятно.

Отец больно ткнул пальцем в лицо мальчишки , пытаясь попасть в большую бордовую родинку.

У меня ни чего подобного , ни где нет!

Как так может быть, а?

Я тебя спрашиваю?

Не знаю я, спросите у мамы, она наверное знает, она вам расскажет.

Уууу…, я бы Вас обоих! И тебя и мать твою в грязь втоптал ! – с этими словами мужчина поднял в верх кулаки и потряс ими.

Ты чувствуешь как воняет в доме, мухи жужжат так, что стены трясутся.

Сколько раз я говорил тебе выносить горшок с помоями, как только пробуждаешься от сна?

Аааа, ты ленивый осёл! Почему не делаешь того, что велит тебе твой благодетель?

Мужчина стал медленно подниматься и сползать с кровати на её край.

Он сел на угол и вперил свои мутные, зеленоватые глаза, в опущенное лицо мальчика.

Ну что молчишь выродок?– прикрывши наготу накидкой с кровати,

ещё раз спросил он, выдохнув злобу и зловоние из полупустого рта, в лицо подростку.

Мальчик потупил взор и задрожал всем телом, он знал, что случится дальше, за его не долгую жизнь много раз он проходил этот урок, слышал эти слова.

Очень часто отец вымещал свою злобу, за не легкую жизнь, на нём, на матери, всегда обвиняя её в распутстве, а его в лени.

Я не … , – только и успел сказать он, когда первые удары посыпались на его рыжую голову.

Мальчик стал отступать, загораживаясь от ударов в дальний угол дома.

Это тебе , что б ты не забывал ! Это тебе дрянь , ты такая за все!

Бормоча проклятья отец бил сына по голове , по щекам, по спине.

Подросток оказался в углу, где стояли инструменты, в следующее мгновение рука отца схватила с ведра тяжёлую верёвку и начала методично охаживать его со всех сторон.

На улицу, на улицу, там спасение …– пульсирующей болью в висках стучала мысль.

Мальчик извернулся, проскочив сквозь ноги , не твёрдо стоящего отца и опрометью метнулся в проём двери.

Отец бросился за ним, но не добежав до двери, споткнувшись о корзинку, не весть откуда взявшуюся под ногами, упал и головой ударился о горшок, стоящий и смердящий возле входа.

Грохот разбившегося сосуда, стон экзекутора от боли , а затем крик , убью щенка!!! последнее что, услышал мальчик, забегая за угол дома.

Он шёл по улице за город, размазывая по щекам кровь и слезы и причитал,– отравлюсь!, повешусь!, или брошусь со скалы.

Господи почему, за что, за что, ты так наказываешь меня?

Побои были особенно жестокими после изрядной выпивки отца.

А выпивать ему удавалось частенько, потому что, ни одни похороны в городе не проходили без его участия, многие горожане обращались к нему с просьбой о помощи в скорбные моменты.

Мать жалела сына, но сделать ни чего не могла.

Часто укрывшись в каком ни будь уединённом месте, она прижимала его худенькое тельце к своё груди, целовала его в лицо, голову , плечи, плакала и причитала,– Не пожалел ты меня Господи, за что наказал так?

Почему такими метками пометил сыночка моего родненького?

А я люблю тебя рыжик мой, больше жизни моей, люблю!

Родненькая кровиночка ты моя!

Золотиночка , ты, сиротиночка!

И мягкие губы её, омоченные слезами , ласково прикасались к его лицу.

И было это так приятно и мило.

Сердце сжималось его от печали и сострадания и к себе, и к маме.

А любовь безмерная к ней, хватала за горло и начинала душить, в бессильной немощи.

Убегу, убегу из дома,– думал он, ,– буду бродить по земле, питаться акридами и диким медом, а если поможет Бог, буду работать, носить воду, копать землю, если повезёт устроюсь в ученики к ремесленнику, или прибьюсь к рыбаком на Великом море, заработаю денег и будет у меня другая жизнь, другой дом, любимая жена и детей своих я буду любить, и не буду бить ни когда!

Эй, Иуда, что, опять тебя побили дома? – долетел до него голос Савла, соседского мальчишки, когда он выходил через ворота, за городскую стену.

Он ничего не ответил, только престал плакать и стенать , утер слёзы и кровь с лица рукавом рубахи и не глядя в сторону знакомого, продолжал идти намеченным путём.

Чего молчишь ? – догнав его, спросил Савл, – стараясь заглянуть ему в лицо.

На речку идёшь?

На ручку,… – нехотя ответил Иуда.

А я иду на гору, там меж камней, мы с ребятами собрались играть в сирийцев и римлян, приходи и ты.

Там много ребят собирается, что живут по соседству с нами и на дальних улицах.

Это мой меч, я им буду драться! – показал Савл, Иуде, до бела обточенную и заострённую палку.

А вот щит!,– и он вытащил из за спины старое днище корзинки из ивовых прутьев, с привязанной верёвкой, что бы можно было держать его.

Меня ни кто не звал.

Так я тебя зову, приходи.

Может приду, вот только умоюсь.

Только… , я знаю, – Иуда запнулся на полуслове, а потом поразмыслив, через мгновение продолжил, – вы ведь опять меня отправите сражаться на стороне сирийцев, с самыми слабыми и глупыми ребятами?

Ну, я не знаю, это не я решаю, за кого тебе сражаться, но ты всё равно приходи.

Ещё какое то время , они молча шли плечо к плечу, но дорога расходилась в разные стороны, Иуде надо было спуститься к реке, а Савлу подняться выше , в горку, к оврагу.

Вода была свежа и прохладна после ночи.

Иуда снял с себя испачканную рубаху и прямо в штанах зашёл по пояс в воду.

Он начал неистово болтать ею в мутноватом течении, вымывая из её волокон, гряз, пыль, кровь, пот.

Он то и дело вытаскивал её из воды и ею же обмывал своё худенькое тело, лицо, голову.

После купания он сел в тени этрогового дерева, расстелив рубаху под лучами горячего солнца.

Вода и одиночество сделали своё дело, они успокоили душу мальчика, приведя мысли и дух в равновесие.

Через час рубаха и портки были сухи, от утренних неприятностей на лице остались только ссадины и небольшие синяки, а на душе повис тяжёлый камень обиды.

Я убью его ! Если он ещё будет бить меня, убью! Зарежу спящего, горло перережу.

Зарежу и сбегу, в любом случае сбегу я от него, вот только маму жалко очень.

Изведёт он её, изведёт!

С этими мыслями, Иуда встал, надел рубаху.

Ещё отдыхая он заметил , что не вдалеке валяется хорошая, ободранная от коры , увесистая палка, видимо , кто то придя на ручей, забыл её в траве.

Палка! Хорошая! То , что нужно для сражения!,– прикидывая её вес и длину, на вытянутой вперёд руке и помахав ею словно мечём, решил подросток.

Порадовавшись своей находке , он зашагал туда, где ребята, должны были уже давно играть в сирийцев и римлян.

Дорога по которой он шёл была пустынна, жар усиливался с каждой минутой.

Вдруг в придорожных кустах , что то зашевелилось и захрустело.

Иуда обернулся в сторону звука и в следующее мгновение увидел бродячую собаку, которая тащила в зубах, не весть откуда взявшуюся кость.

Собака была мохната, среднего размера, коричнево- рыжие подпалины покрывали её бока, голова была черна словно вороново крыло.

Увидев Иуду, собака остановилась в нерешительности, неуклюже скосила голову на бок и внимательно посмотрела в его глаза.

По кости из её рта, на пыль дороги, текла обильная тянущаяся слюна.

Некоторое время, они смотрели друг на друга не мигая.

Иуду испугал её взгляд и большие торчащие клыки, он вскинул в верх свою палку, собака взвизгнув метнулась в сторону, видимо хорошо зная, что может последовать за этим жестом.

Кость выпала из её пасти, в пыль дороги.

Поджав хвост, она опрометью бросилась в кусты, из которых ещё некоторое время назад вылезла.

Иуда не ожидал, что такая не маленькая собака, так трусливо поведет себя.

Ему вдруг захотелось обласкать её, погладить по густой шерсти, вернуть кость.

Он начал подзывать собаку, присев на корточки.

Собачка, собачка, милая собачка, иди , я не причиню тебе вреда, – звал он, – прищёлкивая языком и махая костью.

Через некоторое время, в кустах, опять что то зашевелилось, затрещало.

И к его ногам, на полусогнутых лапах, припав животом к земле, с широко открытой пастью, поджав хвост, подползла псина.

Она заискивающе смотрела в глаза мальчика, как бы говоря, – отдай пожалуйста мою кость, я страшусь тебя.

Иуда протянул, улыбаясь, собаке её добычу левой рукой, а правой погладил её по загривку, но в следующее мгновение псина вцепилась в кость, сильно прикусив его палец.

Кровь полилась из пальца тонкой струйкой.

Собака учуяв во рту сладкий вкус человеческой крови, ещё сильней прикусила то что держала в пасти, начав рваться в сторону.

Иуда взвыл от боли и неожиданности, он думал , что пёс должен быть благодарен за его поступок, за его доброе намерение вернуть утраченное.

Что делать? Что делать? Что делать?– стучало в висках мальчика.

Он в очередной раз был жестоко обманут в своих ожиданиях, он не учёл , что зверь не понимает добрых намерений человека, но почуяв кровь действует инстинктивно.

Правая рука Иуды схватила палку лежащую возле его ног и через мгновение её крепкий и тяжёлый ствол, c силой заходил, по спине , голове , ногам собаки.

Оторопь и боль парализовали пса, но он всё продолжал держать свою добычу в зубах, сладость крови отуманила его разум.

От боли, пёс только подскакивал на задних лапах, дёргал головой, пытаясь вырвать кость из держащей её руки.

Боль, обида накопленная за утро, вид крови, привели Иуду в бешенную ярость.

Он бил собаку пока она держала свою добычу в зубах, он бил её и когда она отцепилась и бросилась хромая, в ближайшие кусты.

Он бил и бил её, пока она пыталась с перебитыми задними ногами, скуля и лая, продраться сквозь них.

Накопленная злоба, обида на весь мир, унижения отца, всё это выплеснулось на бедного пса.

Лай , визг, вой стихли так же быстро как и начались, тишина воцарилась на месте кровавого побоища, и только кузнечики стрекотали в траве, да откуда то доносилась мерное уханье удода.

Пёс лежал в зарослях сухой травы.

Тяжёлое, редкое дыхание вздымало его бока.

Ртом у него сочилась кровь, встать он уже не мог и только слегка приподняв голову косился на своего мучителя, левым затёкшим глазом.

Иуда весь взмокший, пыльный, окровавленный, дрожащий, стоял над собакой тяжело дыша, он держал увесистую палку впереди себя , словно меч.

Протяжный вой вырвался из глотки пса, он был так мучителен, что вызвал у мальчика жуткий страх.

Испуг, боль, злоба и обида, подростка, на весь окружающий его мир, усилила убойную мощь тяжёлой и крепкой палки многократно.

Добить, добить тварь!, – решил Иуда, – отомщу хоть этой дрянной собаке, за все!

Ещё три удара по голове и всё затихло окончательно, бок больше не вздымался, глаз только что, смотрящий с мольбой, вытек из глазницы и только задние ноги подёргивались , словно хотели убежать куда то.

Пёс затих окончательно.

Ноги Иуды подкосились от пережитого и содеянного, он обессилено упал в траву и долго тяжело дыша, лежал рядом с убитым им псом, вглядываясь в синеву неба и летящие по нему белые облака.

Глава 11.

Предательство.

Путник шёл не глядя по сторонам.

Он не видел дороги, а лишь угадывал направление движения.

Воспоминания прошлого застилали его глаза и кубарем катились перед ним по иссиня – серой пыли.

Многие из них были тяжки и ненавистны и поэтому их не хотелось впускать в разум, в этот неурочный час.

Душа требовала другого…

В памяти всплыло одно прекрасное видение, которое бальзамом легло на истерзанную его душу, это воспоминание о первой детской любви.

Соседская девочка, была так красива и мила!

До десяти лет она жила по соседству с ним.

Её родители позволяли ей поучаствовать в безобидных играх детворы с одной улицы.

Шло время, он узнал , что её зовут Мария, она знала, что он соседский мальчишка по имени Иуда.

Как то, он, бродя по базарной площади увидел её, идущей в сопровождении отца.

Они остановились возле лавки с женскими безделушками .

Отец девочки переговорил с купцом и тот стал подавать некоторые изделия, для примерки девочкой.

Они прикидывали украшения к её лицу, шее, ушам, а Иуда словно заворожённый спрятавшись за корзинами с финиками, соседней лавки, зачарованно наблюдал за процессом примерки.

Каждое украшение, оттеняло и дополняло её юное очарование.

Первая любовь поразила его словно молния, войдя в его сердце на всю жизнь.

Иуда не мог оторвать глаз от Марии !

Как странно ,– думал он, тараща глаза из за корзин, в её сторону, – что я, раньше не замечал , что она так красива!

Она подобна розе , окроплённой утренней росой, глаза её выразительно прекрасны, а душа словно чистейший ручей, сбегающий с гор!

Ей ты бродяга, чего тебе надо у корзин? Украсть что то хочешь? – донеслось до его ушей.

Но мысли Иуды были не здесь, а там, рядом с возлюбленной

Не услышав ответа на своё замечание, продавец, не долго раздумывая, ожёг Иуду ударом плети по спине.

Аайййй, яяяйййй, яяяяййй!– вскричал он, и выскочил из за корзин.

Девочка обернулась на прозвучавший вскрик , увидела выскочившего Иуду, пытавшегося обоими руками растереть ужаленную плетью спину.

Всё это выглядело очень комично со стороны и Мария разразилась, весёлым , звонким, девчачьим смехом.

Её очаровательный смех ещё долго стаял в ушах мальчишки, переплетясь с её красивым образом, в его памяти.

Иуда бежал с базара словно слепой , натыкаясь на прохожих, его глаза видели только Марию, смеющуюся девочку с прекрасным личиком.

На следующий день Иуда пошёл за город, что бы найти в окрестных горах самый красивый цветок, для той которую он боготворил.

Светло фиолетовая лилия, была подброшена в её открытое окно, на её постель.

И некоторое время потом, Иуда при первой возможности отправлялся на поиски этого цветка и если ему удавалось найти его, он опять нёс его , недосягаемой отраде сердца своего.

Мария догадалась кто является её тайным поклонником и при каждой встречи удостаивала мальчишку , робким взглядом и улыбкой из под опущенных, длинных ресниц.

Через какое то время, она перестала участвовать в играх детей на улице, а ещё через год, Мария была сосватана за богатого горожанина и покинула жилище своих родителей.

Первая любовь, к этой девочке, которая не брезговала его вниманием , а нежно, с любовью и благодарностью посматривала в его сторону, остались на всю жизнь в сердце Иуды.

…………………………….

Вот уже в дали начали слабо мерцать огни костров стражников, горящих

у самых ворот Вечного города и контуры стен, и башен проявились, облитые лунным голубым светом.

Иуда шёл на встречу своей судьбе.

Стой, кто идёт?,– скомандовал страж, когда он почти в плотную подошёл к городским ворота.

Я, Иуда Искариот, добропорядочный гражданин,– ответил он , подходя к костру, возле которого находилась вся стража , дежурившая этой ночью.

В такое время добропорядочные люди у костра сидят, либо спят завернувшись в плащ в укромном месте, а не бродят по дорогам. Что привело тебя в столь поздний час в город? Отвечай, или я велю тебя посадить до утра в караулку,– обернувшись в сторону путника, грубым голосом поинтересовался начальник караула.

Иуда понял, что ему нужно говорить с этим человеком , к нему он и подошёл.

Важное государственное дело привело меня, мне нужно видеть первосвященника Каиафу.

