Читать книгу Лучи рассвета - Александр Кот - Страница 1

Повозка ехала медленно, стук и скрип колёс всё протяжно говорил,– "смерть." Лично так казалось молодой девушке, которая сидела в ней. Ее звали Андриэль из Эльстауна. Девушка сидела в скрюченной позе, нутро повозки было мало и поэтому она не могла даже сесть прямо, чтобы не биться головой о потолок, поэтому девушка опустилась на пол, так ей было удобнее, чем на грубой деревянной скамье. Она подтянула ноги к груди и смотрела в зарешеченное окно на проходящие мимо поля и лесные пейзажи, уходя мыслями в свое прошлое…

      Эльстаун был славным городом. Я помню тамошние ярмарки, дома и дворцы. Народ любил проводить время на ярмарках и праздниках. На ярмарочной площади всегда было очень шумно и многолюдно. В Эльстаун стекалось множество различных удивительных людей. Выступающие часто удивляли народ, показывая чудеса огня, жонглирования, иллюзий… все жители обожали это, они часто хлопали и радовались, искренне и беззаботно как положено. Площадь заполняло множество красивых разноцветных шатров и целые ряды торговых лавок, около которых собирались толпы людей. А королевский дворец… прекрасный дворец из белого и розового мрамора, серого гранита, бежевого каленного кирпича. Королевский дворец представлял собой произведение искусства и архитектуры. Огромные арки в виде двух кентавров, которые держат на своих руках потолки и крыши навесов. Крыши дворца были выполнены из особой черепицы, которая переливалась цветами радуги на солнечных лучах. Ах… а королевский зал… Он выполнен в ярких цветах, с утонченной изысканностью и элегантностью присущая интеллигенции. Ах… а местное вино… Вино лилось рекой, прямо по специальным каналам в винные колодцы, во время праздников из дворца и магистратур. Каждый, кто хотел, мог зачерпнуть себе чару и испить, сколько захочет этого прекрасного напитка.

Эльстаун был торговым городом на границе с пустыней Аххата и Северными королевствами, дорогой на Шелковые земли и Южным царством. Сложилась поговорка, что все пути ведут в Эльстаун. На торговой площади можно было найти всё. В городе пересекалось множество торговых путей, туда стекались товары из дальних уголков континента и огромное количество мастеров, способные производить качественные вещи, украшения, оружие и прочие товары. В местных магазинах и торговых площадях можно было найти от невиданного с края света до самого обычного яблока с огорода. Эльстаун был славным городом, но в один день все изменилось.

Орда из пустыни Аххата под предводительством суладана Кахи Уэда опустошила город. Защитники города храбро сражались, но врагов было больше. На одного рыцаря приходилось около дюжины суладинов. Эльстаун позвал на помощь всех своих соседей, но никто не пришел. Соседние королевства решили укреплять свои границы и города, ведь орда не остановится только на одном богатом городе, они пойдут дальше, неся смерть и разрушение. Когда пришло осознание неминуемого поражения, король Эредин I Храбрый приказал уводить свой народ подземными ходами, прорывами в осаде города и порталами как можно дальше. Сам король собрал всех добровольцев прикрыть отход и отвлечь внимание врага на себя, пока жители покидают город. Эредин и тысяча воинов вышли на последний бой против несколько десятков тысяч суладинов.

      Бой был заранее обречён на поражение, они об этом прекрасно знали, но долг важнее жизни. Под таким девизом рыцари Эльстауна дали свою последнюю битву за город Защитники не отдавали ни единого сантиметра города без боя, им было легче принять смерть, чем сдаться или сбежать. Такое малое количество смогло дать достойный бой. Суладины убегали в панике, улицы города горели и были завалены телами людей и коней.

Эредин мчался на белом коне, в латах из лунного метала. Этот метал белее звёзд и твёрже обсидиана, а его меч был сделан из зуба Молакана Проктора – одного из драконов черного рода. Король мчался быстрее ветра и рубил как тысяча самых достойнейших рыцарей. Суладины падали перед ним десятками. Один его вид обращал врагов в панику, он появлялся, где рыцари Эльстауна проигрывали, а те воодушевлённые обращали врагов бегство. Вскоре он схлестнулся с Кахи Уэдой, предводителем султаната Стального копыта, черным великаном, змеем пустынь, совой в ночи среди мышей, убийцей королей и великим львом Дресса. Я не был свидетелем той битвы, но говорят, что этот бой стал противостоянием двух богов спустившихся на землю. Земля дрожала от топота их коней, лязг металла перебивал крики людей и шум битвы, а противники опускали мечи, чтобы посмотреть на их поединок. Кахи Уэдо вышел из той битвы победителем. Повелитель суладинов забрал меч проигравшего себе в трофеи, а тело короля было приказано четвертовать на руинах города перед пленными и армией Уэдо. Вскоре город пал, он был разграблен и разрушен до основания. Этот инцидент вошёл в историю как « Эльстауновская бойня».

Молодая Андриэль покинула город в повозке с детьми, ещё до как город был полностью взят в осаду. Родители девочки с рождения отказались от неё. Она винила их и ненавидела за то, что они сделали, но малышка не узнала кем они были.

Отец Андриэль был архимагом Яриэмского ордена, а мать – первая дочь короля Эредина I. Если бы о рождении Андриэль узнал местный торговый совет, придворные короля и главенство ордена то девочку пришлось бы убить, как и ее отца. У правителей этого города есть святое правило не портить королевскую кровь, это действовало в Эльстауне уже несколько сотен лет. Настала бы смута. Я лично знал короля Эредина, он никогда не допустил бы вреда своей семье, даже с не полной королевской кровью. Для него семья была одним из самых важных вещей на свете, в ней он брал силу и веру необходимую для жизни. Мать девочки осталась с отцом при Эльстауновской бойне, а отцу Андриэль удалось покинуть город. Он пристально приглядывал и помогал дочери до конца своих дней, хотя девочка и сама этого не знала.

После Эльстауновской бойни, ее приютила одна престарелая пара из Эльфийских Лугов, малого городка за сотню миль от границы с пустыней. Андриэль прожила с ними три месяца. Помогала им, насколько хватало сил, терпения и возможности. Пока однажды на Луга не пришел голод. И после того как девочку назвали неумелой обузой, Андриэль ушла ночью, не взяв с собой ни крошки хлеба. Весь следующий день девочка бродила по затхлым улицам Эльфийских Лугов, выживая и в поисках возможности, где можно остаться, пока к вечеру она не свалилась без сил, а очнулась уже в маленькой комнатушке, где была только кровать и маленький сундук под кроватью, ведро для нужды и столик со стулом. Оглядев себя, она поняла, что была чистая, и в новой одежде. Полежав не много, Андриэль собралась с мыслями и осторожно вышла из комнаты. Комната, в которую она вышла, оказалась кухней. Кухня также была маленькой, но больше комнатушки, где она проснулась. Кухню заполняли печка, кривой стол с перекошенной ножкой, пара ветхих шкафчиков, тумба заваленная посудой и пара стульев. За столом сидел бледный и худой человек. Больше всего по виду он напоминал крысу. Маленькие черные глаза, вытянутое продолговатое лицо и маленькая, остро подстриженная козлиная бородка. Тот человек пригласил ее к столу, когда увидел, что девочка вышла из своей комнаты.

– Поешь, тебе надо набираться сил,– проговорил он пищащим голосом. У Андриэль все больше складывалось впечатление, что перед ней сидит гигантская крыса маскирующиеся под человека.

– Спасибо, но мне надо иди, – ответила девочка, заикаясь от волнения.

–И куда же ты пойдешь?

–Не знаю, но я ушла из семьи и не хочу никого обременять.

–Если бы меня обременяли, то я бы не стал подбирать тебя с улицы. Мне нужна помощница по дому, а я уже стар и никому не нужен. Присаживайся и поешь,– сев за стол, она принялась есть теплое оленье рагу. Съев немного, она вопросительно посмотрела на хозяина обеда, одним лишь взглядом прося рассказать ей что тут происходит. Для своих юных лет девочка оказалась невероятно умна.

– Я Фулько и наступил на тебя, когда шел домой. Сначала я подумал, что ты мертва, но ты что-то проворчала невнятно. Я принёс тебя ко мне домой. Ты была грязнее черта, так что я тебя помыл и переодел. Как закончишь есть, на антресоли лежит пара меховых туфелек. Попробуй надеть их, и мы сходим погулять, поговорим ещё и ты примешь решение. Ты останешься или будешь дальше слоняться по улицам в поисках неведанного счастья?

– Можно… – произнесла она, заикаясь, – …я буду называть вас дядя Фулько? Я хочу остаться, мне некуда идти, а жить на улице я не смогу. Клянусь, я буду помогать вам по дому и готовить. Меня уже научили этому.

– Можно, – сказал Фулько улыбаясь. Он встал и направился в свою комнату, – как закончишь есть крикни меня. Мне надо немного отдохнуть, спина уже не та, что раньше и даёт о себе знать.

–Хорошо,– ответила девочка, принимаясь есть с новыми усилиями.

Вскоре Андриэль доела рагу и тихонько подошла к антресоли, взяла старые подшитые туфельки, о которых говорил хозяин дома и надела их. На удивление они подошли как раз и даже по ощущениям были приятнее, чем на вид.

– Дядя Фулько,– прокричала девочка с прихожей, поправляя светло-зелёное платьице.

– Иду,– крикнул он ей с другой комнаты.

Фулько вышел в серой льняной рубахе, кожаной жилетке и простых, но дырявых, темно-зеленых штанах. По городу они шли молча. Девочка решила не задавать лишних вопросов, а Фулько по своему характеру был неразговорчив и молчалив. Лишь иногда они переговаривались парой фраз, а потом дальше продолжали идти молча. Фулько расспрашивал девочку о том, как она попала в город и где жила раньше, Андриэль отвечала лишь короткими фразами. Примерно через квартал они остановились у торговой лавки хозяйственными мелочами, такими как веревки, корзины, мыло и все это прочее необходимое для дома. Девочка ещё не знала, что такое воровать, предавать, вскрывать замки. Ей было шесть лет, а в Эльстауне преступности практически не было. Король Эредин один из не многих смог ее искоренить. Все звали этот город "вторым раем", а некоторые даже первым. Даже когда Андриэль жила с парой стариков то она обошла темы воровства, убийства, обмана и всей этой преступности.

Они подошли к лавке. Лавка была небольшим одноэтажным магазинчиком с тяжёлой деревянной дверью, несколькими маленькими окнами, выходящими на улицу и одним окном, выглядывающим в тупик между домами. Она была обшита досками по типу «елочка», ещё над дверью висела вывеска на тонких веревочках,– « товары для быта».

– Дядя Фулько, а зачем мы здесь,– спросила девочка.

– Это мой магазин. Я забыл там ключ, но оставил открытой форточку. Понимаешь, я слишком большой, чтобы туда пролезть, а ты в самый раз. Я тебя подниму, а ты залезешь и откроешь мне дверь. Мне еле как хватает на жизнь, а заказывать новую дверь я не в состоянии. Мы все равно проходим мимо, так почему бы и не решить этот вопрос.

– Хорошо, дядя Фулько,– ответила девочка. Он посадил её на плечо и придерживал рукой. Как только он поднёс девочку к форточке, она мышкой прыгнула внутрь. Андриэль сделала несколько едва слышных шагов и вскоре дверь открылась, пуская в себя нежданных гостей.

– Молодец, – сказал Фулько, ехидно улыбаясь…

С этого момента и началось ее падение. Позже Фулько учил её воровать, взламывать замки, как правильно бить кортиком, обманывать так чтобы тебе верили. Андриэль было шесть лет, но она понимала, что Фулько делал из неё маленькую воровку и живую отмычку. Другого варианта ей просто не оставалось, она хотела жить, а иногда, чтобы выжить необходимо идти на жертвы. Так переборов свою совесть Андриэль осталась под попечительством старого вора. Он обращался с ней как с собственной дочерью. Ухаживал, когда она болела, кормил, одевал, объяснял ей правила жизни и даже пытался сделать так, чтобы она называла его отцом. Вскоре у Андриэль появились новые друзья и интересы, к примеру, теперь она знала, как перерезать человеку горло чтобы было как меньше крови или вскрыть замок иголкой и плоским напильником.

Но однажды она ошиблась. Попалась на мелкой краже яблок у одной из многочисленных лавок и Фулько пришлось решать эту проблему. Тогда он впервые её ударил. Потом это продолжилось, Фулько начал ее недокармливать, запирать на час-два в кладовке, кричать и заставлял делать всю работу по дому. Со временем из заботливого отца он превратился в тирана, который использует девочку как живую отмычку и слугу. Так продолжалось не много. В конце концов, у девочки лопнуло терпение.

Зря он учил её бить кортиком. Однажды Фулько пришел пьяный после очередной встречи с друзьями и пытался ее избить за то, что еда была холодной, девочка трижды ударила его в бок кортиком. Ее руки и нож покрылись кровью. Фулько упал на пол, свернулся клубочком и застонал, хватаясь за бок окровавленной рубашки. Она не решилась его добивать. Зачем, если он подохнет сам, да и к тому же она была воровкой, а не убийцей.

