Париж интимный (сборник)

Оглавление

Александр Куприн. Париж интимный (сборник)

Колесо времени

Глава I. Гренадин

Глава II. Дурные мысли

Глава III. Суперкарго

Глава IV. Мишика

Глава V. Мария

Глава VI. «Колья»

Глава VII. Трактат о любви

Глава VIII. Мадам Дюран

Глава IX. Павлин

Глава X. Фламинго

Глава XI. Зенит

Глава XII. Тангенс

Глава XIII. Белая лошадь

Жанета

I

II

III

IV

V

VI

Рассказы и очерки

Храбрые беглецы

Звезда Соломона

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

Х

XI

XII

Сашка и Яшка. Про прошлое

I

II

III

IV

V

VI

Пегие лошади. Апокриф

Последние рыцари

Царский писарь

I

II

III

Волшебный ковер

Лимонная корка

Сказка

Песик – черный носик

Однорукий комендант

Судьба. Восточное предание

Золотой петух

Дочь великого Барнума

I

II

III

IV

V

VI

Ю-Ю

Пуделиный язык

Синяя звезда

Звериный урок. Сказка

Инна. Рассказ бездомного человека

Тень Наполеона

Ночная фиалка

Пунцовая кровь

«Светлана»

Памяти Чехова

I

II

III

IV

V

VI

VII

VIII

IX

Юг благословенный

I. Южные звезды

II. Город Ош

III. «Фаворитка»

IV. Живая вода

Париж интимный

Париж домашний

I. Пер-ля-Сериз

II. Последние могиканы

III. Невинные радости

IV. Кабачки

V. Призраки прошлого

Париж и Москва

Отрывок из книги

До чего, дружок, я рад этой встрече! Посчитай-ка! От шестнадцатого года до двадцать восьмого – целых двенадцать лет не видались. Гарсон, еще два белого с гренадином! Вот, никак не могу приучить этого красавца наливать в стакан сначала чуточку гренадина, а потом уже доливать вином: так и смешивается скорее, и не надо ихних гнусных оловянных ложечек. Раз сорок ему говорил. Нет, привык по-своему, и ничем его не переупрямишь. Такой консерватор... Ах, милый мой, слезы мне глаза щипят. Встают давние, молодые годы. Москва. Охотничий клуб. Тестов. Черныши. Малый театр. Бега на Ходынке. Первые любвишки... Сокольники... Эх, не удержать, не повернуть назад колесо времени. Великое это свинство со стороны матери-природы.

Обидно вот что: встретились мы целый час назад. Ну, конечно, оба сначала не узнали друг друга, потом искренно обрадовались, крепко, по-братски, поцеловались. Но подумай: только теперь, и то с большим усилием – я нашел наконец тебя тогдашнего, прежнего тебя, самого предприимчивого из нас троих, веселых мушкетеров. В первый миг – признайся – обоим нам стыдно и жалко было глядеть друг на друга: так ужасно изжевали нас челюсти беспощадного времени, а злая жизнь покрыла наши лица, как корою, бороздами, морщинами, жестокими складками. Но, слава богу, теперь оттаяла, отпала вся наросшая кора. Ты опять тот же. Дай мне еще раз крепко пожать твои руки! Так! Здравствуй. Приветствую тебя в славном городе Тулузе. Гарсон! Литр белого вина. И оросите его гренадином. Оно спокойнее, если с запасом.

.....

Чинный Петербург всегда был спокойнее, умереннее и хладнокровнее пылкой Москвы, к которой он еще со времен Петра Первого привык относиться свысока. Однако яростный напор новых течений во всех отраслях искусства мощно захватил и солидный Петербург, ставший к тому времени внезапно Петроградом. Первыми провозвестниками и глашатаями этой трескучей новизны стали торопливые карьеристы, малограмотные приват-доценты, читавшие «взгляд и нечто» на многочисленных женских курсах и пописывавшие критические статейки в сотнях журналов, которые ежедневно возрождались под самыми драконистыми заглавиями, чтобы через два-три дня тихо и бесследно опочить.

Лидия, со всегдашней своей страстью к шумливым, безвкусным и дешевым безделушкам, одной из первых записалась в горячие поклонницы всех этих «истов», в их верного друга, в их деятельную помощницу и пропагандистку. Они же называли ее своей мамой, своей музой, своим икс-лучом и аккуратно, целыми стаями посещали по пятницам ее несколько скучноватый, но услужливый и гостеприимный салон, где подавались очень вкусные сандвичи и отличное кавказское красное вино «Мукузань».

.....