Каиафу?– переспросил начальник.,– а может ты хотел бы увидеть, чертверовластника Лисания, или самого римского прокуратора Понтия Пилата?

И грубый смех, слете с его уст и сидящие у костра воины тоже начали смеяться над желанием путника.

Иуда максимально близко подошел к начальнику стражи, сделал слащавое заискивающее лицо, выпучил свой белёсый левый глаз, а правый прикрыл и словно змея зашипел ему в ухо, -

Я благочестивый гражданин Израиля.

Мне не с руки просто так отрывать ни вас , ни важных людей от их государственных дел.

Я обязан срочно доложить о бесчинствах и измене в государстве, для это и пришел сюда!

А если меня не пропустят к Каиафе сейчас же, то я буду обязан позже доложить ему, о препятствии со стороны воинов охраны и покрытии ими государственных преступников.

Всё это было сказано так тихо, так на распев, так замысловато и так убедительно, что у начальника караула от голоса говорящего и слов, холодок пробежал по спине, ногам и плавно, мурашками, опустился к ступням.

Этот голос и слова хотелось вырвать из ушей , как залетевшую в них муху.

Начальник караула, смерил путника с ног до головы изменившимся взглядом.

В его глазах читался испуг.

Солдаты видя изменения в поведении старшего, тоже перестали улыбаться, шутить и притихли.

Мне нужен первосвященник Каиафа, он и только он, а если бы мне нужен был Великий Понтий Пилат, то я так бы и сказал.

Последняя фраза путника прозвучала уже не заискивающе , а скорее дерзко.

А я чего? Я не против, раз государственное дело, значит сейчас доложим, его первосвященству и доставим тебя по назначению!– после этих слов, произнесённых с некоторой нарочитостью, командир приказал одному из охранников тщательно досмотреть Иуду.

Не обнаружив ни чего опасного у пришедшего, он сказал, – посох свой оставь здесь, заберёшь его после аудиенции.

Отвести гражданина к первосвященнику Каиафе и передать его личной страже.

Иуда шёл по городу, хорошо зная дорогу к дому первосвященника.

За ним шёл стражник, бряцая оружием и держа на рукояти меча, свою ладонь.

Государственное дело, – сказал стражник подведя Иуду к охранникам дома первосвященника и кратко доложил о сути возникшего дела .

Охрана постучала в тяжелую , обитую медью дверь.

Небольшое оконце, врезанное в ворота отворилось.

Что нужно?

Иуда из Искариот, гражданин Израиля, просит аудиенции у первосвященника Каиафы!

По какому вопросу?

Государственное дело, об измене, – Иуда лично выкрикнул ответ, на заданный вопрос.

Жди, -раздалось из окошечка.

Прошло три четверти часа дверь не открывалась, почти через час дверь отворилась и его впустили в помещение дома.

Иуда снял кожаные сандалии , оставив их при входе, отряхнул низ своей накидки от въевшееся дорожной пыли и сухих репейников.

Чёрный, как уголь раб, омыл ему водой ноги, в принесённом тазике.

Босые, уставшие ступни чувствовали прохладу белого мрамора и получали отдохновение при соприкосновении с ним.

Иуда проследовал в залу за охранником, где в удобных, бархатом обшитых седалищах с такими же мягкими спинками, бордового цвета, вкушая фрукты и вино, сидели, престарелый Анан и его зять Каиафа .

Они были одеты в белые льняные одежды, тонкого, дорого сукна, отороченного по краям золотой вышивкой, в зале стоял запах ароматных курений, благовонных масел и драгоценных духов.

На полу, возле их седалищь, расположились рабыни, они массировали господам ноги , втирая в ступни и щиколотки душистые масла.

Первосвященником был Каиафа, а тесть его Анан, был отстранен гражданскими властями от должности, но пользовался у народа беспрекословным авторитетом и уважением.

Он делил власть со своим зятем и в чём то даже , имел первенство голоса.

Анан был сухим стариком, с округлым лицом и пухлыми губами, чрез короткую стрижку жидких , седых волос, проступал розовый череп, местами помеченный темными родовыми пятнами .

Он сурово посмотрел на вошедшего в зал человека и поглаживая рукой редкую бородку, спросил, – что нужно тебе от первосвященника Каиафы?

Какое важное дело привело тебя к нам?

Иуда упал на колени за пять шагов до стола, на котором стояли яства, приклонив голову к полу.

Охранник с копьем остался стоять у него за спиной, внимательно вглядываясь то в спину пришедшего, то осторожно бросая взгляд на сидящих за столом первосвященников.

Обыскали? – спросил Каиафа , у охранника.

Да !, – четко по военному ответил тот, приклонив голову в знак покорности и уважения.

Принесите воды.

Воды, господину! – крикнул охранник в открытую дверь.

Через мгновение, раб, внёс небольшой кувшин, до верху наполненный свежей, кристально чистой водой.

Каиафа указал рабу, перстом на путника, что бы тот отдал воду.

Иуда жадно, торопливо, начал вливать воду в свой рот, выпив всё до капли, отёр его рукавом и несколько раз глубоко вздохнув, вернул пустой кувшин рабу.

Ну, рассказывай, какую весть принес ты нам, в столь поздний час – переведя взгляд с охранника , на пришельца, сказал Каиафа.

Красавец Каиафа, мудрый Каиафа, был высокого роста.

Лицо его было прекрасно и моложаво, на фоне Анана он смотрелся как Голиаф.

Чёрные как смоль, вьющиеся волосы были расчёсаны волосок к волоску и такая же чёрная ухоженная , ровно стриженная борода с усами, обрамляла его лицо.

Огни в светильниках делали его лик мужественным и строгим, он выглядел не как первосвященник, но как великий воин , который одним ударом руки мог поразить льва.

Поднимись с колен и говори,– приказал он.

Худая, жилистая фигура, чуть выше среднего роста поднялась с колен.

Пришелец, приложил правую руку к не запахнутой груди, покрытой рыжим волосом, как бы говоря,– моё сердце открыто для Вас! Моя жизнь принадлежит Вам!

Я человек простой, благочестивый, любящий свою родину.

Я не могу смотреть на то, как некоторые люди развращаю наш народ, творят беззаконие и хотят свергнуть вашу законную власть.

Начал Иуда.

Кто тот изменник? Кто, угрожает нам и нашей власти ?– перебил говорящего Анан, напряжённо вглядываясь в лицо пришельца, и сделав знак охраннику удалиться из помещения.

Я говорю о человеке, о новом пророке как его называют в народе, Иисусе Назареи.

У которого я подвизаюсь в учениках , с единственной целью уличить обманщика и предать его в руки законной власти, для осуществления правосудия .

Возникла некоторая пауза во время которой Анан и Каиафа пристально вглядывались в лицо Иуды, соображая не подослан ли этот человек к ним с грязной клеветой, их врагами и не сумасшедший ли он.

А кто такой Иисус Назарей?,– спохватившись после затянувшееся паузы, пренебрежительно спросил Каиафа, делая вид, что это имя он слышит впервые.

Расскажи нам о нём, в чём обвиняешь ты Иисуса Назарея?

Много ли у него последователей? Как принимает народ его проповеди? Творит ли он чудеса? – задал Анан свои вопросы , уже не тем властным голосом который звучал из его уст ещё некоторое время назад, а голосом тихо журчащего ручья, убаюкивающим и расслабляющим, внимание и дух.

Но сначала поведай нам о себе, мы знаем , что ты назвался, Иуда Искариот.

Но ведь это не полная правда, мы правы?

В зале повисла тишина, Иуда размышлял с чего начать свой рассказ.

Последние слова Анана немного озадачили его.

Ты в замешательстве, не ужели ты думаешь, что мы, допустили бы тебя , столь быстро к себе, если бы не знали, кто ты такой? –с прищуром хитрых глаз сказал Анан, как то искоса вглядываясь в удивлённое лицо Иуды.

Нам известно многое, мы обязаны знать всё о наших подданных.

Мы знаем, что свершённого тобой хватит, чтоб осудить тебя Иуда, как минимум к тридцати девяти ударам плетью, а если нам захочется покопаться в твоём прошлом по глубже, то возможно мы, набрали бы твоих проступков и на значительно большее наказание!

На лице Иуды выступил холодный пот, рука лежащая на груди, впилась в неё, ногтями.

Меня Вы всегда успеете осудить, но только прошу об одном, что бы это произошло не раньше, чем Вы осудите Его.

Хорошо, хорошо, мы слушаем тебя.

Я родился не в Кариоте, это правда.

Мне не хотелось бы , что бы имя моё , пачкало тот славный и мною любимый город в котором я появился на этот свет, поэтому и говорю всем , что я из Кариота.

Дурная слава ходит за мной по пятам.

Но это не совсем справедливо, я не такой как рисуют меня молва, – на этих словах Иуда запнулся.

Страшные глаза его , как хлыст метнулись в сторону сидящих и тут же опали на прохладный мрамор пола , раскатившись бисером дрожащего зрачка.

Бог не взлюбил меня с самого моего рождения, дьявол пометил меня несмывающимися метками, одарив меня бельмом на глазу и вот этим родимым пятном на левой щеке, уродующим мой облик.

Иуда дотронулся до левой щеки, которая в этот миг горела бордовым цветом, налившись густой , дурной кровью предательства.

Всё повествование о себе, Иуда сопровождал тихим кривлянием и игрой голоса от визжащее крикливого, до соразмерно спокойного, что смотрелось со стороны крайнене приятно и вызывало брезгливое отвращение.

Жизнь наложила свой отпечаток на мой облик, ведь я почти ровесник ему.

При этих словах, слеза выкатилась из его белёсого глаза и растаяла в морщинах не бритой щеки,– а сравните Его и меня?

Он чистый, свежий, тонкий и благородный, помеченный Богом, Он есть Сам Бог! Одухотворённый и счастливый , а я ? Низкий раб! Ничтожество не достойное даже Его взгляда! Болезни не покидают моё тело, лицо моё перепахала оспа, плуг невзгод, обид и унижений оставили глубокие борозды на нём, я старик и духом и телом!

Отец мой Симон, мать Амитай несчастная женщина, обманутая людьми и забытая Богом, я проклинаю моё детство и юность, я проклинаю мой отчий дом, я проклинаю весь мир! В моей жизни были белые полосы, но они были так коротки, словно песнь соловья, узки , как ремни на моих сандалиях, и мимолётные как весеннее цветение.

А чернь моего существования, бесконечна как дорога, глубока как горное ущелье.

Я был женат.

Жена моя , где то сейчас в поте лица добывает свой хлеб, детей мне не дал Бог и этим лишний раз подтвердил, что я проклят Им!

Тебе не приятно вспоминать своё прошлое?– спросил Каиафа,– тогда, достаточно,

Сядь на табурет и расскажи, что хотел поведать нам, о врагах наших.

Глава 12.

Продающий.

Иуда присел на край стоящего возле стола седалища, задумался на время, будто, что то припоминая, рот его искривился в злобной улыбке.

Пауза затянулась.

Вы не знаете кто такой Иисус Назарей?

Не слыхали о сыне плотника, из захолустной Галилеи, ставшего проповедником, мессией, пророком, приравнявшим себя к Богу?!

Не слышали о творимых им чудесах?

Ведь его слава сейчас бежит далеко впереди него! За Ним теперь ходят толпы страждущих по всему Израилю!

Вы не слышали об его учениках ?

Не ужели я, более известен чем, он?!

Всё это Иуда сказал как то залпом, с хитрым прищуром глаз.

По лицу Каиафы скользнула лёгкая улыбка, Анан всё время сидящий с потупленным старческим взором, бросил на Иуду быстрый взгляд, в котором можно было прочесть насмешливое пренебрежение сказанным.

Огненный свет светильников, осветил дьявольскую улыбку предателя, белёсый глаз застыл на месте, излучая из себя леденящий холод ненависти.

Правый, чёрный и глубокий как колодец, метался в глазнице из стороны в сторону, поглощая, пляшущее пламя светильника.

Слова полетели с его уст, как капли расплавленного свинца.

Я ненавижу их, этих хитрых, льстивых собак, лижущих пятки своему хозяину, за возможность получить толику знаний и припасть к его славе!

Они меня ненавидят и я им отплачу той же монетой!

Два динария, они меня обвинили в …– Иуда запнулся на полуслове.

А он, разве не видит , что я, самый преданный, самый любящий, самый покорный его ученик!

После этих слов, Иуда с силой ударил кулаком по своей ноге, словно хотел убить всех ненавистных одним ударом.

Теперь у него много учеников, в каждом городе толпы людей кричат ему,

осанна и славят его!

Страждущие бродят за ним по дорогам, познавая несомую им Истину, но в избранных, с кем делит Он кров, еду и ночлег, их пятнадцать.

Пятнадцать? – переспросил Анан, – а разве не двенадцать?

Пятнадцать, теперь пятнадцать.

Андрей, Иоанн, Иаков, Петр, Филипп, Варфоломей, Фома, толстяк Матфей , Иаков Алфеев, Фаддей , Симон, последними были обласканы, Павел, Варнава и Иаков, есть ещё среди приближённых, две женщины, бывшая блудница Мария Магдалина и Мама Иисуса.

Оооо, что это за люди, людишки!

Все ничтожны, кроме его матери.

Все они не достойны учителя!

Они трусливы как шакалы и разбегаются в разные стороны, как только кто то замахнётся на них палкой!

Они любят Его? – перебил речь Иуды , Анан,– разве они, не готовы отдать за учителя свои жизни?

Они говорят , что любят, ученики всегда любят учителя, пока тот жив, и нужен им.

А когда учитель умирает , они сами становятся учителями и быстро забывают про того , кто дал им знания и наставил на путь истинный.

Они трусливы и не могут защитить его!

Их поведение говорит против них, не единожды большинство учеников бросало его, в трудных ситуациях.

Послушайте , что это за люди.

В одном селение, недалеко от города Тира, народ собрался, что бы услышать его проповедь.

Иисус прочёл её божественно, словно сам Всевышний говорил Его устами.

Большинство людей плакали, кланяясь ему в ноги и целуя следы его ног.

Но нашлись те, которые пришли в ярость от услышанного, начали кричать и обличать его во лжи и обмане.

Они кричали , что Назарей одержим бесом, что призывает он к хаосу и разрушениям, не каждому человеку дано правильно понять его истину!

Уже руки многих схватились за каменья, те, кто только что плакал и припадал к стопам Его, разбежались в разные стороны, многие остались стоять безгласно.

Побежали и ученики, только Петр , Иоанн, да я, остались рядом с учителем.

Страшно испугавшись за жизнь Иисуса, я застыл на месте, подобно сухому пню, не зная, что делать.

Он ждал своей участи, смиренно опустив глаза, ни слова в своё оправдание, ни звука мольбы о пощаде не слетело с его уст.

Меня охватил безумный страх за него, нужно было срочно, что то предпринять, что то сделать, чтоб оградить его от нависшей беды.

Я уже мысленно видел град камней летящих в нас, а после, кровь, густую, бордовую кровь, льющуюся из его разбитой главы на белую рубаху и пятном растекающуюся по ней.

Как быть? что делать? -мысль отчаяния, пульсирующими ударами звучала в моём мозгу.

Я стал кричать во всё горло, что Назарей не обманщик, что Он не одержим бесом.

В припадке страха за Его жизнь, я метался, рвал на себе волосы, валялся в пыли, плевался во врагов кровью, которая пошла у меня носом и горлом, кричал , что бы они оставили нас в покое.

Я махал руками, ногами, бросал в них всё , что попадалось под руки, я метался от одного врага , к другому словно ветер.

Бешенство охватившее меня, поразило, ошарашило, парализовало дух врагов наших, оно убило их волю.

И случилось чудо! Они испугались! Они испугались моего безумия! Они бросили камни и со словами , что мы не достойны смерти от честных и благородных людей начали расходиться и даже некоторые убегали от нас.