Андриэль убежала из города в тот же день, захватив с собой немного денег, еды, сменные ботинки и вещи. Некоторое время она колесила по дорогам от деревни к деревне, пока её не приютила одна бабка-знахарка возле одной из безымянных деревень. Бабка учила девочку знахарству, собиранию трав, готовке, зельевареннию и ещё многим вещам. Можно сказать, она решила сделать из нее свою преемницу, но вскоре бабка скончалась. С тех пор девочка жила в хижине старухи и зарабатывала тем, что лечила тех, кто приходил к ней за помощью. Все было хорошо, пока в хижину не заявились разбойники. Примерно год молодая Андриэль была у них приманкой и девочкой для обслуги. Они заставляли ее делать разные вещи, но она терпела и ждала. Пару раз пыталась сбежать, но у нее не вышло. Андриэль ждала момента, пиршества крови и мести, а ждала она долго. Пока однажды…

Ночь была тёмная. Пускай была середина августа, но местный климат уже говорил, что настала осень. Ветхую бревенчатую избушку укрыли сумерки и освещал месяц. Десять разбойников спали по своим шконкам, после трудового дня, а девочка нет. Она подсчитывала интервалы между обходами смотрящих, у себя в подвале, где ее держали. Андриэль не оставляла попытки получить свободу. Она планировала побег, как вдруг послышался топот коней, звуки боевого рога, а после крики умирающих людей. Молодая Андриэль зажалась в самый темный угол подвала от страха и ждала что будет дальше. Позже в подвал вошел рыцарь с испачканной кровью грудью и забралом. Когда он подсветил факелом темноту подвала, то в углу сидела бледная, тощая и очень грязная девочка. Она показалась ему чертёнком, что живёт в домах и шкодит своим хозяевам. От страха девочка набросилась на него. Она напрыгнула на рыцаря с вилкой, в попытке прикончить. Рыцарь откинул её ударом предплечья в стенку, затем достал кинжал и поднял ее за те тряпки, которые она считала одеждой… Но в последний момент разглядел что это не какой-то чертёнок, а всего лишь маленькая избитая девочка, жившая с бандитами. Он аккуратно опустил ее на пол и отошел на два шага назад, убирая кинжал в кожаные ножны.

– Пойдём со мной,– проговорил рыцарь и принялся снимать шлем,– я сэр Арчебальт Шлицэр, рыцарь ордена Красного шлема, приглашаю вас быть моей гостьей, юная девушка. Я не причиню вам вреда, обещаю.

Уже на следующее утро Андриэль была чистой и накормленной, в хороших апартаментах с личной служанкой и учителями. Арчебальт решил ее удочерить. Он сам не понимал почему, просто у него внутри было чувство, что так надо. К тому же рыцарь был стар, хотя хорошо сохранился для своих лет, а старикам могут прийти разные вещи в голову. У славного рыцаря был молодой сын Зигфрид. Малый юноша лет четырнадцати, светловолосый, голубоглазый, с приятным и добрым лицом. Отец дал Зигфриду все лучше, что он мог. Арчебальт не скупился на образование, лучшую одежду и поддержку его интересов. К примеру, когда Зигфрид увлекся кораблями, то отец приглашал капитанов кораблей, чтобы они рассказали Зигфриду о своих приключениях и строении кораблей.

День стоял достаточно теплый. Солнце дарило свои теплые лучи на поместье. Поместье Шлицэров было огромным комплексом зданий, комнат и владений. Можно сказать, что это была маленькая деревня, но нет, это было многовековое семейное поместье, которое имело собственную кузницу, конюшни, дома для крестьян и бараки для домового персонала, к тому же сад и несколько полей с овощами и зерном.

Сэр Арчебальт Шлицэр тренировался в саду. На грунтовой площадке, окружённой невысокой живой изгородью, стоял седой человек невысокого роста, с маленькой редкой бородой, худощавый и без указательного пальца на правой руке. Если говорить про лицо, то оно было у него, как полагается у настоящих аристократов, слегка вытянутое, редкая бородка была хорошо уложена, зелёные глаза с мешками под ними и вечные складки на лбу, словно он что-то осуждает. При тренировке он надевал белую рубаху и серые кальсоны с простыми лёгкими ботинками. А чуть дальше стояла Андриэль, которая уже в свои одиннадцать была красивей всех своих сверстниц и отличалась от них. Она имела необычные волосы, больше всего они напоминали цвет серебра, глаза серого цвета с крапинками синевы и не было детского жирка. В свои одиннадцать лет она имела фигуру, которой обладает четырнадцати летняя девушка из небедной семьи. Арчебальт предполагал, что ее родили были из Фиолетовых джунглей. В одной из прочтённых им книг, был рассказ про Фиолетовые джунгли. Они находятся на дальнем мысе континента и спрятаны у самых подножий Моря левиафанов. По легенде там живёт народ ситах, нечто среднее между людьми, эльфами и дриадами. Они имеют бледную кожу, высокие ростом, красивые по всем меркам, а их волосы были цвета серебра с различными оттенками. Также все ситахи имели необычные глаза. Её серебряные волосы были заплетены в большую луковку на затылке. Девочка стояла в розоватом ситцевом платье с двумя лямками. Андриэль не любила платья с одной лямкой или без лямок вообще. На четыре сантиметра выше соска был шрам от клейма в виде павлина с распущенным хвостом, поэтому ей нравились платья с двумя лямками или кофты – они скрывают это уродство и не напоминают о том времени, когда она жила с разбойниками. Девочка иногда наблюдала за тем как тренируется Арчебальт. Порой ей самой хотелось стать рыцарем, но девочек в рыцари не берут. Таковы правила, всех рыцарских орденов северных королевств. Сэр Арчебальт Шлицэр неистово рубил невидимых врагов направо и налево, крутя сложные мельницы и ложные выпады с переменной рук.

– Интересно,– спросил он неожиданно, когда отрубил руку или пробил грудь одному из невидимок.

– Господин, извините меня, я не хотела вас отвлекать,– ответила девочка, переминаясь с ноги на ногу и опуская глаза на плиточную тропинку.

– Сколько раз было говорено? Называй меня Арчебальт или просто отец. Лучше отец. Ты не ответила.

– Простите. Да.

– Знаешь, – Арчебальт проделал мельницу своим мечом из гномьей стали, – приличной барышне не положено владеть оружием, но я человек современных взглядов. В наше неспокойное время любой должен защитить себя. Особенно зная твою историю.

– Вы меня научите, да? – Андриэль заулыбалась и немножко припрыгнула от счастья.

– Да-да, – проговорил Арчебальт Шлицэр с улыбкой. Он громко хлопнул в ладоши. Спустя пару минут пришла престарелая служанка, которая служила роду Шлицэров когда Арчебальту не было и тридцати лет.

– Господин, вы что-то хотели,– произнесла она в поклоне.

– Да. Яра, принеси тот меч, на котором я учил Зигфрида фехтованию. Он должен быть в садовом домике.

– Слушаюсь, – она ушла, но пришла через пять минут, держа в руке меч размером с локоть. Меч был классического вида, не заточен, с облегчённой рукоятью и лезвием, побитый от частых ударов, но все ещё в отличном состоянии, – вот, господин.

– Благодарю, Яра. Подай его Андриэль, – служанка отдала меч Андриэль, та улыбнулась ещё больше и перебрала пальцами по рукоятке. Ей было знакомо это чувство, ещё с тех пор, когда училась бить кортиком,– всё, можешь идти. Андриэль, иди и переодеться. Дамы в платьях не сражаются на мечах, запомни это, если хочешь выйти из боя живой.

С того дня началось обучение девочки бою на мечах у одного из самых достойных мечников рыцарского ордена Красного шлема. Арчебальт тренировал её так, что после тренировки девочка падала без сил, а боль в мышцах была нескончаемая, она чувствовалась даже во сне, но Андриэль подходила к делу со всем усердием. Также как к наукам, манерам и рукоделию. Андриэль всегда что-то делала с усердием. Для своих лет она прекрасно понимала, что в жизни может пригодится все, и не стоит пренебрегать этим. Особенно с ее жизненным опытом.

Андриэль и Зигфрид очень хорошо сдружились. Вскоре они оба поняли, что это любовь. Зная то, что Арчебальт будет против их любви, они встречались тайно ночью в саду. Иногда они гуляли вместе, отправлялись в совместные поездки или прятались в поместье, воркуя о своем. По задумке отца Зигфрид был уготовлен для другой леди. Дочери баронета Огена фан Фарана. Она не дурна собой, но старше Зигфрида на пять лет. Дело было не в любви или в том что они подходили друг другу. Оген фан Фаран имел значительное влияние при дворе короля Андорра III, к тому был чрезвычайно богат и имел множество связей. Здесь было дело политики. Аристократия жила политикой всегда, даже во время мира дворцовые игры имели очень важное значение для их жмзни. Без нее нельзя было надолго задержаться около короля или не утратить свое драгоценное имущество и жизнь. Только дети решили на это наплевать и продолжать свои отношения. Они были ещё юны и не могли приказывать своему сердцу кого любить, а кого нет.

Целый год влюблённые встречались в саду. Они наслаждались каждой секундой, проведённой вместе. Каждым прикосновением, каждым словом любви, которое они говорили друг другу. Пускай это было что-то детское, но так любить не могут даже больше половины взрослых. Это было то самое искренне и правдивое чувство. Та сама любовь, когда любят просто за то что человек есть, за душу, за то когда чувствуешь в человеке родного, твоего. Без всех взрослых ценностей, которые очерняют это чувство. Из разряда «богат ли он», «какие у него связи» или « чего он добился и как это полезно» и все прочее тому подобное. Так Зигфрид и Андриэль полюбили друг друга. Сердцем и душой, которые со временем могут пропасть у взрослых, а останется один лишь разум.

Глубокой тёмной ночью влюблённые гуляли по саду. Луна светила необычайно светло. Теплый ветер гонял упавшие листья по траве и поднимал их высоко в высь, закручивая в своих потоках. Воздух наполнялся запахами пионов, лилий и свежестью протекающего ручья в саду. Зигфрид держал Андриэль за руку крепко и нежно одновременно, как обычно это и бывало. Они шли, мило беседуя о будущем, что с ними будет, как рассказать о любви? Что будет в будущем? И как у них все будет в будущем? Они спустились за кусты голубики, что находится за ручьём, сели на траву и продолжали беседу до самого утра. На утро им пришлось разойтись и делать вид, что они брат и сестра, но только дурак, посмотрев на них, не поймёт, что они не просто брат и сводная сестра, а что-то больше. Все было замечательно, только в ту ночь их заметили. Захир Миллар, астролог и звездочёт при дворе Ачебальта оказался недалеко от них. Он заметил их во время поцелуя и решил доложить своему господину. Захир был не первым кто узнал о том, что дети встречаются. Об отношениях ещё знали Мария,– личная служанка Андриэль, Вильям ан Крон,– личный слуга Зигфрида и его учитель, и Антон Ликерман,– ответственный за сад. Все эти люди поклялись удержать это в тайне и помогать детям. В тот же день Арчебальт вызвал Зигфрида на серьезный разговор.

Арчебальт Шлицэр смотрел, как огонёк весело поблёскивал в камине. Дрова время от времени потрескивали, Арчебальта радовал этот треск. Он напоминал ему о былых походах и странствиях. Слушая горящие дрова, он умел уходить мыслями в свою молодость, когда он был простым пешим рыцарем. Арчебальт сделал два глотка вина «Эт-эт».

– Прекрасное вино, – проговорил Арчебальт, и сделал ещё глоток, наслаждаясь вкусом вина.

Дверь открылась, из неё вышел Зигфрид. Он стоял в коричневом кунтуше в клеточку, черных брюках и кожаных башмаках с застёжкой на левую щёчку ступни.

– Отец, ты меня звал,– сказал Зигфрид, вставая перед ним смирно и заводя руки за спину.

– Да, Зигфрид, присаживайся, нам надо поговорить.

– Слушаюсь, – на лице Зигфрида заиграло едва заметное волнение, его отец с легкостью это заметил, и оттого мальчик заволновался ещё больше. Зигфрид сделал пару шагов, посмотрел на отца и присел на предложенный ему стул, с подлокотниками в виде двух королевских грифонов, тщательно что-то высматривающих, – да, отец, я слушаю.

–Я знаю про вас с Андриэль.

– "Что? Откуда он узнал?" – взметнулись мысли в голове, но мальчик усилием воли их подавил и готовился к серьёзному спору.

– Думаешь,– « откуда я узнал?», – Зигфрид кивнул. – В моём доме глаза и уши есть даже у травы. Зигфрид, я полюбил её как родную дочь, а ты мой сын. Я не могу допустить такого в семье. Я люблю вас обоих, и вы должны меня понять и простить, если не сейчас, то со временем вы поймёте. Я принял решение, через три дня Андриэль поедет в Королевский Лицей Благородных Леди на пять лет, а, Ты, женишься на дочери баронета Огена, как раньше и было говорено. Вы с Андриэль не созданы друг для друга. Тебе необходимо это понять и ей тоже.

– Но отец…

– Я так сказал! Это мое последнее слово. Ты мой сын, пока я глава нашего рода ты обязан мне подчиняться.

– Это жестоко и....

– Всё! Разговор окончен! Можешь идти. Ступай,– на лице Арчебальта заиграли багровые пятна,– я не собираюсь слушать монолог сынка, который ещё слишком юн, чтобы осознавать все события и их последствия. Со временем ты меня поймёшь и даже будешь благодарен мне за мое решение,– смягчил он свой тон.

– Слушаюсь, – Зигфрид встал, поклонился и отправился за дверь в молчании.

Арчебальт выпил ещё бокал и начал заново смотреть на огонь, переходя в свои размышления.

– "Глупый мальчишка! Он не понимает, что я стараюсь для него. Мне на покой уже пора, а я всё прислуживаю перед королём ради будущего моего сына, а он всё как об стенку горох. Хотя вспоминаю себя. В его возрасте я ухлёстывал за дочерью местного кузнеца. А как я к отцу пришел говорить, что на ней женюсь, так он меня так выпорол, что я неделю сидеть не мог. Это жизнь, иногда надо чем-то жертвовать ради светлого будущего. Со временем он поймет и простит, также как я понял своего отца»,– Арчебальт встал с кресла, но ноги подкосились, и он снова в него рухнул,– староват я стал, староват… Не те силы что раньше.

Этой же ночью Андриэль и Зигфрид сбежали. В горе и радости они жили на больших дорогах. Зарабатывали на жизнь работой на крестьян, иногда грабили телегу на дороге, а иногда и их самих грабили. На больших дорогах честные недолго продержатся. Молодая пара это прекрасно понимала и, одолевая совесть, делали позорные дела. За свое странствие они обрели множество друзей и знакомых, узнали о тех местах где не написано ни в одной книге. Они пробродили несколько лет по северным королевствам от города к городу, от деревне к деревне. Под конец своего путешествия Андриэль и Зигфрид заглянули в приграничный городок Дол'Атан. Он находится на границе между королевством Сувир и пустыней халифата Гиза. Городничий Дол'Атана открыто выжимал деньги из всех жителей. Горожанам это не нравилось, но выхода не было. Вся стража, судебная и городская инфраструктура была полностью за городничего. Недовольных вешали, судили и отправляли на каторгу. По городу даже ходили слухи, что городничий так награбил свой народ, что в его личных запасах было около пятидесяти тысяч золотых вешкек. Узнав об этом, Зигфрид тут же захотел выкрасть столь крупную сумму. Вместе с Андриэль они решили, что это будет их последним делом. Они возьмут столько, сколько смогут унести, а остальное раздадут жителям Дол'Атана. Это будет справедливо и честно по отношению ко всем. Дальше их целью было купить поместье на берегу Синего моря, выращивать цветы, жить честной жизнью и завести детей, кота или собаку, чтобы дети с ними играли. Жить, так как они хотели жить всегда. Мирно, без голода, постоянных походов и борьбы за свое существование.

Ограбление получилось. На руках у них было пять тысяч золотых вешкек, а остальное посыпалось по улицам города. В деле им помогла одна из освободительных банд. Дальше влюбленная пара отправилась к выходу из долины. Зигфрид и Андриэль успели добраться до границы, но только там их и перехватили. Новости разносятся быстро. Быстрее чем два груженных коня в обход больших дорог и городов. На границе Зигфрид успел сбежать со всеми деньгами, и он обещал вернуться за Андриэль, но правда ли?

Андриэль сидела на жёсткой деревянной скамье, упираясь ногами в толстую стенку, и размышляла. В голове была одна единственная мысль: "Он вернётся, он не может меня бросить…", и так это повторялось по кругу. Она смотрела сквозь решетку в окне злачной телеги. Город Дол'Атан был основан ворами, убийцами, предателями и прочей падалью этого мира. Сначала это была маленькая станица, обнесённая частоколом с семью домами. Со временем город обрастал новыми домами, а частокол стал каменной стеной в четыре метра, но люди, как и были по своей сути, так ими и остались. Мимо нее мелькали люди. Люди, которые были на улице, пили, веселились и трахались, как звери в грязи и собственном дерьме. Только такие мысли и были у нее. Смотришь на такое со стороны и не понимаешь, как человек занёс себя в высшую расу. Высшая раса, высшая раса, а всё-таки идиоты, погрязшие в собственных пороках и себе самих. На улице Дол'Атана уже целый месяц шёл дождь, было всегда темно, злачный край в самый раз для душевно гнилых. И оттого на собственной душе было ещё хуже.

Повозка остановилась, со скрипом левого колеса, который все говорил,-«смерть».

– Ну вот, приехали…– шепотом произнесла Андриэль,– "Смерть. Смерть всеми брошенной уличной воровки, как мило. Не думала, что такая судьба поджидает меня за углом. Я многое совершала в жизни, но не думала, что умру именно так. Больно. Очень больно от этого",– проговорил внутренний голос девушки.

Ей открыли дверцу. В нос сразу ударил зловонный запах грязной улицы. Она переборола себя и сделала первый шаг по деревянной лесенке. Извозчик, в стальной кирасе, с подкуренной самокруткой, сказал фразу, которую девочка не забудет до конца своих дней. Оперевшись на алебарду, он произнес: «В нашем мире справедливость нужна только слабакам, трусам и идиотам, а к кому, Ты, относишься?». Она его узнала. Этот человек охранял личные запасы городничего и был там, когда Андриэль грабила казну. В тот день девушка оставила его в живых, ей удалось вырубить его ударом деревянной дубинки.

Андриэль выползла из повозки. От долгого пути ноги девушки перестали её слушаться и Андриэль не смогла устоять, когда она вылазила из повозки, то упала на землю. Она пыталась подняться с помощью ступенек. Ей почти это получилось, но извозчик, с улыбкой приглашавший леди на плаху или к себе в койку, толкнул её ногой. Андриэль упала в грязь. Ее одежда промокла в считанные секунды. Было больно, не от падения, а от самой ситуации. Опять какие-то бандиты толкают ее в грязь, прямо как детстве. Опять с ней обходится как с ненужной игрушкой.

– Зачем, – спросила его девушка, с огромной ненавистью и презрением глянув на него снизу-вверх.

– Мне нравиться смотреть на страдания. Раньше я хотел быть палачом, но нет. Не вышло,– Андриэль плюнула ему на ботинок. Покраснев от злости, извозчик замахнулся на неё большой деревянной дубинкой.

– Стой, – крикнул ему второй извозчик,– пускай проведёт свои последние минуты, как полагается, думая о доме и о своей жизни. Ты опять за свое? Ещё раз и я точно сделаю так, чтобы ты пожалел. Понял меня,– пригрозил он своему товарищу, когда тот опустил дубинку и взгляд на землю.

Девушка упёрлась ладонями в грязь и начала подниматься. Медленно. Сначала ей пришлось встать на четвереньки, а потом на колени и уже с колен она поднялась и молча пошла к плахе. Когда Андриэль оглядывалась, то видела только презрение. Что можно ожидать, когда смотришь на воровку? Пускай они раздали жителям деньги, но память проходит. Особенно когда тебе настоятельно говорят что думать и как. Люди быстро забывают доброту и хорошие поступки в их сторону, воспринимая это как должное, за то хорошо помнят гадости и обиды. Это как-то имеет более острые крючки, чтобы зацепиться в сознание человека.

Перед девушкой предстала небольшая деревянная площадка на четырех столбах, на которой палач точил большой топор на длинной ручке, а не далеко от него были виселицы, на которых в грубых толстых петлях висели трупы, прогнившие от дождя и сырости, с выжранными воронами лицами и телами. Печальная картина, она не знала, заслужили висельники этого или нет, но они были людьми, а те кто такое устроил нет. Человечность должна быть по отношению ко всем, будь это бандит, крестьянин или простой музыкант. Таким девизом Андриэль довольствовалась всю жизнь. Для нее было главным остаться человеком, именно человеком в ее понятии.

Её подвели к палачу и посадили на колени около старой иссеченной чурки. Андриэль прошла прямо и гордо, пускай она была в грязи и не в лучшем виде, но терять себя перед толпой ей не хотелось, и делать такое она не собиралась. Не знаю о чем думают люди перед смертью, а она думала лишь о том как сильно у нее промокла одежда и ей могли выдать хотя бы плащ. Андриэль не боялась, не просила пощады или билась в истерике. Она была такого мнения, что если ей придётся умереть, то уходить надо достойно. Спустя пару минут на помост зашёл священник. Священник культа богов близнецов имел отличие от остальных. Его мантия была расшита из двух цветов, красного и синего, а на шее у него висела толстая цепь с символом его бога. Двух сросшихся между собой синиц. Он громко откашлялся, а стража принялась успокаивать толпу и призвать к молчанию. Затем прозвучало обвинение, приговор и начало отходной молитвы. Священник говорил нудно и тихо, даже каким-то убаюкивающим голосом. Никто его не слушал. Многие пришли посмотреть на казнь. Люди пришла сюда за проливающиеся кровью, посмотреть на отрубленную голову, а не за какой-либо религиозной заповедью, моралью и этикой по которой надо жить. Закончив читать свои молитвы, священник кивнул палачу, захлопнул толстенный талмуд и поспешил удалиться. Палач взял топор, что-то невнятно пробурчал себе под нос и улыбнулся. Он замахнулся топором, и девушка крепко зажмурилась, потеряв всякую надежду на жизнь. В голове промелькнула мысль,– «он не придет». Она ожидала, что вот-вот ее голова покатится вниз к ногам довольной кровопролитием толпы, но вместо головы свалился палач. Сначала пролетел свист, а потом тишина воцарилась над площадью и звук падения тела о доски. Девушка распахнула глаза и, вскинув голову, увидела, что палач лежит на широких досках помоста со стрелой во лбу. Опешив от происходящего, она не успела опомниться, как её взяли под руку и потащили прочь от места казни. Андриэль судорожно собирала мысли воедино и приходила в себя. Теперь она понимала – Зигфрид сдержал свое обещание. Она узнала руку, она узнала голос, который ее успокаивал, она узнала человека, что вел ее подальше от толпы.

– Идти можешь,– спросил он ее.

– Да,– крикнула нехотя девушка.

– Надо разделиться. Ты иди по переулку на север, а я пойду на восток. Встречаемся у северных ворот, ясно?

– Опять расстаёмся?

– Ненадолго. Так надо, пойми. Все идёт согласно плану.

– Хорошо…

– Стой, возьми, – он вложил в ее руку стилет, тоньше обычного. Стилет имел небольшую рукоятку, квадратную гарду из которой выходило тонкое и длинное лезвие в четыре дюйма. Такие кинжалы больше подходили ассасинам, их можно было легко спрятать и они были невероятно острые, хотя лезвие очень часто ломалось. – Не дай себя в обиду, любимая. Ну же, иди!

Он резко повернул в переулок и быстро зашагал прочь. Девушка не теряла драгоценных минут и пошла по обговорённому маршруту. Андриэль проскакивала между улицами и проулками. С площади доносился крик стражников, звуки суматохи и, кажется, боя. Поворот, ещё один,– проговаривала она про себя, когда шла. За поворотом показалась стража, двое с алебардами и в кольчуге. Они стояли у нужного ей поворота. Девушка скользнула обратно за угол и начинала продумать варианты как быть дальше. Один из стражников громко чихнул, обтёр бороду, и, зевая, глянул в проулок, но ничего не увидел. Послышался топот и вот уже стражников стало трое. Новоприбывший, крича и матерясь, заставил тех двоих поспешить на площадь. И вот уже спустя пару секунд проулок оказался пуст.

Андриэль проскочила ещё пару домов, когда впереди она увидела человека в кожаной куртке с самокруткой в зубах. На куртке, на месте солнечного сплетения, был черный ромб, поделенный белыми полосами на четыре маленьких черных ромбика. Тот человек стоял на месте и что-то высматривал. Наконец, он её заметил. Натянул арбалетный болт на тетиву самострела фирмы "Дункан и семь сынов". Самострел представлял брусок длиною с локоть. На передней части бруска вбиты две шпонки, обнесённые тетивой, и прорезь для болта, а также спускающий механизм. Такие самострелы были очень популярны среди мелких банд и преступных синдикатов. Незнакомец наставил на нее самострел и спросил.

– Андриэль?

– Да, – она неуверенно кивнула.

– Я от Зигфрида. Он просил проводить тебя до ворот,– незнакомец опустил оружие и спешно пошел в сторону ворот,– за мной,– проговорил он на ходу.

Не сводя с него настороженного взгляда, девушка спрятала стилет за пояс брюк и отправилась за ним. Большую часть дороги они шли молча. Сейчас не время для разговоров, да и о чем с ним говорить. В конце концов, Андриэль решилась задать ему пару вопросов.

– Откуда тебя знает Зигфрид?– негромко спросила девушка.

– Что? – пробасил ее спутник, скосив на нее бледные и красноватые глаза.