Кто то стал кричать, что дьявол сопровождает Иисуса, что среди его учеников есть одержимые бешенством.

Руки их обратились в мою сторону, указывая, что я обуреваем сатанинскими страстями и что я, погублю всех их, наслав страшную, всё убивающую, сатанинскую болезнь.

Они отступили, не причинив учителю вреда.

Иоанн, Иисус и Петр стояли на протяжении всего времени, спина к спине и молча взирали на происходящее.

Когда беда миновала, я упал в пыль дороги совершенно обессиленный и долго лежал в ней, глядя в сторону Иисуса и благодарил мысленно Бога за спасение Его Сына.

Я видел, как виновато стали подходить к нему все те , кто называл себя его учениками.

Я видел как ласково смотрел он, каждому возвратившемуся в глаза.

И как просили они у него прощение за совершённый проступок, а он только тихо и ласково улыбался и говорил каждому подошедшему, – Бог простит , а уж я и подавно прощаю!

Когда все собрались, Иисус велел ученикам поднять меня, нести на плечах до места нашего отдыха и ночлега.

Уже перед сном, Он подошёл ко мне и не глядя мне в глаза, сказал, – спасибо, Иуда!

И не один раз угрожала нам смерть или беда и всякий раз большинство из них бросало учителя и только Пётр и Иоанн неизменно оставались рядом с ним, прикрывая своими телами.

Каиафа внимательно слушал каждое слово произносимое Иудой, ему видимо было важно, всё то , что рассказывал предатель.

Он слушал рассказ, держа в правой руке бокал красного вина , изредка, не спешно прикладываясь к нему своими алыми устами, в левой руке его была кисть винограда с которой он то и дело зубами отрывал по ягоде.

Каиафа внимательно вслушиваясь в эмоциональный рассказ Иуды, слегка покачивал головой, будто соглашаясь со всем сказанным предателем.

Меня удивляет Иуда, тот факт, что ты попал в число избранных Иисуса.

Разве Назарей не ведал о тебе? Или ни кто не рассказал ему, о том кто ты есть на самом деле?

Иуда посмотрел на Каифу, с задумчивой улыбкой на раскрасневшемся лице.

И тихо , ответил, – и для меня это загадка.

Тем более, что первое же знакомство наше было не из приятных.

Как то в одном селе Десятиградия,   Иисус учил  собравшихся людей, заповедям блаженства. В этом селе оказался и я волею судьбы.

И проповедовал Он, взошедши на большой валун, а все собрались в круг него, числом до двух сотен и вкушали сладостный мёд Его Истины.

«Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство небесное»

«Блаженны плачущие, ибо они утешатся».

Я смотрел на Его Божественный облик, слушал Его одухотворённые слова и разомлел. Его проповедь, была сладка словно мёд, она вливалась в уши мои и душа моя таяла как воск, на горячем солнце.

Он был так красив в своей речи, так тонок и изящен в своей неподражаемой правде, столько Божественной энергии исходило от Иисуса Христа, Он весь сиял !

Рядом с тем местом, где стоял Он на камне, росло высокое дерево.

Утомлённый жарой и голодом я решил присесть под  него и наслаждаться Его видом, Его словом, сидя в тени и прохладе.

Проповедь была так упоительна, а голос Его был так чарующ , что я задремал.

Очнувшись я увидел, что рядом со мной сидит полный человек, а у него за спиной стоит сундучок.

Человек облокотившись спиной на сундучок, тихо похрапывал, сложив на своём округлом животике руки.

Дьявол искусил меня в тот момент!

Толи со сна, а толи еще по какое мне до селе неведомой причине, машинально, сунул я руку в сундучок, тайно надеясь на то, что спящий не заметит покражи.

И ведать , не ведал я , что там лежат деньги.

Думал украсть , хотя бы кусок хлеба.

Но не успел я отдёрнуть руку с добычей, как почувствовал, что земля уходит из под меня.

Не ведомая , могучая сила, схватила меня за ворот и оторвала от земли.

В следующее мгновение, кто то крепко сдавил мне горло, да так , что не сказать, не крикнуть не мог.

Я , будто мешок с горохом, был отнесён в сторонку от людей и брошен на землю.

И тут же, мне на спину, навалилось чьё то большое, сильное тело и сил бороться не было у меня, и весь дух из меня вышел. Лежу и не понимаю, что со мной будет дальше.

И воздуху мне уже начало не хватать, лежу, а в глазах темные круги летают.

Закончилась проповедь, люди разошлись и остались только Иисус и его ученики.

Подошёл Он к месту где лежал я, а на мне, словно на бревне, сидел один из учеников его.

Начал выяснять , в чём причина моего столь печального положения.

Вот учитель, вора поймал! Деньги хотел украсть,– громогласно пробасил сидящий на мне человек,– что сделать с ним?

Оказалось, что хотел я украсть из казны Иисуса , охранял же её Матвей, бывший мытарь, да жарой разморённый, уснул он.

Ученики стоя в сторонке, роптали и не добро смотрели на меня, лежащего на земле.

Встань Пётр с человека этого,– ласково сказал Иисус.

А у меня в ушах только слова Иисуса звучат, только вид его светящийся в глазах стоит,  я и забыл , что украсть хотел, ведь сама рука в сундук полезла, по мимо воли моей.

Словно кто то, моей рукой, другой руководил в тот момент.

Встал с меня Пётр.

Я отдышался и в ноги Иисусу бросился.

Прости, прости, прости! – кричу.

Позволь быть с тобой  Славный Пророк! Тенью буду ходить за тобой,

как преданная собака, а нельзя тенью,  то хоть вдалеке разреши быть, видеть Тебя, слышать Тебя.  Только не гони прочь!–  говорю эти слова, а у самого слёзы, слёзы из глаз катятся.

Иисус подошёл ко мне, долго всматривался в моё лицо, словно изучая каждую черточку.

Глаза, в глаза смотрел, как будто в душу залезал и там всё исследовал.

Я даже и не понял, сколько времени мы так стояли, потом утёр Он мои слёзы своей рукой и обратился с вопросом,-

Как зовут тебя, несчастный человек?

Иуда  Искариот,– отвечаю.

Улыбнулся Он, после того как назвал я имя своё.

Улыбка Его поразила меня, странная какая то была она, печальная, любящая искра сверкнула в ней, осветив мне душу и прожгла меня на сквозь.

Деньги любишь?

Как и все, прости меня за покражу – только и смог я вымолвить, рухнув к ногам Иисуса.

Матвей, сын мой, отдай Иуде нашу казну, пусть он будет её хранителем.

Зароптали ученики на такое решение Иисуса.

Как так ! Такому вору казну отдать?! Волка в овчарню пускаем!  Начали они по очереди высказываться да припоминать , кто , что слышал обо мне.

Как только не называли меня.

Говорили что, я змеёй в чужие дома вползаю, а после драконом из них вылетаю, и что вношу смуту в семьи, и в компании и артели раздор несу.

И вор я,  каких свет не видывал.

И с убийцами и грабителями я дела имею.

И много ещё чего приплели и того , что было, и небылиц всяких.

Сказал я , что многое правда из сказанного, но каюсь я и прошу за свершённые дела мои , прощения у Всевышнего.

Кланялся всем окружившим меня в ноги и просил простить.

Но ученики всё роптали.

Иисус выслушал речь мою покаянную, погладил меня по голове и сказал, -

Кто лучше казну сбережёт, как не этот человек? Лучший праведник, бывший грешник! Да простятся ему все прегрешения.

И ни кто больше не стал перечить учителю, и принял меня Он, в свой круг, и определили мне обязанности, за казной следить, да за хозяйство отвечать.

Дела!

Дела! Неисповедимы  дела Всевышнего!

Покачав головой пролепетал Анан, с полузакрытыми глазами.

Сон уже застилал рассудок старика.

Кукареку, – донеслось откуда то с улицы, пока в зале повисла минутная тишина.

Первые петухи прокричали в городе, а Каифа с Ананом всё сидели слушая Иуду и задавали свои вопросы.

Глава 13.

Зависть.

Так в чём виновен твой учитель?

В чем ты видишь измену?

Я понял из твоего рассказа, что ты ненавидишь людей окружающих его.

А ты сам Иисуса любишь?

Люблю ли я учителя ?

Люблю ли я, Его?

Медленно , задумчиво, нараспев повторил Иуда.

И вдруг резко вскочив со стула на котором сидел, рванул себя за ворот и задыхаясь вскричал,-

Да скажи Он мне , что жизнь ему нужна моя , я бы отдал её сразу, не задумываясь!

Да попроси Он, гору передвинуть, я бы голыми руками срыл бы её, и в горстях перенёс бы на указанное место!

Всё , всё бы сделал, что в силах моих , для Него!

Люблю! Люблю! Люблю! Боготворю Его!

Я, я буду с Ним там, первым! Только я и никто другой!

Люблю ли я Ииуса!?

Больше жизни своей!

И вдруг как то резко пообмякнув, и уже тихим голосом добавил.

Люблю ли я? Люблю ли я Его?

Но ведь , если любишь , разве предашь?– резко повернув голову , будто бы обращаясь к Каиафе, вопросил Иуда.

Что я делаю?

В зале где сидели трое , повисла глухая тишина и только потрескивание огня в светильниках отчётливо слышались в ночи, да с улице доносилась равномерная песнь сверчков.

Ненависть и зависть рвут меня на части.

Зависть гложет мне душу, ненависть не даёт мне покоя.

Они, хотят быть с Ним вместе, первыми, но нет же, не быть этому!

Я, я , только я, буду рядом с Ним , там, пусть даже через предательство.

Зависть?, – прошамкав старчески губами, неожиданно пробудился уснувший Анан.

Ты говоришь, заааввввиииссссть?, – уже не старчески , а как то по змеиному, с шипением, прозвучал повторно вопрос.

Иуда бросил взгляд на Анана и вдруг увидел, что вместо белого одеяния отороченного золотом вышивки, на старце чётко вырисовался плащ, переливающийся всеми цветами радуги, чешуйчатый, с красивым переплетённым орнаментом.

Иуда мотнул головой, пытаясь сбросить видение с глаз своих.

Анан вдруг преобразился , после слова зависть, с жаром юноши,  глядя в пламя светильника, он продолжил свою мысль…

Бог дал возможность существовать чёрным страстям и во главе их поставил- ЗАВИСТЬ !

Зависть и есть сам Сатана!

Зависть хитра и коварна, но она же дана человечеству, как созидающая, движущая сила.

Сатана замаскировал её как мог, прикрыв её черное нутро, другими человеческими пороками и страстями !

Зависть, это оружие страшной разрушительной силы, если человек не умеет владеть ей,  то сам погибнет и других рядом находящихся погубит, кого убив , кого покалечив , тем самым погубив свою душу и души близких людей.

Зависть правит этим миром!

Сатана   возбудил зависть в Еве , он посеял сомнения в искренности Божьей любви , он обманул её , сказав, – Нет, не умрёте Вы,  но знает Бог , что в день , в который вы вкусите плоды , откроются глаза ваши и вы будете как Бог , знающие добро и зло!

……………..

Брат, убивает брата.

Каин, завидуя Авелю , поднял на него руку и убил самого близкого человека, брата единокровного!

…………….

Зависть погубила Ахана , за это и был он побит  Израильтянами камнями. …………….

Содом , Гоморра , Адма   и Севоим  были уничтожены с лица земли огнём с неба , за чёрную зависть, нечестие и отвратительные грехи жителей этих городов.

………………..

Как стал рабом благородный Иосиф ?

Зависть братьев, сподвигла их на грех, они продали своего родного брата Иосифа, купцам ! Так несчастный попал в Египет.

………..

Облагодетельствованный  Саул , негодовал, он обратил благодеяние в повод к войне с Давидом , что  подвигло его на это, как не зависть ?

.....................

О зависть, зависть!

Сколько зла ты натворила в этом мире!

Но зло и добро на твоих весах , равновесны, коли существует до сих пор , наш мир.

Создатель знает   какой созидательной силой обладает зависть.

Но слишком разрушительна она для человека слабого , обуреваемого страстями , не умеющего  с  завистью совладать , не могущего пустить её мощный поток в нужное русло.

……………………….

И кто познает , что есть такое ЗАВИСТЬ, тот поймёт всё в этом Мире, тот овладеет Великой Истинной !

Тот будет общаться с самим Сатаной !

…………..

Во время всей это речи Каиафа сидел не шелохнувшись, Иуда смотрел на накинутый плащ на Анане , не понимая , откуда он взялся, но с последним словом старика, плащ растворился и всё те же белые одеяния сияли на нём.

Иуда ещё раз мотнул головой, вгляделся в первосвященника только что произнёсшего странную речь про зависть и с удивлением обнаружил , что Анан спит, мирно посапывая с приклонённой голой в бок.

Что с тобой ? Ты замолчал?

Сидящий рядом с Ананом, Каиафа, будто и не слышал речи произнесенной тестем.

Устал , в глазах мерцание и видения встают.

С мгновение помолчав, предатель продолжил свой рассказ.

Вот ты спрашиваешь великий Каиафа,   какая вина Иисуса?, -

пригнувшись со своего сидения, в сторону Каиафы, скривив свой рот и глядя прямо в глаза первосвященнику, переспросил предатель.

Потом он ещё раз взглянул в сторону тихо посапывающего старика, как бы проверяя не пропал ли тот со своего места совсем.

Старик, сидел в своём мягком кресле, мерно посапывая, всё также склонив голову в бок.

Он всех вас, фарисеев и саддукеев называет, слепыми вождями, слепых.

Он развращает народ своими призывами и сеет в умах неверие во власть вашу.

Каждый раз после проповеди у него появляется огромное количество сторонников, не приведёт ли это к бунту, восстанию и вражде в государстве израильском ?

В него люди , либо влюбляются безумно , либо ненавидят лютой ненавистью.

Он раскалывает своими проповедями народ на части.

Многие люди не верят в его слова, они задают вопросы, так как ум их прибывает в смятении и бунте.

Иисус Христос, что значат слова твои , – разрушим храм старой веры?

И Иисус растолковывая им слова свои говорил, что исчезнет старая Вера и придёт Новая, с царствием Добра и Справедливости.

Но многие понимают,  что надо бунтовать, рушить сложившиеся устои, традиции,  громить церкви, не подчиняться законным властям, но , что самое страшное, не платить дань кесарю!

Он приравнял себя к Богу, называя себя Всевышним!

Теперь я увидел многое, обвинения твои очень серьёзны,– Каиафа задумался, – чрезвычайно серьёзны!

Первосвященник хлопнул в ладоши, через минуту в зал вошёл человек с пергаментом и пером в руках.

Мы, выслушали твою жалобу на беззакония Иисуса Назарея.

Мы рассмотрим все приведённые тобой факты, изучим вопрос более тщательно, и примем окончательное решение о его наказании.

Вот документ, в котором записаны все твои показания, подпиши его.

Подошедший писарь протянул пергамент и перо предателю.

Иуда посмотрел на писаря, потом перевёл взгляд на Каифу и протянув руку к документу, тихо спросил, -

Какое наказание понесёт мой учитель, за деяния о которых я рассказал?

Каиафа посмотрел на предателя , высокомерным взором,-

Справедливое!

Я умоляю не казнить Его.

С учениками его поступайте как угодно, желательно максимально строго.

Хорошо, хорошо, мы учтём твои пожелания Иуда, подпиши свои показания,-

первосвященник ещё раз указал пальцем на пергамент, находящийся в руках писаря.

Не буду подписывать, – сказал Иуда потупив взгляд в пол.

Каиафа от такой выходки предателя даже опешил.

Зачем же ты тогда пришел к нам?

Что бы рассказать какие плохие люди ученики его, не любящие тебя.