– Как, Ты с Зигфридом познакомился? – сказала она уже смелее.

– Ну… Меня босс на задание отправил.

– Босс?..

– Так ты не знаешь? Зигфрид к нам в синдикат пришел и говорит, мол, я вам семьсот золотых вешкек, а вы в городе шухеру наведите по моему сигналу. Ну, босс, конечно, согласился, семьсот золотых на дороге не валяются! Тем более есть шанс насрать Павлинам. Разборки между нами никто не отменял,– он замолчал, вновь закурил самокрутку и пошел дальше. Через десяток домов он заговорил опять.

–Знаете, а вы крутые. Грабануть ублюдков из Павлина много стоит. Если жизнь заведет вас ещё раз в эти края, обращайтесь. Нам нужны такие люди.

–Спасибо, но нет,– ответила Андриэль.

–Дело ваше, но мой вам совет уходить из долины. Вы теперь большие шишки, а здесь таких не любят. Скоро подойдем к воротам.

–Я знаю. Зигфрид тебе говорил, что будет дальше?

–Нет и зачем? Мое дело довести тебя и если надо то кого-нибудь пристрелить.

–Отлично. У меня появился ещё один защитник.

–Ага,– сказал он, рассмеявшись,– только временный и за деньги, но ради такой бабы могу стать и постоянным.

–Тоже откажусь. Мы почти пришли.

–Дело ваше, мадам,– он потер переносицу, оглядываясь назад.

Им повезло. Они дошли весь путь до ворот относительно спокойно. Редко на пути им попадались группки стражников, но они лишь просто пробегали мимо в суматохе. Так весь путь они прошли, любуюсь на старые и обшарпанные дома что стоят на широкой грязной улочке с вечным дождем. Дождь бил своими каплями о крыши домов и стекал тоненьким ручьём вниз. Андриэль успокоилась, она даже смогла найти приятные живописные нотки в этом злачном городе. Единственное что теперь ее беспокоило так это промокшая и грязная одежда, а также голодный желудок.

Когда они подошли к воротам, там их уже ждал Зигфрид. Он держал двух гнедых лошадей, пепельного цвета, за поводья и явно нервничал. Серая лошадь это чувствовала и от этого нервно начала бить копытом о землю. Вторая кобыла в отличие от своей подруги мирно жевала траву и иногда фыркала, если же трава ей не нравилась.

Увидев его, Андриэль сорвалась с места, спеша угодить в его тёплые и крепкие объятья. Он обнял ее. Крепко, словно пытался вдавить в себя, чтобы больше никто не мог ее отнять у него. Затем поцеловал в лоб и что-то прошептал. Она не расслышала, но могла догадаться что это было,– «я же обещал».

– Не время, голубки, обжиматься, – проворчал человек с самострелом, смотря на пустую улицу города,– сейчас стража подвалит, быстро на кобылок и скачите к черту за пазуху отседа.

Зигфрид отпустил Андриэль и подвёл ей серую лошадь. Лошадь фыркнула от недовольства, но следом заржала и послушно опустила голову.

– Садись, я за тобой,– проговорил Зигфрид, помогая девушке забраться в седло.

       Андриэль залезла в седло, схватила вожжи и дала ботинками по бокам кобылке. Лошадь пошла рысью, готовясь перейти в галоп. Девушка обернулась, Зигфрид попрощался с бандитом и уже забирался на вторую лошадь.

Они мчались несколько часов, не давая отдыха себе и лошадям. Наконец они добрались до леса, а после их путь лежал через лес, потом вниз по ручью, и вот он, долгожданный отдых. Место было выбрано в большом овраге, где находилось небольшая заброшенная берлога. Это место можно было смело назвать самым безопасным из всех, что было в округе. После того как Зигфрид разбил лагерь, то он прошелся по оврагу, раскидывая старый медвежий помет, чтобы мало ли кто решится забраться к ним.

Этот лес кишел разными тварями от стай волков до жившего здесь племени лесных гоблинов. Леса долины всегда имели дурную славу. Мало кто мог в них заходить, а ещё меньше кто бы мог выйти живым, а ночь близилась. И никто не знает кто в таком лесу откажется от свежей плоти. Кроме гоблинов, людей они не едят. Они держат их в качестве прислуги и развлечений, пуская их на арену как гладиаторов в отместку за то, что с ними делают люди.

Костёр разгонял темноту и согревал двух путников, сидящих и болтающих о простых вещах. Гробовую тишину перебивали лишь их голоса. Это напрягало. Лес будто замер. Даже треск горящих веток был, словно приглушённый и доносился откуда-то вне оврага.

– Я очень испугалась, что, Ты, не придешь за мной… Я уже было попрощалась с жизнью,– говорила Андриэль.

– Как я мог не прийти? Я обещал. Отец всегда говорил, настоящий мужчина должен держать своё слово, – он тяжело выдохнул и обнял её за плечи,– завтра мне надо увидеться с одним человеком…

– Так поехали вместе,– перебила его девушка.

– Прости, но тебе,– он замялся,– тебе, нельзя со мной. Мы поедем в Совинград. Там мы разделимся. Я уеду на некоторое время. На, вот, – он протянул ей кружку эля. – Выпей, ты дрожишь как осинка.

– Спасибо,– она отпила из кружки, теплое пиво согревало ее. Они разожгли костер, но ей все равно было холодно. Промокшая одежда сушилась на веревках около костра и сама Андриэль переоделась, но тело ещё не успела набрать достаточное количества тепла, чтобы согреться,– так… С кем, Ты встречаешься?

– С человеком, что поможет нам осуществить нашу мечту о собственном домике, новой жизни и нашем счастье,– проговорил Зигфрид, подкидывая свежие дрова в костер.

– Но почему тогда мне нельзя с тобой?

– Во-первых, тебе надо оправиться от произошедшего. Во-вторых, этот человек ненадёжный. Я не хочу снова подвергать тебя опасности и тебе надо отдохнуть,– Зигфрид должен был встретиться с синдикатом Распущенного павлина. Он скрыл это от нее. Синдикаты долины обитали не только в пределах Дол'Блэнто. Те бандиты, которые держали Андриэль в хижине, были из синдиката Павлина. Зигфрид не хотел, чтобы она знала с кем он собирается встретиться. Для нее это больная тема. Павлин был одним из самых надёжных среди недвижимости, включая цены, места и все что к этому относится. Они были идеальными партнёрами для сделки, свое слово эти преступники держали всегда. Зигфрид не хотел упустить такую возможность. Он уже просчитал все, что было необходимо и отступать нельзя. Счастье было близко, осталось только достать его.

– Тогда скажи,– по телу Андриэль пробежала маленькая дрожь, ее легонько дёрнуло в сторону. Зигфрид сильнее прижал ее к себе, даря часть своего тепла,– где я буду в Совинграде?

– Ты задаёшь слишком много вопросов, – он обнял её, и они вместе рухнули на меховую попону, – я устал. Я все расскажу завтра. Сейчас не время. Давай просто поговорим,– сказал он с улыбкой на лице.

–Да. Хорошо,– улыбнулась она ему в ответ.

–Я боялся. Очень сильно боялся не успеть. Ты очень дорога для меня. Если я потеряю тебя, то потеряю себя.

–Зигфрид…

–Я ещё не закончил. Ты теперь часть меня, я ношу тебя всегда в своем сердце и не смогу потерять.

–Это так… Ты подготовился что ли,– спросила она с улыбкой. Андриэль оперлась руками на его грудь и приподнялась, чтобы смотреть ему в глаза.

–Нет. Просто говорю что думаю.

–Я знаю. Я вижу это в твоих глазах.

–Глаза это зеркало души. Через них можно узнать человека по-настоящему.

–Согласна. Через них я тебя и полюбила. Твою душу.

–Пора спать. Завтра ранний подъем,– он поцеловал ее и ещё ближе подтянул одеяло, укрывая их обоих. Спокойной ночи, жена.

– Спокойной ночи, муж…

Утро было тёплое, не смотря на росу и утреней туман. Солнце мельком просвечивало сквозь кроны вековых деревьев. Зигфрид уже подготавливал коней. Он нагрузил их двумя сумками, доверху набитых едой, частью денег и другими полезными вещами. Андриэль сладко потянулась и повернула голову влево. Ее удивило то, что Зигфрида не было рядом, она проморгалась, но его так и не было. Зигфрид был ранней птицей. Он всегда засыпал рано и вставал тоже, а Андриэль ни как не могла к этому привыкнуть. Вдруг со стороны раздался голос.

– Уже проснулась?

– Угу, – сонно и протяжно ответила девушка, нежно выдыхая.

– Сходи к ручью, умойся, и надо ехать в Совинград. Времени мало. Тем более мы устроили в городе такое, что вся округа встанет на уши. Думаю, нас сейчас уже начали искать,– говорил Зигфрид, навязывая тюки,– так что лучше отправиться немедленно.

– Ещё пять минуточек,– игриво проговорила Андриэль. Иногда она любила строить из себя маленькую девочку. Все девушки это любят, им это необходимо. Чувствовать себя маленькой, беззащитной девочкой со своим любимым мужчиной.

– Мы опаздываем. Когда солнце будет в зените, то мы уже должны быть у ворот Совинграда. Так что вставай-вставай,– проговорил он, тоже играючи, легонько толкая Андриэль.

– Ну, Зигфрид…

Не выдержав, парень налил в небольшой стакан воды и выплеснул на неё. Он такое не любил делать, но ситуация говорила свое. Андриэль тут же подскочила, обтёрла лицо ладонью, ругаясь про себя. Она не могла на него злиться. Все равно она прекрасно понимала, что он не любит и делает это из-за необходимости или иногда внести остринку в их отношения.

– Да ты с ума сошел,– проговорила девушка с веселой интонацией.

– Да, когда ты рядом, я становлюсь сумасшедшим, – он подмигнул ей, с милой улыбкой на лице,– иди, умойся, перекуси и в путь. Я пока закончу сборы.

– Ладно… – Андриэль поднялась и осмотрелась. У нее имелась привычка всегда оглядываться, иной раз это спасает жизнь. Был случай, когда так и вышло.

Они ехали по дороге к одному из безымянных городков. Тракт обещал безопасность, ведь по нему регулярно идёт патрулирование отряда конных дружинников из тридцати человек, но обещания не всегда могут выполняться. Ближе к одному из развилок конь Зигфрида повредил ногу и начал хромать. Пока Зигфрид занимался животным, Андриэль решила сходить в кустики. Когда она закончила свои дела, решила оглядеться и так спасла себе жизнь. В двух шагах от нее вылезла ядовитая змея. Если бы она не решила осмотреться, то наступила бы прямо на нее, но суть дела не в этом. Когда Зигфрид закончил возиться с конем и был уже готов отправиться в путь, Андриэль огляделась ещё раз. Из леса показалось несколько луков заряженных стрелами, их было очень тяжело разглядеть, но не человеку который всегда ожидает чего-то подобного. Это оказалась малая банда, которая грабит путников. Андриэль и Зигфриду пришлось спасаться галопом, но так они и остались в живых.

– Я быстро,– сказала она, надевая высокие сапоги до голени.

И свое слово она сдержала. Ручей протекал в небольшом русле, окружённом мхом и болотной травой, ещё здесь редко встречалась лесная земляника. Через пару минут, после того как она пришла к ручью, привела себя в порядок. Затем попила немного воды из него. Вода была на редкость приятная и холодная. Самое то, для такого утра,– пронеслась такая мысль у нее в голове. Заев земляничкой Андриэль, пошла в лагерь, присвистывая простенькую мелодию. Пока она шла обратно осознала одну истину,– иногда она будет скучать по всему этому, но простая жизнь стоит того. Хватит с них выживания, теперь она хотела банального стабильного спокойствия и счастья.

Когда Андриэль вернулась в лагерь, то Зигфрид уже стоял наготове и держал коней за вожжи, с видом что-то перебирающего у себя в голове человека, будто он мог что-то забыть. Затем они вскочили в седла и помчали к Совинграду. Опять ветер и опять привычная пыль дороги. Они проскакали до самого зенита, не отдыхая. Лишь изредка перекидывались шутками, водой и улыбками. В дороге они предпочитали быть всегда на стороже. Северные королевства очень суровое место, а легкомыслие и глупость они не прощает. За это надо платить, а Север заставит тебя это сделать, если не окажешь ему должного уважения и понимания.

Совинград представлял собой каменный городишко средних размеров. К северным вратам примыкал каменный мост, на котором умещалось скопление иммигрантов из соседнего королевства. Было жарко и душно, не смотря на прохладный ветер, улица напоминала раскалённую сковородку. Толпа ругалась и ждала своей очереди. Надо было иметь железную выдержку, чтобы вытерпеть это все до конца. Таможня часто задерживала людей и вела себя халатно. Палящее солнце, крики детей, ругань извозчиков и запах затхлой воды из рва сводили с ума любого человека. Некоторые люди не выдерживали и разворачивали коней, кто-то мог потерять сознание или начать требовать особого отношения, а это могло только усугубить ситуацию.

Зигфрид и Андриэль миновали ворота и отправились до караульной у стен. Им нельзя было проходить в открытую. После инцидента в Дол'Атане их разыскивали по всей долине Дол'Блэнто. Им пришлось ждать. Постучать в двери караульной и сказать «мы договорились со стражником, чтобы нас впустили» могло бы сберечь время, только такой вариант был весьма опасен. Через десять минут ожидания наконец-то вышел один из стражников. С неприметным лицом в стальном нагруднике на кольчужную рубаху и желто-рыжих полосатых штанах. Почесав свою седую длинную бороду, он посмотрел на Зигфрида и Андриэль. Что-то хмыкнув про себя, старик привалился к косяку, закурил самокрутку и затянул довольно скучную народную песню. Услышав заветную фразу, Зигфрид подпел стражнику. Страж кивнул и заулыбался частично беззубым ртом. Он пригладил седую бороду и поставил шлем на каменное ограждение моста.

– Проход будет стоить две золотые вешкеки,– сказал он, разглядывая гостей.

– Но уговор был на одну,– ответил Зигфрид.

– Цены на хлеб выросли, семью кормить надо. К тому же в городе эпидемия. Ничего личного. Мы же деловые люди,– безразлично произнес он,– тяжёлые времена настали, вот и выживаю, как могу. Так платить будем или можете попробовать пройти в ворота, если вас не схватят?

– Держи, – Зигфрид кинул стражу два золотых вешкека. У него не было желания вести споров и ругани. Одна или две монеты в данном случае не играли важной роли,– пропускай.

– Сейчас, – страж пытался согнуть монету пальцами, но безуспешно, затем поскреб по бокам ногтями в ожидании того случая если золото окажется жёлтой краской. Наконец когда подлинность была установлена, он кивнул Зигфриду.

–Доволен? Пускай,– сказал Зигфрид. Андриэль стояла в стороне и держала лошадей, поглядывая на воду рва. Она предпочитала не вмешиваться, когда переговоры ведёт Зигфрид, он имел к этому особый талант.

–Лошадей оставьте здесь,– сказал старик, надевая шлем обратно,– не переживайте, с ними ничего не случиться. Через караульную с ними вы не сможете прийти, да и по городу продвигаться тоже. Лучше пусть они побудут здесь. Я буду за ними ухаживать.

–Ладно. Андриэль, привяжи лошадей.

–Хорошо,– ответила девушка. Она привезла лошадей к стойкам у караульной. Затем она с Зигфридом забрали сумки и забросили их себе на плечи.

– Проходите,– стражник открыл дверь сторожевой и сделал жест рукой, приглашая новых гостей Совинграда в его нутро.

–Благодарю,– ответил Зигфрид.

В городе было шумно и грязно. Там уже неделю свирепствовала чума. Люди жалуются и спихивают вину на гнев богов. Хотя они сами виноваты. Чума берёт своё начало из содержимого ночных горшков вылитого за окно. Из-за этого город начали заполнять крысы, к тому же горы мусора начали привлекать этих маленьких существ, потом одна из них подхватила чумных блох и так пошло, словно снежный ком с горы. Вроде бы одно маленькое невинное действие, а вызвало такие проблемы.

Все госпитали уже оказались переполнены за несколько дней. Город приобрёл районы-гетто, куда ссылают всех пораженных чумой или тех, кого в ней подозревают. Из двенадцати районов, пригодных для жизни осталось десять. На узких улицах Совинграда всегда было сложно пройти, но, когда в городе появились фанатики Конца времен, стало невозможно пройти совсем. Дело было в том, что улицы Совинграда имели узкую ширину из-за количества домов. Их было так много и они были настолько близко друг к другу, что иногда между ними не мог пройти даже худощавый ребенок. Дома Совинграда уже давно стали многоэтажками. Людей становилось все больше и больше, поэтому некоторые начали сносить крыши и надстраивать этажи. Доходило и до того что первый этаж не выдерживал весь напор и дом рушился. На следующей же день место расчищали и начинали возводить новый фундамент, и новые стены. Некоторые дома превращались в ремесленные гильдии. Например, торговый дом «Безделушки и прочее» представлял собой магазин на первом этаже, склад продукции в подвале, производственные цеха на втором и третьем этаже, а на четвертом уже находилось общежитие рабочих и владельцев.

Фанатики созывали толпы на свои проповеди. В такие отчаянные времена простой народ готов поверить во все, что говорят убедительно и в это верят огромное количество людей. Люди перегораживали своей массой узкие улочки Совинграда. Иногда после таких проповедей начинались беспорядки, выносили тела людей после сборищ, а особо верующие фанатики могли и вовсе призывать людей на погромы храмов «неправильных богов». Эта проблема коснулась всех. Жители города начали запирать свои дома и держать оружие наготове, а городская стажа организовывала множество патрулей, иногда к фанатикам подсылались шпионы и докладывали об их действиях. Совинград вел отчаянную борьбу против этого фанатизма. К всему этому добавились и наказания. За встречи, дружбу или поддержку культа Конца времён могли бить розгами, резать кожу на стопах и даже доходило казней.

А всю эту ситуацию добила преступность долины. На самом деле долину Дол'Блэнто по большей части контролировали преступные синдикаты. До этого Совинград принадлежал синдикату «Черные ромбы», но когда началась история с фанатиками и чумой Ромбы потеряли значительную часть своего влияния. Никому не нужна крыша, которая не может нормально крышевать своих подопечных. Тогда преступный синдикат Ченото'Мак заполучил город в своё влияние, перебив Ромбов и политикой террора местного населения. Теперь главным правилом города стало – «Забудь о совести и слушай Ченото'Мак!» или «Слушайся Ченото'Мак и останешься жив!». Город полностью принадлежал им. Каждый кто был против заканчивал свою жизнь убитым в переулке или ночью в собственном доме. Городская стража была на стороне преступности, единственное что они могли сделать это не вмешиваться в дела синдиката чтобы не нагнетать уже раскалённую обстановку. Стража честно занималась только делами, которые небыли замешаны с синдикатом. Остальным же жителям Совинграда приходилось выживать между трёх огней: чумой, преступностью и фанатиками.

Как только Зигфрид и Андриэль попали в город, перед ними престала толпа фанатиков. В середине толпы стоял проповедник со шрамом на лбу в виде странной десятиконечной звёзды. Его лицо было истерзано, словно его били тяжелым тупым предметом. Борода на его лице росла кусочками, а сам он был худой как спичка. Проповедник стоял в чересчур широкой, для него, мантии красного цвета. Когда он читал проповедь, вся улица затихла и слушала лишь его одного. Улицу была забита. Толпа обрела такую массу, что смогла бы оставить коня на полном скаку. У путников не оставалось другого выхода, кроме того как остановиться выслушать проповедь, а на крайний случай сбежать если начнется беда. Таким образом, фанатики ещё привлекали людей на свои безумные проповеди. Перегорождая улицы и оставляя только два варианта, ждать когда закончится сбор или искать другие пути.

– Покайтесь! Мы жалкие рабы бога нашего Маракана! Просите прощения за свои грехи! Просите и уверуйте, чума отступит, бандиты покинут наш славный город! Посыпайте главу пеплом! Ибо Конец времени уже скоро, и только люди с чистой совестью и верной душой смогут избежать ужасной смерти в синем пламени! Кайтесь и молитесь Маракану! Нашему вселюбящему и справедливому отцу! Не верьте в ложные слова наших городничих и жрецов! Они власть, они всегда будут пробовать подчинить ваши разумы себе,– говорил проповедник на куче деревянных ящиков, проявляя свое ораторское мастерство,– не верьте в ложные слова! Сначала небеса обнимет пламя, а потом из земли начнут выходить орды мертвых, выискивая души неверных. Они будут искать их везде, никто не сможет укрыться от гнева Маракана…

– А ну заткнулся!– раздался одинокий грубый голос из толпы,– ты Мариус Дэгман, обвиняешься в ереси, подталкиванию народа на бунт и принесении в жертву жандарма третьего жандармского корпуса, а значит, оставил женщину и троих детей без кормильца. Наказание за такое преступление казнить на месте путём избиения! Это будет наказание всем тем, кто поддерживает культ лживого Маракана, взять их всех,– через мгновение послышались крики жандармов, прорывающихся через толпу. Следом раздались крики простых людей и звуки ломающихся костей. Толпа принялась колотить жандармов, а некоторые спешили покинуть улицу, дабы не было лишних проблем и вопросов. Узкую улочку в считанные минуты заполнили шум и паника. Началась бойня. Стражи принялись хватать собравшихся, а те в свою очередь отбиваться и переходить в атаку.

Андриэль взглянула на Зигфрида. Как только началась заварушка, они поспешили покинуть улицу. Им пришлось пройти в противоположную сторону и пролезть между двух кирпичных домов. Им было необходимо добраться до таверны, но не ценной собственной жизни. Они шли по узким улочкам Совинграда, а позади слышались крики людей. Им пришлось идти быстрым шагом, по городскому лабиринту, в поисках таверны.

– Это слишком жестоко,– проговорила девушка, идущая за Зигфридом и сильнее натягивая капюшон на голову.

– Это фанатики. Считать их за людей и проявлять к ним милосердие, словно пытаться сдвинуть стену. Они убеждены в своей правоте абсолютно, а так нельзя. Свои интересы важны, но иногда необходимо задуматься. Правильно ли ты думаешь, или, а не ошибся ли я? А самое главное ставить свои интересы за высшую основу всего глупость и крайняя степень эгоизма. Мы люди и должны друг с другом взаимодействовать, а не лезть на гору успеха по телам таких же как ты сам. Вместе мы сила, а по одному слабы.

– Но это же люди!

– И что? Считать того, кто оставил женщину и троих детей без кормильца за человека? Я считаю это глупо. Убийство это убийство. Его ничего не оправдывает.

– А война? Ты же считаешь солдат за людей, а они убивают врагов. Солдатам дают награды за то, сколько кормильцев он убьёт. Они получают славу за многочисленные убийства кормильцев. Им дают награды за открытый грабёж под предлогом "на военные нужды". Ты, их тоже считаешь за людей?

– Война – это другое дело. Солдаты убивают кормильцев, чтоб его жена и дети жили без голода, в доме, а самое главное, чтобы они были хотя бы просто живы. Были внуки, было продолжение рода. Налево.

– Что?

– Налево. Нам туда,– он показал ей на прибитую к углу обшарпанного, деревянного дома табличку с направлениями,– так вот, они убивают за свободу. Чтоб он жил спокойно в старости, рассказывая детям как он защищал их от захватчиков, убивал тех самых кормильцев ради того чтобы остаться кормильцем их, своих детей. Война и мирное время это совершенно разные вещи, но убийство все равно останется убийством.

– Как глупо и сложно устроен на мир,– ответила девушка, поправляя волосы за ухо.

– Это баланс. Мир устроен так, что на каждый верх найдётся низ, за несправедливость справедливость, на каждое живое существо есть своя смерть. Баланс-основа мира. Он есть везде и будет ещё очень долго. Конец времён настанет только тогда, когда эта основа прекратится. За улыбку иногда необходимо платить грустью, за любовь одиночеством. Задумайся. Ты была заложницей разбойников долгое время, а потом стала дочерью одного из самых известных рыцарей. Иногда это, кажется, очень глупо и сложно, но может быть, мы просто не умеем смотреть под нужным углом.

– Пожалуй… ты прав…

–На этот раз да, но такое бывает не всегда. Не стоит думать, что я абсолютно прав. Я могу ошибаться, противоречить сам себе или просто ляпнуть, не подумав. Я говорю что думаю, а решать тебе.

–Знаю, но я тебе верю. Любящее сердце верит до последнего, пока его не обманут или предадут.

–Согласен.

–А тебе я верю всегда,– неожиданно сказала девушка,– и люблю тебя.

–Да,– в шутку спросил Зигфрид.

–Да,– уверенно ответила девушка,– со всеми твоими проблемами и переживаниями и недостатками. Нельзя любить только солнечную сторону человека. Если любишь, прими всего, полностью, а тот кто хочет что-то исправить или переделать в своем партнёре ищет власти и самореализации.

–Спасибо. Я очень это ценю. Иногда могу не показывать или вести себя дурно, но знай, я все равно тебя люблю и хочу наш собственный дом и семью.

–Знаю. Отношения это уступки и прощения, а самое главное это терпение и понимание.

– Заходи, – Зигфрид открывая дверь таверны,– прошу,– он сделал приглашающий жест.

Девушка не заметила, как они подошли к таверне. Таверна была большим прямоугольным зданием в два этажа. Внешне она была обшита досками и обработана маслом, имела несколько квадратных окон и вывеску «Старый чердак». Таверна стояла в ряду с остальными домами и мало чем отличалась от них. Если бы не вывеска, то Андриэль, скорее всего, приняла бы ее за обычный маленький дом и прошла мимо.

–Спасибо,– ответила девушка и зашла внутрь.