Потратил наше драгоценное время и думаешь это тебе сойдет без наказанно?

Я не это хотел сказать.

Пером и чернилами не буду подписывать!

А чем же еще можно подписать документ? – удивился Каиафа.

Такой документ подписывают только кровью!

В следующее мгновение он схватил пергамент левой рукой, а правую руку поднёс ко рту.

Мгновение, и из прокушенного большого пальца руки на белый лист документа, упали крупные капли крови.

Иуда даже не поморщился от содеянного.

Прокушенным , окровавленным пальцем, он, на свободном месте, поставил, большой , жирный крест.

Вот так , будет правильно!

Кровавые документы, подписываются только кровью!

Документ он протянул Каиафе.

Каиафа брезгливо мотнул рукой в сторону писаря, что бы тот забрал пергамент.

Сейчас тебе дадут еды, ты передохнешь и с первыми лучами солнца покинешь город.

О нашем решении тебе сообщат, когда придёт время.

Иуда встал, поклонился первосвященнику и направился к выходу, где его уже поджидал стражник.

Каиафа окликнул его,– подожди, что ты хочешь в награду, за твоё усердие?

Иуда остановился, повернелся к Каифе,– ничего.

А в прочем !, – на лице предателя мелькнула дьявольская улыбка,– впрочем, я бы хотел, что бы мне заплатили сумму равную цене пятнадцати ослов!

Пятнадцати ослов, что за блаж такая?– переспросил Каифа.

Почему именно пятнадцати ослов, а не коней, или врблюдов?

Аааа, я кажется догадываюсь, что скрывается за этой цифрой.

Это ты про учеников Его, я правильно понял?

Да, я хочу получить за свое предательство, денежную сумму, равную цене его учеников!

Ты себя тоже посчитал в их цену?– с ехидничал Каиафа.

Я не стою и лепты, а вот они, такие ухоженные, такие умные, такие напыщенные, и такие трусливые, кое чего стоят.

Мы платим тебе не за них, нам, они не нужны, возможно, нам будет нужен Иисус Назарей, ну хорошо, это твоё дело.

Так во сколько же ты их оцениваешь?

Если Иуда попросит несколько талантов, то этой суммы ему никто не даст.

Наверняка найдутся те, кто будут готовы продать Его, вместе с его учениками, за меньшие деньги.

Если я попрошу совсем мало, то люди сочтут, что я сошёл с ума, предав своего Учителя за гроши.

И даже в этом вопросе нужна золотая середина.

Деньги , как только деньги, мне не нужны, но нужно мне другое, – Иуда осёкся на полуслове, не договорив фразу.

Тридцать сиклей, по два с небольшим за каждого,считаю будет для вас не накладно и справедливо, это стадо стоит этих денег.

Тридцать серебряников за Иисуса, унизительно мало учитывая Его Величие, но абсолютно справедливо как плата, такому человеку как я.

Ты просишь, тридцать серебрянников? , – задумался Каифа,– хорошо, ты получишь свои деньги, когда всё свершится.

А теперь иди, тебя призовут в нужный час.

Глава 14.

Ученики.

Уже три дня минуло с того дня, как Иуда покинул Иисуса.

Он знал куда будет лежать их путь и поэтому не слишком спешил их догонять.

Не торопливо шагал Иуда под палящим солнцем, по пыльной дороге петляющей меж холмов и гор, размышляя о свершённом предательстве.

Дорога по которой он двигался , тянулась на север, кое где пересекая Иордан.

Теперь он был не так уверен в правильности своего поступка, как это было ещё десять дней назад , когда он был обвинён учениками в воровстве денег из казны.

Именно это происшествие и послужило той, последней каплей, побудившей Иуду на предательство Иисуса Назарея.

Зависть, месть, и страстная любовь разрывало душу Искариота.

Что могло более унизить, оскорбить, учеников Его, чем наказание любимого Учителя ?!

Что могло сильнее всего отравить души их, чем предательство одного из приближённых учеников?

Зависть, месть, любовь и ненависть, всё перемешалось в разуме и душе Иуды, создав страшную смесь, взорвавшуюся предательством.

Меня , обвинили в краже двух динариев!

Меня, который трепетно берёг каждую лепту, для них же.

Ведь я мог брать столько денег, сколько мне было нужно, и никто не узнал бы об этом, но я этого не делал, по тому что, Он верил мне.

Кто считал жертвенные деньги, которые нам давали люди?

Ни кто, кроме меня.

Они специально нашли повод, что бы унизить меня перед Иисусом.

Поймали меня, с двумя монетами в рукаве.

Не для себя взял тогда я те монеты, не на удовлетворение своих прихотей и желаний, – так расковыривая в душе, саднящую рану обиды, он шёл по дороге, не обращая внимание на встречных людей, повозки, лошадей, обдающих его густой , дорожной пылью.

Фома, этот вечно сомневающийся глупец!

Увидел, как из моего рукава выпали два динария.

Нет , что бы спросит у меня один на один, для какой цели я взял их.

Хоть бы призадумался, как он делает это обычно, о том, что вся казна в моём распоряжении, воруй сколько будет душе угодно.

Так нет же, именно в тот момент ему понадобилось устраивать допрос, при Петре и Иакове.

Почему у тебя Иуда, из рукава выпали деньги?

Как могли они туда попасть?

А им, этим напыщенным, самовлюблённым шакалам, только дай повод, для обвинения меня во всех смертных грехах.

Как же они меня ненавидят все.

И не один из них, кроме Него, не попытался оправдать, заступиться за меня, в тот момент.

Вспомнилось Иуде, как Пётр с горяча, схватил его за шиворот и начал трепать из стороны в сторону крича при этом , – вот он вор, опять пойман с поличным!

Не известно сколько вообще он украл, видимо не впервой запускает свои грязные, воровские руки, в нашу казну!

Все сбежались, начав тыкать в его сторону пальцами, – вот он вор, ах какой злодей, – кричали они, злобно сверкая глазами.

Мы говорили, что этой змее нельзя верить, а тем более доверять казну!

Не нужно было Учителю, приближать к Себе, этого негодяя!

Выгнать!

Выгнать его нужно, сейчас же, немедленно! – кричали их глотки.

Услышав крик и возмущение учеников, для выяснения причины, подошёл и Сам Иисус.

Что случилось ? – не громко спросил Он.

Вора поймали, деньги ворует наши.

Вот он, мошенник и обманщик, – пояснил Матфей, показывая толстым пальцем, в сторону Иуды.

Иисус молчал, внимательно вгляделся в глаза обвиняемого.

Иуда украл деньги ! Два динария. – прогрохотал Пётр.

Учитель, выслушай меня , пожалуйст,– попросил Искариот.

Отпусти его, сын Мой Пётр, – дотронулся до плеча Петра, Учитель.

Иуда, одёрнув ворот и растерев ушибленную шею, начал, – Мы все единое целое рядом с тобой Учитель, а между тем мы все же различны по форме и содержанию нашему.

У нас разные потребности.

Матфей очень любит поесть, поэтому он большой, крупный человек.

Пётр сильный и высокий, на него идёт гораздо больше материала для платья, и вина он любит выпить много больше, прочих.

Иоанн, худенький и изящный, мало ест и мало пьёт.

Мария и Мама, женщины, у них совсем другие предпочтения и запросы нежели у мужчин.

Всё мы разные по плоти своей, но не по духу.

Мне понадобились деньги, на хорошее, справедливое дело.

Одна женщина, давно мне знакомая, она блудница.

Блудница! Вы посмотрите с кем он общается и знается!– вскричал Фома.

Мало того , что ворует деньги , так ещё и тратит их на блудниц!

Фома, Фома! Разве блудница не человек?

Да и что тут такого постыдного, если я посещаю блудниц?

Ведь я мужчина, у каждого есть свои маленькие тайные пристрастия. Удовлетворение потребностей человеческих не является грехом, а это подобно тому, что человек ходит облегчится на горшок.

Разве не достойна уважения, с нами живущая Мария Магдалина, она тоже была блудницей.

Но, не в этом дело в данный момент.

Подошедшая, как раз в это время Мария, услышала ранящие её слова, её лицо зарделась красным цветом.

И без того её рыжие волосы, в сочетании с вспыхнувшим лицом, показались горящим факелом , из её глаз сверкнули молнии в сторону Иуды.

Она не стала слушать продолжение разговора, бегом бросилась вон от стоящих мужчин.

Вот ты какой Иуда, твои слова подобны гною, и Марию обидел, ни кому нет от тебя пощады! – съязвил Филипп.

Иуда, обдал Филиппа, леденящим холодом, из своего черного и глубокого, словно колодец, глаза, и продолжил говорить в своё оправдание.

Я хотел помочь той блуднице, которую помянул.

Для неё я взял два динария, что бы пожертвовать ей.

Дела у неё идут совсем плохо, она несколько дней почти ни чего не ела, и пила только воду.

Как мог я не помочь нуждающейся женщине?

Суди Учитель меня.

Ведь помогаем мы всегда страждущим, немощным , и больным подавая милостыню.

Чем же моё деяние, отлично от прочих?

Казни или милуй, если веришь моему оправданию.

Услышав слова Иуды, все притихли, устремив свои взгляды на Иисуса.

Уже чувствовалась неуверенность, в потупленных глазах Петра.

Назарей глубоко вздохнул, обвел всех присутствующих взглядом, улыбнулся,-

Мы все, есть единое и неделимое целое.

Все имеют право брать деньги из казны, сколько нужно.

Такое же право имеет и брат ваш Иуда.

После этих слов, Он с любовью и нежностью взглянул на Искариота и тут же как бы застеснявшись своего проступка увёл глаза в сторону.

Помиритесь дети мои и больше не ссорьтесь.

Я не вижу в проступке Иуды злого умысла, а только доброе намерение.

Иуда был так благодарен Иисусу, за справедливость Его решения, но решимости не хватило у него в тот момент, что бы броситься в ноги Учителю и целовать их.

Иисус больше не сказав ни слова, развернулся и удалился к себе в комнату, для философских размышлений и молитвы.

Иуда стоял и не знал , что делать дальше.

Молчали и все собравшиеся ученики.

Первым пробудился от замешательства Пётр и словно иерихонская труба протрубила,– дай я тебя поцелую, брат мой Иуда!

И опять , ты оказался мудрее нас всех!

Прости меня, что усомнился я в тебе, и в твоём проступке.

После этих слов Пётр, расставив руки в стороны, навалился всей своей огромной фигурой, на худое, жилистое тело Иуды.

Он обнял его, прижал к своей груди, и пригнувшись к его губам, чмокнул в самые уста.

Не слишком больно потрепал я, тебя?– тихо , на ухо спросил он улыбаясь.

Ничего страшного Пётр, заживёт до праздника, – с хитрицой в голосе, ответил Иуда.

Все стоящие столбами братья, словно очнувшись, после поступка Петра, по очереди стали подходить к Иуде и приносить ему свои извинения, целуясь в самые губы.

Иуда улыбался, принимая извинения братьев, звучно чмокался с каждым подошедшим, после чего, демонстративно отирал уста, усы и бороду, рукавом рубахи.

Последним подошёл к Искариоту, Фома.

Я не готов сейчас целовать тебя Иуда, мне нужно подумать над произошедшим,– сказал он , опустив глаза в землю.

Фома!, Фома!, ты не стал думать в момент когда нужно было это сделать и решил поразмыслить в момент когда , этого делать не следовало.

Ох уж, странный ты Фома, человек!

Ну подумай, подумай и не торопись очень, одну ошибку ты уже совершил, усомнившись во мне.

Какой же ты Фома нерешительный.

............................

Так, бредя по дороге, в голове Иуды всплывали картины воспоминаний, в которых ему хотелось хоть немного обелить себя и оправдать свое жестокое, коварное предательство.

Потом, поздно вечером, когда на улице смеркалось, Фома подошёл к Иуде, попросил прощения и поцеловав его, сказал ,-

Мы все, есть единое и неделимое целое!

Ты имеешь право брать, столько денег, сколько тебе нужно!

Иуда вытаращив на него свой чёрный глаз, спросил, – и для того, что бы повторить слова Учителя, тебе потребовался целый день?

Не бережешь ты время, мудрый Фома.

Вечером, сидя у костра, когда улеглись страсти минувшего дня, Фома, тихо спросил Иуду.

Ты правда посещаешь блудниц, Иуда?

Да, но очень редко.

А почему только блудниц?

Ну кто же захочет иметь дело, без денег, с таким как, я, не красивым, не молодым человеком?

Я же не могучий Пётр, не красивый Иоанн, не умный и гордый Иаков, что бы мной интересовались женщины, за просто так.

Так значит ты, ни раз брал деньги на это дело?

Не раз и что же?

Ведь я выполняю свою работу хорошо, покупаю продукты, одежду, благовония и масла, слежу за казанной, а значит имею право на оплату своего труда, пусть и малую?

Ты же сам сказал, , что я могу брать, столько , сколько мне нужно?

Или это не твои слова и мысли?

Мои, мои слова и мысли, но всё же, что то тут не так.

Ну вот , ты опять сомневаешься, милый Фома.

А Учителю ты веришь?

Он ведь сказал, что мы все, единое и не делимое целое!

Да, да, да, но всё же…

Так ты не веришь Учителю, может ты, не любишь Его?

Нет, нет, верю, верю и люблю!

В воздухе после этих слов Фомы , повисла томительная пауза.

А ты убивал кого ни будь, Иуда? Только скажи честно…– Фома перевёл разговор в другое русло, пристально глядя на играющее пламя костра.

Иуда затих как будто вспоминая, эпизоды своей не легкой жизни .

Убивал…

И запах яда цикуты, мне знаком.

Убивал, запах цикуты…– всё также не отводя глаз от костра, медленно проговорил Фома.

Да убивал, собаку убил в детстве, когда она прокусила мне руку.

Жертвенных животных резал.

Была у меня маленькая глиняная фляга с ядом цикуты, но не воспользовался я ей, не довелось, хотя, хотел, в одном деле.

Наш Учитель спас меня от душегубства, приняв в свой круг.

Грешен я, грешен, как все мы, нет в этом мире чистеньких, да беленьких, все мы в пятнышках.

А уж я, так самый большой грешник буду, и не будет мне прощения во веке веков!

Это уж точно Фома, я тебе говорю.

Фома оторвал взгляд от пламени, и посмотрел в не живой глаз Иуды, будто пытаясь в нём найти ответы на все свои вопросы.

Ну ты Иуда понятно не святой и все мы тоже не ангелы.

А Иисус, тоже в пятнах? Ты как думаешь?

Иуда хитро прищурившись, язвительно всмотрелся в лицо Фомы.

Это значит так ты веруешь Фома в Него?

Да ты что Иуда? Ты не правильно меня понял…

Может и все остальные ученики мучаемы таким вопросом?

А?

Сознайся?

Нет , нет, только Пётр , как то спросил меня , -верую ли я в Иисуса?

Так, так, и что ты ему ответил?

Верую, верую , как в Бога Всемогущего!

Понятно, понятно…

И я тебе скажу, Фома, что единственный на этой грешной земле человек, не имеющий ни пятнышка на своём белом одеянии, это Иисус Назарей, наш Учитель!

Правда, правда твоя, Иуда,– закивал головой вечно сомневающийся Фома.

Глава 15.

Несколько часов к ряду уже шёл Иуда, голова его от жары начала кружиться.

Надо спуститься к реке, напиться и освежиться.

Как раз в месте где оказался он, дорога сворачивала с крутого холма и катилась в низ к далёкой, мерцающей, живительной воде.

Вдруг до слуха Искариота долетел далёкий, еле слышный, рокочущий шум и грохот.

Иуда осмотрел небосклон, но не единого облачка не было в его голубой выси.

Что то, в шуме тронувшем его слух, было знакомое, не раз слышимое.