В скудно освещённой таверне пахло спиртом, потом и жареным мясом. Из пятнадцати столов заполнено только семь и то, сидело максимум по два человека. Камин в таверне, уже почерневший от многоразового использования, дарил тепло двум пожилым людям. Такая атмосфера не внушала особого доверия, за то здесь было тихо и приятно. Мебель была старая, но несмотря на это она была в отличном состоянии. Это радовало. По состоянию стульев и столов легко можно было определить благополучие места. Андриэль и Зигфрид об этом знали не понаслышке. За свои скитания им удалось побывать в множестве таверн, трактиров и постоялых дворов. Когда они вошли люди затихли и перевели на них свои взгляды. Только престарелый трактирщик осмелился сказать им.

– Фанатикам и людям из синдиката Ченото'Мак вход воспрещён, – он достал из-под стойки самострел,– так кто вы? И советую говорить честно. Я все равно узнаю правду,– говорил он, целясь в гостей.

–Мы обычные авантюристы-приключенцы,– ответил Зигфрид,– мы пришли в город по делам и хотели бы передохнуть. Убери оружие, мы здесь не для того чтобы проливать кровь.

– Ну, тогда милости прошу,– трактирщик убрал самострел, а вместо него достал две рюмки и налил в них водки сделанной у него в подвале. Она имела дурной вкус, но как от нее било в голову мог позавидовать самый качественный спирт,– не желаете?

–Нет. Благодарю. Мы бы хотели поесть и выпить чего-нибудь согревающего, но не алкоголя.

–Я услышал. Сейчас осталось только овсяная каша со шкварками, а согревающее могу предложить чай или глинтвейн.

–Нас это устраивает,– ответила Андриэль,– нам два чая и две каши.

–Заказ скоро будет,– ответил трактирщик, вытирая руки об грязный фартук, и поспешил доставать деревянные миски.

      Андриэль и Зигфрид сели за стол, что находился в самом тёмном углу таверны. Они не хотели привлекать внимание. Там их нельзя было разглядеть или подслушать разговор. Время от времени они переговаривались. В основном они говорили о дальнейших планах и том, как бы сейчас лучше было покинуть долину. Вскоре трактирщик принес заказ, получил свои драгоценные вешкеки и поспешно удалился к новым клиентам. У него не было привычки приставать к своим посетителям, особенно если они решили сесть подальше от всех и имели при себе оружие.

Они принялись есть. Иногда Зигфрид отрывался от тарелки, чтобы пробежаться по посетителям взглядом, в поисках своего посредника. Через некоторое время к тёмному углу подошел толстяк с избитой рожей, в простом плаще и черных штанах. Он почесался и что-то пробасил.

– Что? – переспросил его Зигфрид.

– Ты Зигфрид,– повторил толстяк, стоя скрестив руки на груди.

– Да.

– Вы опоздали. Я жду уже около часа.

–У нас возникли непредвиденные обстоятельства на улицах города. Фанатики перегородили улицы, а после началась суматоха и пришлось пробираться до таверны закоулками. Нам уже пора?

– Да. Собирайтесь, а я пока выпью водки. Мы уже отстали от плана, а босс не любит когда такое происходит. Я буду ждать у стойки,– сказал он удаляясь.

– Милая, – сказал Зигфрид, положив ей ладонь на руку,– мне пора на встречу. В городе, насколько я знаю, сейчас Ротбарт. Он в квартале гномов. Сходи, навести старого черта. Он, небось, скучает по нам, особенно по тебе.

–Так вот твой план? Может, теперь расскажешь его?

–Да. Ты погостишь у Ротбарта, а я тем временем совершу сделку и заберу оставшиеся деньги. Все будет хорошо, просто верь мне.

–Верю,– проговорила она ласковым голосом и опустила глаза к столу.

–Что не так? Я слишком хорошо тебя знаю.

–Что-то не так. Я это чувствую.

–Я очень сильно верю твоим ощущениям, но поверь мне. Все будет хорошо,– произнес Зигфрид последнюю фразу голосом змея-искусителя.

–Верю,– сказала она улыбнувшись.

–А и вот ещё. Возьми,– он достал небольшой мешочек монет,– скажи ему,– «Зигфрид возвращает карточный долг», и вот еще один,– он достал примерно такой же мешочек из грубой коричневой ткани и положил его на стол,– это тебе на расходы. Мало ли что, лучше пусть будет, чем когда надо нет.

–Да, это точно. Я буду тебя ждать.

– Я вернусь, как только закончу дела. До встречи, – девушка поцеловала Зигфрида в щёку. Она всегда так делала, когда им приходилось расставаться.

–До встречи,– он поцеловал ее и легонько приобнял, чтобы подтянуть к себе,– я ещё вернусь,– произнес он с улыбкой,– верь в меня. Это важно. Важнее чем может казаться.

Затем Зигфрид встал и пошел к толстяку. Они обменялись парой фраз, но девушка не смогла их расслышать, а затем пошли к двери. У двери Зигфрид кинул на нее взгляд и произнес губами фразу, которую Андриэль уже выучила наизусть. «Верь в меня», он постоянно это ей говорил. Не один мужчина не мог без веры и поддержки своей любимой. Зигфрид считал, что если дать ему все это, то нет силы которая смогла бы его остановить. Потому что он знал, в него верят, его поддерживают и его любят. Этого Зигфриду было достаточно, чтобы совершать подвиги для своей любимой. Так он и делал. По характеру Зигфрид пошел в отца и был не многословен, а свою любовь он доказывал действиями. Сотнями многих маленьких действий. Андриэль доела свою порцию каши и запила чаем. Она просидела ещё некоторое время, думая о ближайшем будущем и своем предчувствии.

Вскоре она вышла на улицу и пошла до старого друга. Насколько она могла понимать ситуация в городе была неутешительная и поэтому весь путь до хаты Ротбарта она прошла с подаренным Зигфридом кинжалом в рукаве. Она пошла мимо многоэтажных домов, иногда бросая взгляды в переулки и оборачиваясь.

Синдикат Ченото'Мак стремится подмять под себя квартал гномов. Гномы народ такой, что честно заработанное просто так отдавать не будет. Гном будет защищать своё и свою семью, знакомых до последнего вздоха. Иногда Андриэль восхищалась их стойкостью. Она любила проводить с ними время. Девушка считала их прекрасными друзьями, воинами и инженерами. В своих путешествиях, ей с Зигфридом удавалось заводить знакомства с гномами. Пару раз они передвигались с гномьими караванами, знакомились в таверне или выручали маленьких работяг из передряг. Так они обзавелись отличными знакомыми и друзьями, на которых можно положиться.

Синдикат пытался устроить гномам железный занавес. Чтоб пройти к гномьей лавке, надо пробираться через громил из синдиката, а люди не желали просто так расставаться с жизнью. Поставки в лавки и мелкие магазинчики прекратились уже давным-давно, но товары всё продолжают идти на прилавки. Гномья торговля с этим занавесом пошла только на взлёт. Гномьи товары стали ценится на рынке раза в три больше. От этого синдикат Ченото'Мак стал беситься ещё сильней и ещё больше удивляться ситуацией. Ни один гном не выходил из квартала с телегой, сумкой или рюкзаком – с тем, в чём можно было пронести товар. Как гномы проносят товары? Ответом на этот вопрос оказались подземные туннели. Гномы прекрасно умеют копать. За несколько дней им удалось прокопать целую подземную систему. Они прокопали туннели в коллекторы, подвалы магазинов и лавок на рынке, а с них товары легко попадали до своих покупателей, которые были готовы заплатить дороже обычного за качественный и добротный товар. Иной раз дело переходило даже в столкновение. Бандитам пришлось показательно громить магазины, где продавали запретные товары, убивать подпольных торговцев или следить за гномами на выходе из квартала, но были и ответные действия. Угнетённые преступностью давали отпор. Люди собирались в банды и налетали на точки бандитов, поджигали их дома и брали в заложники, чтобы узнать дальнейшие планы. Город постепенно переходил в состояние гражданской войны между преступниками и теми кто уже не мог так дальше жить.

Через два часа Андриэль подошла к входу в квартал гномов. Она дошла спокойно и без передряг. Пару раз ей приходилась искать обходы, потому что фанатики заполняли улицы или бандиты выходили на дело, а в такой ситуации лучше не попадаться на глаза.

Строение квартала отличалось от остальных районов города. Гномий квартал представлял собой улицу из каменных двухэтажных домов. Дома собирались в полумесяц с кругом из многоэтажных домиков и тремя домами с аркой входящих в середину полумесяца. Круг из домов находился между рожками полумесяца и соединялся с ними рядами домов. Это было одним из не многих мест, где можно было спокойно ходить, не расталкивая прохожих. Где на удивление было чисто и спокойно, из-за изоляции Ченото'Мак гномам удалось избежать вспышки чумы у себя в собственных домах. К тому же дома гномов отличались от остальных. Гномы строили их из каленого кирпича, а вторые и третьи этажи из обычного. Благодаря этой конструкции дома имели прочную основу и, насколько удавалось, легкое продолжение, а также менее пожароопасное по сравнению с деревом. Еще окна. Окна больше напоминали бойницы. Многие гномы прекрасно понимали, что если дело дойдет до полномасштабных боевых действий, то гномы за несколько часов могут превратить свой квартал в кирпичную крепость с собственной канализацией, колодцами и больницей для нелюдей.

– Так, квартал гномов, – тихо прошептала Андриэль, оглядывая просторные дома и кирпичную арку с прямоугольными колонами из белого кирпича.

Из арки, навстречу ей шел гном с длиной седой бородой в фиолетовом камзоле, ботинках расшитых серебром, широких фиолетовых брюках и что-то бурчал себе поднос.

–Они уже и досюда добрались. Вот дождетесь, негодяи, скоро мы возьмёмся за арбалеты и будем отстреливать вас как поскудных зверей,– ворчал гном, когда проходил мимо Андриэль.

– Извините! Помогите мне. Подскажите, как дойти до дома Ротбарта,– перебила его яростную тираду, девушка с вежливой улыбкой на лице.

– Ну, дорогуша, значиться тебе идти прямо полумесяцем. Там будет арка. Проходишь её и там, сверху, недалеко от середины полумесяца, будет кузница, где живёт Ротбарт,– он почесал край бороды и продолжил,– только будь поаккуратнее. Ублюдки из Ченото'Мак уже добрались и досюда.

–И чем же это опасно?

–У нас сейчас возникла мелкая война. Они хотят подмять под себя нас и устраивают полнейший бедлам! Мы даже Павлину ничего не давали, а тут какие-то уроды пришли и заявили,– «вы теперь под нами!» Ох уж нет… мы гномы, смогли победить горы, а с ними и подавно справимся.

–В этом я и не сомневаюсь. Спасибо, Мистер гном.

–Да не за что. Поговорить с милой девушкой мне всегда в радость,– он выдохнул. По его виду можно сказать, что после этой маленькой беседы его отпустило. На его лице даже появилась лёгкая улыбка,– предавай Ротбарту привет от Дункана и скажи, что сегодня вечером зайду к нему выпить пива. С меня всё как обычно.

– Я обязательно передам. Благодарю,– вежливо ответила девушка.

Андриэль двигалась по указанному маршруту до самой арки, где наткнулась на бугая два метра ростом. Он подкидывал кинжал вверх и ловил его, когда тот начал падать. Бандит имел незапоминающийся вид. Пухловатое грубое лицо пересеченное бледным шрамом и со сбитым носом, а одет он был, как полагается бандитам, в обноски, что попались под руку. Заметив Андриэль, он спрятал кинжал за пояс, скривился в добродушной улыбке и заговорил.

– Эй, красотка, если хочешь дальше жить себе припеваючи и без проблем, иди своими красивыми ножками туды откуда пришла. Усекла? С гномами теперь якшаться под запретом. Так сказало Ченото'Мак.

– Отойди, мне надо встретиться с моим другом,– сказала Андриэль, готовя кинжал. Дружба имела важное значение в ее жизни. Тем более она ненавидела бандитов, а особенно тех, кто указывают ей как жить.

– Ты шо, дефективная? Я же сказал, вали отсюда пока не…

Кровь брызнула несколькими струйками из рассечённого горла бандита. Бугай начал хрипеть, взявшись двумя руками за горло. Он пытался что-то выговорить, но вместо слов был только хрип и какое-то бульканье. Его глаза округлись, а тело начало судорожно биться. После он замер на плитке из серого камня. Андриэль обтёрла стилет о рукав свежеиспеченного мертвеца. Увидев своё отражение на лезвии, она встала и продолжила путь.

Она не любила такое. Ей приходилось многое делать в жизни, но убивать она любила меньше всего. Даже в детстве после убийства Фулько она проплакала несколько ночей подряд. Одно время ей даже начали сниться сны. Как она держит окровавленный кортик, а рядом лежал ее приемный отец и говорил как он рад за нее. От этого кошмара она просыпалась в слезах. В те года, не смотря на свой юный возраст, она прекрасно понимала что сделала. Убила человека и совесть начала грызть ее за это своими острыми зубами. Ей было тяжело, но она справилась. Андриэль смогла найти свое холоднокровие с эмоциональностью. Довольно противоречивое сочетание, но по-другому она не смогла бы выжить. У нее было множество ситуаций, которые учили ее этому правилу. Однажды ей пришлось принимать участие в забое уток. Несколько сотен домашних уток прошлись по ее рукам, но запомнила она другое. Утки в отличие от остальных животных не принялись разбегаться в стороны, шумно крякать в панике или переходить в атаку. Эти несколько сотен уток добровольно подходили к чурке и послушно дожили голову, одаривая человека своим предсмертным взглядом. Уток рубил Зигфрид, а Андриэль брала тела и несла другим девочкам на ощипывание, но тот взгляд она не могла забыть очень долго. В этот момент ей хотелось рыдать и биться в истерике, но она сохраняла себя невозмутимой внешне и внутренне. Выдержав это, она с Зигфридом получила несколько тех же уток и тридцать лилип. Этого было достаточно, чтобы купить воды, новые ботинки в которых они так нуждались на тот момент, оплатить услуги кузнеца и снова отправиться в путь.

Через несколько домов показалась кузница. Кузница Ротбарта была двухэтажным каменным домом с внушительным двором. На первом этаже у него находилась гостиная, кухня и выход во дворик. Во дворе уже находился горн, наковальня и пристройка с кузнечными принадлежностями такие как клещи, слитки металла, уголь… На втором этаже оказались спальни и несколько коморок для хозяйственных мелочей, большинство которых пустовали.

Ротбарт Мэлор – странствующий кузнец. Андриэль и Зигфрид познакомились с ним в городе Сталь и Серебро. Зигфриду и Андриэль надо было поменять подковы на лошадях. Тогда они решили заглянуть к местному кузнецу. Он поменял подковы их лошадям, а потом предложил сыграть в пастар. Это старинная карточная игра. Цель игры заключается в захвате или обороны замка. Если играть за атакующего, то тебе надо захватить замок, если за обороняющихся, то не дать захватить замок и прогнать врага в его края. Правила игры были довольно просто и их могли понять даже дети, от этого игра пользовалась популярностью также как самые обычные нарды или шашки. Ротбарту было невозможно отказать, если он действительно что-то хочет. Ставки были таковы, что победитель получает пятьдесят процентов от суммы услуги кузнеца.

Естественно победил Ротбарт, он был несравненным мастером пастара с многолетним опытом. Пока они играли, на улице уже наступила ночь. Тогда гном предложил им остаться у себя. Зигфрид и Андриэль пытались отказаться, но Ротбарту невозможно отказать. Он налил пиво по кружкам и после знатного количества выпитого начались приключения на пьяную голову. За ночь троица разгромила таверну, пошли разбираться с конкурентом Ротбарта, который не раз пакостил гному. Утром им пришлось попрощаться. Андриэль и Зигфрид продолжили свое путешествие дальше, а гном прожил некоторое время в том городке, но вскоре покинул его из-за проблем с местными властями. На него было возложено подозрение о том, что гном руководит группой контрабандистов. Это было не так. Ротбарт продавал им оружие дороже обычного, но и делалось оно тайно, под заказ. Не теряя времени, а главное, чтобы не отправиться рабочим в ближайшую шахту гном собрал свои вещи в телегу и ночью с помощью своих клиентов покинул город.

Спустя полгода они встретились в Солённых Рудах. Эти рудники добывают алмазы. Такое название Солённые Руды получили из-за размеров алмазов которые там добывались. В шахтах алмазы добывались размером с крупную соль. Для ювелирного дела такие алмазы были незаменимы, но и в горнопромышленном деле, инженерном и промышленном такие алмазы тоже были на редкость полезны. Местные ювелиры ежегодно продавали множество различных колец, серьг, и украшенных драгоценными камнями фигурок. Этот город жил своими алмазами и украшениями. Местные жители являлись одними из самых богатейших северян. Граница с пустыней давала им большие перспективы для торговли, собственно которой они и пользовались. Несколько сотен сундуков таких алмазов отправлялись в пустыню ежегодно, а оттуда стекались различные драгоценные камни, изысканные продукты и прочие богатства. Ротбарт двигался в сторону Гор Аркона- величайшего королевства гномов, а в Солённых Рудах у его повозки отвалилось колесо. Там ему пришлось остаться на ремонт.

У врат Горы Арконы стоят золотые статуи былых гномих королей, а каменные залы Арконы сделаны из белого камня, с серым гранитом, серого белого и цветного мрамора. Тронный зал – огромный зал из отполированного нефрита и яшмы, а колонны в виде гигантских гномов держащих потолок на своих широких могущественных плечах. Тронный зал постоянно полон весельем. Каждый день там проходят гномьи пирушки, свадьбы или праздники после тяжёлых трудовых дней. Сам король гор и подгорей Двалин ВульфганVII лично принимает участие в этих гуляньях. Он женит влюблённых, объявляет начало пира или праздника. Он один из не многих королей, кого можно было назвать выходцем из народа. Когда Двалин был юн, помимо свой подготовки к престолу, он тайно ходил в народ. Ему удалось поработать складским рабочим, инженером, шахтером и прикинуть роль обычного бедняка. Так он увидел всю жизнь своих владений, от самых низов и это в будущем дало ему огромную народную любовь. Когда кто-нибудь приходил к нему с просьбой, то король мог легко знать какого просящему или житейскую суть проблемы. Горы Арконы это великое королевство, достойное вечных работяг, которые его населяют. Также в самой горе были дома выдубленные из цельного камня, фермы, больницы, множество мастерских, складов, таверн и кузниц. Если описывать все что там было, то не хватит целого дня. В нескольких горах соединённых между собой подземными путями находился целый город с сотнями тысяч его подземных жителей. И там можно было встретить не только гномов. Если гулять по улицам города то можно заметить людей, эльфов, айсеров это такая раса полулюдей-полуйети, троллей и много других народов. Горы были открыты для все тех, кто хотел жить и работать честно. Туда Ротбарт и стремился долгие годы. Ради этой цели он пересёк уже почти половину континента, но мало кто знал о его настоящей цели. Он никогда не говорил, почему хочет отправиться именно туда. Обычно он отделывался обычными отговорками или просто игнорировал эту тему.

Зигфрид и Андриэль встретили Ротбарта на улице. Они были там проездом и пополняли свои запасы. Встретив Ротбарта, они проговорили на улице около часа, и вскоре Ротбарт любезно пригласил их в свою каморку, которую снял на пару дней у местных. На следующий день троица уже ехала по Довинградской дороге. Им было по пути около двух недель. За это время они неплохо сдружились. У Андриэль были некоторые проблемы с общением, но с Ротбартом она могла смело говорить что думает и не переживать поймут ее правильно или нет. Такое было у нее далеко не со всеми. За небольшой период времени девушка смогла назвать его другом, причем одним из самых лучших и Андриэль не ошиблась. Ротбарта смело можно назвать отличным другом из-за тех качеств, которыми он обладал. Верностью и честностью, а самое главное умением понять душу человека. Вскоре они разошлись у одного из маленьких городков. Ротбарт хотел встать там на временный постой, а у Зигфрида и Андриэль были совершенно другие планы. С тех пор Ротбарта им больше не доводилось видеть, а желание встретить старого друга иногда было, как рой пчел под рубашкой.

Андриэль трижды постучала в дверь кузни. Она не услышала ничего, ни шагов, ни ворчанья, в ответ была лишь та же самая тишина, которая была на улице. Недолго думая Андриэль решила открыть дверь и войти. Дверь оказалась открытой и девушка легко попала в гостиную. Девушка увидела разженный камин и решила пойти вдоль деревянной стены к креслам стоящим рядом с ним. В гостиной находился старый камин, два стареньких кресла напротив камина, красно-черный ковёр, небольшой журнальный столик между кресел. В углу стояло пару стульев друг на друге и пара мешков с дровами, напротив двери находилась торговая стойка, а за ней ряды держателей с оружием. Слева от входа была дверь на кухню. Кухня имела обычную печь для готовки, пару кухонных шкафчиков на стене, большой обеденный стол и стулья. С кухни вела лестница на второй этаж. Там только спальни и пара коморок. Несколько комнат с кроватями, шкафами, тумбочками и прочими необходимыми вещами для скромного быта. Ротбарт не любил излишеств, он считал это пустой тратой ресурсов, времени и самого себя. Андриэль шла медленно, оглядывая дом. Вдруг она услышала резкий и глухой стук чуть ниже интимного места, словно что-то влетело и врезалось в стену. Она опустила взгляд вниз, промеж ног в деревянной стене торчал арбалетный болт, украшенный лоскутом ленты. Потом последовал крик грубым басом.

–Пошли вон отсюда! Пока я вам кастрацию не устроил!– следом раздался хохот, но хохот таким грубым басом вызывал дикий ужас. У нее появилось ощущение, что каменные стены дома, под деревянной обшивкой ожили и засмеялись все разом.

–Ротбарт, уже старых друзей не узнаёшь?– крикнула Андриэль продолжая оглядывать дом в поисках друга. Из-за торговой стойки, в гостиной, вышел гном с многозарядным арбалетом в руках. Гном был в штанах светло-коричневого цвета, фартуке на красной рубашке, и больших сапогах с металлической оковкой, звонко стучащие при каждом шаге. У Ротбарта была густая рыжая борода с сединой, заплетённая в две широкие косы до самой груди. Гном был стар, а лицо морщинистое с огромными мешками под глазами, широкие оттопыренные ноздри и большой нос, ещё огромные выразительные карие глаза. На лбу у Ротбарта красовался большой, яркий шрам, к тому же гном состриг волосы с висков и затылка, он решил оставить только маленький прямоугольник от лба, до теменной кости, переходящей в конский хвост с указательный палец.

–Андриэль, да чтоб меня семеро по кру… кхм-кхм наругали. Чего стоять присаживайся к камину. Есть наверно хочешь? Я такую буженину приготовил, пальчики оближешь. Как же я рад тебя видеть,– проговорил гном уже более мягким и гостеприимным голосом, откидывая арбалет в сторону, расставляя широко руки для объятий.

–Нет спасибо, не хочу,– проговорила девушка с улыбкой и обняла старого друга, затем кивнула в сторону двух кресел,– давай присядем, поговорим?

–Конечно, поговорим,– он сделал пару шагов, оглянулся и рухнулся в жесткое кресло,– садись, моя дорогая,– он проделал указательный жест, а Андриэль села на указанное кресло. Ротбарт был всегда добродушным и любезным. Если же вы зашли к нему в гости готовьтесь, что вам будут рассказывать множество замечательных историй, вас накормят и напоят. По крайней мере, напоить уж точно попытаются.

–Почему ты в меня стрелял?

–Извини. Я думал, что снова эти петухи из Ченото'Мак, чтоб их блохи сожрали!

–Я уже одного у арки встретила. Теперь он там останется,– ответила девушка.

–Да так их надо! Как Ченото'Мак город под своё влияние забрали так дня без убийства не проходит. То поджёг, кого-то ограбят,– он замялся на пару секунд,– А где Зигфрид? С ним все же хорошо,– любезно уточнил гном.

–Да-да,– сказала Андриэль, убирая кинжал из рукава в голенище сапога,– Зигфрид уехал на встречу с черным нотариусом.

–А вон оно что. Какой дом покупать будете? И где? Мне надо это знать, мало ли куда жизнь заведет, а дружбу терять нельзя.

– Мы собираемся купить поместье на берегу Синего моря. Там мы решили осесть. Хватит с нас больших дорог, приключений и вечной войны за жизнь. Я детей хочу, семью, место, которое я смогу назвать домом,– ответила девушка, убирая небольшой мешочек с вещами, который висел на боку, к креслу.

–Как я тебя понимаю. Дороговато, конечно, выйдет, но поздравляю! Ждите в гости и приготовьте пиво, много пива. Я обязательно посмотрю, как вы там живёте и не обижает ли он тебя,– сказал гном, подмигнув ей.

–Никогда. Трясется надомной как над сахарной,– сказала девушка с лёгкой приятной улыбкой на лице,– а я смотрю, хороший ты себе домик то приобрёл.

–Ну да. Сам радовался до поры, до времени,– улыбка пропала с лица гнома,– я сначала взял его в аренду на месяц, а как эти уроды из Ченото'Мак узнали, что хозяин дома сдаёт в аренду без их разрешения так сразу хозяина того. Они тогда уже начинали подбирать город под себя. Это сейчас Совинград уже окончательно принадлежит им, а раньше они делили его с Ромбами.

–Так с хозяином то что? Убили,– перебила его Андриэль.

–Нет. Подкараулили, поймали, бороду состригли ну и пендалей хорошо надавали, а после этого вообще по улицам начали его водить всем на позор. Ты, сама знаешь гном без бороды страшнее голого гоблина. Так хозяин взял от стыда и повесился,– Ротбарт встал, оглянулся на пляшущие огоньки пламени в камине и поднял две доски из пола. Там оказался небольшой тайничок с бочонком, парой кружек, трубкой, парой мешочков с табаком и различной мелочью. Все это он аккуратно выложил на журнальный столик. Следом открыл бочонок и наполнил одну из кружек пшеничным пивом, – будешь, моя дорогая? Я угощаю.