Смех, рокочущий и раскатистый смех Петра, словно шум падающих камней с горы, узнал Иуда, уже через пару сотен шагов.

Ну вот кажется я и настиг Учителя.

Он остановился, запрыгнул на придорожный валун и начал вглядываться в даль, прикрыв глаза , от солнечных лучей ладонью.

Ни одного знакомого силуэта не было видно в дали, только ухающий громоподобный голос стал более отчётливо долетать до слуха Иуды.

Спущусь к реке и пройду по берегу, видимо они расположились, где то в низине на отдых и развлекаются.

С этими мыслями Искариот поспешил, сойти с дороги и направился прямо по целине, к блистающей в дали реке.

Чем ближе он подходил к ней, спускаясь с холма, тем отчётливее слышались голоса, смех и возгласы.

Вот уже и слова стали разборчивы, отчётливо долетая до слуха Иуды.

Ну, давай Андрей, бросай! – грохотал Пётр.

Иуда разглядел как по видимой глади реки, побежали, один за другим круги от брошенного камня.

Он понял, что Иисус с учениками расположились на отдых, где то с его стороны, за деревьями и кустарниками обильно растущими по берегам Иордана в этом месте.

Искариот ускорил ход и радость от того, что он настиг Учителя, подкрепили его.

И только жажда, как напоминание о долгом пути, томила его тело в эти минуты.

Через пять минут он уже лежал животом на камне, возле струящейся воды, жадно поглощая живительную влагу.

Встав на ноги, он осмотрел поляну, на которой был разбит временный лагерь.

Под высоким тополем, в наскоро сооружённой палатке из накидок учеников , лёжа на шерстяной подстилке, отдыхал Иисус.

Некоторые ученики расположились поодаль, кто под кустом, кто под деревом, спрятавшись от всё обжигающего солнца.

Пётр, Андрей и Варфоломей, стояли возле самой воды в одних набедренных повязках, с силой бросая небольшие, гладкие окатыши , по водной глади реки.

Камешки весело прыгали по поверхности , оставляя за собой ряды растекающихся кругов.

Раз, два, три, четыре, пять, шесть…– весело голосил Пётр.

Ну, ты молодец Варфоломей , шесть раз !

А вот теперь я, смотрите …– и он со всей своей силы запускал камень по водной глади.

…семь, восемь, девять,– кричал Андрей, весело топая голой ногой, по воде.

Братья, идите к нам, посоревнуемся в метании камешков, – крикнул, Варфоломей.

На призыв его, со своих мест поднялись ещё двое, Павел и Варнава.

Иуда снял свою накидку, перекинул её через плечо и отойдя от играющих в сторонку, вошёл в реку по грудь.

Как когда то, в далёком детстве, он начал выполаскивать из своей одежды, пыль, грязь, пот, окунаясь с головой в прохладу воды, а после , фыркал и отдувался.

Простирнув одежду, смыв с тела пыль дорожную, Иуда выбрался, освежённый и взбодрившийся, на разогретый каменистый берег речки.

Не вдалеке, под кустом ивы, сидел Фома, улыбаясь, он радовался глядя на игру братьев.

Иуда, как то по особенному относящийся к Фоме, часто общался с ним, обсуждая различные вопросы.

Он любил слегка подтрунить, над его тугодумством и нерешительностью.

Здравствуй Фома, – поприветствовал Иуда, своего товарища, подойдя к месту его отдыха,– ты не против, если я расположусь вместе с тобой.

Здравствуй Иуда, садись, я рад тебя видеть.

Иуда, раскинул свою простиранную накидку на куст ивняка, над Фомой, создав более густую и обширную тень над местом отдыха.

Фома хитро, с улыбкой, взглянул на Иуду, – опять в город ходил, к своей блуднице?

Ходил, – не глядя в глаза другу, ответил предатель, присев рядом.

Учитель не раз спрашивал про тебя,– куда пропал брат ваш Иуда?

А мы и не знали , что ответить Ему.

Ну вот я нашёлся- хлопнув себя по голой коленке засмеялся Искариот.

Ты чего не идёшь играть с братьями? Ведь это так весело, сидишь в одиночестве, по кустом- поинтересовался Иуда.

Не хочется мне, устал, да и кое, что нужно обдумать.

Ааааа, понятно, опять сомневаешься в чем то?

Компания веселящихся пополнилась ещё несколькими примкнувшими к их игре братьями.

Давайте бросать камни , кто дальше! – вскричал , смеясь неутомимый Петр.

Река была в этом месте широка и перекинуть её, большим валуном , не было ни какой возможности.

Братья, собирайте в кучу большие , но подобные по весу, валуны, – предложил Симон, – и будем бросать их в реку, на дальность.

Отличная мысль,– вскричали остальные и словно мальчишки начали стаскивать с разных сторон берега большие камни, схожие по весу и размеру.

Через десять минут, у берега уже лежала приличная куча , с половину роста Петра, каждый камень был размером с его голову.

Внимание Иисуса привлёк весёлый шум, смех и суета учеников.

Заинтересовавшись предстоящим соревнованием, он поднялся с подстилки и сел привалившись к гладкому стволу дерева, правым плечом, и так, сидя, улыбаясь, глядел на их забаву.

Иди Иуда и ты, гляди , почти все примкнули к игре.

Чего тебе сидеть со мной, – усы Фомы, местами пробитые сединой, зашевелились, и из под них мелькнула улыбка,– ступай, повеселись со всеми.

Меня ни кто не звал, – понурил голову Искариот.

Так я тебя зову, разве этого мало!, иди, иди…– и Фома толкнул Иуду в бок.

Иуда ещё какое то время помялся, сидя на месте, но крик, спор, смех играющих на берегу подействовали и на него.

Дальше!, дальше! , у Петра дальше, – кричал Левий.

Павел, спорил с ним, показывая пальцем на воду – нет, на равных , вон видишь круг, куда упал камень!

Варнава и Иаков, спорили на стороне Левия, – дальше у Петра, дальше!

Иуда встал, одёрнул свою набедренную повязку и направился к братьям.

А, Иуда, блудный сын пришёл.

Молодец, давай , с нами, поучаствуй в игре, – обнажая жёлтые, но ещё крепкие зубы, смеясь , вскричал Пётр.

Вот тебе камень, бросай!

Да куда мне, с вами тягаться, вы вон какие крепкие, сильные, гладкие, а я худой, чахлый, больной человек , почти старик, и грудь у меня болит, – взяв камень в жилистую руку он прикинул его на вес.

Потом прищурив белёсый глаз и скорчив на лице, что то похожее на улыбку дурака, метнул булыжник со всей своей силой, в ширь реки.

Все стоящие рядом, глазами провожали улетающий в даль валун.

Через мгновение, до слуха наблюдавших долетел сильный шлепок об воду, в верх над местом падения камня, взметнулся целый столб брызг, искрящихся под яркими лучами солнца.

Дальше всех, вот так больной ! – прокричал Иаков Алфеев.

А ещё говорит, что он старик, и грудь у него больная, – смеялся Иоанн.

Ох и хитрец, ты Иуда,– улыбался Иаков.

Ни кто не стал оспаривать бросок Искариота, он был явно самым дальним.

Камень брошенный Иудой, подталкиваемый не ведомым чудом, улетел далеко за середину реки.

Иуда испод бровей, быстро бросил взгляд в сторону Иисуса, тот сидел и улыбался, глядя в сторону учеников.

Пётр почесал, свою заросшую, чётным волосом грудь, присвистнув сказал,-

Дааа, молодец ты Иуда!

А говоришь больной, ты нас всех обставил.

По очереди стали бросать камни в даль все остальные ученики, но ни кто даже близко не мог приблизиться к броску Искариота.

Поняв , что у них нет шансов на победу, они отходили в сторону, присаживаясь в тени кустов и деревьев, с интересом наблюдая за спором самых сильных из них.

В конце- концов, остался только Пётр и Иуда.

Все напряжённо стали смотреть за их спором.

На берегу осталось шесть камней, почти одинакового размера.

Пётр примерился к весу булыжника, побросал его вверх рукой и что было сил, метнул в даль реки.

Бул-тых!, – ударился камень об воду, чуть дальше от броска Иуды.

Все захлопали в ладоши, закричали, что Пётр победил, побив результат Искариота.

Иуда посмотрел на лежащие на берегу камни и сказал, – у меня осталось три попытки, только после них, я признаю , что Пётр первый!

Он бросил, первый камен, тот упал ближе чем упал камень Петра, второй упал туда же.

Пётр веселясь потирал руки подбадривая Иуду.

Ни чего, ни чего Иуда, вторым , после меня быть почётно!

Что обидного в том, что проиграл мне? Ведь ты старше и слабее меня.

Иуда взглянул на Петра, подняв последний свой камень, на его лице мелькнула, дерзкая, злобная улыбка.

Подготовка к последнему броску Иуды, заворожила всех присутствующих, вогнав их в томительное, напряжённое ожидание.

Иуда стоял рядом с мощной фигурой своего противника, на голову ниже и на четверть худее силача Петра, лаская заскорузлой ладонью свой камень.

Он поднял его к плечу, побросал несколько раз слегка вверх, прикидывая его гладкую поверхность поудобнее к своей ладони.

Несколько резких, глубоких вдохов, два шага вперёд, за считанные сантиметры до водной глади валун вылетел , словно с катапульты, из руки Искариота.

Хххааааааааааааа!!!, – крикнул он вдогонку улетающему булыжнику, словно хотел его испугать и подогнать мощью своего голоса.

Валун будто и вправду испугавшись взметнулся высоко в высь, там завис на какое то мгновение и по плавной дуге опустился в самом удалённом месте, немного не долетев до противоположного берега Иордана.

Уууухххх, вот так бросок! – раздалось за спиной Иуды.

Пётр стоял поражённый случившемся чудом.

Пётр, у тебя ещё два камня, соберись с силами и духом, – кричал Иоанн.

Ты победишь! – вторил ему Андрей.

Иуда сплюнул на землю слюну, перемешанную с густой, бордовой кровью, подошёл к воде, умылся и прополоскал рот, опять не заметно взглянув в сторону Назарея.

Учитель, всё так же сидел, с нежной улыбкой на устах, внимательно вглядываясь в большую фигуру Петра.

Силач сделал несколько физических упражнений, предназначенных для поднятия своего духа и силы.

Взял камень, прицелился и вложив всю мощь своих мышц и сухожилий, метнул его в даль.

Камень не взмыл вверх, а с силой полетел над самой поверхностью воды.

Он плюхнулся в воду, подняв веер брызг, не долетев трех локтей, до броска Иуды.

Поражение было очевидным, ни слова не слетело с губ болельщиков в защиту броска Петра.

Пётр с досады, с силой ударил себя по бедру, и крикнул , – Господи! Помоги мне! , – направившись в сторону Иисуса.

Он подошёл к учителю и встав перед ним на колени, попросил,– Господи, дай сил мне, победить Иуду.

Помоги мне, прошу Тебя.

Иисус заглянул в просящие очи Петра , и спросил, – а кто поможет Иуде?

Последний бросок Петра, не принёс ему такой страстно желанной победы.

Весь вечер и следующий день, Иуда чувствовал , какой то необыкновенный подъём в своей душе.

Он был горд тем , что умудрился победил всех, пускай и в обыкновенной игре.

Иуда, возможно в первый раз в своей жизни стал первым.

Тем сильнее была его гордость, что первым он стал не среди обычных людей, с которыми он знался всю свою жизнь, а среди избранных, возможно лучших из них.

Ученики , некоторое время, после этой победы, ощущая некоторое превосходство Искариота, уступали ему дорогу в разных ситуациях, сажали его на лучшие места за столом, внимательнее и уважительнее заглядывали в его лицо во время беседы, с большим почтением просили денег и задавали вопросы.

Даже Иисус, несколько дней к ряду, одаривал Иуду , робкими, нежными взглядами, чего раньше никогда не было.

Глава 16.

В трудах и делах, шли дни за днями.

Иисус с учениками бродил по городам и селениям , располагавшимся не вдалеке от Вечного Города, со своими проповедями.

Слава о Сыне Божьем, бежала далеко впереди Иисуса Назарея.

Его славные дела и правдивые слова не оставляли большую часть народа равнодушной.

Чудеса творимые Им, всколыхнули страждущих по всей иудеи, теперь они толпами бродили за ним, в надежде на скорое своё выздоровление и исцеление.

И многие из них действительно получали, то чего жаждали.

Новое учение о Боге Всемогущем и Его Сыне и спасении всех людей на земле, ложились бальзамом на исстрадавшиеся души людей.

Прощаются тебе грехи твои!– говорил Иисус, паралитикам, слепым, прокажённым и люди исцелялись, одновременно, всем сердцем и духом принимая Великую Проповедь Спасителя.

Иисус не раз побеждал смерть, которую считал крайним проявлением зла.

Идя с учениками по городу Наин, и подходя к городским воротам, Иисус Христос увидел толпу людей , несущих умершего юношу.

Рядом шла неутешная мать, она плакала горючими слезами, причитая и кляня всё на свете.

Одна!, одна, осталась я на этом свете! ,… и нет мне больше ни от кого поддержки! Единственный сын умер. За , что Боже?, ты забрал его у бедной , несчастной , одинокой матери?– кричала она , и слёзы лились из её опухших глаз.

Остановился Иисус, сжалось его сердце от страданий несчастной женщины и посмотрел он на искреннее горе людей её сопровождавших.

И видел Он, что ни кто не в состоянии помочь ей, на этом свете.

Подошёл он к женщине , льющей свои материнские слёзы , обнял её , погладил по волосам ладонью и сказал,– не плачь, мать!

Процессия остановилась, Иисус подошёл вместе с ней к мертвому телу юноши, и дотронувшись до головы его, приказал,-

Юноша!, тебе говорю встань!

Через мгновение юноша ожил, сел на своём одре и стал говорить.

Он благодарил Иисуса, возводил руки к небу, посылая хвалу Богу, благодарил

людей , не бросивших его мать в трудную для неё минуту.

Все люди, находящиеся по близости были изумлены случившимся чудом, они упали перед Назареем на колени, благодаря Его, мать стала целовать Ему руки, обещая отдать свою жизнь в благодарность за сотворённое чудо, спасения сына.

Иисус развернулся и окружённый своими учениками, быстро удалился восвояси.

В другой день, Иисус отправился к больной , умирающей девочке двенадцати лет, в город Капернаум.

Когда он приблизился к дому больной, до Его слуха донеслись громкие выкрики и плачь родственников девочки.

Она уже была мертва.

Иисус вошёл в дом, попросил всех удалится от умершей, потом взял ребёнка за руку и сказал,– тебе говорю девочка , встань!

Девочка в тот же миг ожила, встала и стала ходить по дому.

Велика была радость , родителей и свидетелей которые присутствовали в тот момент в доме.

Смерть в очередной раз была побеждена Сыном Божьим.

Пролетела жаркая иудейская осень, минула прохладная зима, с не частыми но обильными дождями, очередная весна вступала в свои права.

Иуда уже начал забывать о свершённым им предательстве Иисуса.

Порой ему казалось, что ни чего и не было, а первосвященник Каиафа и Анан приснились ему в каком то страшном, болезненном сне.

Казна братьев всегда была полна, в питье, еде, одежде ни кто не испытывал не хватки.

Тысячи людей боготворили Пророка, Иисуса Христа, разнося славу о Нём по всей земле иудейской.

Ученики Его, всё чаще поговаривали о том, что пора бы посетить с проповедью Великий Город .

Прикидывая в спорах, на чём лучше явиться Сыну Всевышнего туда, на белом коне или осле.

И всё больше склонялись к мнению, что осёл, как символ кротости и мира, более подобает Христу.

Конь же, олицетворяющий воина и являющийся символом войны, совсем не подходит кроткому Царю.

И были посланы ученики Павел, Варнава и Иаков, в Вечный Город, узнать у людей, ведом ли им такой Великий пророк и мессия по имени Иисус Назарей.

И пришли они из города очень довольными, тем , что узнали.

Кого бы они не спрашивали на базарной ли площади, возле храма, на улицах города, все слышали о Нём, как о великом целителе, врачевателе, чародее, человеке несущем Новую Истину и знание о Царстве Вечном и отзывались о нём с любовью и уважением.

И когда рассказывали о своих открытиях ученики, то улыбался на их слова Иисус Назарей, ни чего не говоря в ответ.

И спорили всё так же, Пётр и Иоанн о том, кто будет возле Иисуса там, на небесах первым, обращая свой вопрос к Иуде, -

Скажи , брат Иуда, ты мудрый человек, кто будет первым , возле Учителя,

Я или Иоанн? ,-раскатисто, будто гром над водой, грохотал, могучий бас Петра.

Иуда же хитро прищурившись, отвечал, – откуда я, несчастный, слабый человек, могу знать , кто из вас будет первым , подле Учителя.

Мне ли ведом ответ на сей вопрос? Ведь я не пророк.

А после, когда страсти стихали и спорщики расходились, кто куда, он подходил, к каждому по отдельности и тихо говорил, … Петру,– Ты , Пётр, только ты будешь первым, рядом с Иисусом.

Иоанну, -…ты, Иоанн, только ты, будешь первым, рядом с Ним.

…………………………………

Чем больше проходило времени от того страшного дня предательства, тем более хотелось Иуде верить в то, что канет в небытиё, забудется, его проступок, не посмеют первосвященники тронуть столь уважаемого и любимого народом Пророка, каким стал Иисус Назарей.

В искупление греха своего, Иуда с большей нежностью стал обращаться со всеми учениками Его, с большим трепетом и любовью поглядывая в сторону Иисуса Христа.

Теперь частенько, один на один, подойдя к Марии Магдалине, он с нежной улыбкой, какую только мог изобразить на своём некрасивом лице, как бы исподтишка, запихивал, ей в ладошку, тройку серебряных монет , приговаривая,– Учитель очень любит мирру, масла для ног и душистую воду, ты Мария женщина и лучше разбираешься в этом деле, купи , то что, считаешь необходимым.

И цветы, цветы покупай ему, если не хватит денег, говори , не стесняйся.

Вечером, когда все отходили ко сну, Иуда будто невзначай просил Иакова рассказать о родине Иисуса, милой Его сердцу Галилеи.

Иаков не утруждая просить себя дважды , начинал красочно расписывать прелести того края, восхваляя достоинства живущих там людей, необычность пения тамошних птиц, плодородность земель , красоты природы , любимой Иисусом, Галилеи.

Иисус после рассказов Иакова, часто бросал благодарный взгляд в сторону Иуды, улыбаясь своей нежной, кроткой улыбкой.

………….

Но, пробил час…

В городе Вифании , возле дома сестёр Марии и Марфы, в один из первых весенних дней, кто то дёрнул Иуду за рукав.

Иуда обернулся.

Что нужно тебе, уважаемый человек? – спросил Иуда, у стоящего за его спиной, не высокого, крепкого мужчины.

Отойдём, – тихо сказал крепыш, показав глазами то место, куда он его приглашает.

Господи, ели бы ты здесь был , то не умер брат мой Лазарь! – раздался голос Марфы обращённый к Иисусу.

Знаю, что воскреснет, в воскресенье , брат ваш! – утешал их Иисус, возложив свои руки, на плечи женщин.

Иуда выбрался из окружавшей его толпы людей, наблюдавших за возникшей сценой и подошёл к указанному незнакомцем месту.

Первосвященник Анан, передаёт тебе привет, Иуда Искариот!– змеиным шипением, зазвучали произнесённые слова, в ушах Иуды и яд от услышанного, разлился по всему телу предателя.

Холодный пот пробил Иуду, с ног до головы покрыв влагой.

Он замер от неожиданности и не весть откуда взявшегося, липкого, всё парализующего страха.

Лицо его дико искривилось, тихий стон вырвался из его полуоткрытого рта, обнажив его полуистлевшие, чернеющие зубы.

Ммммммммм, дьявол, проклятье, будь проклят тот день…

Крепыш не внимая проклятиям , извергающимся из уст предателя продолжил, -

его первосвященство, велело тебе, организовать прибытие в Город, твоих товарищей и учителя, в канун Великой Пасхи.

Его первосвященство, помнит о твоей услуге и о ваших договорённостях.

Его первосвященство, напоминает тебе, о том, что твое участие в этом деле, лишь чистая формальность, он может воспользоваться услугами других людей.

Это было сказано им, на случай если ты передумаешь, обвинений, подписанных твоей кровью, вполне достаточно и твоё личное участие в деле не обязательно.

Иуда слушая крепыша, только скрежетал от бессилия, остатками зубов.

Вдруг незнакомец осёкся на полу слове.

Плечо Иуды тронула чья то рука.

Предатель обернулся на прикосновение.

Рядом с ним , у самого его плеча, стояла Мама Иисуса.

Иуда, сынок, Иисус сейчас пойдёт к склепу где похоронен Лазарь, люди хотят оказать посильную помощь в горе Марфы и Марии, но не знают кому её передать, ты пройдись по людям, пожалуйста.

Хорошо, хорошо Мама, иду, прости, – Иуда постарался, набросить на своё лицо, маску обычной непринуждённости.

Но в глазах Мамы, он всё же прочёл, мелькнувшую тревогу и настороженность.

Может она , что то услышала из произнесённого незнакомцем? – мелькнуло в его голове.

Иуда ни чего не сказав стоящему крепышу, развернулся и с хмурым лицом направился к толпившимся людям.

Весь вечер он словно провинившийся ребенок бродил возле Мамы, пытаясь узнать, не коснулось ли какое тайное слово её, слуха.

Но, ни слетело с её губ, ничего подозрительного, ни вздоха, ни намёка, ни словечка, и только в глаза её закралась какая то неистребимая материнская тоска, сердце её чуяло беду.

Глава 17.

На следующий день, среди учеников снова возник спор по поводу пришествия к Пасхе, в Город , Иисуса Христа.

Большинство из учеников, числом до десяти, высказывались за то, что бы Иисус обязательно посетил его с проповедью, тем самым укрепив Свою Славу .

Меньшая часть, Мама, Матфей и Иуда, отговаривали Назарея от посещения Вечного Города, говоря , что не настал нужный час, чувствуют они беду , в этом поступке.

Фома как всегда сомневался, ни говоря ни да , ни нет.

Мария, молчала.

Иисус слушал споры учеников и только покачивал головой.

За десять дней до Пасхи, за вечерней трапезой, Иисус, сказал всем, -

Решил Я посетить город, знаю , что ждёт Меня там, не боюсь Я , того чему суждено свершиться!

После этих слов, он будто случайно взглянул на Иуду и тут же, стыдливо отвёл глаза в сторону.

Обрадовались ученики решению Учителя, заулыбались , перемигиваясь меж собой.

Слава Всевышнему! Слава Господу Нашему Всемогущему! – словно протрубил в иерихонскую трубу, Пётр.

Слава! Слава ! Слава! Слава! – поддержали его, разноголосицей ученики.

И зажурчали, потекли, сладостные речи, словно бисер по полу защелкал,

разноголосый хор размышлений и предположений, как будет радостно встречен Сын Божий в Вечном Городе.

И был намечен план, на предстаящие дни.

Запланировали закупить всё необходимое для пришествия в город, новые одежды для Иисуса Христа.

Поиск хорошего жилья в городе, поручили Матфею.

Иуда, обещал разыскать и взять на время, спокойного, не норовистого ослика, светлого окраса.

Каждый из учеников был вовлечён в процесс приготовление к вступлению Сына Всевышнего в Город.

Чем ближе становился намеченный день, тем тревожней и суетливее становился Иуда.

Он сновал взад и вперёд, нервно корча своё лицо, пытаясь угодить всем и вся.

Не жалея денег, он совал монеты то в ту, то в другую обращённую к нему руку, не говоря своё излюбленное, нет , ни кому из учеников.

Приготовление шло полным ходом.

Искариот нашёл то, что хотел, красивого, смирного, сильного и крупного ослика, светло кремовой масти, по кличке Хан.

Оставшиеся дни, он ежедневно чистил его и мыл, потчуя отборным овсом.

Ослик, от полученного питания и ухода весь засветился, и как то по особенному, гордо, стал держать свою ушастую голову.

В один из дней, моя Хана в водах реки Иордан, Иуда увидел, что не вдалеке от него расположились на отдых и купание, несколько римских солдат.

Они громко шумели, плескаясь в плавно текущих водах реки.

В голове Иуды мелькнула отчаянная мысль, выкрасть несколько мечей у солдат.

Для чего это было нужно, он бы и сам не смог точно объяснить в тот момент.

Выкраду мечи, принесу Иисусу, а уж дальше как судьба повернёт.

И все пусть видят, что я и душой, и делом болею за Его жизнь, и пытаюсь как могу защитить Его.

Мысли бурлящие в его голове, накрывали одна другую, разум отказывался верить, в то, что с Иисусом в ближайшее время произойдёт , что то ужасное.

Искариот весь находился в смятении в последнее время, всем своим видом показывая другим ученикам, как сильно он переживает за Учителя.

Ежедневно, по нескольку раз на дню, он говорил во всеуслышание, что Иисусу Христу грозит большая опасность, что Его надо охранять и оберегать.

Всё в нутрии него восставало и боролось, два противоположных чувства вцепившись в горло, одно другому, рвали его душу на части.

Ангел и дьявол, живущие в Иуде, бились в нём, не на жизнь , а на смерть!

Привязав ослика после мытья к дереву, он, где ползком, где кустами , подобрался к месту, расположения солдат.

По всей полянке, были разложены кучками вещи, солдатские туники, балтеусы с серебряными и бронзовыми накладками, калиги лежащие на боку, блистали отполированными шляпками гвоздей на подошвах.

Мечи были сложены в штабелёк , рядом с лежащими на земле овальными щитами, уложенными не вдалеке от кустов ивняка.

Рядом сидел часовой, охраняя оружие и амуницию солдат.

Ну скоро вы вымоетесь? Пора идти в лагерь, а то опциону доложат о нашем опоздании, – крикнул дозорный, своим товарищам, которых захватил азарт борьбы, они устроили битву всадников, в водах реки.

Десяток человек, словно дети, забравшись один другому на загривок, лихо толкали первого попавшегося под руку противника.

Смех и радостные крики гулким эхом катились над поверхностью реки, отражаясь от одного берега, к другому.

Брызги летели во все стороны, от падающих в воду, с плеч товарищей, тел.

Ни кто из играющих не отозвался на призыв караульного, они даже и не слышали, что он им кричал.

Иуда лёжа за кустами, ждал момента, что бы свершить задуманное дело.

Через некоторое время, караульный встал на ноги, огляделся во круг себя, не заметив ни чего подозрительного, схватился за живот и побежал в густые кусты ивняка, которые находились в противоположной стороне от затаившегося Искариота.

Иуда, смекнул, что у караульного возникла проблема и что надо незамедлительно действовать.

Ужом он выполз из кустов, прижимаясь как можно ближе к земле.

Он постарался быть прикрытым, от взглядов играющих в реке солдат, штабелем сложенных щитов.

Подбираясь к мечам, предатель то и дело смотрел на кусты , куда нырнул караульный.

Вот уже и вожделенные мечи, он схватил в каждую руку по тяжёлой полосе разящей стали и быстро- быстро, на карачках бросился в сторону кустов, из которых

только , что выполз.

Мгновение и он достиг их, украденные мечи мешались в руках.

Кожу на кулаках, на которые он опирался, держа в руках свою ношу, царапали и рвали острые камешки , ветки и щепки, в изобилии валяющаяся на земле, в том месте.

Он, продирался словно зверь, на кулаках и коленках , к месту, где был привязан ослик.

Добравшись туда, он быстро завернул свою добычу в хитон, водрузив получившийся тюк на спину ослику.

Отвязав ослика и запрыгнув на его мощную спину, Иуда поддав ему пятками в округлые бока, погнал его , во весь дух прочь от места преступления.

Оглянувшись за спину, где до сих пор стоял гул и крик солдат, веселящихся в тёплых водах реки, он понял , что его затея прошла без последствий.

Караульный так и не хватился пропажи, до поры до времени.

Страх который ещё некоторое время назад владел всем его нутром, отхлынул, прояснив разум.

Он осознал как ловко он совершил кражу и какие последствия может это иметь в дальнейшем.

Его хитрый и изворотливый ум, рисовал ему картины будущего.

Вот он приносит мечи ученикам, говоря , что ими надо оборонять учителя в трудный момент.

Найдутся среди них те , кто сразу , без споров поддержит Иуду и возьмет их для охраны Учителя.

Найдутся и противники этой затеи.

Рано или поздно, но, они будут выхвачены и пущены в дело.

Но доставший меч , должен либо победить, либо умереть.

Вот тут то и сработает хитрость Иуды.

Теми, против кого будут обнажены мечи, конечно же станут солдаты, пришедшие брать под арест Иисуса.

Но разве трусливая собака , может противостоять льву?

Доставший меч будет уничтожен, а в завязавшейся схватке, если такая состоится, большая часть учеников, будет вырезана словно ягнята, ловкой рукой хозяина!

Остальные, разбегутся в разные стороны, а я останусь с ним на всегда!

Он простит меня, обязательно простит и поймёт, потом.

Он великодушен! Он сын Господа!

Так думал, хитро потирая руки, Иуда, приближаясь на ослике, к селению, где проживали Иисус и его ученики, перед вхождением в Город.

Вечером того же дня, когда все собрались на вечернюю трапезу, Иуда продемонстрировал свою добычу.

Вот, – сказал он, разворачивая свой хитон и вытаскивая два меча,– оружие , для защиты Учителя.

И он поднял их над собой, демонстрируя присутствующим, их холодную , разящую сталь.

Все сидящие за столом, замерли в недоумении.

Что молчите, вы? Или не говорил я, вам , что Иисусу грозит опасность?

Фарисеи, саддукеи, книжники, и другие враги, спят и видят как бы погубить нашего Иисуса!

Или вы сами этого не знаете?

Не станете вы защищать Учителя нашего ?

Первым очнулся Пётр.

Он как всегда громким голосом вскричал,– молодец Иуда!, – хлопнув его по плечу.

Взял один из мечей, начав его пристально рассматривать и крутить в руках.

Хороший меч, хороший! Но где взял ты их?,– поигрывая им, поинтересовался он.

Украл у римских солдат, – не задумываясь ответил Иуда.

Иуда! Иуда! Ты опять взялся за своё, ведь теперь солдат, у которых пропали мечи накажут,– возмутился Фома.

Не переживая милый Фома, римский солдат , не друг иудею, пусть будет это моей маленькой местью им.

Иисус сидел в сторонке от всех, на дальнем краю стола, поигрывая стебельком лука.

Он внимательно всматривался в каждый говорящий лик учеников и вслушивался в каждое произносимое слово.

Но не воины мы, что бы ходить опоясанные мечами, а Учитель не военоначальник. Он, Великий Пророк,– возразил Филипп, бросая взгляды то на Иисуса, то на Иуду.

Это верно, это верно.

Но случись что, чем будем мы защищать Его? Голыми руками?– настаивал Иуда на своём.

Иуда, сын мой, не тот ли , человек, что беседовал с тобой возле дома Лазаря посоветовал тебе это?– глядя себе под ноги спросила Мама Иисуса, нервно перебирая край платочка в своих руках.

Иуда вздрогнул после этих слов и замешкавшись, не знал, что ответить Маме.