–Не ты же знаешь, я не умею пить. Мне с одной кружки голову вскружит так что…

–Что дикие гоблины будут культурней тебя?– Андриэль засмеялась,– значит, я прав. Ну ладно, не буду тебя на это соблазнять. По крайней мере, в ближайшие полчаса.

–Да-да, прав. Ну, так что там про хозяина?

–А ну да. Так вот повесился он на собственной рубахе от горе и стыда. Дом ничейный, ну я так подумал и его оформить в свою собственность, чтобы осесть здесь ненадолго, зима то не за горами, а щас пожалел. Ченото'Мак устроила блокаду гномьего квартала. С каждым днём жить все хуже и хуже становится. Вот думаю, кому этот дом продать, но никто не хочет его покупать. Наверное, я не продам его, даже если доплачу сам. Вот гадство-то!

–Тяжелая ситуация, но думаю, не стоит отчаиваться. От этого дома ты все равно избавишься, я-то тебя знаю.

–Ну, а как же по другому, моя дорогая,– сказал гном, допивая кружку. Он поставил ее на столик и заел куском буженины,– кстати, вы же в курсе про то, что вас по всей долине разыскивают? И на кой черт вам эта казна понадобилась?

–А об этом я тебе не говорила. Откуда ты узнал,– удивлённо спросила Андриэль.

–Секунду,– Ротбарт достал испод кресла пачку листовок с объявлением о розыске,– посмотри на это. Уже несколько дней хожу все это срываю.

–Ну-ка,– Андриэль взяла один лист и начала читать,– "Разыскиваются грабители городской казны города Дол'Атана. Тот, кому посчастливиться привести разыскиваемых в комендантский пункт, тому положена награда в сумму сто золотых вешкек. За укрывательство или помощь преступникам последуют следующие наказания: Штрафные санкции, телесные наказания, конфискация имущества…",– надоело,– сказала девушка, сминая листок и бросая его в камин. Огонь быстро перекинулся на него, сначало было чувство, что он развернул листок, прочитал написанное, а потом уже решил им же и перекусить,– а ты не боишься, что тебя поймают? И вообще я красивее, чем нарисованная,– весело сказала девушка.

–С этим не поспоришь, а чего мне бояться? Штрафа? Да в этом городе единственной властью стал синдикат. Здесь если тебя поймают, то только с разрешения Ченото'Мак,– Ротбарт взял с журнального столика маленькую, изогнутою трубку, высыпал в неё небольшой свёрток с табаком и подкурил от каминного уголька,– ух хорошо. Хочешь?

– Нет, мне не нравиться запах табака, да и вредно это.

–Ну и правильно, здоровее будешь. Тяжёлая нынче ситуация происходит. В долине никогда такое не происходило. У меня столько знакомых отсюда, они все удивлены тем, что твориться. Болезни, бандиты, голод, ранее начало зимы… Этот мир точно сошел с ума,– сказал гном с оттенками грусти в голосе. Он посмотрел на камин, огонь зарезвился в отражении его больших карих глаз, а затем гном сделал ещё один глоток пива.

–Да. Жизнь всегда была тяжелой, а со временем она становится ещё тяжелее и идёт как снежный ком с горы. Ничего, переживем. Главное не терять веру и не поддаваться отчаянию. Мы многое способны пережить. Лишь бы только смогли найти силы внутри себя.

–Ты совершенно права, моя дорогая. Нечего вешать нос, пока ты не болтаешься в петле. Все остальное можно перебороть или пережить. Вот у меня знакомый остался без руки, но это ему совершенно не мешает. Он остался очень искусным кузнецом, его по-прежнему любит жена и живёт себе дальше припеваючи. Без всех этих «жизнь закончилась», «что же мне теперь делать»… Думаю, ты меня поняла?

–Поняла,– кивнула девушка,– кстати, привет от Дункана и…– она достала мешочек и положила на стол,– Зигфрид отдает долг. Дункан должен вечером зайти, сказал, что все будет как обычно.

–Ха! Это же отлично,– повеселел гном,– считай, лишним точно не будет,– Ротбарт принялся наливать новую кружку пива,– может быть, они спасут меня от бедности, но это далеко не так. Вроде на нас поставили занавес, а мои подковы улетают со скоростью пирожков. Здесь жить выгодно, но тяжело. Особенно когда тебе хотят проломить голову всякие, там, уроды.

–Такое везде. Вроде бы хорошо, а вроде бы и плохо,– пожала плечами девушка.

–Такова жизнь. Гребаная чёрно-белая зебра,– в двери дома кто-то начал неистово долбиться. Ротбарт напрягся, он спрыгнул с кресла, подбежал к арбалету и опять занял свою позицию за стойкой,– кто там?!

–А ну открывай, коротышка! Твоя крыша пришла!– раздался крик снаружи.

–Андриэль, иди на кухню там ты увидишь люк,– сказал Ротбарт, выкладывая новые болты на стойку,– он выведет тебя в таверну. Постучи четыре раза и тебе откроют. Ты должна была погостить у меня пару дней, но нет. Все опять пошло не плану. В таверне Зигфрид оставил тебе записку. Ступай, моя дорогая, дальше я без тебя обойдусь,– на одном дыхании сказал гном, следом Ротбарт взял арбалет и прицелился в середину двери.

–Может быть, я могу помочь?

–Нет. Не хочу, чтобы эти твари еще и тебя своей жертвой избрали. Иди!– Андриэль встала и быстрым шагом пошла на кухню, там она открыла потайной люк и пропала в его ходе,– ну входите, если не боитесь, там открыто,– сказал гном, а после опять засмеялся каменным смехом.

Дверь открылась, на порог как нестранно вошел коричнево-кожий орк с огромным топором в руках. Сначала в дверях показалась его широкое лицо. Орки имеют широкую, глубокую прямоугольную пасть с торчащими двумя клыками из нижней челюсти. Орки достаточно высокие, в среднем их рост идёт от двух метров. Также они имеют приличную мускулатуру и надбровный костный валик, к тому же у орков острые уши и большие белые глаза. Тот орк получил три болта в живот, покачнулся и рухнулся вперёд с грохотом о деревянный паркет. Из-за двери послышался бранный крик.

–Тебе всё ровно не жить в кузне хорошо без сотрудничества с нами! Так давай зароем топор войны? Тогда ты вместо пятидесяти процентов прибыли будешь давать двадцать пять. Ну, по рукам,– предлагал голос бандита, из-за двери.

–Убирайтесь отсюда! От меня ты только стрелу в жопу получишь и топориком по башке! Тупые вы идиоты! Я вас ненавижу, также как и все гномы этого города,– закричал Ротбарт, заканчивая перезаряжать арбалет.

–Я тебе говорил, что больше мы не будем давать тебе поблажек! Вы двое взять его!

В двери зашел ещё один орк. Он шел прямо с зажатой в руках двуручной саблей, не обращая внимания на своего мертвого собрата. Орк получил выстрел в живот, а второй болт угодил в горло и тогда упал назад мертвым. По нему зашёл второй орк и тут же получил арбалетный болт в грудную клетку. Выстрел сломал ему ребро и пробил лёгкое. Туша упала на пол и застонала от боли, он попытался встать, но Ротбарт добил его метательным топориком, которые он держит под стойкой.

–Да чтоб тебя! Ротбарт, да будь ты проклят! Ты мерзкий, вонючий коротышка, отдай кузню или плати за крышу! Ченото'Мак все равно добьется своего!

–Поцелуй меня в мой старый, дряхлый зад! Или заходи сам! Знаешь, сколько времени занимает перезарядить арбалет? Три секунды! А я уже закончил это дело! Ну же, заходи и мы с тобой все обсудим,– прокричал гном, целясь в открытый дверной проем, но никто там так и не решался появиться.

–Да пошел ты! Я ещё вернусь!– проговорил рэкетир кричащим стоном,– Ченото'Мак такое не прощает! Запомни мои слова и передай остальным!

–Так ты даже не привел дюжину орков?! Вы дилетанты! Передай своему боссу, любого бандита которого я замечу в квартале гномов, я убью самым страшным образом. Ты меня понял?!

–Да пошел ты…

–Да я и пойду. У меня ещё маленький бочонок недопитого пива есть!

–Ты ещё об этом пожалеешь,– закричал бандит,– я заставлю тебя за это заплатить!

Затем раздался стук ботинок о брусчатку. Ротбарт просидел некоторое время напротив двери с арбалетом наготове, а после вышел на улицу. Осмотрев территорию и убедившись, что в округе не осталось бандитов, убрал тела, а следом вернулся к камину допивать свой бочонок пива, празднуя ещё одну успешно отбитую атаку на его дом.

В таверне было темно, она затихла. В ней остался только один трактирщик, который протирал стойку, напевая себе песню. Трактирщик налили стакан водки. Он взял его двумя пальцами за края, поднял вверх и сказал что-то вроде "за счастливую жизнь", а затем выпил. Он проработал в этом трактире всю свою жизнь, начиная с детства. Трактир достался ему от отца по наследству. Пускай он находился за городской стеной, но пользовался огромной популярностью. Здесь заключались важные сделки, тут останавливались путешественники, которые не могли пройти в город и крестьяне часто собирались во время сбора урожая, но ночевали редко. В основном это место стало для посиделок или встреч. Хотя хозяин был от этого ещё в большем плюсе чем, если бы трактир стал ночлегом для своих клиентов.

C кухни начал доноситься стук. Трактирщик прислушался и принялся считать удары,– раз, два, три, четыре. Хозяин трактира пошел на кухню, прихватив с собой деревянную дубинку. Кухня трактира была выстроена просто. Ряды шкафов для хранения продуктов, тарелок, специй и алкоголя. Также была большая печь для готовки, несколько рабочих зон для готовки, а в левом углу спуск в подвал, с правого угла находился одинокий шкаф. Он был сделан из дуба, а возраст шкафа насчитывал, по меньшей мере, пятнадцать лет. На дверцах были вырезаны стоящие на задних лапах соболи. Хозяин открыл дверцы, а потом заднюю стенку, сняв ее с пары спрятанных засовов. Оттуда вышла девушка с серебристыми волосами, державшая в руке масляную лампу и кинжал, на случай если в ходе будет неожиданный сюрприз. И она не ошиблась. По пути ей попалась крыса размером с кошку, которая не спешила убегать, а решалась перейти в атаку на незваную гостью.

–Ты от Ротбарта,– спросил трактирщик, оглядывая Андриэль.

–Кхе-кхе да,– девушка немного согнулась, уперев руки в ноги. Воздух в подземном ходе был спертый и удушающий. Когда открыли дверцы, то девушка непроизвольно закалялась и начала поглощать чистый воздух, по ее меркам. Она решила не брать в счет то, что здесь стоял запах теплый запах еды, а от толстого трактирщика несло дурно пахнующей водкой и потом.

–Заходи в зал. Тебе повезло, сейчас он пуст,– быстро проговорил трактирщик, начиная закрывать тайный ход.

–Хорошо. Сейчас,– она ещё раз откашлялась и поспешила задать вопрос,– а что происходит?

–Все отвечу в зале,– Андриэль не стала спорить. Просто потому что не любила это дело, да и смысла не было. Хозяин трактира все равно ей все расскажет, а начинать портить отношения с ним она не хотела. Девушка вошла в зал, она села за стойку и принялась убирать кинжал, а масляную лампу было принято решение вернуть одному из хозяев. Зал трактира был небольших размеров, с хорошей чистой мебелью, отмытые полы и без трактирного запаха пота и алкоголя. Хозяин трактира как раз заканчивал уборку, когда Андриэль принялась стучать в двери потайного хода,– ты голодная,– спросил хозяин, занимая свое прежнее место.

–Уже да. И хочу воды, если можно,– ответила девушка, отряхивая следы пыли с плаща.

–Сейчас сделаю,– сказал хозяин трактира и ушел на кухню. Спустя пару минут трактирщик вернулся, держа в руках поднос с тарелкой холодного супа, кувшина с водой, ложкой и резной кружкой.

–Благодарю. Так что происходит,– спросила девушка, наливая воды. Она выпила два стакана подряд, подвинула к себе тарелку супа, готовясь вести беседу.

–Зигфрид отправился на встречу и решил пока оставить тебя в городе,– начал трактирщик,– через пару дней Ротбарт должен был отправить тебя сюда, а я отдать это,– он достал из-под прилавка записку размером с мизинец и передал ее ей. Андриэль тут же развернула ее и прочитала,– «держи свой путь в Голдстейнн, Зигфрид».

–А почему я не могла с ним отправиться?

–Во-первых, у тебя непереносимость бандитов. Во-вторых, он поехал к Павлинам.

–Павлинам?!

–Да. Поэтому он и хотел это удержать от тебя в секрете. Они самые лучшие поставщики документов и самые маловероятные «кидалы» в этом деле, но они Павлины, а у тебя с ними была какая-то неприятная история. Вы должны были встретиться в дороге, а потом уже покинуть долину,– сказал трактирщик, убирая влажную тряпку под стойку.