Глаз его бегал из стороны в сторону, лицо побледнело.

Он сделал вид , что вспоминает , о ком идет речь, потерев себя по лбу.

Мама , тот человек , мой старый знакомый случайно встретившийся в Вифании, он не имеет отношения к этим мечам.

Мама закивала головой, в знак согласия ,– да, да, да- всё так же перебирая край платочка , не поднимая глаз на Иуду.

Она меня подозревает, возможно , что то слышала в разговоре,– мелькнуло в голове Иуды, – теперь уже всё равно, чему быть, того не миновать.

Иуда, что ты всё последнее время нас пугаешь приближающейся бедой?

Каркаешь как ворона, накликать беду хочешь?

Не видишь ты разве как любит Иисуса народ?

Не придаст он Его, не отдаст на заклание врагам! – вскричал не выдержав Иаков, хлопнув ладонью по столу.

Не каркаю я, а предупреждаю, потому , что ведёте вы себя , как слепые щенки.

Вам славы мало Учителя? Вам ещё больше её подавай, чтоб греть в её лучах свои неокрепшие души!

Народ переменчив, сегодня он носит на руках, а завтра втопчет в грязь!

Народ пляшет под дуду сильного и хитрого, а Учитель не является правителем Израиля и не может рассчитывать на их благосклонность! – дерзко, парировал Иуда, слова Иакова.

Ты прав, прав Иуда, правильно,– не громким эхом, разнеслось по комнате.

Симон подошёл к Иуде и взяв из его рук второй меч, погладил его по гладкой поверхности, словно лаская ребёнка, произнёс, -.но два меча? Их всего два, что можно сделать ими?

Можно украсть ещё и вооружиться всем.

Можно, можно украсть, но к чему это приведёт?

Нас всех убьют, как только мы их достанем, ведь мы не воины,– всё также поглаживая сталь и глядя в её глянцевую поверхность , тихо размышлял, Симон.

Давайте ужинать, дети мои, – как бы подводя итоги размышлениям, взяв в руки кусок хлеба и кусок серого овечьего сыра, и тем самым подкрепив свои слова делом, сказал Иисус,– оружие спрячьте, до времени пусть лежит.

Мой меч, останется при мне, – решительно сказал Пётр и из вежливости добавил, – ты не против Иуда?

Нет не против, бери и пользуйся, брат мой.

После бурного обсуждения, все принялись за еду, только Фома, сидел и ни чего не вкушая, о чём то мучительно размышлял.

После ужина, когда все братья, парами и по трое, разбрелись в разные стороны села, на вечернюю прогулку, он, подойдя к Иуде, сидящему не вдалеке от дома, на камне , тихо поинтересовался,-

Иуда, это Сатана тебя надоумил украсть мечи?

Иуда вперил в него свой холодный , пронзающий до костей взгляд.

Вглядываясь попеременно, то в один , то в другой зрачок Фомы.

Так ты считаешь Фома, что мой друг Сатана?

И он мне даёт советы, как спасти Иисуса?

Христос, Сын – Всевышнего, а Сатана – Его враг.

Так значит, исходя из твоего предположения, Сатане нужен Иисус?

Сатана хочет защитить Иисуса?

Ты же общаешься со мной и следовательно являешься тайным пособником дьявола.

Так? Круг замкнулся.

Нет, нет, ты меня не сбивай Иуда.

Ты меня совсем запутал.

Ты лжец, Иуда! Ты всё время обманываешь людей, вот и сейчас.

Все слава твои черны как смола, я чувствую в твоих действиях и рассуждениях лукавство, но пока не могу понять в чём оно.

Ну тогда ты подумай, милый Фома, подумай.

Не торопясь, как это делаешь ты обычно, может и додумаешься.

А на то что я лжец, я тебе скажу следующее.

Все в этом мире лжецы!

Только одни умеют врать, а другие нет.

Те кто умеют, считаются честными людьми.

У тех , у кого не получается обман , тех ловят на неправде и потом всю жизнь считаю лжецами.

Ложь, она подобно дерьму, которое всегда плавает на поверхности истины!

Любого человека, если напоить вином, а потом разговорить, можно раскрыть как дрянной сундук, в котором будет лежать такой хлам лжи и обмана, от вида которого в ужас придёт любой человек.

Любой праведник, если ему разбередить его тайный гнойник души, обрызгает тебя ложью с ног, до головы.

Все люди делают вид , что отдают предпочтение правде , а ложь гонят от себя.

А как же нам быть с ложью во спасение , со «святой ложью» , – милый Фома?

Ложью созидательной , ложью укрепляющей , побить их палками и выгнать прочь с нашего двора?

Но будем ли мы в этом случае людьми, станем ли мы ими ? Разве возможна жизнь без лжи?

Как трудно будет наше существование без неё ! Все знают, что говорить правду гораздо легче чем лгать , правда она вот тут- Иуда постучал себя своим заскорузлым пальцем, по голове.

Она всегда под рукой , готовая выскочить как чёрт из приисподни , лихо высказавшись без размышлений.

Ложь же лениво лежит здесь, – он приложил руку к груди,– она погружена в свои размышления и суждения . Она нехотя вылезает на свет через окно памяти , что бы не замарать своего повелителя, пылью, не состыковок суждений.

Ты даже не представляешь милый Фома, как трудно лгать.

Значительно легче говорить правду , ведь во лжи главное не запутаться .

Ложь требует искусного ума , железной выдержки , сильного характера , а значит она удел сильных людей.

Правда, она легка, невесома, всегда на языке, по этому люди и предпочитают правду, лжи , ведь напрягать мозги лишний раз не кому не хочется .

Ложь, порождение зависти, а правда – истина – рождена моралью!

Но разве редко видим мы как мораль нам лжёт, а зависть говорит нам правду?

Ты не сносен Иуда!, – возмутился Фома, – твои слова формально правильны, но по существу они мне кажутся черны и ложны. Ты подобно грязному софисту, манипулируешь понятиями и фактами, подкладывая , одно под другое.

По твоим словам в мире нет порядочных людей?

Что больше осчастливливает нас, ложь или правда? Что более из них является пагубным , а что созидающем для человека? Ты можешь дать ответ на мой вопрос, вечно сомневающийся Фома?

Фома молчал.

Нет ответа! То и другое как созидает так и убивает , безжалостно , наповал.

В мире нет абсолютно правдивых людей, за это я ручаюсь! – с пылкостью вскричал Иуда,– кроме одного человека, Иисуса!

Фома молчал, не зная, что возразить Иуде.

Поздно уже, иди лучше в дом, и ложись отдыхать, мой не доверчивый Фома, утро, вечера мудренее.

Фома опять о чём то задумался и через некоторое время, вздрогнув всем телом, прошептал – я чувствую, я знаю наверняка, что случиться большая беда с Учителем и ты , Иуда будешь виновен в ней.

Твоя философия очень опасна и порочна.

Иуда зло посмотрел на тихо сидящего Фому, смотрящего куда то в даль, но не стал ничего говорить в своё оправдание, только сплюнул в сторону.

Завтра трудный день.

С этими словами Иуда, встал и не взглянув на собеседника отправился в дом, лег на свою постель, и через несколько минут, из его груди, через открытый рот, по всему пространству комнаты, полетела не громкая мелодия, перемешенная с бормотанием и молитвой.

Фома проследовал за ним, занял место рядом с Искариотом и тихо лёжа, вслушиваясь в негромкую песнь свирели, перемежающейся с непонятным бормотанием Иуды, вперив свои глаза в темень потолка, думал, думал, думал…

Глава 18.

Древний город , на кануне Великой Пасхи походил на переполненный улей.

Со всех концов Палестины, к его стенам стекались паломники, путешественники, торговые люди.

По пыльным дорогам, пастухи гнали огромные гурты скота, отары ягнят, предназначенные для обильного жертвоприношения.

Караваны из лошадей, верблюдов, ослов, нагруженные различными товарами, теснили прохожих, на узких кривых улочках города, притирая их к самым домам, пробивая себе путь на торговую площадь.

Город жужжал и кипел, грохотал и стонал, не будучи в силах переварить всех пришлых варягов.

Римские и еврейские солдаты, патрулирующие улицы города, сбивались с ног, в такие предпраздничные, суетные дни.

Воровство и обман, в торговых рядах и лавках вырастал многократно, и военные вынуждены были наказывать виновных, там где и был пойман преступник.

Кого только не увидели древние стены и улицы, Великого Города, в эти дни.

Вся знать Израиля, во главе, с первосвященниками Каиафой и Ананом, были тут.

Великий Римский прокуратор Понтий Пилат прибыл в Иерусалим из Кесари, с огромным отрядом воинов, десятого Римского легиона, чтобы усилить охрану порядка и спокойствия во время праздничных дней и не допустить стихийных выступлений, гордого и мятежного израильского народа.

Прибыл на празднование и правитель Галилеи, Ирод Антипа.

Яркое весеннее солнце обжигало и веселило пеструю толпу народа, переполнявших всё пространства древней столицы, в те дни.

На площади, возле храма, скапливалось огромное количество народа, паломники, книжники, мессии и пророки всех мастей , чародеи и вещатели, все они о чем то оживленно спорили доказывая свою правоту.

Рассказы , о необыкновенном Галилейском Пророке, Иисусе Назареи, не сходили с уст людей.

Его последнее чудо, воскрешении Лазаря в Вифании , потрясло всех жителей Иерусалима и близ лежащих городов и селений.

Из уст в уста, от человека , к человеку, передавались рассказы о Его подвигах и чудесах.

Уже пошёл слух по городу, что Иисус Христос идёт со своими учениками в Иерусалим.

И радовались люди услышав эту весть и ликовали они на улица и площадях.

…………………………………

Сопровождаемый большой толпой народа, в окружении своих учеников, верхом на красивом светлого окраса осле , Он ехал к людям, страстно желающим Его видеть и слышать.

Улыбки радости не сходили с лиц Его учеников, близких и любимых людей, простого народа, приветствующего Его вдоль всей дороги.

Вот уже и Оливная гора осталась позади Него, и город призывал к себе Иисуса Христа, доброжелательностью стоящих на его стенах людей, с пальмовыми ветвями в руках.

Город был рад его пришествию и улыбался Ему, своей широкой , белостенной улыбкой.

Верхняя одежда людей, пальмовые ветви, цветы, зелень, фрукты, летели на дорогу, под ноги ослику, который шёл к городу мерным , не быстрым шагом, гордо неся свою ушастую, чисто вымытую голову.

Крики приветствия летели со всех сторон,– Осанна! Слава ! Осанна Христу!

Сыну Давидовому, Слава!

И было это чрезвычайно праздничным, торжественным, величественным, и славным зрелищем, какого доселе, не видели древние стены, Вечного Города.

Но не весел был Иисус, глядя на бурное приветствие народа, мерно покачиваясь верхом на ослике, он думал и в глазах Его застыла задумчивая тоска.

И въехал Иисус в город и спрашивали редкие несведущие люди, -

Кто такой сей человек? Чем славен он ? Почему Его так встречает народ Израильский?

И отвечали им , люди знающие и рассказывали о чудесах творимых Им, и о Истине слетающих с Его Божественных губ.

И много славных дел свершил в тот день Назарей в городе Великом и ходили толпы людей за ним непрестанно, и говорил Он народу о Правде Своей, и ликовал народ слушая Его.

И счастливы были ученики Его, видя великую радость и признание людское.

…………….

Наступил вечер.

В большой, по праздничному убранной горницы, в доме для путников, расположившемся на окраине Иерусалима , на застланном полу, возлежали все самые близкие к Нему люди.

Глава 19.

Последняя вечеря.

Иисус вошёл в горницу последним .

Там, в свете горящих смоляных светильников, весело голося, размахивая руками, с улыбками на лицах, ученики перебивая друг- друга, обсуждали события прошедшего дня.

Как же любят Учителя нашего!– восторженно грохотал Петр.

А вы видели, что вся дорога до города была усеяна цветами, фруктами, одеждой! –

ликовал Варнава, восторженно тряся перед своим лицом руками.

Да, да! – соглашался вечно сомневающийся Фома, – успех Великий! А ты Иуда говорил, что случится беда!

Не прав ты оказался, дорогой Иуда!

Оскалив жёлтые зубы, из под нависших прямых усов, с нескрываемой радостью, крикнул в сторону не весёлого Иуды, Фома.

А сколько нам дали пожертвований, наш ящик полон монет! – радовался Иаков, похлопывая ладонью, по верхней крышке казны, стоящей рядом с Иудой.

И это не считая розданных, нами денег , нуждающимся, – поддержал его Иоанн.

Женщины, сидели и только улыбались, слушая восторженные слова мужчин.

В проёме двери проявилась фигура Учителя, возгласы и разговоры стали затихать, все обратили свои взоры в Его сторону.

Христос, окинул не весёлым взором всех присутствующих.

Подождал, когда в горнице воцарится полная тишина.

Все увидев невесёлое лицо Его, мгновенно смолкли и было слышно как в светильниках колышется огонь, и где то в углу жужжит не успокоившаяся муха.

Настал тот день, когда решиться всё.

С этими словами Назарей прикрыл за собой дверь и повернувшись к внимательно слушающим ученикам , продолжил, -

Очень желал Я, есть с вами эту Пасху прежде Моего страдания, потому что, говорю вам, уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием .

Последние часы отведены Мне, для общения с вами .

И многое должен сказать вам и многое нужно запомнить вам, из Мною

сказанного.

Говорю я Вам, берегите жизни свои , ибо суждено вам нести Истину Мою людям.

После этих слов Иисус снял с себя верхнюю одежду, препоясался полотенцем, налил в умывальницу свежей воды, с благовонными маслами.

Подходя к каждому ученику в отдельности, Он омывал их ноги отирая своим полотенцем, источающим запах жасмина.

Омыл Он ноги и Иуде, с какой то особой старательностью обтерев их, словно были они грязнее чем у всех остальных.

После свершённого омовения, одевшись в свою одежду, Иисус возлёг рядом с учениками.

Знаете ли вы, что значит Мною сотворённое деяние?

Нет, не знаем Господи, не знаем Учитель,– ответили ученики.

Если Я, Господь и Учитель ваш, омыл ноги вам, то и вы должны поступать так же.

Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам.

Я показал не только Свою любовь к вам, но и научил вас смирению.

Не считайте за унижение для себя служить кому бы то ни было, хотя бы самому низшему, падшему человеку.

Сказав это, Иисус Христос взял хлеб, благословил его, переломил на части и подавая каждому ученику, продолжал, – Примите и ешьте , это есть Тело Мое, за вас предается на страдание и смерть, для прощения грехов.

Потом Он взял чашу, с красным виноградным вином, благословил, возблагодарив Бога Отца за все Его милости к роду человеческому и подавая ученикам, сказал, – пейте из нее все, это Моя Кровь Нового Завета, за вас Проливаемая во оставление грехов!

Сиё дело творите всегда, в Моё воспоминание, ибо говорю Вам Я, что скоро, очень скоро уйду от Вас.

После бурного веселья и радости ещё недавно царящей в комнате, сказанное и свершённое Учителем, мистическим образом подействовало на умы присутствующих.

Все находящиеся в горнице, впали в недоумение, были сбиты с толку, не понимая что происходит, они всматривались в лик Христа и видели там только скорбь и печаль.

Зачем пугаешь нас, Сын Мой?– будто встрепенувшись от сна, вскричала Мама Иисуса.

Разве не видишь как любим мы тебя? Как любит тебя народ израильский?

С какой радостью он приветствовал Иисуса Христа сегодня на улицах города!

Зачем говоришь Ты, что скоро покинешь нас?

Все напряглись, словно тетива лука, в ожидании слов Иисуса.

Скажи, скажи, скажи Учитель, в чём твоя печаль? Что озаботило Тебя, в сей Славный час?– неслось, с разных мест горницы.

Учитель возведя глаза к небу, скрестив на груди руки, отвечал , -

Дал мне знак Отец Мой, что один из вас, здесь сидящих предаст меня.

Ученики, услышав такие слова, стали шептаться, бросая в разные стороны свои недоумённые взгляды и вопросы.

Фома с силой стукнув себя в грудь, вскричал, я это предчувствовал!

Веришь ли мне Учитель, что не я сей предатель?

Не я ли, Господи?– спросил Левий.

Не я ли Тебя предам, учитель, – вторили ему, другие ученики.

Я этот человек, – сказал Иуда и слова не вылетев из его рта, телепатически обозначились в его чёрном, бездонном глазу.

Спаситель прочел слова Иуды, возвёл на него свои ясные очи и улыбнувшись ему в лицо, так же безмолвно, лишь одними глазами, сказал, – ты,– и тут же, громко добавил,– брат.

Иуда помрачнел, будто грозовая туча накатила на его чело, но не проявил он явного волнения и не выдал себя пред остальными, нервной дрожью.

Ни кто не понял диалога Иуды с Учителем, они словно привидения порхнули меж их глаз.

Встревоженные ученики, были слишком озабочены и поражены признанием Христа,

что бы уловить их незвучные взгляды.

Вопросы слетающие с губ учеников, носились словно стрижи в грозовом небе, заглушая всё в горнице.

Заповедь новую даю вам, любите друг друга , как люблю вас Я.

По тому признают люди, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою великую. И нет больше любви в мире, как если кто отдаст жизнь свою за друзей своих.

И предсказываю Я, вам, что все вы покинете меня этой ночью, испугавшись недругов сильных.

Ученики опять зароптали, на слова Учителя.

Пётр вскочил на ноги, выхватил меч из под плаща, на котором лежал, поднял его над своей головой и торжественно объявил,– если все покинут тебя, то от меня этого враги не дождутся!

Я буду первым рядом с тобой Учитель, куда бы ты не пошёл, что бы с тобой не случилось и в этом, и в том мире.

Это я тебе обещаю и торжественно клянусь!

После этих слов Петра и Иоанн встал во весь рост, прижав руку к сердцу спросил Иисуса, -

разве думаешь Ты, Отец Мой, что сын может мало любить Отца Своего?

И разве не должен сын, отдать жизнь за Него?

Я буду первым рядом с Тобой и здесь и там, что бы с тобой не случилось!

Кто скажет, что мы не искренни в наших помыслах и чувствах?

Иоанн обвёл взглядом всех сидящих.

Но и все остальные ученики стали говорить, о любви безмерной, к своему Учителю.

И лишь Иуда молчал, понурив голову.

Увидев его подавленное настроение Пётр крикнул, в его сторону,-

Отчего ты, молчишь Иуда?

Не ты ли уверял меня всегда наедине, что лишь я, достоин быть первым рядом с Учителем нашим?

Иуда не поднимая глаз молчал.

Иоанн услышав признание Петра, тоже обратился к Иуде с вопросом, – ведь мне, ты говорил, что только меня Учитель любит больше всех остальных, а значит я всегда должен быть первым рядом с Ним!

Иуда оторвал глаза от блюда , на котором лежали горькие травы, посмотрел на Петра, потом бросил взгляд на Иоанна, и переводя взгляд на играющие огни в светильнике, по воровски, украдкой глянул на молчащего Иисуса.

Все сидящие во круг, вперили свои взоры в Искариота, ожидая его правдивых слов.

Тяжёлые, словно свинцовые кирпичи, слова, покатились из его горла.

Первым… и всегда… рядом… с Учителем …, – на мгновение он осёкся, застыл, а потом с дьявольской улыбкой на своём некрасивом лице , он громко вскричал,– …буду Я !!!

Тишина, словно в глубинах океана, воцарилась в горнице на какое то время и только было слышно, как потрескивает горящая смола светильников.

Пётр и Иоанн стояли словно поражённые молнией, не зная , что сказать на слова Иуды.

Вот так Иуда!

Вот молодец!

Вот он как всех нас !

Он будет первым? Вы слышали? – словно громовые раскаты в грозовом небе заурчали недовольные голоса учеников.

Учитель поднял руку, призывая находящихся в горнице, успокоиться и сесть на свои места.

И после того как гвалт и крики прекратились, Он сказал,-

Все вы любите Меня, это Я знаю, все вы готовы умереть за меня.

Что предначертано Отцом моим , того не изменить.

Все вы как бы вам не хотелось быть рядом со Мной, и быть первыми, покинете меня, скоро, очень скоро.

Все вы одинаковы для Меня, в моей любви к вам, нет первых , нет последних.

Истинно говорю Я вам, что в эту ночь, прежде чем пропоет петух, ты Пётр, трижды отречешься от Меня и скажешь, что не знаешь Меня.

И ты Иоанн, покинешь Меня и будешь ты в этом первым, верь Мне, ибо суждено этому быть так.

Но не упрекаю я вас, дети Мои, и прошу вас не печальтесь обо Мне, а веруйте в Бога Отца, и сына Его.

Я упрошу Отца Всевышнего и даст Он вам другого Утешителя, Духа истины.

Предсказываю я Вам, что много бед придётся вам вытерпеть за то, что вы веруете в Меня.

И многие из вас падут под ударами врагов Наших!

Но мужайтесь, крепитесь и помните о муках перенесённых Мною, это даст силы

Вам.

Иисус умолк, молчали и ученики, осмысливая услышанное.

Некоторое время все сидели опустив глаза на скатерть, на которой всё ещё лежала недоеденная пасха .

Иисус, взял кусок хлеба, обмакнул его в соль и долго, пристально, смотрел на него держа в руке своей.

Он будто не знал , что делать с этим куском, так обильно сдобренным солью.

Иоанн особо пристально смотрел за действиями Учителя.

Наконец рука держащая хлеб, протянулась к Иуде.

Что делаешь, делай скорее, брат мой !

Ни кто , не понял для чего это делает учитель, ученики решили, что Иисус посылает Искариота, за какою то срочной покупкой , либо раздать милостыню нищим в предпраздничный час.

Предатель принял дар поднёсённый Учителем и сконфузившись, тот час встал, вышел из горницы вон.

И молился Иисус с учениками своими, обо всех, кто примет веру в Него.

А окончив молитву, встали все ученики и воспев псалмы, пошли вместе с Учителем за поток Кедрона, готовящийся принять в свои воды, в следующий страшный день, кровь жертвенную, обильную.

На Елеонскую гору, в Гефсимансий сад, лежал последний путь Учителя , с Его учениками.

Глава 20

Поцелуй Иуды.

Брат !, брат !, брат ? , брат?, – эхом отдавалось в мозгу предателя, когда выскочил он вон , из горницы.

Почему брат? Мне ли быть братом Ему?

Я, предатель, продавший своего Учителя, брат Ему?

Не сын как все, а брат!

Что значит это слово в Его устах?

Ведь не равный я Ему!

Что хотел Он, своим, брат, сказать мне?

Не удивлён я тем, что знает Он, о моём предательстве, потому как ведомо всем, что Всевышний, даёт Ему знаки. Но, брат ! Сказал Он мне?

Что за прихоть, что означает сиё?

Для Него слова, что дети, а тут вдруг – брат! Ведь сказал Он мне, дважды к ряду.

Так идя по улице, в глубокой задумчивости, порой натыкаясь на встречных людей, животных, размышлял предатель.

Они хотят быть рядом с Ним все и каждый из них хочет быть первым.

Но всё это слова. Слова людские мало стоят, если не продаются они вместе с делом.

А дело делаю только я!

Вот уже показался в конце улицы дом первосвященника.

Иуда постучал в окованную железом дверь, как и несколько месяцев назад, сначала отворилось маленькое слуховое окно, прорезанное в её дубовой толще, на высоте глаз человека и из него спросили,– Кто? Зачем прибыл?

Иуда Искариот, пришёл по велению первосвященника Анана! – ответил Иуда.

Окошко запахнулось и через мгновение дверь с легким скрипом отворилась, будто бы его, Иуду, здесь давно ждали.

Как и в прошлый приход, Иуде омыли ноги, стоящий возле двери охранник, произвёл тщательный досмотр пришедшего, и чёрный раб повёл его в библиотеку первосвященника.

В библиотеке, стоя у стеллажа с папирусами, разговаривали Каиафа, Анан, и два взрослых сына, старого первосвященника.

Народ это стадо, куда погонщик поведёт , туда он и пойдёт. С этой стороны неприятностей ждать не стоит. Силы в городе собраны огромные, – донеслись до уха Искариота, слова Анана.

Увидев вошедшего Иуду, все они сразу замолчали.

Иуда войдя в дверь поприветствовал всех присутствующих глубоким поклоном, со словами, – приветствую вас, Великие люди Израильские!

И нотка ехидства промелькнула в произнесённой фразе, но ни кто не подал вид , что услышал её.

Здравствуй , здравствуй, истинный гражданин иудеи, Иуда сын Симона, – подойдя к Иуде и похлопав его по плечу, своей могучей рукой, улыбаясь широкой, белозубой улыбкой, сказал Каиафа.

Садись, – и он указал, на деревянное, низенькое сиденье, покрытое вычурной, красивой резьбой.

Иуда присел и стал ждать начала разговора.

В разговор вступил Анан.

Иуда, мы благодарны тебе, что ты выполнил наше распоряжение, поспособствовав прибытию Назарея в Город.

Теперь окажи нам ещё одну важную услугу, как истинный гражданин, ты обязан, – Анан сделал на этом слове ударение, – помочь в задержание его.

Сегодняшняя ночь, самый подходящий момент, для ареста.

Ты наверняка знаешь, где будет он с учениками , этой ночью и мы просим тебя пойти с нашими воинами и опознать Иисуса.

Тем самым ты окажешь нам , неоценимую услугу.

Согласен ты Иуда Искариот, пойти до конца, в деле помощи правосудию?

Иуда, нервно задрожал всем телом, услышав , что он, должен участвовать в аресте самого дорогого для себя Человека, своего Учителя.

Нет, нет, для меня это не выносимо, я укажу вам где будет Он, с учениками.

Но участвовать в аресте, от этого прошу меня освободить.

Иуда, ведь ты не хочешь, что бы твой любимый учитель был убит, в схватке с солдатами?

Ведь мы понимаем , что тебе нужно.

Тебе нужен твой учитель, униженный. раздавленный , одинокий, но живой!

Да, – медленно проговорил предатель,– я хочу , что бы Он был взят под стражу, наказан справедливо, а его ученики были рассеяны и уничтожены.

Так кто , если не ты укажет нам Иисуса, обережет его, и подтолкнет учеников его на путь погибельный?

Наши воины могут в горячке, не разобравшись, сцепившись с учениками Его, которые наверняка бросятся защищать Иисуса, убить твоего Учителя.

Убить Учителя?, – задумчиво произнёс Искариот, это ни как не входило в его планы.

Он был согласен , с тем, что умрут все ученики, но Учитель, нет!

Да, да, мне нужно быть там и охранить Его от смерти, трусливые собаки , наверняка разбегутся в разные стороны, но два меча, украденных мною , и обнажённые в пылу борьбы, могу спровоцировать убийство Его!

Я должен, пойти туда, следить за ним и предотвратить убийство Назарея.

Так сидя размышлял про себя Иуда, а рядом стоящие первосвященники ждали его решения.

Я иду, – встрепенулся Искариот, – решено!

Только прошу, доверить руководство арестом Назарея, мне, что бы солдаты слушали мои приказы.

Анан и Каиафа переглянулись между собой.

Хорошо, мы согласны.

Мы доверим тебе задержание Назарея, оделив тебя некоторыми командирскими полномочиями.

При возникновении особых ситуаций ты в праве отдавать приказы солдатам, сопровождающим тебя, но не вправе, руководить их командиром, запомни это Иуда.

Ещё пару вопросов, позвольте задать Иуде?,– подал голос один из сыновей Анана, взглянув на обоих первосвященников.

Оба, кивнули в знак позволения.

Сколько человек охраняет Иисуса? И есть ли у них оружие?– спросил он.

В Его свите будет человек пятнадцать приближённых учеников, да десяток, мечтающих войти в Его круг.

Но их опасаться не стоит.

Оружие у них есть, два меча, но ни один из учеников не способен их примени…,– Иуда осёкся на полуслове, – хотя нет, один способен , Пётр!

Ну, это не охрана, один в поле не воин. – пошутил Каиафа.

Прошу вас Каиафа, отдать при мне приказ командиру солдат, о полной неприкосновенности Иисуса Назарея.

Каиафа позвал командира и отдал приказ,– Иисуса Назарея, взять под арест и держать под стражей до утра !

Утром, доставить Его, к восьми часам, в Сенедрион, на суд.

Вот этот человек,– указав на Искариота, кивком головы, – будет сопровождать вас.

Солдаты обязаны, в случае крайней ситуации слушать его приказы.

Иисуса Назарея не бить, не унижать.

Приказ понятен?

Да, ваше первосвященство!

Идите, возьмите два десятка солдат и ждите Иуду у входа.

Командир солдат удалился, исполнять приказание Каиафы.

Иуда встал, поклонился в пояс всем присутствующим, со словами,-

Благодарю вас, за вашу доброту к Иисусу,– из глаз Иуды выкатилась слеза умиления от доброты проявленной первосвященниками.

Анан протянул руку Иуде, предназначавшуюся для благодарственного поцелуя.

Искариот припал к его руке, чмокнув её по средине запястья, больно уколов нежную, старческую кожу, своей жёсткой щетиной усов.

Ступай, да поможет вам Бог, в нашем правом деле! – растирая уколотое место на руке, кивком головы Анан указал предателю на дверь.

При выходе из дома, его поджидал командир, – куда идём?,– спросил он.

В Гефсиманский сад, – ответил предатель.

Глава 21.

Двадцать израильских солдат, во главе с командиром, выстроившись в две

шеренги по десять человек, с факелами в руках, грохоча оружием и амуницией, шагали по улице в направлении восточных ворот города.

За ними, словно предчувствуя интересное зрелище, поспешали десятка три праздных городских зевак, в толпу которых, не весть откуда, затесались и известные книжники и горожане.

Иуда шагал чуть отстав от последних воинов, но впереди любопытствующих горожан.

Уже минули солдаты городские ворота и в толпе, определённо, стали раздаваться голоса, что идут арестовывать Пророка Исуса Назарея.

Откуда они узнали ? , – подумал Иуда, и следующая мысль осенила его. Первосвященники ведут свою чёрную работу, распускают слухи об Иисусе, готовят общественное мнение по очернению его дел.

Ну и пусть чернят, всё что не произойдет, к лучшему, мне главное, что бы Он остался жив, а уж там…

Солдаты прошли мост перекинутый через Кедрон, Иуда поспешил во главу отряда.

Нагнав командира, он попросил остановить солдат, что бы дать некоторые наставления им.

Командир исполнил просьбу, поднял на ходу руку, что означало внимание, а потом резко опустил её вниз, остановившись на месте.

Солдаты увидев знак, выполнили команду.

Иуда подошёл вплотную к строю, попросил всех приблизиться к нему, создав полукольцо.

Я наделён некоторыми полномочиями, его первосвященством, ваш командир знает об этом, – командир мотнул головой в знак согласия, – поэтому прошу и приказываю, при попытке сопротивления со стороны людей, находящихся по близости от Пророка Иисуса, жестоко подавлять эти поползновения.

При угрозе применения оружия со стороны защитников Пророка, убивать, резать всех, рядом находящихся. Иисуса Назарея не трогать ни в каком случае!

Я укажу вам Его и буду с Ним рядом, до препровождения Его под охрану в город.

Мой знак, указующий на Пророка Иисуса, это поцелуй, кого я поцелую, тот и есть Он!